Преподобный Стефан Озерский, Комельский

Краткое житие преподобного Стефана Озерского, Комельского

Пре­по­доб­ный Сте­фан Озер­ский, Ко­мель­ский ро­дил­ся во 2-й по­ло­вине XV ве­ка в Во­ло­год­ской зем­ле. Его отец слу­жил при кня­же­ском дво­ре, но свет­ская жизнь бы­ла не по ду­ше юно­ше. Он ушел в Глу­шиц­кую оби­тель пре­по­доб­но­го Ди­о­ни­сия, где вско­ре при­нял мо­на­ше­ский по­стриг. С бла­го­сло­ве­ния Глу­шиц­ко­го игу­ме­на пре­по­доб­ный Сте­фан стран­ство­вал по се­вер­ным мо­на­сты­рям, чтобы при­об­ре­сти на­вык в ду­хов­ном де­ла­нии. Вер­нув­шись в Во­ло­год­скую зем­лю, он по­се­лил­ся при ис­то­ке ре­ки Ко­ме­ли. Пре­по­доб­ный Сте­фан про­во­дил су­ро­вую жизнь. Од­на­жды во вре­мя слез­ной мо­лит­вы пре­по­доб­ный удо­сто­ил­ся ви­деть Пре­свя­тую Де­ву и свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, ко­то­рый умо­лил Ма­терь Бо­жию бла­го­сло­вить свя­то­го Сте­фа­на ос­но­вать мо­на­стырь. В 1534 го­ду пре­по­доб­ный Сте­фан устро­ил цер­ковь во имя свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Пре­по­доб­ный мир­но по­чил в 1542 го­ду.

Полное житие преподобного Стефана Озерского, Комельского

Пре­по­доб­ный Сте­фан ро­дил­ся во вто­рой по­ло­вине XV ве­ка в стране Во­ло­год­ской от бла­го­че­сти­вых ро­ди­те­лей. Отец его слу­жил при кня­же­ском дво­ре и по­ста­рал­ся сы­ну сво­е­му дать, сколь­ко воз­мож­но бы­ло то­гда, луч­шее вос­пи­та­ние и об­ра­зо­ва­ние. Он го­то­вил в нем пре­ем­ни­ка се­бе и доб­ро­го слу­гу кня­зьям сво­им, но за­вид­ная и же­ла­тель­ная для дру­гих при­двор­ная жизнь бы­ла не по ду­ше юно­му из­бран­ни­ку Бо­жию.

В то вре­мя сла­ви­лась пост­ни­че­ски­ми по­дви­га­ми пус­тын­ная Лав­ра Ди­о­ни­си­е­ва (прп. Ди­о­ни­сий Глу­шиц­кий, † 1437; па­мять 1/14 июня). Стро­гий об­ще­жи­тель­­­ный устав оби­те­ли, не поз­во­ляв­ший мо­на­хам не толь­ко иметь ка­кую-ли­бо соб­ствен­ность, но и де­лать что-ни­будь без по­ве­ле­ния и бла­го­сло­ве­ния нас­то­я­те­ля, уда­лен­ное от мир­ских се­ле­ний по­ло­же­ние ее в глу­хом ле­су как нель­зя бо­лее со­от­вет­ство­ва­ли же­ла­нию Сте­фа­на, ис­кав­ше­го без­мол­вия. И он, оста­вив кня­же­ский двор, род­ных и дру­зей, ушел на Глу­ши­цы и сми­рен­но про­сил на­сто­я­те­ля и бра­тию при­нять его в их мо­на­стырь. Тро­ну­тый неот­ступ­ны­ми прось­ба­ми и сле­за­ми Сте­фа­на, на­сто­я­тель при­нял его спер­ва в чис­ло по­с­луш­ни­ков, по­том, ви­дя его усер­дие и тру­ды, по­стриг в мо­на­ше­ство с име­нем Сте­фан и по­ру­чил од­но­му опыт­но­му стар­цу для ру­ко­вод­ства в ду­хов­ной жиз­ни. Но­вый инок все­це­ло пре­дал се­бя во­ле сво­е­го ру­ко­во­ди­те­ля и ста­рал­ся под­ра­жать ему во всем, про­во­дя дни в мо­на­стыр­ских тру­дах, а но­чи – в бде­нии и мо­лит­ве. Чем бо­лее, од­на­ко, он укреп­лял­ся в тру­дах и воз­рас­тал в ду­хов­ной жиз­ни, тем бо­лее она ка­за­лась ему сла­бой и несо­вер­шен­ной, тем бо­лее он сми­рял­ся и охуд­шал се­бя. По про­ше­ствии несколь­ких лет жиз­ни на Глу­ши­цах Сте­фан для боль­ше­го усо­вер­шен­ство­ва­ния сво­е­го в ду­хов­ной жиз­ни с бла­го­сло­ве­ния на­стоя­те­ля и стар­ца-ру­ко­во­ди­те­ля от­пра­вил­ся стран­ство­вать по се­вер­ным пу­сты­ням и мо­на­сты­рям. Ему хо­те­лось вос­поль­зо­вать­ся муд­ры­ми со­ве­та­ми ду­хов­ных стар­цев, при­смот­реть­ся к их по­дви­гам и тру­дам и при­об­ре­сти се­бе та­ким об­ра­зом на­вык и опыт­ность в ду­хов­ном де­ла­нии. Стран­ствуя та­ким об­ра­зом, он до­шел до Тих­ви­на и оста­но­вил­ся здесь на жи­тель­ство, ра­ду­ясь то­му, что ежед­нев­но мо­жет по­кло­нять­ся чу­до­твор­ной иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри. Од­на­ко он недол­го оста­вал­ся здесь: мно­го­чис­лен­ные тол­пы муж­чин и жен­щин, еже­днев­но при­хо­див­ших в мо­на­стырь для по­кло­не­ния свя­той иконе, шум­ные раз­го­во­ры, дав­шие мо­на­сты­рю вид мир­ско­го се­ле­ния и тор­жи­ща, на­ру­ша­ли ти­ши­ну в оби­те­ли. По­это­му, про­жив­ши в Тих­вине несколь­ко вре­ме­ни, Сте­фан, увле­ка­е­мый лю­бо­вью к без­мол­вию и уеди­не­нию, воз­вра­тил­ся в род­ные Во­ло­год­ские пре­де­лы.

Пе­ре­хо­дя с ме­ста на ме­сто, из ле­са в лес, пре­по­доб­ный до­стиг пу­стын­но­го озе­ра Ко­мель­ско­го, окру­жен­но­го со всех сто­рон мха­ми и бо­ло­та­ми. Ему по­н­ра­ви­лось это ме­сто, ни­кем не оби­та­е­мое и уда­лен­ное от мир­ских се­ле­ний, и он ре­шил­ся остать­ся тут на­все­гда. По­ста­вив се­бе кел­лию на во­сточ­ном бе­ре­гу озе­ра при ис­то­ке ре­ки Ко­ме­лы и со­ору­див неболь­шую ча­сов­ню для двух икон, при­несен­ных им из Тих­вин­ско­го мо­на­сты­ря – Бо­жи­ей Ма­те­ри и Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца, он стал под­ви­зать­ся в по­сте и мо­лит­ве, незна­е­мый людь­ми и ве­до­мый толь­ко Еди­но­му Бо­гу. Невоз­мож­но вы­ска­зать все­го то­го, что дол­жен вы­тер­петь прп. Сте­фан в пер­вые го­ды сво­ей жиз­ни в пу­стыне, ка­ким под­верг­нуть­ся ис­ку­ше­ни­ям и ка­кие пе­ре­не­сти тру­ды и огор­че­ния. За­пас хле­ба был при­не­сен Сте­фа­ном неболь­шой, и ему гро­зил со­вер­шен­ный недо­ста­ток пи­щи. Спу­стя бо­лее двух лет неча­ян­но на­шли его два зве­ро­ло­ва и раз­де­ли­ли с ним свой до­рож­ный за­пас. От них он узнал тро­пу, ве­ду­щую к Бе­ло­зер­ской до­ро­ге и де­рев­ням: ина­че не мог он, и за­став­ля­е­мый край­но­стью, до­брать­ся до жи­лых мест. По­сле то­го зве­ро­ло­вы ста­ли по­се­щать Сте­фа­на, а от них узна­ли его и дру­гие.

Сре­ди та­ких тру­дов и ис­ку­ше­ний бла­го­дать Бо­жия не остав­ля­ла пре­по­доб­но­го сво­им уте­ше­ни­ем и по­мо­щью. Од­на­жды в лет­нюю ночь, ко­гда прп. Сте­фан с ве­ли­ким усер­ди­ем и сле­за­ми мо­лил­ся в сво­ей ча­совне пред ико­на­ми Бо­жи­ей Ма­те­ри и свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, вне­зап­но яви­лись ему в чуд­ном све­те Пре­свя­тая Де­ва и Ни­ко­лай Чу­до­тво­рец. Сте­фан, объ­ятый свя­щен­ным ужа­сом, пал пред ни­ми на зем­лю и слы­шал, как Свя­ти­тель Ни­ко­лай умо­лял Пре­чи­стую Де­ву бла­го­сло­вить ме­сто жи­тель­ства Сте­фа­на для оби­те­ли ино­че­ской. На мо­ле­ние свя­ти­те­ля Ма­терь Бо­жия по­ве­ле­ла от­шель­ни­ку со­ору­дить в пу­стыне храм во имя угод­ни­ка Бо­жия Ни­ко­лая и са­мо­му быть на­чаль­ни­ком но­вой оби­те­ли. С эти­ми сло­ва­ми див­ные по­се­ти­те­ли ста­ли неви­ди­мы, ис­пол­нив серд­це Сте­фа­на неска­зан­ной ра­до­стью.

Еще преж­де то­го, в лет­нюю ночь, жар­ко мо­лил­ся он в ча­совне, дабы Ма­терь Бо­жия бла­го­сло­ви­ла ме­сто его для оби­те­ли мо­литв; то­гда в ви­де­нии он был из­ве­щен, что оби­тель долж­на устро­ить­ся в честь свт. Ни­ко­лая.

Спу­стя три го­да оди­но­ко­го пре­бы­ва­ния в пу­стыне при­шли к прп. Сте­фа­ну два бра­та де­лить тру­ды пу­стын­ни­ка, по­том яви­лось еще несколь­ко с по­доб­ны­ми же­ла­ни­я­ми. Рев­ни­те­ли пу­стын­ной жиз­ни про­си­ли стар­ца устро­ить храм для мо­лит­вы. С од­ним из них от­пра­вил­ся он в Моск­ву ис­про­сить бла­го­сло­ве­ние у мит­ро­по­ли­та на по­стро­е­ние хра­ма и оби­те­ли. Мит­ро­по­лит Да­ни­ил с лю­бо­вью при­нял стар­ца, о ко­то­ром преж­де слы­шал, по­ме­стил его в сво­ей кел­лии и по­том пред­ста­вил его ве­ли­ко­му кня­зю Ва­си­лию Иоан­но­ви­чу. Ве­ли­кий князь, во­об­ще рас­по­ло­жен­ный к мо­на­ше­ству, осо­бен­но ува­жал ино­ков оби­те­лей во­ло­год­ских, ко­то­рые он по­чти все по­се­тил лич­но в 1528 го­ду, ис­пра­ши­вая се­бе у Бо­га на­след­ни­ка. По­сле мно­гих ду­хов­ных бе­сед с кня­зем и мит­ро­по­ли­том сми­рен­ный пу­стын­ник Сте­фан ру­ко­по­ло­жен был в сан свя­щен­ства и по­став­лен игу­ме­ном но­вой оби­те­ли. От мит­ро­по­ли­та вме­сте с гра­мо­той на уст­ро­ение хра­ма и оби­те­ли он по­лу­чил и всю необ­хо­ди­мую для то­го цер­ков­ную утварь, а ве­ли­кий князь дал ему свою гра­мо­ту на зем­ли и уго­дья на со­дер­жа­ние бра­тии. Та­ким об­ра­зом, с пол­ным ду­хов­ным и ве­ще­ствен­ным уте­ше­ни­ем пре­по­доб­ный воз­вра­тил­ся в дре­му­чие ле­са сво­ей пу­сты­ни к нетер­пе­ли­во ожи­дав­шей его бра­тии.

При­быв­ши на озе­ро, он преж­де все­го на­пра­вил свой путь к ча­совне и сам от­слу­жил пер­вый бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен Бо­го­ма­те­ри и свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю, за несколь­ко лет пред­воз­ве­стив­шим ему ос­но­ва­ние хра­ма и оби­те­ли на том ме­сте. Бра­тия с ра­до­стью при­вет­ство­ва­ли сво­е­го игу­ме­на, при­па­дая к но­гам Сте­фа­на, про­си­ли его бла­го­сло­ве­ния и бла­го­го­вей­но це­ло­ва­ли при­не­сен­ное им из Моск­вы св. Еван­ге­лие, а он всех мо­лит­вен­но осе­нял Жи­во­тво­ря­щим Кре­стом и сам про­сил их мо­лить­ся за него. Через несколь­ко дней по­сле се­го при­сту­пи­ли они к по­стро­е­нию хра­ма, ко­то­рый ско­ро и со­зда­ли. В 1534 го­ду к ве­ли­кой ра­до­сти пу­стын­ни­ков цер­ковь бы­ла освя­ще­на во имя Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и, хо­тя в ма­лом ви­де, по чис­лу немно­го­люд­ной бра­тии, устро­е­но бы­ло все необ­хо­ди­мое для об­ще­жи­тия.

По­сле освя­ще­ния церк­ви прп. Сте­фан еще во­семь лет под­ви­зал­ся в устро­е­нии сво­ей юной оби­те­ли, по­да­вая со­бою во всем при­мер бра­тии, умно­жав­шей­ся с каж­дым го­дом. Как отец ча­до­лю­би­вый, бла­жен­ный ста­рец, крот­кий и ми­лос­ти­вый ко всем, был строг толь­ко к са­мо­му се­бе, из­ну­ряя плоть свою непре­стан­ны­ми тру­да­ми, по­стом и бде­ни­ем. Несмот­ря на пре­клон­ные ле­та, он ка­зал­ся в сво­ей пу­стын­ной оби­те­ли бо­лее по­слуш­ни­ком, неже­ли игу­ме­ном, все­гда пер­вый яв­лял­ся на мо­на­стыр­ские тру­ды, ста­рал­ся слу­жить каж­до­му, всех успо­ко­ить и уте­шить. За то и бра­тия лю­би­ли его как от­ца, смот­ре­ли на него как на Ан­ге­ла Бо­жия и ста­ра­лись во всем под­ра­жать ему.

До­стиг­ши глу­бо­кой ста­ро­сти, пре­по­доб­ный за неде­лю до пре­став­ле­ния по­чув­ство­вал из­не­мо­же­ние сил сво­их и пре­дуз­нал при­бли­же­ние кон­чи­ны. На­ка­нуне ее он одел­ся с по­мо­щью сво­их уче­ни­ков в по­гре­баль­ные ри­зы, ко­то­рые дав­но при­го­то­вил для се­бя, за­тем, при­ве­ден­ный ими цер­ковь, при­об­щил­ся Свя­тых Та­ин от ру­ки ли­тур­ги­сав­ше­го иеро­мо­на­ха. По­том воз­вра­тил­ся на одр свой и ти­хо скон­чал­ся 12 июня 1542 го­да.

В том же 1542 го­ду, ко­гда скон­чал­ся прп. Сте­фан, оби­тель бы­ла ра­зо­ре­на та­та­ра­ми. Ко­гда при воз­об­нов­ле­нии ее ста­ли стро­ить но­вую цер­ковь вме­сто сож­жен­ной гра­би­те­ля­ми, то по­ста­ви­ли ее уже не на преж­нем ме­сте, а над мо­ги­лой пре­по­доб­но­го, так как мно­гие из бла­го­че­сти­вых лю­дей ста­ли ви­деть над ней свет, как бы го­ре­ли све­чи. То­гда же, по све­жей па­мя­ти, на гроб­ни­це пре­по­доб­но­го бы­ло на­пи­са­но его изо­бра­же­ние, а дру­гой об­раз его был по­став­лен в но­во­устро­ен­ном хра­ме. По­сле бы­ла на­пи­са­на ему и осо­бая служ­ба.

Се­ю­щий в плоть свою от пло­ти по­жнет тле­ние; а се­ю­щий в дух от ду­ха по­жнет жизнь веч­ную, – учит апо­стол (Гал.6,8). Жизнь ду­хов­ная, силь­но раз­вив­ша­я­ся в ду­ше, не бо­ит­ся смер­ти – она да­ет о се­бе знать де­ла­ми чуд­ны­ми и за гро­бом. Во­ло­год­ский ку­пец Гав­ри­ил, знав­ший прп. Сте­фа­на при его жиз­ни и бла­го­тво­рив­ший оби­те­ли его, плыл во­дой по тор­го­вым де­лам сво­им. Под­ня­лась страш­ная бу­ря, и вол­ны гро­зи­ли по­гло­тить лод­ку. Гав­ри­ил стал при­зы­вать в по­мощь угод­ни­ков Бо­жи­их и меж­ду ни­ми бла­жен­но­го Сте­фа­на. И вне­зап­но уви­дел у се­бя в лод­ке све­то­леп­но­го стар­ца, ко­то­рый го­во­рил ему: «Не бой­ся, сын сми­ре­ния, Гос­подь по­слал ме­ня из­ба­вить те­бя от по­топ­ле­ния». «Кто ты?» – спро­сил Гав­ри­ил, быв­ший в ужа­се и от ви­де­ния, и от яв­ной смер­ти. «Ты мно­го ми­ло­сты­ни по­да­вал в оби­тель св. Ни­ко­лая, что на озе­ре Ко­мель­ском, и мне, сми­рен­но­му стро­и­те­лю Сте­фа­ну», – от­ве­чал явив­ший­ся и ис­чез, а вслед за тем утих­ла бу­ря.