Священномученики Василий Покровский и Емилиан Киреев, пресвитеры

Про­то­и­е­рей Ва­си­лий По­кров­ский ро­дил­ся 16 де­каб­ря 1879 го­да в се­ле Ба­ев­ка Сен­ги­ле­ев­ско­го уез­да Сим­бир­ской гу­бер­нии в се­мье про­то­и­е­рея Ан­дрея По­кров­ско­го. Ва­си­лий окон­чил курс в Сим­бир­ской Ду­хов­ной Се­ми­на­рии по вто­ро­му раз­ря­ду и в 1903 го­ду был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к се­лу Ало­во Ала­тыр­ско­го уез­да Сим­бир­ской гу­бер­нии. В том же го­ду он был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к се­лу Ар­хан­гель­ское (Ку­ро­едо­во) Кар­сун­ско­го уез­да той же гу­бер­нии. В 1904 го­ду отец Ва­си­лий был пе­ре­ме­щен в се­ло Да­ды Ар­да­тов­ско­го уез­да Сим­бир­ской гу­бер­нии, а в 1912 — в се­ло Ан­дре­ев­ка то­го же уез­да. В 1917 го­ду он пе­ре­ме­щен в се­ло Пром­зи­но Ала­тыр­ско­го уез­да.
В 1929 го­ду за неупла­ту на­ло­гов отец Ва­си­лий был осуж­ден на­род­ным су­дом к 2 го­дам ли­ше­ния сво­бо­ды и срок на­ка­за­ния от­был. С 1938 го­да он слу­жил на­сто­я­те­лем поле­вой церк­ви го­ро­да Ала­тырь, где слу­жил и свя­щен­ник Еме­ли­ан Ки­ре­ев. В 1940 го­ду оба свя­щен­ни­ка бы­ли аре­сто­ва­ны за неупла­ту на­ло­гов по ста­тье 24-ой и при­го­во­ре­ны на­род­ным су­дом го­ро­да Ала­тырь к 6-ти ме­ся­цам ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вых ра­бот, но бы­ли оправ­да­ны.
В 1941 го­ду вла­сти го­ро­да Ала­тырь все­ми сред­ства­ми ре­ши­ли за­крыть по­след­ний храм в го­ро­де. Непо­мер­ный на­лог, на­чис­лен­ный на свя­щен­ни­ков поле­вой церк­ви, ко­то­рый они не смог­ли упла­тить, по­слу­жил по­во­дом для за­кры­тия хра­ма.
За этим по­сле­до­вал и арест са­мих свя­щен­ни­ков. 24 июля со­сто­ял­ся обыск в до­ме от­ца Ва­си­лия и его арест. 25 июля со­сто­ял­ся пер­вый до­прос, 3 ав­гу­ста — вто­рой до­прос, на ко­то­ром он объ­яс­нял, что «свя­щен­но­слу­жи­те­лей поле­вой церк­ви об­ло­жи­ли непо­силь­ным на­ло­гом, то­гда они по­про­си­ли ве­ру­ю­щих по­мочь со­брать день­ги. Несмот­ря на сбор де­нег, они на­лог, на­чис­лен­ный за 1941 год упла­тить не смог­ли. До сих пор они долж­ны Гор­фин­от­де­лу бо­лее 300 ты­сяч руб­лей».
4 ав­гу­ста со­сто­ял­ся тре­тий до­прос на ко­то­ром сле­до­ва­тель спра­ши­вал:
— Вы об­ви­ня­е­тесь в том, что в те­че­нии ря­да лет си­сте­ма­ти­че­ски про­во­ди­ли сре­ди ве­ру­ю­щих граж­дан сов­мест­но с по­пом Ки­ре­евым ор­га­ни­зо­ван­ную контр­ре­во­лю­ци­он­ную ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию про­тив ме­ро­при­я­тий пар­тии ВКП(б) и со­вет­ско­го пра­ви­тель­ства, при­зы­ва­ли ве­ру­ю­щих не всту­пать в кол­хо­зы, то есть в пре­ступ­ле­нии преду­смот­рен­ном по ста­тье 58 пунк­ты 10, 11 УК РСФСР, так ска­жи­те вы при­зна­е­те се­бя в этом ви­нов­ным? Отец Ва­си­лий ви­нов­ным се­бя в этом не при­знал, а при­знал се­бя ви­нов­ным в том, что ко­гда Алы­тыр­ский гор­фин­от­дел об­ло­жил его непо­силь­ным на­ло­гом за 1940 год, то он го­во­рил и пи­сал жа­ло­бу.
Да­лее сле­до­ва­тель спра­ши­вал:
— Рас­ска­жи­те ка­кие про­по­ве­ди в поле­вой церк­ви сре­ди ве­ру­ю­щих граж­дан вы в мае 1940 го­да го­во­ри­ли?
— Ни­ка­ких про­по­ве­дей я не го­во­рил, а лишь толь­ко все­гда на ис­по­ве­ди ве­ру­ю­щих в церк­ви го­во­рил: Ве­ру­ю­щие, дру­гие го­во­рят, что нет Бо­га, но у каж­до­го из вас есть го­ло­ва и ра­зум и по ме­ре воз­мож­но­сти раз­би­рай­тесь — кто го­во­рит прав­ду, а кто неправ­ду. Даль­ше, вви­ду роп­та­ния ве­ру­ю­щих на со­вет­скую власть я им го­во­рил: ве­ру­ю­щие, знай­те, что недо­воль­ство вла­стью яв­ля­ет­ся гре­хом, по­это­му ка­кая бы власть не бы­ла — она яв­ля­ет­ся от Бо­га и по­это­му вся­кой вла­сти на­до под­чи­нять­ся. Кро­ме то­го я на ис­по­ве­дях ве­ру­ю­щим го­во­рил: ве­ру­ю­щие, ска­жи­те — ве­ру­е­те ли вы в Бо­га Гос­по­да Иису­са Хри­ста и по­вто­ряй­те за мной — ве­ру­ем. Что они и де­ла­ли. Боль­ше я ни­ка­ких при­зы­ва­ний и про­по­ве­дей в церк­ви не го­во­рил. В де­каб­ре 1940 го­да в поле­вой церк­ви я ве­ру­ю­щим объ­явил: кто же­ла­ет при­ча­щать­ся, тот пусть слу­ша­ет мо­лит­ву пе­ред ис­по­ве­дью. Я ска­зал — кто ве­ру­ет в Бо­га Иису­са Хри­ста кай­тесь в сво­их гре­хах. Помни­те ве­ру­ю­щие, что мно­гие го­во­рят о том, что Бо­га нет, что нет Ма­те­ри Бо­жи­ей и нет ни­ка­ких угод­ни­ков. За­блу­ди­лись эти лю­ди, они да­же поз­во­ля­ют ру­гать Бо­га и свя­тых апо­сто­лов. Не верь­те ни­ко­му — это та­кие лю­ди, ко­то­рые все лгут. Не под­да­вай­тесь со­блаз­ну этих вра­гов и диа­во­лов. Они вез­де и всю­ду го­во­рят про­тив Бо­га, про­тив Свя­той Церк­ви, ко­то­рая нас вос­пи­ты­ва­ет ду­хов­ной жиз­нью и ве­дет ко спа­се­нию ду­ши.
Это мы про­по­ве­до­ва­ли о за­гроб­ной жиз­ни, как же­лан­ной це­ли на­ше­го зем­но­го су­ще­ство­ва­ния, по сво­им ре­ли­ги­оз­ным убеж­де­ни­ям.

Свя­щен­но­му­че­ник Еми­ли­ан Ки­ре­ев ро­дил­ся 31 июня 1903 го­да в се­ле Кузь­мин­ки Ар­да­тов­ско­го уез­да Сим­бир­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Алек­сея Ки­ре­ева. Еме­льян был ше­стым ре­бен­ком. В ран­нем дет­стве он, бы­ва­ло, хо­дил по ого­ро­ду и ма­хал лап­тем, как буд­то ка­ди­лом. С воз­рас­том он все бо­лее при­об­щал­ся к цер­ков­ной служ­бе и ча­сто хо­дил в храм.
Ко­гда Еме­лья­ну ис­пол­ни­лось во­сем­на­дцать лет, отец его ре­шил же­нить на до­че­ри кре­стья­ни­на, жив­ше­го в со­сед­нем се­ле Сав­ра­со­во, Прас­ко­вье. Еме­льян, мыс­ли ко­то­ро­го все бо­лее скло­ня­лись к мо­на­ше­ству, не хо­тел же­нить­ся, пе­ре­жи­вал и пла­кал, но отец был неумо­лим. Прас­ко­вье так­же не по­нра­вил­ся ее же­них, ко­то­рый по­ка­зал­ся ей слиш­ком мол­ча­ли­вым и се­рьез­ным, и она по­пы­та­лась от­ка­зать­ся от за­му­же­ства. Но сест­ра ее хлоп­ну­ла ла­до­нью по сто­лу и за­яви­ла: «Ес­ли за него не пой­дешь, то нет те­бе боль­ше ни­ка­ко­го же­ни­ха».
По­сле свадь­бы Еме­льян упро­сил же­ну, чтобы она от­пу­сти­ла его в мо­на­стырь. Та со­гла­си­лась, и он ушел. Утром при­шли, спро­си­ли Прас­ко­вью, где муж ее, но она от­ве­ти­ла, что не зна­ет. Мать Прас­ко­вьи по­тре­бо­ва­ла, чтобы та по­шла вме­сте с ней к бла­жен­ной На­сте в се­ло Уру­со­во. Бла­жен­ная ска­за­ла Прас­ко­вье: «Ты не от­ча­и­вай­ся, вер­нет­ся муж, толь­ко ты не взду­май за­муж вый­ти!» На об­рат­ном пу­ти она ста­ла ду­мать: «Че­го, го­во­рит, за­муж вый­ти? С ума что ли я со­шла — за­муж ид­ти? Что, де­вок что ли не хва­та­ет?» А на дру­гой день, ко­гда при­шли Прас­ко­вью сва­тать, вспом­ни­лись сло­ва бла­жен­ной.
В 1922 го­ду мо­на­стырь, где жил Еме­ли­ан за­кры­ли, он вер­нул­ся до­мой и стал тру­дить­ся в сво­ем хо­зяй­стве. В 1928 го­ду Еме­ли­ан уехал в го­род Ала­тырь, где стал про­хо­дить в хра­ме по­слу­ша­ние пса­лом­щи­ка и го­то­вить­ся к ру­ко­по­ло­же­нию во диа­ко­на. Но в се­ле узна­ли, что он стал слу­жить в церк­ви, и его пле­мян­ник, пред­се­да­тель кол­хо­за, до­нес на Еме­лья­на в НКВД. В 1929 го­ду, ко­гда при­шли аре­сто­вы­вать Еме­лья­на, его не бы­ло до­ма. То­гда, скры­ва­ясь от аре­ста они с же­ной уеха­ли в Во­сточ­ный Ка­зах­стан к бра­ту Еме­лья­на.
Здесь Еме­льян устро­ил­ся пса­лом­щи­ком в се­ло Елов­ка, неда­ле­ко от го­ро­да Бар­на­ул на Ал­тае. В 1930 го­ду в Еме­льян Алек­се­е­вич был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на. Но же­на бра­та не по­же­ла­ла тер­петь род­ню и по­тре­бо­ва­ла, чтобы они уеха­ли. К это­му вре­ме­ни по­ло­же­ние се­мьи Еме­лья­на Алек­се­е­ви­ча ста­ло нелег­ким, средств для жиз­ни не хва­та­ло и они го­ло­да­ли. От го­ло­да тя­же­ло за­бо­ле­ла дочь Ана­ста­сия, и он стал мо­лить­ся, чтобы Гос­подь за­брал ее к Се­бе, но де­воч­ка по­пра­ви­лась. Ко­гда они от­пра­ви­лись в об­рат­ный путь на ро­ди­ну, у них укра­ли все день­ги, и Еме­льян Алек­се­е­вич пред­ло­жил вер­нуть­ся к бра­ту, но Прас­ко­вья ка­те­го­ри­че­ски от­ка­за­лась. Од­на доб­рая жен­щи­на по­зва­ла их в мест­ный сов­хоз. Здесь Еме­льян устро­ил­ся ра­бо­тать ко­ню­хом. Усло­вия жиз­ни ока­за­лись очень су­ро­вы­ми — на ме­сяц всей се­мье вы­да­ва­лось все­го лишь несколь­ко ки­ло­грам­мов му­ки, и они ста­ли го­ло­дать. Вско­ре им из до­ма вы­сла­ли день­ги на до­ро­гу, и они вер­ну­лись на ро­ди­ну.
В 1932 го­ду в го­ро­де Ала­тырь диа­кон Еме­ли­ан был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка епи­ско­пом Че­бок­сар­ским Пам­фи­лом (Ляс­ков­ским). Отец Еми­ли­ан с 1932 го­да слу­жил в хра­ме се­ла Лю­би­мов­ка, с 1935 го­да — се­ла Ичик­сы и с 1936 — се­ла Ах­ма­то­во Ала­тыр­ско­го рай­о­на. Хра­мы в то вре­мя за­кры­ва­лись вла­стя­ми по­оче­ред­но. По­след­ним ме­стом его слу­же­ния стал храм пер­во­му­че­ни­ка ар­хи­ди­а­ко­на Сте­фа­на на окра­ине го­ро­да Ала­ты­ря, на­зы­вав­ший­ся поле­вым. Он остал­ся в то вре­мя един­ствен­ным дей­ству­ю­щим в го­ро­де. Слу­жил здесь Еме­льян вме­сте со свя­щен­ни­ком Ва­си­ли­ем По­кров­ским и диа­ко­ном Фе­о­до­ром Та­рен­ти­но­вым. Став свя­щен­ни­ком, отец Еми­ли­ан рев­ност­но ис­пол­нял все мо­лит­вен­ные пра­ви­ла и чи­но­по­сле­до­ва­ния, все, что вхо­ди­ло в круг его обя­зан­но­стей, и очень стро­го по­стил­ся. От Ве­ли­ко­го Чет­вер­га до свет­ло­го Хри­сто­ва Вос­кре­се­ния он не ел ни­че­го. Мо­лил­ся он боль­шей ча­стью но­чью.
Стар­шая его дочь Ана­ста­сия рас­ска­зы­ва­ла: «Од­на­жды отец мо­лил­ся но­чью на ко­ле­нях, и вот слы­шим, что у нас от­ди­ра­ют дос­ки на чер­да­ке и вот-вот вой­дут к нам. Все ис­пу­га­лись, а он как сто­ял на мо­лит­ве, так и остал­ся. А утром по­смот­ре­ли — на чер­да­ке все бы­ло в по­ряд­ке». А од­на­жды, ко­гда он мо­лил­ся, до­маш­ние его услы­ша­ли, что к их до­му подъ­е­ха­ли на ло­ша­дях, оста­но­ви­лись и раз­го­ва­ри­ва­ют. А отец Еми­ли­ан не об­ра­тил на это ни ма­лей­ше­го вни­ма­ния и про­дол­жал мо­лить­ся. Утром до­маш­ние вы­шли на крыль­цо, но ни­ка­ких сле­дов не бы­ло вид­но, по­всю­ду ле­жал нетро­ну­тый снег.
Бу­дучи рев­ност­ным мо­лит­вен­ни­ком, он был и рев­ност­ным ис­пол­ни­те­лем за­по­ве­дей Хри­сто­вых. Отец Еми­ли­ан лю­бил всех без ли­це­при­я­тия — и бо­га­тых, и ни­щих, он по­мо­гал всем, вся­ко­го ста­рал­ся уте­шить, пла­кал с пла­чу­щи­ми и ра­до­вал­ся с ра­ду­ю­щи­ми­ся. Ни­ще­лю­бие и стран­но­лю­бие от­ца Еми­ли­а­на бы­ли бес­пре­дель­ны — он по­да­вал всем ни­щим, ка­ких встре­чал, и при­ве­чал всех стран­ни­ков, ка­кие к нему при­хо­ди­ли.
Все го­ды сво­е­го слу­же­ния свя­щен­ни­ком отец Еми­ли­ан под­вер­гал­ся пре­сле­до­ва­ни­ям вла­стей. Его ча­сто вы­зы­ва­ли в рай­он­ное от­де­ле­ние НКВД и здесь по­дол­гу до­пра­ши­ва­ли. На до­про­сах его то пу­га­ли раз­ны­ми пре­сле­до­ва­ни­я­ми и ка­ра­ми, ес­ли он не от­ка­жет­ся от свя­щен­ства, то вы­сме­и­ва­ли и сты­ди­ли, что, он та­кой мо­ло­дой и не хо­чет ра­бо­тать, а вме­сто это­го об­ма­ны­ва­ет на­род и этим за­ра­ба­ты­ва­ет день­ги. Со­труд­ни­ки НКВД пред­ла­га­ли ему на­пи­сать за­яв­ле­ние, что Бо­га нет и ре­ли­гия — это об­ман. В об­мен на это ему пред­ла­га­ли хо­ро­шую ра­бо­ту и зар­пла­ту. Но на все по­доб­ные уго­во­ры отец Еми­ли­ан неиз­мен­но от­ве­чал: «Хоть сей­час ме­ня за­би­рай­те, но от Бо­га я ни­ко­гда не от­ка­жусь».
Ко­гда он шел на эти встре­чи, он все­гда был го­тов к аре­сту и брал с со­бой ме­шо­чек с су­ха­ря­ми, ко­то­рый остав­лял до­че­ри Ана­ста­сии, со­про­вож­дав­шей его во вре­мя этих ви­зи­тов в НКВД. Од­на­жды, позд­но ве­че­ром, ко­гда в при­ем­ной по­чти ни­ко­го не оста­лось, со­труд­ник НКВД по­до­шел к ней и спро­сил за­чем она здесь. Отец Еми­ли­ан от­ве­тил, что это его дочь и она при­шла вме­сте с ним. Тот по­пы­тал­ся ее про­гнать, но Ана­ста­сия гром­ко за­пла­ка­ла, и тот от­сту­пил­ся от нее.
Свя­щен­ник Еми­ли­ан был аре­сто­ван 25 июля 1941 го­да и в тот же день до­про­шен. Сле­ду­ю­щие до­про­сы от­ца Еми­ли­а­на со­сто­я­лись 3, 4 и 9 ав­гу­ста.
На до­про­се 4 ав­гу­ста сле­до­ва­тель спра­ши­вал:
— Вы в мар­те 1939 го­да в поле­вой церк­ви сре­ди ве­ру­ю­щих от­кры­то вы­ска­зы­ва­ли: без­бож­ни­ки по­гиб­нут и они до­стой­ны ге­ен­ны ог­нен­ной, — ска­жи­те, вы при­зна­е­те это?
— Нет, не при­знаю, я так сре­ди ве­ру­ю­щих не го­во­рил. Я го­во­рил, как мы, хри­сти­ане, долж­ны ис­по­ве­до­вать ис­тин­ную ве­ру и лю­бить друг дру­га. Не за­ви­до­вать, не красть, не об­ма­ны­вать и ни­ко­го не оби­жать. Ве­рить в Бо­га Иису­са Хри­ста, со­блю­дать по­сты по за­ко­ну Бо­жию, не же­лать ближ­не­му, что са­мо­му не нра­вить­ся. Со­блю­дать празд­нич­ные вос­крес­ные дни, в ко­то­рые тру­дом за­ни­мать­ся греш­но. По­чи­тать дни сре­ду и пят­ни­цу, как пост­ные дни, не есть мяс­ной пи­щи. Боль­ше я ни­че­го не го­во­рил.
— В мар­те ме­ся­це 1939 го­да сре­ди мо­на­шек, про­яв­ляя свое недо­воль­ство про­тив со­ввла­сти, го­во­ри­ли: я из­бран­ник Бо­жий, по­это­му я и слу­жу, и ме­ня аре­сто­вать ни­кто не мо­жет. Вы под­твер­жда­е­те это?
— Нет, не под­твер­ждаю, я это­го не го­во­рил, так как я все вре­мя ожи­дал аре­ста, в по­ряд­ке оче­ре­ди, по­то­му что всех слу­жи­те­лей куль­та уже аре­сто­ва­ли.
— В ап­ре­ле 1941 го­да во вре­мя про­из­вод­ства опи­си иму­ще­ства в ва­шем до­ме ра­бот­ни­ка­ми ГОРФО, что вы ска­за­ли им, ко­гда бы­ло об­на­ру­же­но ими 4 бу­хан­ки хле­ба?
— Я в то вре­мя ра­бот­ни­кам ГОРФО ска­зал, что этот хлеб при­над­ле­жит квар­ти­ран­ту, к то­му же я про­яв­ляя свое недо­воль­ство ра­бот­ни­кам ГОРФО, ска­зал: Бу­дет вам шку­ру драть с ра­бо­чих, дер­ни­те уж с по­пов. Вот в этом я при­знаю се­бя ви­нов­ным«.
Один из сви­де­те­лей по­ка­зал: «Хо­ро­шо пом­ню, в по­след­них чис­лах ян­ва­ря 1941 го­да, ко­да при­нес­ли из­ве­ще­ние об упла­те на­ло­га по­пам По­кров­ско­му и Ки­ре­еву, в это вре­мя По­кров­ский в церк­ви за­явил: я от служ­бы от­ка­зы­ва­юсь, по­то­му что на­ло­жи­ли непо­силь­ный на­лог, эти ком­му­ни­сты, с пол­ки. То­гда Ки­ре­ев сре­ди при­сут­ству­ю­щих граж­дан ве­ру­ю­щих со зло­бой во все­услы­ша­ние ска­зал: граж­дане, так и так нас по­са­дят в тюрь­му, пусть ме­ня возь­мут из ал­та­ря, пря­мо с пре­сто­ла, аре­сту­ют, но я бу­ду слу­жить до кон­ца. Ве­ру­ю­щих Ки­ре­ев эти­ми сло­ва­ми воз­бу­дил в гнев про­тив со­вет­ской вла­сти и они пла­ка­ли, не же­лая рас­ста­вать­ся с цер­ко­вью и с по­па­ми По­кров­ским и Ки­ре­евым. Ве­ру­ю­щие по­сле это­го за­яви­ли, слу­жи­те ба­тюш­ки мы вас под­дер­жим и бу­дем за вас хло­по­тать, чтобы с вас на­ло­ги сло­жи­ли». Дру­гой сви­де­тель по­ка­зы­вал: «Поп По­кров­ский го­во­рил: граж­дане ве­ру­ю­щие, на нас на­ло­жи­ло Гор­фо непо­силь­ный на­лог, под­дер­жи­те нас, а то мы от служ­бы в церк­ви от­ка­зы­ва­ем­ся. Ве­ру­ю­щие в это вре­мя пла­ка­ли и про­си­ли По­кров­ско­го и Ки­ре­ева про­дол­жать служ­бу в церк­ви. В это вре­мя поп Ки­ре­ев го­во­рил: Несмот­ря на то, что на нас на­ло­жи­ли непо­силь­ный на­лог, я со­гла­сен про­дол­жать даль­ше служ­бу, так как так и так бу­дем мы слу­жить или не бу­дем слу­жить все рав­но мы бу­дем на­ка­за­ны — та­кое вре­мя сей­час при­шло, так ска­за­но в пи­са­нии Бо­жи­ем».
Од­на из сви­де­тель­ниц в от­но­ше­нии По­кров­ско­го и Ки­ре­ева по­ка­зы­ва­ла: «В церк­ви при ис­по­ве­ди все­гда про­по­ве­ди го­во­ри­ли: ве­ру­ю­щие, нуж­но дер­жать­ся ве­ре Хри­сто­вой, что она спа­сет от вся­ких бед и скор­бей и ду­ша ва­ша не по­гибнет, а бу­дет оби­тать в Цар­ствии Небес­ном. По­том поп По­кров­ский, воз­вы­шая го­лос гром­ко го­во­рил: ни­ко­го не слу­шай­те, что нет Бо­га, Бог на небе­сах и вез­де­сущ, на вся­ком ме­сте, все ви­дит и все ве­да­ет. В это вре­мя мас­са кри­ком ему от­ве­ти­ла — ве­ру­ем ба­тюш­ка. На это По­кров­ский ска­зал: ве­руй­те, креп­ко ве­руй­те в Ма­терь Бо­жию и во всех свя­тых. В фев­ра­ле 1941 го­да поп По­кров­ский на по­дан­ное ему из­ве­ще­ние о на­ло­ге на 9 ты­сяч руб­лей вы­ра­зил­ся так: Эх, черт возь­ми, пе­ред кон­цем что ли они бе­сят­ся».
23 сен­тяб­ря след­ствие бы­ло окон­че­но. 10 ок­тяб­ря всем тро­им об­ви­ня­е­мым бы­ло предъ­яв­ле­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние по ста­тье 58-10 часть 2 и 58-11. 18 ок­тяб­ря Су­деб­ная Кол­ле­гия по уго­лов­ным де­лам опре­де­ли­ла об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние утвер­дить и на 30 ок­тяб­ря бы­ло на­зна­че­но су­деб­ное за­се­да­ние. В на­зна­чен­ный день от­крыл­ся суд, на ко­то­ром под­су­ди­мые свя­щен­ни­ки му­же­ствен­но от­ри­ца­ли об­ви­не­ния в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции. Про­ку­рор про­сил суд вы­не­сти при­го­вор в от­но­ше­нии Под­ре­зо­ва — рас­стрел, в от­но­ше­нии По­кров­ско­го и Ки­ре­ева — 10 лет ли­ше­ния сво­бо­ды. Адво­кат про­сил в от­но­ше­нии По­кров­ско­го и Ки­ре­ева вы­не­сти мяг­кий, спра­вед­ли­вый при­го­вор. Об­ви­ня­е­мым бы­ло предо­став­ле­но по­след­нее сло­во, в ко­то­ром они про­си­ли вы­не­сти спра­вед­ли­вый при­го­вор. По­сле со­ве­ща­ния суд при­го­во­рил всех тро­их к выс­шей ме­ре на­ка­за­ния — рас­стре­лу. В уста­нов­лен­ном по­ряд­ке от при­го­во­рен­ных свя­щен­ни­ков по­сту­пи­ла сов­мест­ная кас­са­ци­он­ная жа­ло­ба в Вер­хов­ный Суд РСФСР о пе­ре­смот­ре при­го­во­ра. При­го­вор был при­знан пра­виль­ным.
Свя­щен­ни­ки Ва­си­лий По­кров­ский и Еми­ли­ан Ки­ре­ев бы­ли рас­стре­ля­ны, по сви­де­тель­ству од­но­го из охран­ни­ков, на пра­вой сто­роне ре­ки Су­ры, неда­ле­ко от го­ро­да Ала­тырь, ве­че­ром 26 де­каб­ря 1941 го­да.
Свя­щен­ник Еми­ли­ан Ки­ре­ев был при­чис­лен к со­бо­ру но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на за­се­да­нии Свя­щен­но­го Си­но­да под пред­се­да­тель­ством свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха Алек­сия 6 ок­тяб­ря 2003 го­да.
Свя­щен­ник Ва­си­лий По­кров­ский был при­чис­лен к со­бо­ру но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на за­се­да­нии Свя­щен­но­го Си­но­да 27 де­каб­ря 2007 го­да.

Ис­точ­ник: http://pstgu.ru