Древняя Яффа: город Иафета и апостола Петра

Яффа, она же древняя Иопия — один из старейших городов на планете, населенных непрерывно. С середины прошлого века этот город входит в один административный округ с Тель-Авивом, с тех пор став, по сути, его пригородом. В течение же сотен лет до этого Яффа оставалась морскими воротами Святой Земли и её первым городом, который видели христианские паломники, пребывавшие в Палестину для поклонения — и следовавшие отсюда пешком в Иерусалим, Вифлеем и Назарет. В самой Яффе христианские святыни также имеются — связаны они прежде всего в жизнью и деяниями святого первоверховного апостола Петра.  С древних времен Яффа (Яффо) на берегу Средиземного моря была укрепленным портом и предметом вожделения многих античных царей и владык. Остатки древнейших укреплений, окружавших холм, на котором стоит город, относятся к восемнадцатому веку до нашей эры, а следы самых старых жилых построек — к семнадцатому-шестнадцатому векам. Первое письменное упоминание о городе — а, вернее говоря, целая повесть «Взятие Юппы», датируется пятнадцатым веком до нашей эры. В этой рукописи, дошедшей до наших дней, рассказывается, как полководец фараона хитростью захватил Иоппию.

 Во времена Древнего Рима город-порт рос и богател — до того, как во время Иудейской войны местным повстанцам не пришло в городу отсечь морские коммуникации империи. Попытка оказалась неудачной, а Иоппию ждала судьба Иерусалима: в качестве наказания непокорной провинции римляне не оставили от города, что называется, камня на камне. Через некоторое время, при Веспасиане, город-порт по приказу императора будет вновь отстроен и его история продолжится — правда, уже под несколько видоизмененным именем: Флавиа Иоппа. Рост населения города и его благоденствие растут и в византийский период — вплоть до захвата города арабами в 638 году. Под мусульманской саблей некогда блистательная Иоппия хиреет, в течение четырех столетий оставаясь лишь своего рода причалом для кораблей паломников, исповедовавших как христианство, так и иудаизм. Появившиеся под стенами крепости в 1100 году крестоносцы внесли большое оживление в здешнюю жизнь. Город превращается в огромную базу снабжения, «порт Иерусалима», как называют его рыцари — обеспечивающий всё христолюбивое воинство, которое ведёт боевые действия по всей Палестине. Мусульмане и иудеи из города выдворяются, а сам он становится центром новообразованного Графства Яффы и Аскалона. Рост числа прибывающих в город воинов привлекает сюда торговцев из Европы и Азии. Город строится, приобретая все большее экономическое и политическое значение. В 1191 году его захватывают войска Саладина, но через год Ричард Львиное Сердце освобождает Яффу. Позже крестоносцы покидают город, и их попытки вернуть его не оканчиваются ничем. Наконец, в 1268 году мамлюкский султан Бейбарс совершенно разрушает Яффу как объект притязаний европейских христиан — и на последующие четыреста лет она вообще перестает существовать как порт. Только в новое время, начиная с XVII века, город постепенно отстраивается и вновь попадает на страницы всемирной истории. В 1799 году Яффу после длившейся шесть дней осады захватывает Наполеон Бонапарт. Но все это события истории общественно-политической; уместно будет сказать также и о церковной, соотносящихся со Святым Писанием и Преданием. Само название этого места связано в именем сына Ноя — Иафета, который, согласно Святому Писанию, и основал здесь первое поселение. По некоторым версиям именно здесь накануне Всемирного Потопа был спущен на воду Ковчег.




 Во время завоевания земли Ханаанской Иисусом Навином Яффа остается во владении «народов моря»: филистимлян и других. Когда распределяются земли между коленами израилевыми, город оказывается на территории Дана, однако забрать Яффу у филистимлян израилитам не удается. В 701 году до нашей эры Яффу захватывает царь Ассирии Сеннахириб. В 586-332 до н.э. в городе персидское правление: Дарий I передал Яффу царю Сидона и его потомкам, которые учреждают здесь финикийскую колонию. В эллинистическую эпоху Яффа то была автономным городом, то входила в округ Самарии. Во времена национально-освободительной борьбы Маккавеев и в хасмонейский период (144-132 до н.э.) евреи то захватывают город, то изгоняются из него язычниками, то вновь освобождают его — что, разумеется, межконфессиональному взаимопониманию в Яффе не способствует. В Священном Писании Нового Завета Яффа-Иоппия связана прежде всего с именем святого Петра. Сам он местным уроженцем не был — тем не менее именно здесь с ним произошли события, благодаря которым христианство сегодня известно как мировая религия.   Святого Петра, бывшего в соседнем городе, единоверцы позвали в Яффо, где умерла добродетельная христианка по имени Тавифа. По горячей молитве апостола женщина была воскрешена. Произошедшее так потрясло горожан, что многие из них сами стали исповедовать Христа. Среди обратившихся было немало состоятельных людей, приглашавших Петра остановиться в их домах — однако апостол на время своего пребывания в Яффо выбрал дом простого кожевника по имени Симон: очевидно, жизнь и быт простого человека, зарабатывавшего на пропитание своей семьи нелегким трудом, были понятней ему. Именно в этом доме, а точнее — на его крыше, святой апостол пережил мистический опыт, благодаря которому христианство из веры малой части иудейского народа стало религией наднациональной.





 Как повествует книга Деяний, поднявшись на крышу дома помолиться, Пётр внезапно ощутил голод. Вслед за этим апостол удостоился видения: с неба к нему спустился сосуд в животными, ритуально нечистыми для иудея («всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные») — и раздался голос: «Встань, Пётр, заколи и ешь». Поскольку Пётр, придерживавшийся установлений иудаизма, отказался есть скверное, голос повелел ему: «Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым» (Деяния, 10,15). После чего видение исчезло. Пока Пётр размышлял, как понять увиденное им, к дверям дома кожевника подошли трое человек и передали апостолу приглашение римского сотника Корнилия посетить его. Пётр, которому иудейский закон запрещал посещать дома иноверцев и тем более делить с ними трапезу, замедлил с ответом — но Дух Святой сказал ему идти к римлянину без всяких сомнений, что апостол и исполнил. В доме римского офицера Петр увидел много его родных и друзей — и продолжительное время проповедовал им учение Христа. Когда Пётр закончил, смысл видения на крыше дома кожевника, стал предельно понятен ему: оно указывало на миссию апостолов нести слово Христово во все концы обитаемого мира, разным народам, его населяющим. Дом Симона кожевника с плоской крышей показывают паломникам в Яффе и сегодня. Правда, после одного имевшего здесь место инцидента, войти внутрь него нельзя, но паломников это не смущает. Они идут к дому на узкой улице возле полосатого маяка, чтобы постоять у дверей здания, которое, как извещает табличка, принадлежит семье Закарьян. Те же, кому удалось побывать здесь ранее, рассказывают, что во внутреннем дворике есть древний колодец, где кожевник Симон набирал воду для своего промысла — а также каменный саркофаг, который якобы высек для себя сам апостол Пётр. Кстати, особое значение этому дому придавалось даже тогда, когда в здешних местах властвовали мусульмане: в один из таких периодов на его крышу был водружен минарет.




 Главная православная святыня древней Яффы — храм святого Петра на подворье праведной Тавифы, принадлежащем Русской духовной миссии. Если быть точным, храм освящен в честь праздника Поклонения честным веригам апостола Петра, а его северный придел — во имя праведной Тавифы, захоронение которой и стало главной святыней всего храмового комплекса. Над  гробницей праведницы, украшенной ранневизантийскими мозаиками, зодчими была устроена особая часовня. Еще до возведения храма на участке земли с захоронением праведной Тавифы, приобретенном архимандритом Антонином (Капустиным) для Русской духовной миссии в середине XIX века, был возведён странноприимный дом для паломников, прибывавших морем в Яффу. Здесь же был выкопан колодец и разбит сад с фруктовыми и декоративными деревьями: русских паломников на подворье встречали заросли цитрусовых, тенистые аллеи кипарисов, эвкалиптов, сосен, маслин…

 К началу 80-х годов XIX века начала действовать железная дорога, соединившая Яффу с Иерусалимом. А в 1988 году на участке в Яффе в присутствии представителей русской императорской семьи был, как сказали бы сегодня, дан старт строительству храма, к возведению которого приложили руку и итальянские, и местные мастера — а иконы для него написал русский художник А. Ледаков. В начале 1994 года церковь была освящена патриархом Иерусалимским Герасимом, которому сослужили митрополит Петр Аравийский и архиепископ Иорданский, а также уже упомянутый архимандрит Антонин. К сожалению, безбожный ХХ век наложил на храмовый комплекс свою печать. Храм и здания подворья, оставшись без поддержки из России, обветшали и требовали основательной реконструкции и ремонта. Восстановительные работы начались в 1995 году и заняли долгих пятнадцать лет. В результате храму был возвращен его первоначальный облик, которому свойственны черты греко-византийского зодчества. Возрожденное Императорское православное палестинское общество подарило храму белый двухъярусный иконостас, в котором положенное место занимает престольный образ «Воскрешение Тавифы». Что касается стенных росписей, выполненных в 1905 году мастерами Почаевской лавры, значительная их часть в наше время была скрупулезно отреставрирована. На фресках храма изображены святые апостолы Павел и Пётр, а также сцены из жития последнего; изображения других апостолов из числа Двенадцати здесь также присутствуют.




 Есть в Яффе и другая церковь, освященная во имя апостола Петра — римско-католическая, которая, как утверждают братья-францисканцы (в ведении именно их ордена она находится), стоит на месте подлинного дома Симона кожевника. Так это или нет, ни подтвердить, ни опровергнуть сегодня не представляется возможным. Как бы там ни было, эта церковь XVII века с ярким оранжевым фасадом и высокой колокольней представляет интерес уже тем, что возведена она на фундаменте средневековой крепости, возведенной здесь по указанию императора Фридриха II, а после разрушения мусульманами заново отстроенной французским королем Людовиком IX в середине XIII века и нареченой именем этого монарха. Церковь святого апостола Петра также дважды была разрушена в XVIII веке — и каждый раз отстраивалась. Свой нынешний вид строение приняло в период с 1888 по 1894 год; кое-что к его облику добавила и реконструкция 1903 года. Архитектура церкви выдержана в духе европейских католических соборов — сводчатые потолки, витражи, мраморные стены. Витражи храма работы знаменитого мюнхенского мастера Франца Ксавьера Зеттлера отображают новозаветные события, участником которых был апостол Пётр: лов рыбы с Учителем, вручение ключей, Преображение Господне и Мытье ног на Тайной Вечере. Конечно же, есть здесь и сцена воскрешения Тавифы, непорочного Зачатия и изображение Франциска Асизского — а остальная часть витражей представляет собой образы испанских святых (нынешнее здание церкви построено на деньги Испании).

   

 В двух круглых комнатах церкви с низкими потолками, расположенными неподалеку от ризницы, посетители могут увидеть то, что осталось от крепости Сан-Луи, стоявшей здесь в XIII веке.  Местное предание уверяет, что именно в этих помещениях квартировал Наполеон Бонапарт в 1799 году, во время своей египетско-сирийской кампании. В древней Яффе, пусть и ставшей частью современного Тель-Авива, по-прежнему есть место и для молитвенного уединения, и знакомства с духовной и художественной культурой места, происхождение которого теряется в глубине веков. Центр города, где проживает немало людей творческих профессий, изобилует мастерскими художников, выставочными галереями, блошиными рынками (один из них, как уверяют местные жители — самый старый в мире). А свернув к морю, вполне возможно невзначай наступить на камень, которого две тысячи лет назад касались сандалии святого первоверховного апостола Петра. Город с тех пор не раз разрушался и восстанавливался — но ведь древние артефакты, как и рукописи, никуда не деваются: оставаясь до скрытыми до времени, спустя века и тысячелетия они снова попадают на глаза людям.   В. Сергиенко