Мученик Вукашин из Клепца

В Клеп­це на­хо­ди­лась ста­рин­ная, на­ча­ла XVI ве­ка, цер­ковь свя­то­го апо­сто­ла Лу­ки – за­душ­би­на (за­душ­би­ны – хра­мы и мо­на­сты­ри, стро­ив­ши­е­ся на по­жерт­во­ва­ния ве­ру­ю­щих, во спа­се­ние ду­ши, – «за ду­шу») из­вест­ных серб­ских хра­мо­стро­и­те­лей Ми­ло­ра­до­ви­чей и цер­ковь Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня (до ос­но­ва­ния, так же, как и са­мо се­ло, раз­ру­шен­ная хор­ва­та­ми в 1992 го­ду). Ста­рец Ву­ка­шин про­ис­хо­дил из ро­да Манд­ран, ро­дил­ся, ве­ро­ят­но, в кон­це XIX ве­ка. Вы­рос в род­ном се­ле, по­взрослев, уехал на за­ра­бот­ки в сто­ли­цу Бос­нии Са­ра­е­во. С уста­нов­ле­ни­ем но­вой вла­сти, Неза­ви­си­мой Дер­жа­вы Хор­ват­ской, Вук был вы­нуж­ден вер­нуть­ся в род­ное се­ло, но хор­ват­ские уста­ши ри­мо-ка­то­ли­ки до­бра­лись и до тех кра­ев. От их страш­но­го на­ше­ствия на серб­ские зем­ли по­стра­да­ла вся се­мья Ву­ка­ши­на, так же, как и мно­гие дру­гие пра­во­слав­ные серб­ские се­мьи, а он сам вме­сте с дру­ги­ми уцелев­ши­ми сер­ба­ми был угнан в из­вест­ный конц­ла­герь для сер­бов – Ясе­но­вац. В ян­ва­ре 1943 го­да ста­рец Ву­ка­шин был звер­ски убит усташ­ским па­ла­чом Жи­лой Фри­га­по­ви­чем.

…Усташ, рас­ска­зы­вав­ший мне эту ис­то­рию, вновь за­мол­чал; за­тем, до­пив рюм­ку вод­ки, про­дол­жил:
– Пом­нишь, то­гда, в ав­гу­сте, в ла­ге­ре бы­ло боль­шое по­ступ­ле­ние? То­гда Ие­ре Ма­ри­чич по­слал на уни­что­же­ние око­ло 3 000 зе­ков. То­гда мы – Пе­ро Бр­зи­ца, Зри­ну­шич, Шип­ка и я – по­спо­ри­ли, кто за ночь пе­ре­бьет боль­ше за­клю­чен­ных. На­ча­лась бой­ня, уже через час по ко­ли­че­ству уби­тых я за­мет­но ото­рвал­ся от дру­гих. В ту ночь ме­ня за­хва­ти­ло осо­бое во­оду­шев­ле­ние, мне ка­за­лось, что я слов­но ото­рвал­ся от зем­ли, что я по­пал на небе­са: ни­ко­гда преж­де не ощу­щал я та­ко­го бла­жен­ства. За несколь­ко ча­сов мною бы­ло уни­что­же­но око­ло 1 100 че­ло­век, в то вре­мя как мои со­пер­ни­ки за­ко­ло­ли не бо­лее 300–400.
И вот то­гда, в мо­мент наи­выс­ше­го упо­е­ния, взгляд мой упал на по­жи­ло­го кре­стья­ни­на, он с ка­ким-то необъ­яс­ни­мым спо­кой­стви­ем сто­ял и мол­ча смот­рел, как я уби­ваю жерт­ву за жерт­вой и как те в страш­ных му­ках по­ги­ба­ют. Этот его взгляд слов­но па­ра­ли­зо­вал ме­ня, мне по­ка­за­лось, буд­то я ока­ме­нел, и ка­кие-то се­кун­ды я не мог ше­вель­нуть­ся.
Несколь­ко ми­нут спу­стя я по­до­шел к нему, чтобы узнать, кто он. Он рас­ска­зал, что зо­вут его Ву­ка­шин, ро­дом он из се­ла Кле­пац, что все его род­ные по­гиб­ли от уста­шей, а его са­мо­го по­сла­ли в Ясе­но­вац. Он го­во­рил об этом все с тем же спо­кой­стви­ем, ко­то­рое по­тряс­ло ме­ня го­раз­до силь­нее, чем страш­ные кри­ки и сто­ны уми­ра­ю­щих во­круг нас лю­дей. Ко­гда я слу­шал ста­ри­ка, гля­дя в его небес­но-чи­стые гла­за, во мне вдруг просну­лось неукро­ти­мое же­ла­ние са­мы­ми же­сто­ки­ми адски­ми му­ка­ми раз­ру­шить этот недо­сти­жи­мый для ме­ня внут­рен­ний по­кой, чтобы его стра­да­ни­я­ми, ры­да­ни­я­ми, му­че­ни­я­ми вер­нуть се­бе преж­нее упо­е­ние кро­вью и бо­лью.
Я вы­вел его из строя, по­са­дил на пень и при­ка­зал ему крик­нуть: «Да здрав­ству­ет Па­ве­лич!», при­гро­зив от­ре­зать ему ухо в слу­чае непо­ви­но­ве­ния. Ву­ка­шин мол­чал. Я от­ре­зал ему ухо. Он не про­ро­нил ни сло­ва. Сно­ва при­ка­зал я ему кри­чать: «Да здрав­ству­ет Па­ве­лич!», при­гро­зив от­ре­зать вто­рое ухо. Он мол­чал. Я от­сек ему дру­гое ухо. «Кри­чи: „Да здрав­ству­ет Па­ве­лич!“ или ли­шишь­ся но­са!» Ста­рик мол­чал. В чет­вер­тый раз я при­ка­зал ему кри­чать те же сло­ва под угро­зой вы­ре­зать из его гру­ди жи­вое серд­це. Он взгля­нул на ме­ня, как бы гля­дя сквозь, в ка­кую-то бес­ко­неч­ность, и ти­хо, но от­чет­ли­во про­го­во­рил: «Ди­тя, де­лай свое де­ло!»
От этих слов я со­вер­шен­но обе­зу­мел, бро­сил­ся на него, вы­ко­лол гла­за, вы­ре­зал серд­це, пе­ре­ре­зал гор­ло и но­га­ми спих­нул в яму. И то­гда во мне буд­то что-то обо­рва­лось. Я не мог боль­ше уби­вать. Пе­ро Бр­зи­ца вы­иг­рал наш спор, пе­ре­бив 1 350 за­клю­чен­ных. Мол­ча я за­пла­тил ему про­иг­рыш.
С тех пор нет мне по­коя. Я стал пить все боль­ше и боль­ше, но за­бве­ние на­сту­па­ет лишь на крат­кие ми­ну­ты. И в опья­не­нии я слы­шу этот го­лос: «Ди­тя, де­лай свое де­ло!» И то­гда я, обе­зу­мев, на­ты­ка­ясь на сте­ны до­мов, бе­гу по ули­цам, с кри­ком ло­маю и бью все во­круг се­бя, бро­са­юсь на ко­го по­па­ло. Но­чью сон не при­хо­дит, лишь толь­ко на­сту­па­ет за­бы­тье, я сно­ва ви­жу яс­ный взгляд ста­ри­ка и слы­шу это невы­но­си­мое: «Ди­тя, де­лай свое де­ло!»
Я пре­вра­тил­ся в ко­мок ужа­са и бо­ли, я бес­си­лен со­вла­дать с этим кош­ма­ром. День и ночь пре­сле­ду­ет ме­ня свет­лый без­мя­теж­ный лик Ву­ка­ши­на из Клеп­ца.