Священномученик Виктор Европейцев Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Вик­тор ро­дил­ся в 1885 го­ду в се­ле Ма­лый Азясь Крас­но­сло­бод­ско­го уез­да Пен­зен­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Ан­дрея Ев­ро­пей­це­ва. По окон­ча­нии Ду­хов­ной се­ми­на­рии он был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка и с 1906 го­да слу­жил в хра­ме свя­тых бес­среб­ре­ни­ков Кос­мы и Да­ми­а­на в се­ле Хлы­стов­ка Крас­но­сло­бод­ско­го уез­да. Здесь он про­слу­жил до кон­ца 1929 го­да, поль­зу­ясь сре­ди при­хо­жан боль­шим ав­то­ри­те­том, что ска­за­лось впо­след­ствии на его уча­сти и пред­опре­де­ли­ло му­че­ни­че­скую кон­чи­ну.
В но­яб­ре 1929 го­да в дом свя­щен­ни­ка яви­лись пред­ста­ви­те­ли сель­со­ве­та и ОГПУ и за­яви­ли, чтобы се­мья свя­щен­ни­ка по­ки­ну­ла се­ло, и, хо­тя су­пру­га свя­щен­ни­ка бы­ла в это вре­мя боль­на и ле­жа­ла в по­сте­ли с вы­со­кой тем­пе­ра­ту­рой, при­шед­шие бы­ли неумо­ли­мы. Ото­брав то, что с их точ­ки зре­ния пред­став­ля­ло ка­кую-то цен­ность, все осталь­ное они из­ло­ма­ли и изо­рва­ли, все свои дей­ствия со­про­вож­дая угро­за­ми и бра­нью.
В 1929 го­ду мест­ные вла­сти, ис­пол­няя рас­по­ря­же­ние ком­му­ни­сти­че­ско­го пра­ви­тель­ства о со­зда­нии го­судар­ствен­ных кол­лек­ти­вов, ор­га­ни­зо­ва­ли в се­ле Хлы­стов­ка кол­хоз, при­чем вы­бо­ры его ру­ко­вод­ства бы­ли по­на­ча­лу вполне сво­бод­ны­ми, и кре­стьяне из­бра­ли из сво­ей сре­ды наи­бо­лее хо­зяй­ствен­ных кре­стьян. Это вла­стям не по­нра­ви­лось, и в на­ча­ле 1930 го­да кол­хоз был рас­пу­щен и стал со­зда­вать­ся за­но­во, при­чем все хо­зяй­ствен­ные кре­стьяне бы­ли за­пи­са­ны в ли­шен­цы, в кол­хоз не при­ни­ма­лись, а их иму­ще­ство от­би­ра­лось в об­щую соб­ствен­ность.
В де­каб­ре 1929 го­да, спу­стя ме­сяц по­сле пре­столь­но­го празд­ни­ка свя­тых бес­среб­ре­ни­ков Кос­мы и Да­ми­а­на, мест­ны­ми вла­стя­ми был за­крыт в се­ле храм, и отец Вик­тор пе­ре­ехал в Крас­но­сло­бодск.
От­ня­тие иму­ще­ства, за­кры­тие хра­ма — все это вы­зва­ло воз­му­ще­ние у кре­стьян, ко­то­рое до­стиг­ло пре­де­ла, ко­гда кре­стьяне ока­за­лись ли­шен­ны­ми бо­го­слу­же­ния на Ве­ли­кий пост и Пас­ху. В ап­ре­ле 1930 го­да, неза­дол­го до Пас­хи, кре­стьяне со­зва­ли со­бра­ние, в ко­то­ром участ­во­ва­ло око­ло ста че­ло­век, в ос­нов­ном жен­щи­ны, и при­ня­ли ре­ше­ние до­бить­ся от вла­стей раз­ре­ше­ния на на­зна­че­ние в храм свя­щен­ни­ка. За­тем все со­брав­ши­е­ся при­шли к сель­со­ве­ту и по­тре­бо­ва­ли от его пред­се­да­те­ля, чтобы и она при­со­еди­ни­лась к хо­да­тай­ству на­се­ле­ния пе­ред об­ласт­ным на­чаль­ством об от­кры­тии хра­ма, что та ка­те­го­ри­че­ски от­ка­за­лась сде­лать. Из тол­пы, как за­яви­ла пред­се­да­тель впо­след­ствии, по­слы­ша­лись кри­ки: «Да­вай, про­кля­тая ком­му­нист­ка, нам по­па, ес­ли не дашь, разо­рвем!»
Кри­ки и воз­му­ще­ние ни к че­му, од­на­ко, не при­ве­ли, и через неко­то­рое вре­мя все разо­шлись. Вла­сти все же раз­ре­ши­ли от­цу Вик­то­ру слу­жить в хра­ме, и на Пас­ху со­сто­я­лось бо­го­слу­же­ние, и еще по­сле Пас­хи он слу­жил, и все в хра­ме мо­ли­лись три дня.
21 но­яб­ря 1930 го­да мест­ный упол­но­мо­чен­ный ОГПУ, со­брав неко­то­рые све­де­ния о кре­стья­нах-ли­шен­цах и о свя­щен­ни­ке от мест­ных ком­му­ни­сти­че­ских ак­ти­ви­стов, ис­про­сил раз­ре­ше­ния у сво­е­го на­чаль­ства на про­ве­де­ние аре­стов. На сле­ду­ю­щий день отец Вик­тор, ше­сте­ро кре­стьян и две мо­на­хи­ни бы­ли аре­сто­ва­ны и за­клю­че­ны в тюрь­му в го­ро­де Са­ран­ске.
Через день сле­до­ва­тель до­про­сил свя­щен­ни­ка. Вы­слу­шав предъ­яв­лен­ные об­ви­не­ния, отец Вик­тор за­явил, что ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции он не про­во­дил, что все его вни­ма­ние и си­лы от­да­ва­лись чи­сто ду­хов­ным во­про­сам и, ко­гда в се­ле про­во­ди­лись ка­кие-ли­бо со­бра­ния, он о них со­вер­шен­но не знал.
5 де­каб­ря, предъ­явив свя­щен­ни­ку об­ви­не­ние в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции, сле­до­ва­тель сно­ва его до­про­сил. «В предъ­яв­лен­ном об­ви­не­нии в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции, ко­то­рую я про­во­дил через ку­ла­ков и мо­на­шек, — от­ве­тил свя­щен­ник, — я ви­нов­ным се­бя не при­знаю, так как во все вре­мя мо­ей служ­бы в се­ле Хлы­стов­ке свя­щен­ни­ком я все вре­мя был увле­чен ре­ли­ги­ей. Ес­ли про­хо­ди­ли ка­кие кам­па­нии, то я на них не об­ра­щал вни­ма­ния, а так­же ни­ка­кой аги­та­ции не вел; на­ло­жен­ные на ме­ня раз­лич­ные на­ло­ги вы­пла­чи­вал ак­ку­рат­но… Во вре­мя за­кры­тия церк­ви, а так­же и при от­кры­тии ее, я в се­ле Хлы­стов­ке не был... а так­же не участ­во­вал ни в ка­кой ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции... Во вре­мя Пас­хи 20 ап­ре­ля 1930 го­да ме­ня при­гла­си­ло кре­стьян­ство се­ла Хлы­стов­ки от­слу­жить обед­ню, на что я со­гла­сил­ся, а по­сле обед­ни хо­дил по до­мам и слу­жил мо­леб­ны...»[1]
10 ян­ва­ря 1931 го­да трой­ка ОГПУ при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ка к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Вик­тор Ев­ро­пей­цев был рас­стре­лян 30 ян­ва­ря 1931 го­да в Са­ран­ской тюрь­ме и по­гре­бен в об­щей без­вест­ной мо­ги­ле[2].

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Ян­варь». Тверь. 2005. С. 141–143

При­ме­ча­ния

[1] УФСБ Рос­сии по Рес­пуб­ли­ке Мор­до­вия. Д. 8312-С, л. 114 об-115.
[2] Там же. Л. 140.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru