Священномученик Василий Козырев Пресвитер

Священномученики Иоанн и Василий Козыревы

Свя­щен­но­му­че­ник Иоанн ро­дил­ся 16 ян­ва­ря 1885 го­да в се­ле По­жа­рье Сан­дов­ско­го уез­да Твер­ской гу­бер­нии, где его отец, Алек­сей Ко­зы­рев, слу­жил свя­щен­ни­ком. В 1904 го­ду Иван Алек­се­е­вич окон­чил Твер­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и по­сту­пил пре­по­да­ва­те­лем в Крас­но­холм­ское Ду­хов­ное учи­ли­ще, где про­слу­жил до 1910 го­да, за­тем уехал в се­ло По­жа­рье и устро­ил­ся учи­те­лем в сель­ской шко­ле. В 1911 го­ду умер отец, и Иван Алек­се­е­вич 9 ок­тяб­ря то­го же го­да был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка ко хра­му в род­ном се­ле.
Его брат, свя­щен­но­му­че­ник Ва­си­лий, ро­дил­ся в 1889 го­ду. До 1907 го­да он учил­ся в Бе­жец­ком Ду­хов­ном учи­ли­ще, за­тем окон­чил пять клас­сов Твер­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии и по­сту­пил в Де­ми­дов­ский юри­ди­че­ский ли­цей в Яро­слав­ле, но окон­чить его не смог, так как у се­мьи не бы­ло средств для про­дол­же­ния его об­ра­зо­ва­ния. В 1914 го­ду Ва­си­лий по­сту­пил учи­те­лем в сель­скую шко­лу и про­ра­бо­тал в ней до 1919 го­да. Но ко­гда при­шла но­вая власть, он вы­нуж­ден был из шко­лы уй­ти; он устро­ил­ся сче­то­во­дом, за­тем ин­струк­то­ром в Ры­бин­ский гу­берн­ский по­тре­би­тель­ский со­юз, где про­ра­бо­тал до 1921 го­да, ко­гда при­нял ре­ше­ние стать свя­щен­ни­ком.
В 1921 го­ду Ва­си­лий был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка к од­но­му из хра­мов в Бе­жец­ке. Го­не­ния кон­ца два­дца­тых - на­ча­ла трид­ца­тых го­дов не обо­шли и его — в 1930 го­ду он был аре­сто­ван, при­го­во­рен к трем го­дам за­клю­че­ния и от­прав­лен сна­ча­ла на Со­лов­ки, а по­том в Свир­ский конц­ла­герь. По­сле двух лет за­клю­че­ния, в 1932 го­ду, он вер­нул­ся в Бе­жецк и стал слу­жить в хра­ме.
В 1929 го­ду брат свя­щен­ни­ков Иоан­на и Ва­си­лия, прео­свя­щен­ный Гри­го­рий, был на­зна­чен епи­ско­пом Бе­жец­ким. Вла­ды­ка от­ли­чал­ся вы­со­ким мо­лит­вен­ным на­стро­ем и су­мел сво­им при­ме­ром под­нять дух кли­ра и ми­рян, мно­гие из ко­то­рых на­ча­ли уны­вать от без­жа­лост­но­сти и, ка­за­лось, безвре­мен­но­сти на­сту­пив­ших го­не­ний.
Шли го­не­ния на Пра­во­слав­ную Цер­ковь; те, кто не бы­ли аре­сто­ва­ны в на­ча­ле два­дца­тых го­дов, бы­ли аре­сто­ва­ны в кон­це их. В 1929 го­ду вла­сти при­сту­пи­ли к опи­си иму­ще­ства в хра­мах, так как со­би­ра­лись в оче­ред­ной раз изы­мать цер­ков­ное до­сто­я­ние, аре­сто­вы­вать ду­хо­вен­ство, за­кры­вать хра­мы. Узнав об этом, о. Иоанн скрыл от опи­си ча­шу, дис­кос, лжи­цу, две та­ре­лоч­ки и на­пре­столь­ное Еван­ге­лие в се­реб­ря­ном окла­де. Впро­чем, все это не уда­лось со­хра­нить, вла­сти на­шли и ото­бра­ли. В том же го­ду о. Иоан­на аре­сто­ва­ли, об­ви­ни­ли в сбо­ре по­жерт­во­ва­ний для хра­ма и при­го­во­ри­ли к штра­фу в раз­ме­ре трех­сот руб­лей.
23 ян­ва­ря 1934 го­да со­труд­ни­ки ГПУ аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка Вве­ден­ской церк­ви в го­ро­де Бе­жец­ке о. Сер­гия Кор­дю­ко­ва. В ка­че­стве до­ка­за­тельств ви­ны ему бы­ли пред­став­ле­ны до­но­сы осве­до­ми­те­лей на него и на свя­щен­ни­ков. Труд­но те­перь уста­но­вить, чем угро­жа­ли пас­ты­рю, что обе­ща­ли ему сле­до­ва­те­ли в слу­чае под­твер­жде­ния этих ого­во­ров, но о. Сер­гий по­ве­рил и под­твер­дил пред­став­лен­ные ему све­де­ния.
16 фев­ра­ля 1934 го­да бы­ли аре­сто­ва­ны свя­щен­ни­ки Иоанн и Ва­си­лий Ко­зы­ре­вы. И им сле­до­ва­тель, по-ви­ди­мо­му, что-то обе­щал, толь­ко бы они при­зна­ли се­бя ви­нов­ны­ми. Отец Иоанн со­гла­сил­ся со сле­до­ва­те­лем. 22 фев­ра­ля сле­до­ва­тель со­ста­вил про­то­кол до­про­са, о. Иоанн его под­пи­сал. В нем, в част­но­сти, бы­ло на­пи­са­но: «Я, Ко­зы­рев Иван Алек­се­е­вич, пол­но­стью при­знаю се­бя ви­нов­ным в том, что со­сто­ял од­ним из ак­тив­ных чле­нов контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­ки цер­ков­ни­ков го­ро­да Бе­жец­ка, ко­то­рая на про­тя­же­нии ря­да лет про­во­ди­ла ан­ти­со­вет­скую контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность про­тив су­ще­ству­ю­ще­го строя.
Ха­рак­тер­ным при­ме­ром неле­галь­но­го сбо­ри­ща бы­ло 24 сен­тяб­ря 1933 го­да, ко­гда ду­хо­вен­ство со­бра­лось в Ни­коль­скую сто­рож­ку по­сле тор­же­ствен­но­го слу­же­ния по слу­чаю де­ся­ти­лет­не­го юби­лея епи­ско­па Гри­го­рия...
На этом сбо­ри­ще Сре­тен­ский за­вел раз­го­вор о том, что в стране пло­хо де­ло со снаб­же­ни­ем, что кол­хо­зы не оправ­ды­ва­ют... на­дежд на обес­пе­че­ние стра­ны хле­бом и во­об­ще про­дук­та­ми. При­сут­ству­ю­щий здесь Кла­дов­ский Алек­сей (се­ло Ала­бу­зи­но) го­во­рил, что он жи­вет в де­ревне и зна­ет жизнь кол­хоз­ни­ков и ви­дит, что им жи­вет­ся очень труд­но, так что луч­ше бы им бе­жать из кол­хо­зов без огляд­ки.
В от­вет на это я, Ко­зы­рев Иван, го­во­рил, что знаю жизнь кол­хоз­ни­ков в де­ревне Ку­че­ли и знаю, что мно­гие из кол­хоз­ни­ков в на­сто­я­щее вре­мя си­дят без хле­ба и в нем нуж­да­ют­ся. В этом же ду­хе слы­ша­лись раз­го­во­ры и от дру­гих си­дя­щих за сто­лом, но кто и что го­во­рил, в на­сто­я­щее вре­мя не пом­ню.
Епи­скоп Гри­го­рий Ко­зы­рев по это­му во­про­су го­во­рил, что ес­ли жизнь труд­ная, то и на­до на это смот­реть как на Бо­жие на­ка­за­ние, в про­по­ве­дях на­до при­зы­вать на­род к тер­пе­нию, к по­кор­но­сти Про­мыс­лу Бо­жию.
Ко мне ча­сто за­хо­дят из де­ре­вень ду­хо­вен­ство и ве­ру­ю­щие, и все жа­лу­ют­ся на труд­ную жизнь и на недо­стат­ки...»
Отец Ва­си­лий ви­нов­ным се­бя не при­знал. В тот же день, 22 фев­ра­ля он по­ка­зал: «В пер­вые го­ды су­ще­ство­ва­ния со­ввла­сти до 1919 го­да я ра­бо­тал пре­по­да­ва­те­лем сель­ской шко­лы в се­ле Смер­ды­нях... По­сле это­го ра­бо­тал там же сче­то­во­дом по­треб­ко­опе­ра­ции до 1920 го­да и по 1921 ин­струк­то­ром Ры­бин­ско­го Губ­со­ю­за по­треб­ко­опе­ра­ции, но, бу­дучи недо­во­лен со­вет­ской вла­стью, и в осо­бен­но­сти про­во­ди­мы­ми ею в то вре­мя ме­ро­при­я­ти­я­ми, как на­при­мер, пре­кра­ще­ни­ем пре­по­да­ва­ния За­ко­на Боя в шко­лах... ре­шил стать свя­щен­ни­ком Ни­коль­ской церк­ви в го­ро­де Бе­жец­ке в це­лях укреп­ле­ния пра­во­слав­ной ве­ры. Хо­тя я и был недо­во­лен су­ще­ству­ю­щим стро­ем, но... бе­се­ды вел ис­клю­чи­тель­но с ли­ца­ми уз­ко­го кру­га близ­ких мне лю­дей... Боль­ше по­ка­зать ни­че­го не мо­гу...»
На сле­ду­ю­щий день врач осви­де­тель­ство­вал со­сто­я­ние здо­ро­вья под­след­ствен­ных. Ока­за­лось, что пе­ред са­мым аре­стом о. Иоанн тя­же­ло пе­ре­бо­лел вос­па­ле­ни­ем лег­ких. Плев­рит так и остал­ся, а так­же раз­ви­ло ма­ло­кро­вие и ис­то­ще­ние ор­га­низ­ма вслед­ствие то­го, что в тюрь­ме по­чти не кор­ми­ли. Боль­ным ока­зал­ся и о. Ва­си­лий. Но свя­щен­ни­ков и от­прав­ля­ли на смерть, их аре­сто­вы­ва­ли с тем, чтобы они ни­ко­гда не вер­ну­лись и по­это­му при­гла­шен­ный су­деб­но-ме­ди­цин­ский экс­перт на­пи­сал каж­до­му в со­про­во­ди­тель­ной бу­ма­ге: «Го­ден для ис­пол­не­ния тя­же­лых физи­че­ских ра­бот». Через день Трой­ка ОГПУ вы­нес­ла по­ста­нов­ле­ние: свя­щен­ни­ков Сер­гия Кор­дю­ко­ва, Ва­си­лия Ко­зы­ре­ва и Ива­на Ко­зы­ре­ва за­клю­чить в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь сро­ком на три го­да.
Их долж­ны бы­ли от­пра­вить в Се­ве­ро-во­сточ­ные ла­ге­ря с пер­вым эта­пом 13 мар­та, но тю­рем­ный ва­гон к на­зна­чен­но­му этап­но­му дню не при­шел, и свя­щен­ни­ков вер­ну­ли в Бе­жец­кую тюрь­му до­жи­дать­ся сле­ду­ю­ще­го эта­па. Из Вла­ди­во­сто­ка они бы­ли от­прав­ле­ны на Ко­лы­му. Здесь ра­бо­та и жизнь ока­за­лись на­столь­ко тя­же­лы, что свя­щен­ни­ки Иоанн и Ва­си­лий Ко­зы­ре­вы ед­ва вы­жи­ли, а о. Сер­гий Кор­дю­ков умер в ла­ге­ре.
В кон­це ок­тяб­ря 1936 го­да по окон­ча­нии сро­ка за­клю­че­ния свя­щен­ни­ки вер­ну­лись в Бе­жецк и по­сту­пи­ли на служ­бу в храм. До­ма они встре­ти­лись с бра­том, епи­ско­пом Гри­го­ри­ем. Он по­дроб­но рас­спра­ши­вал их о том, как им жи­лось в ла­ге­ре, как про­хо­ди­ло след­ствие, о чем их спра­ши­ва­ли и что от­ве­ча­ли бра­тья. Они рас­ска­за­ли, что сле­до­ва­тель об­ви­нял их в со­зда­нии цер­ков­ной контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции, при­чем роль гла­вы ор­га­ни­за­ции от­во­дил епи­ско­пу Гри­го­рию.
Те­перь, по­сле ла­ге­ря, свя­щен­ни­че­ское слу­же­ние бы­ло уже ис­по­вед­ни­че­ством. На­сту­пил 1937 год, по­всю­ду шли аре­сты; им ста­ло яс­но, что не ми­но­вать за­клю­че­ния.
В июле 1937 го­да мит­ро­по­лит Сер­гий на­зна­чил прео­свя­щен­но­го Гри­го­рия епи­ско­пом Бар­на­уль­ским. 17 июля бра­тья, по­чти все ду­хо­вен­ство и мно­гие из ми­рян про­во­ди­ли епи­ско­па к по­ез­ду. Епи­скоп Гри­го­рий в по­след­ний раз бла­го­сло­вил свою паст­ву и ду­хо­вен­ство и рас­стал­ся с ни­ми на­все­гда — сра­зу по при­ез­де в Бар­на­ул он был аре­сто­ван.
В сен­тяб­ре 1937 го­да бы­ли аре­сто­ва­ны свя­щен­ни­ки Иоанн и Ва­си­лий Ко­зы­ре­вы. Опыт след­ствия 1934 го­да мно­го­му их на­учил — преж­де все­го то­му, что оно дер­жит­ся на лжи, что сле­до­ва­те­ли ра­ди до­сти­же­ния сво­ей це­ли не по­брез­гу­ют ни­чем, что ни од­но­му их сло­ву ве­рить нель­зя. И по­то­му оста­вал­ся един­ствен­ный вы­ход — быть в ме­ру сил му­же­ствен­ным, не при­зна­вать и не под­пи­сы­вать лжи и мо­лить Бо­га о том, чтобы Он да­ро­вал си­лы все пре­тер­петь.
Пер­вый раз о. Иоанн был до­про­шен сра­зу же по­сле аре­ста, 21 сен­тяб­ря. Сле­до­ва­тель спро­сил, по­че­му в его до­ме не бы­ло об­на­ру­же­но ни­ка­кой пе­ре­пис­ки, ведь на­хо­дясь на Ко­лы­ме в ла­ге­ре, он пи­сал до­мой. Свя­щен­ник от­ве­тил, что пе­ре­пис­ку он сжег. На сле­ду­ю­щем до­про­се через несколь­ко дней сле­до­ва­тель спро­сил:
— В сво­их по­ка­за­ни­ях от 21 сен­тяб­ря се­го го­да вы за­яви­ли, что, опа­са­ясь аре­ста ор­га­на­ми НКВД, вы за­ра­нее уни­что­жи­ли всю пе­ре­пис­ку. Ска­жи­те, чем бы­ли вы­зва­ны ва­ши опа­се­ния и что за пе­ре­пис­ку вы уни­что­жи­ли?
— Мои опа­се­ния быть аре­сто­ван­ным стро­и­лись на том, что ко­гда в про­шлом го­ду аре­сто­ва­ли Гри­го­рия Ко­зы­ре­ва, то ме­ня вы­зы­ва­ли в НКВД на до­прос... Я опа­сал­ся, что вслед за Гри­го­ри­ем Ко­зы­ре­вым аре­сту­ют и ме­ня. Пе­ре­пис­ка, ко­то­рую я уни­что­жил, — это моя пе­ре­пис­ка с же­ной в быт­ность мою в конц­ла­ге­ре.
— Ска­жи­те, воз­вра­тясь из ссыл­ки, вы под­дер­жи­ва­ли связь с ру­ко­во­ди­те­лем контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­ки Гри­го­ри­ем Ко­зы­ре­вым?
— Да, я и мой брат Ва­си­лий Ко­зы­рев под­дер­жи­ва­ли с Гри­го­ри­ем Ко­зы­ре­вым са­мую близ­кую связь, бы­ли близ­ки друг к дру­гу и вхо­жи в до­ма.
— Ска­жи­те, о чем бе­се­до­ва­ли вы втро­ем — Ко­зы­рев Ва­си­лий, Ко­зы­рев Гри­го­рий и вы — на квар­ти­ре у Ко­зы­ре­ва Ва­си­лия при за­кры­тых две­рях?
— Раз­го­во­ры у нас бы­ли толь­ко се­мей­но­го ха­рак­те­ра. О по­ли­ти­ке или ме­ро­при­я­ти­ях со­вет­ской вла­сти мы ни­ко­гда не бе­се­до­ва­ли.
— След­ствию из­вест­но, что, воз­вра­тясь из конц­ла­ге­ря, вы как член контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­ки про­дол­жа­ли свою контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность. Вы под­твер­жда­е­те это?
— Нет. По­сле воз­вра­ще­ния из конц­ла­ге­ря я контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ци­ей не за­ни­мал­ся.
Сле­до­ва­тель не удо­вле­тво­рил­ся по­доб­ны­ми от­ве­та­ми, у него уже был шаб­лон­ный на­бор об­ви­не­ний.
—След­ствию из­вест­но, что в июле 1937 го­да вы про­из­но­си­ли в церк­ви про­по­ве­ди, со­про­вож­да­е­мые контр­ре­во­лю­ци­он­ны­ми ком­мен­та­ри­я­ми. Вы утвер­жда­е­те это?
— Нет, я от­ри­цаю это. Мои про­по­ве­ди, кои я чи­тал в церк­ви, бы­ли ис­клю­чи­тель­но ре­ли­ги­оз­но­го со­дер­жа­ния.
— Ска­жи­те, с ка­кой це­лью вы рас­про­стра­ня­ли сре­ди ве­ру­ю­щих про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о войне?
— По­доб­ных слу­хов я ни­ко­гда не рас­про­стра­нял.
— След­ствию из­вест­но, что сре­ди ве­ру­ю­щих вы объ­яс­ня­ли аре­сты свя­щен­ни­ков... же­ла­ни­ем со­вет­ской вла­сти пе­ред вы­бо­ра­ми в Вер­хов­ный со­вет изо­ли­ро­вать аре­ста­ми неже­ла­тель­ных ей лю­дей от уча­стия в вы­бо­рах... Вы под­твер­жда­е­те это?
— Да, я дей­стви­тель­но в бе­се­дах объ­яс­нял аре­сты свя­щен­ни­ков же­ла­ни­ем со­вет­ской вла­сти устра­нить неугод­ных ей лю­дей от уча­стия в вы­бо­рах... Мой арест я объ­яс­няю сей­час тем же.
— Но ведь это яв­ля­ет­ся не чем иным, как кле­ве­той на ста­лин­скую кон­сти­ту­цию. Вы со­глас­ны с этим опре­де­ле­ни­ем?
— Да, я со­гла­сен, что это яв­ля­ет­ся кле­ве­той на ста­лин­скую кон­сти­ту­цию.
1 ок­тяб­ря со­сто­ял­ся по­след­ний до­прос.
— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что, на­хо­дясь на вы­сыл­ке и воз­вра­тясь с та­ко­вой, вы про­дол­жа­ли со­сто­ять чле­ном контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­ки и за­ни­мать­ся контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ци­ей сре­ди на­се­ле­ния. Вы все еще бу­де­те от­ри­цать то, что уже бес­спор­но до­ка­за­но?
— Я окон­ча­тель­но утвер­ждаю, что чле­ном контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­ки... не со­стою и контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ци­ей не за­ни­мал­ся... — от­ве­тил о. Иоанн.
То­гда же, в сен­тяб­ре, тот же сле­до­ва­тель, тех­ник-ин­тен­дант 2-го ран­га Иолин до­про­сил о. Ва­си­лия.
— Ска­жи­те, как в 1936 го­ду про­шли име­ни­ны Гри­го­рия Ко­зы­ре­ва, кто из них при­сут­ство­вал и ка­ков ха­рак­тер вы­ступ­ле­ний участ­ни­ков контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­ки?
— В свя­зи с тем, что Гри­го­рий Ко­зы­рев це­лый ме­сяц на­хо­дил­ся в 1936 го­ду под стра­жей в го­ро­де Ка­ли­нине, его име­ни­ны, сов­пав­шие с аре­стом не про­во­ди­лись.
Через несколь­ко дней сно­ва со­сто­ял­ся до­прос.
— След­ствию из­вест­но, что у вас на квар­ти­ре ча­сто при за­кры­тых две­рях про­ис­хо­ди­ли бе­се­ды меж­ду ва­ми, Ко­зы­ре­вым Гри­го­ри­ем и Ко­зы­ре­вым Ива­ном. Ска­жи­те, к че­му бы­ла та­кая кон­спи­ра­ция и ха­рак­тер ва­ших со­бе­се­до­ва­ний?
— Мы бе­се­до­ва­ли ис­клю­чи­тель­но о до­маш­них де­лах и де­лах на­ших се­мей. Ино­гда за­хо­дил во­прос о по­ли­ти­ке, но о ней мы тол­ко­ва­ли в по­ло­жи­тель­ном смыс­ле. Две­ри за­кры­ва­лись как обыч­но.
— След­ствию из­вест­но, что вы и ваш брат, Ко­зы­рев Иван, по­сле воз­вра­ще­ния из ссыл­ки в 1936 го­ду до мо­мен­та аре­ста как участ­ни­ки контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пи­ров­ки ду­хо­вен­ства про­во­ди­ли сре­ди на­се­ле­ния контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию. Вы под­твер­жда­е­те это?
— Нет, я от­ри­цаю то, что я яко­бы про­во­дил по­сле воз­вра­ще­ния из ссыл­ки контр­ре­во­лю­ци­он­ную ра­бо­ту. Та­ко­вую я пре­кра­тил в 1934 го­ду, ко­гда был аре­сто­ван, осуж­ден и вы­слан.
На­ко­нец, 1 ок­тяб­ря со­сто­ял­ся по­след­ний до­прос.
— След­ствию из­вест­но, что в про­по­ве­дях, кои вы про­из­но­си­ли в церк­ви, вы до­пус­ка­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ные вы­па­ды по адре­су со­вет­ской вла­сти, изо­бра­жая боль­ше­ви­ков в ви­де со­шед­ше­го на зем­лю ан­ти­хри­ста. Вы под­твер­жда­е­те это?
— Нет, я про­из­но­сил про­по­ве­ди ис­клю­чи­тель­но ре­ли­ги­оз­но­го со­дер­жа­ния.
— Как уста­нов­ле­но след­стви­ем, вы рас­про­стра­ня­ли сре­ди ве­ру­ю­щих кле­ве­ту на ста­лин­скую кон­сти­ту­цию, за­яв­ляя, что со­вет­ская власть аре­ста­ми неугод­ных ей лю­дей устра­ня­ет их от уча­стия в вы­бо­рах в Вер­хов­ный Со­вет. Вы под­твер­жда­е­те это?
— Нет, я от­ри­цаю это. Я ни­ко­гда та­кие объ­яс­не­ния ве­ру­ю­щим не да­вал.
1 но­яб­ря 1937 го­да Трой­ка НКВД по Ка­ли­нин­ской об­ла­сти при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ков Иоан­на и Ва­си­лия Ко­зы­ре­вых к рас­стре­лу. Они бы­ли рас­стре­ля­ны 3 но­яб­ря 1937 го­да.
При­чис­ле­ны к ли­ку свя­тых Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в ав­гу­сте 2000 го­да для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния.

Игу­мен Да­мас­кин. "Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви XX сто­ле­тия". Тверь, Из­да­тель­ство "Бу­лат", т.1 1992, т.2 1996, т.3 1999, т.4 2000, т.5 2001.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/