Священномученик Стефан Грачев Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник иерей Сте­фан Фе­до­ро­вич Гра­чев ро­дил­ся 30 де­каб­ря 1886 го­да в де­ревне Трост­ная Сев­ско­го уез­да Ор­лов­ской гу­бер­нии (ныне Ко­ма­рич­ский рай­он Брян­ской об­ла­сти) в кре­стьян­ской се­мье. Ро­ди­те­ли его Фе­дор Ива­но­вич и Ели­за­ве­та Про­хо­ров­на Гра­че­вы име­ли че­ты­рех сы­но­вей и че­ты­рех до­че­рей. Фе­дор Ива­но­вич с 14 лет при­слу­жи­вал в Ал­та­ре, а по­том до са­мой смер­ти слу­жил кти­то­ром хра­ма во имя Свя­то­го Ар­хи­стра­ти­га Ми­ха­и­ла в со­сед­нем се­ле Боб­рик. Се­мья бы­ла бла­го­че­сти­вой, и все по­сты про­во­ди­ли на Бо­го­слу­же­ни­ях в Бо­го­ро­диц­кой Пло­щан­ской Пу­сты­ни, в пя­ти вер­стах от до­ма. Тро­их де­тей Гра­че­вы от­да­ли на вос­пи­та­ние в мо­на­сты­ри: дочь Еле­на бы­ла по­слуш­ни­цей Брян­ско­го Пет­ро-Пав­лов­ско­го де­ви­чье­го мо­на­сты­ря, дочь Пе­ла­гия — в Сев­ском Тро­иц­ком де­ви­чьем мо­на­сты­ре, а сын Сте­фан — в Пло­щан­ской Пу­сты­ни. В оби­тель он по­сту­пил в де­ся­ти­лет­нем воз­расте, вос­пи­ты­ва­ясь в стро­го­сти и бла­го­че­стии у мо­на­стыр­ских стар­цев, по­мо­гая от­цу в де­ревне на всех сель­ских ра­бо­тах, а при до­сти­же­нии со­вер­шен­но­ле­тия в 1904 го­ду был за­чис­лен в бра­тию мо­на­сты­ря уже по­слуш­ни­ком. В 1914 го­ду был при­зван в ар­мию, участ­во­вал в бо­ях под Виль­но и Грод­но. По­лу­чил млад­ший офи­цер­ский чин, и за за­слу­ги пе­ред Ро­ди­ной и бес­при­мер­ную храб­рость был удо­сто­ен двух Ге­ор­ги­ев­ских кре­стов. По­сле де­мо­би­ли­за­ции из ар­мии в 1918 го­ду вновь по­сту­пил в род­ной мо­на­стырь, и нес там по­слу­ша­ние вплоть до за­кры­тия оби­те­ли в 1921 го­ду. По­сколь­ку по­слуш­ни­ки в мо­на­сты­рях не да­ют ино­че­ских обе­тов, через неко­то­рое вре­мя Сте­фан Гра­чев же­нил­ся на Ана­ста­сии Сер­ге­евне Ки­ри­лен­ко­вой, ро­дом из де­рев­ни Гав­ри­ло­ва Гу­та, ко­то­рая уха­жи­ва­ла в Пу­сты­ни за ско­том.

С 1924 го­да Сте­фан стал слу­жить пса­лом­щи­ком. В мар­те 1929 го­да Епи­ско­пом Брян­ским и Сев­ским Мат­фе­ем (Храм­це­вым, † 1931) он был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к хра­му Ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ни­ки­ты се­ла Ар­ки­но Ко­ма­рич­ско­го рай­о­на. 23 мар­та 1930 го­да, в хра­ме в честь Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва в Брян­ске, Вла­ды­ка Мат­фей ру­ко­по­ло­жил его в сан иерея к хра­му в честь Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы се­ла Кра­пив­на Нав­лин­ско­го рай­о­на Брян­ско­го окру­га.

2 июня 1930 го­да иерей Сте­фан был пе­ре­ве­ден в се­ло Хол­мец­кий Ху­тор Бра­сов­ско­го рай­о­на. Храм се­ла был по­стро­ен по­ме­щи­ком Сте­па­ном Сте­па­но­ви­чем Апрак­си­ным в 1797 го­ду для жи­те­лей се­ла Кру­пец. Цен­траль­ный Ал­тарь хра­ма был освя­щен во имя Пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия Еги­пет­ско­го, се­вер­ный при­дел во имя Свя­тых без­среб­рен­ни­ков Кось­мы и Да­ми­а­на, а юж­ный — во имя Му­че­ни­ков Адри­а­на и На­та­лии. Ка­мен­ный храм был по­крыт ли­сто­вым же­ле­зом, гла­вы и кре­сты вы­зо­ло­че­ны, ин­те­рьер хо­ро­шо укра­шен. По­ме­щик Апрак­син по­да­рил при­хо­ду ста­рин­ную Тих­вин­скую ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри. На­род по­чи­тал эту ико­ну как чу­до­твор­ную, и с нею хо­ди­ли Крест­ным хо­дом по всем со­сед­ним се­лам и де­рев­ням.

Пле­мян­ни­ца от­ца Сте­фа­на, Пе­ла­гея Его­ров­на Ми­ти­на, пи­шет о нем: «По ха­рак­те­ру он был очень стро­гий. Мы, де­ти, все его очень лю­би­ли, ува­жа­ли и по­ба­и­ва­лись. Он ни­ко­гда де­тей не ру­гал. Мы мог­ли за­брать­ся на печ­ку, иг­рать, шу­меть, мы тре­зво­ни­ли в ко­ло­ко­ла, у нас бы­ли свои неболь­шие ко­ло­коль­чи­ки, пе­ли ду­хов­ные кан­ты, и он нам в этом не ме­шал. Отец Сте­фан все­гда хо­дил в под­ряс­ни­ке. Бы­ло у него и свое хо­зяй­ство. Он хо­дил ко­сить тра­ву для ско­та, ру­бил дро­ва. У него при­слу­ги не бы­ло, и всю ра­бо­ту де­лал сам. Умел пи­лить, стро­гать, лож­ки де­лать... Нас, <де­тей>, отец Сте­фан бу­дил на При­ча­стие, ко­гда уже все Ча­сы про­чи­та­ны, или ко­гда Еван­ге­лие бу­дут чи­тать. Ма­туш­ка от­ца Сте­фа­на нас бу­ди­ла...

В до­ме де­душ­ки в Трост­ной не бы­ло при­ня­то го­во­рить лиш­них слов. Сам де­душ­ка то­же был очень стро­гий. Я бы­ла од­на у ма­мы. А у умер­ше­го тре­тье­го бра­та бы­ло шесть де­тей, и их всех де­душ­ка взял на вос­пи­та­ние. Нас всех де­тей в ито­ге бы­ло се­ме­ро. За сто­лом в Трост­ной мы си­де­ли без вся­ко­го шу­ма. Де­душ­ка, бы­ва­ло, са­дит­ся за стол, и толь­ко он каш­лянет, а мы уже зна­ли, что долж­на быть пол­ная ти­ши­на. Та­кие же по­ряд­ки бы­ли у от­ца Сте­фа­на и в Ху­то­ре Хол­мец­ком. Ба­тюш­ка ел вме­сте с на­ми. Мо­ли­лись мы пе­ред едой все вме­сте, а ко­гда на­до бы­ло — и на ко­ле­нях. А вот на сон гря­ду­щий мы мо­ли­лись толь­ко с ма­туш­кой, а ба­тюш­ка мо­лил­ся уже позд­но от­дель­но, ко­гда мы все за­сы­па­ли. По ха­рак­те­ру он был очень сдер­жан­ный и немно­го­слов­ный... знал хо­ро­шо нот­ную гра­мо­ту, пе­ре­кла­ды­вал на но­ты цер­ков­ные пес­но­пе­ния. И что ему нуж­но бы­ло на­пи­сать и ра­зу­чить, про­бо­вал про­петь это с на­ми, с детьми. Бы­ва­ло, возь­мет скрип­ку, про­иг­ра­ет мо­тив, и за­ста­вит нас про­петь его. И мы пе­ли под скрип­ку.

Жил отец Сте­фан сна­ча­ла не очень бед­но, еда бы­ла са­мая обыч­ная, де­ре­вен­ская, ка­ша, кар­тош­ка, мо­ло­ко, яич­ки, са­ло. По­сле кол­лек­ти­ви­за­ции — ото­бра­ли ко­ро­ву, ста­ли жить бед­нее, а в го­не­ния жи­ли и во­все од­ним по­да­я­ни­ем. Но во все вре­ме­на ма­туш­ка кор­ми­ла всех ни­щих, отец Сте­фан го­во­рил, чтобы ни­ко­му не от­ка­зы­ва­ла. Она ве­ла ни­щих в дом, и уго­ща­ла их.

Отец Сте­фан, ес­ли к нему при­хо­ди­ли при­ча­стить или по­со­бо­ро­вать боль­но­го, ни­ко­му не от­ка­зы­вал, да­же то­гда, ко­гда на­ча­лись го­не­ния. Од­на­жды его при­гла­си­ли в Бра­со­во для бе­се­ды, он то­гда при­шел позд­но ве­че­ром в Трост­ную, по­то­му что ему ид­ти бы­ло бли­же, чем в Ху­тор Хол­мец­кий. От­ца Сте­фа­на то­гда про­дер­жа­ли в Бра­со­во це­лый день, а ид­ти ему бы­ло да­ле­ко до до­ма, и он за­шел к от­цу. Мы, де­ти, уже лег­ли спать. Отец Сте­фан при­шел весь мок­рый... Де­душ­ка рас­то­пил же­лез­ную печ­ку, бы­ло уже хо­лод­но. Шел дождь со сне­гом, за ок­ном был ок­тябрь ме­сяц. На­ча­ли су­шить ба­тюш­ки­ну одеж­ду и обувь. То, что мы, де­ти, мог­ли ле­жа услы­шать, что отец Сте­фан ска­зал де­ду, как ему пред­ло­жи­ли от­речь­ся от сво­ей ве­ры. «Вы кре­стьян­ский сын, — го­во­ри­ли ему, — мы Вам пред­ло­жим лю­бую ра­бо­ту, нам нуж­ны об­ра­зо­ван­ные лю­ди». А он им от­ве­чал: «Не мо­гу я это­го сде­лать». Его спро­си­ли: «Вы слу­жи­ли в цар­ской ар­мии, Вам пред­ла­га­ли там остать­ся?» Он от­ве­тил: «Это не мое при­зва­ние. Я вер­нул­ся в мо­на­стырь». Его спро­си­ли: «А Вы зна­е­те, что с Ва­ми бу­дет в бу­ду­щем, и Вы с этим со­глас­ны?» То­гда он ска­зал: «Да, я свой Крест бу­ду нести до кон­ца».

Од­на из жи­тель­ниц се­ла Хол­мец­кий Ху­тор вспо­ми­на­ет: «Ба­тюш­ка был хо­ро­ший, сле­дил за всем, чи­сто бы­ло, хо­ро­шо... Все при­хо­жане очень лю­би­ли его, нра­вил­ся он всем. Ка­ра­ул­ка, в ко­то­рой жи­ла се­мья от­ца Сте­фа­на, бы­ла со­всем тес­ная. Там сто­я­ла ку­пель, в ко­то­рой он кре­стил де­тей. Пом­ню хо­ро­шо, что ку­пель бы­ла жел­тая. Мы, де­ти, го­во­ри­ли, что она зо­ло­тая. При­ход был боль­шой, де­тей кре­сти­ли мно­го. Че­ты­ре де­рев­ни: Хол­мечь, Ху­тор, Кру­пец, Гав­ри­лов­ка с тре­мя по­сел­ка­ми: Яш­ки­на Па­се­ка, Со­ко­лы, Доб­ро­воль­ский – несколь­ко ты­сяч че­ло­век. В празд­ни­ки на­род ед­ва по­ме­щал­ся в хра­ме, а на Пас­ху не по­ме­щал­ся да­же в огра­де. Боль­ше жен­щи­ны сто­я­ли в хра­ме, но и муж­чи­ны то­же, де­тей при­во­ди­ли мно­го. Хор был боль­шой... По­сле аре­ста се­мью свя­щен­ни­ка вы­гна­ли, а храм за­кры­ли».

2 июня 1932 го­да Епи­скоп Брян­ский и Сев­ский Да­ни­ил (Тро­иц­кий, † 1934) «за усерд­ную и по­лез­ную служ­бу Церк­ви Бо­жи­ей» на­гра­дил иерея Сте­фа­на на­бед­рен­ни­ком. По хо­да­тай­ству бла­го­чин­но­го, про­то­и­е­рея Алек­сия Со­ко­ло­ва, «за усерд­ное слу­же­ние и бла­го­нрав­ное по­ве­де­ние» ко дню Свя­той Пас­хи 1935 го­да Епи­скоп Брян­ский и Сев­ский Иоасаф (Шиш­ков­ский-Дрылев­ский, † 1935) на­гра­дил о. Сте­фа­на ка­ми­лав­кой. Се­мья от­ца Сте­фа­на жи­ла в при­ход­ской сто­рож­ке. Хо­зяй­ства не бы­ло, дер­жа­ли толь­ко ко­ро­ву, но из-за нее на­ло­жи­ли непо­силь­ный на­лог на сда­чу мо­ло­ка, а через неко­то­рое вре­мя ко­ро­ву за­бра­ли.

В но­яб­ре 1935 го­да ста­ло из­вест­но, что с хра­ма, в ко­то­ром слу­жил о. Сте­фан, со­би­ра­ют­ся снять ко­ло­ко­ла. Его вы­зва­ли в прав­ле­ние кол­хо­за, где объ­яви­ли по­ста­нов­ле­ние пра­ви­тель­ства о сня­тии ко­ло­ко­лов с хра­мов. Пред­ло­жи­ли дать под­пис­ку об от­вет­ствен­но­сти за воз­мож­ные вол­не­ния в цер­ков­ном при­хо­де. Отец Сте­фан от­ве­тил, что луч­ше ему быть аре­сто­ван­ным, чем при­зы­вать при­хо­жан снять ко­ло­ко­ла по при­ка­зу вла­сти. На тре­бо­ва­ние от­дать клю­чи от хра­ма он ска­зал, что клю­чи не у него, а у пред­се­да­те­ля ре­ви­зи­он­ной ко­мис­сии, ко­то­рый вско­ре при­шел в храм, но от­дать клю­чи от­ка­зал­ся. То­гда пред­ста­ви­те­ли вла­сти взло­ма­ли за­мок в хра­ме и вы­вез­ли ко­ло­ко­ла. Несколь­ко ме­ся­цев спу­стя Свя­щен­но­му­че­ник Ар­хи­епи­скоп Смо­лен­ский Се­ра­фим (Ост­ро­умов), в ве­де­нии ко­то­ро­го с 30 де­каб­ря 1935 го­да на­хо­ди­лась Брян­ская Епар­хия, на­пра­вил при­ход­ским свя­щен­ни­кам через бла­го­чин­ных цир­ку­ляр­ное пись­мо, в ко­то­ром убеж­дал не про­ти­во­дей­ство­вать пред­ста­ви­те­лям вла­сти при сня­тии ко­ло­ко­лов, так как важ­нее бы­ло не дать по­во­да к за­кры­тию хра­ма, чем со­хра­нить ко­ло­коль­ный звон.
В 1936 го­ду бы­ла за­су­ха, при­хо­жане не раз про­си­ли от­ца Сте­фа­на со­вер­шить мо­ле­бен о нис­по­сла­нии до­ждя. За­тем они про­си­ли со­вер­шить мо­ле­бен на по­лях. Со­глас­но дав­не­му мест­но­му обы­чаю, чти­мо­му в окру­ге со вре­ме­ни по­строй­ки хра­ма в се­ле Хол­мец­кий Ху­тор, ле­том со­вер­шал­ся Крест­ный ход с Тих­вин­ской ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри для из­бав­ле­ния от сти­хий­ных бед­ствий, па­де­жа ско­та и неуро­жая, с обя­за­тель­ным хож­де­ни­ем по до­мам при­хо­жан. Отец Сте­фан пред­ло­жил пред­се­да­те­лю цер­ков­но­го со­ве­та хра­ма во имя Пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия Ве­ли­ко­го схо­дить в сель­ский со­вет и до­бить­ся раз­ре­ше­ния на про­ве­де­ние мо­леб­на. Пред­се­да­тель сель­со­ве­та сна­ча­ла со­гла­сил­ся, но на сле­ду­ю­щий день от­ме­нил свое рас­по­ря­же­ние, и мо­ле­бен про­ве­сти не уда­лось.

26 ав­гу­ста 1936 го­да свя­щен­ник Сте­фан был аре­сто­ван по об­ви­не­нию в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции и за­клю­чен в тюрь­му го­ро­да Брянск. «Ко­гда от­ца Сте­фа­на по­са­ди­ли в тюрь­му в пер­вый раз, — вспо­ми­на­ет Пе­ла­гея Его­ров­на Ми­ти­на, — мы с де­душ­кой Фе­до­ром Ива­но­ви­чем хо­ди­ли по­ви­дать его. Мы по­да­ли за­пис­ку, что разыс­ки­ва­ем Сте­па­на Гра­че­ва, и мож­но ли ему пе­ре­дать по­сыл­ку. Это­го не раз­ре­ши­ли. Мы ре­ши­ли пе­ре­дать ему по­сыл­ку на ули­це. Ко­гда за­клю­чен­ных в тюрь­ме вы­во­ди­ли на ра­бо­ту, а это бы­ло очень ра­но, в пять ча­сов утра, их ста­ви­ли по две­на­дцать ря­дов и вы­во­ди­ли на ре­ку Дес­ну, там раз­гру­жа­ли то­вар­ные по­ез­да. То­гда там бы­ла от­вод­ная от стан­ции вет­ка. Был ка­мень, дро­ва для го­ро­да. А мы сто­я­ли на вы­со­ком ме­сте, чтобы бы­ло всех вид­но. Бы­ва­ло, кри­ча­ли в тол­пе: «Доч­ка, бро­сай хлеб, мы от­цу Сте­фа­ну пе­ре­да­дим». А отец Сте­фан нас уви­дит, каш­лянет (а по кашлю мы его все­гда узна­ва­ли) и го­во­рит нам: «Мы идем на ра­бо­ту». А са­мо­го его мы не ви­де­ли, но слы­ша­ли, что он идет в этой тол­пе. Я бро­са­ла в тол­пу за­клю­чен­ных хлеб. В сверт­ке бы­ли обыч­но ку­сок хле­ба и ку­сок са­ла. А в дру­гой раз он по­про­сил пе­ре­дать пор­тян­ки. Так мы пе­ре­да­ва­ли ему по­сыл­ки несколь­ко раз».

Через три ме­ся­ца до­про­сов об­ви­ня­е­мый отец Сте­фан Гра­чев был осво­бож­ден за недо­ка­зан­но­стью об­ви­не­ния.

По вос­по­ми­на­ни­ям Пе­ла­гии Его­ров­ны, отец Сте­фан по­сле осво­бож­де­ния из за­клю­че­ния при­шел к сво­е­му бра­ту Его­ру, ко­то­рый жил в Брян­ске. Он рас­ска­зал, что в тюрь­ме его при­нуж­да­ли от­речь­ся от ве­ры, но он от­ве­тил, что бу­дет нести свой Крест до кон­ца. Род­ные пред­ла­га­ли ему оста­вить при­ход и уехать к бра­ту Его­ру в Брянск, но отец Сте­фан от­ка­зал­ся, по­вто­рив, что Крест свой бу­дет нести до кон­ца.
4 сен­тяб­ря 1937 го­да был аре­сто­ван про­то­и­е­рей Алек­сий Со­ко­лов. Узнав об этом, отец Сте­фан ска­зал сво­ей су­пру­ге, чтобы она го­то­ви­лась к его аре­сту и су­ши­ла су­ха­ри для него. Пе­ред этим, пред­чув­ствуя арест, он со­ве­то­вал иеро­мо­на­ху Ана­то­лию (Дань­ши­ну), ко­то­рый слу­жил на его при­хо­де пса­лом­щи­ком, со­брать ве­щи и про­би­рать­ся к Москве, к Свя­то-Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ре. Од­на­ко то­го аре­сто­ва­ли рань­ше, 20 июля. При­хо­дил ба­тюш­ка и к сво­е­му от­цу Фе­до­ру Ива­но­ви­чу в де­рев­ню по­про­щать­ся.

Как рас­ска­зы­ва­ет Пе­ла­гея Его­ров­на, в день пе­ред аре­стом в хра­ме, где слу­жил иерей Сте­фан, яв­но слы­шал­ся че­ло­ве­че­ский плач. Лю­ди при­бе­жа­ли в цер­ков­ную огра­ду, за­шли в дом к ма­туш­ке и ска­за­ли: «Ба­тюш­ка за­крыл ко­го-то в церк­ви, там кто-то пла­чет».

Отец Сте­фан сам по­шел от­кры­вать храм вме­сте с на­ро­дом. Они обо­шли все внут­ри, и ни­ко­го не на­шли.

5 сен­тяб­ря 1937 го­да, в по­ло­вине вто­ро­го ча­са но­чи при­шли за свя­щен­ни­ком Сте­фа­ном Гра­че­вым. Се­мью в это вре­мя за­пер­ли на за­сов. По вос­по­ми­на­ни­ям близ­ких, со­труд­ни­ки НКВД за­бра­ли из до­ма аб­со­лют­но все, оста­вив се­мью без средств к су­ще­ство­ва­нию. В крас­ном уг­лу, под ико­на­ми в до­ме от­ца Сте­фа­на сто­ял ко­мод с кни­га­ми, тут же хра­ни­лись об­ла­че­ние и Да­ро­но­си­ца. Утром при­шли од­но­сель­чане, от­кры­ли ма­туш­ку и де­тей, при­нес­ли, кто что мог. Се­мью от­ца Сте­фа­на вы­се­ли­ли из цер­ков­ной сто­рож­ки, а храм за­кры­ли окон­ча­тель­но. При­ют род­ным свя­щен­ни­ка на Ху­то­ре Хол­мец­ком дал один во­ен­ный, ко­то­ро­го пе­ре­ве­ли слу­жить в Бе­ло­рус­сию. Се­мья Гра­че­вых жи­ла в этом до­ме до ле­та 1943 го­да.

Свя­щен­ник Сте­фан был за­клю­чен под стра­жу в тюрь­му в Брян­ске. Пе­ла­гея Его­ров­на Ми­ти­на вспо­ми­на­ет о вто­ром аре­сте от­ца Сте­фа­на: «Мы с де­душ­кой при­шли <к тюрь­ме> в тот мо­мент, ко­гда за­клю­чен­ных вы­во­ди­ли на ра­бо­ту. Снег и сля­коть, это был ко­нец ок­тяб­ря. Тот же го­лос, что и год на­зад с на­ми го­во­рил, в этот раз ска­зал, что от­ца Сте­фа­на с ни­ми нет, но он по­ста­ра­ет­ся узнать, где тот на­хо­дит­ся. Мы с де­душ­кой при­шли на то же ме­сто через два дня. Тот же го­лос ска­зал нам, чтобы мы ис­ка­ли в дру­гом ме­сте, в этой тюрь­ме его нет».

Отец Сте­фан от­ри­цал об­ви­не­ние в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти. По­ста­нов­ле­ни­ем Осо­бой трой­ки при Управ­ле­нии НКВД по Ор­лов­ской об­ла­сти от 29-30 но­яб­ря 1937 он был при­го­во­рен к рас­стре­лу с кон­фис­ка­ци­ей лич­но при­над­ле­жа­ще­го ему иму­ще­ства.

Свя­щен­ник Сте­фан Гра­чев при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну 7 фев­ра­ля 1938 го­да в го­ро­де Брянск. 4 ав­гу­ста 1989 го­да он был ре­а­би­ли­ти­ро­ван Про­ку­ра­ту­рой Брян­ской об­ла­сти.

На ос­но­ва­нии ис­сле­до­ва­тель­ских тру­дов со­труд­ни­ков От­де­ла Агио­ло­гии Брян­ско­го Епар­хи­аль­но­го Управ­ле­ния бы­ли по­да­ны ма­те­ри­а­лы в от­но­ше­нии иерея Сте­фа­на в Си­но­даль­ную ко­мис­сию по ка­но­ни­за­ции Свя­тых.

Опре­де­ле­ни­ем Свя­щен­но­го Си­но­да Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви от 17 июля 2006 го­да иерей Сте­фан Гра­чев при­чис­лен к ли­ку Свя­тых — вклю­чен в Со­бор Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских XX ве­ка.

Свя­щен­но­му­чен­ни­че от­че Сте­фане мо­ли Бо­га о нас!

Ис­точ­ник: http://hram-sachkovichi.ru