Исповедник Сильвестр (Ольшевский), Омский Архиепископ

Свя­щен­но­исповедник[1] Силь­вестр ро­дил­ся 1 июня 1860 го­да в се­ле Ко­сов­ка Ск­вир­ско­го уез­да Ки­ев­ской гу­бер­нии в се­мье диа­ко­на Ль­ва Оль­шев­ско­го и в кре­ще­нии был на­ре­чен Иу­сти­ном.

Ко­г­да при­шло вре­мя, ро­ди­те­ли опре­де­ли­ли Иу­сти­на в Ки­ев­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, где он об­ра­тил на се­бя вни­ма­ние на­чальства при­ле­жа­ни­ем к бо­го­слов­ским на­у­кам, доб­рым нра­вом, мо­лит­вен­ной на­стро­ен­но­стью ду­ши, и юно­шу ре­ко­мен­до­ва­ли в чте­цы к зна­ме­ни­то­му бо­го­сло­ву-дог­ма­ти­сту, про­фес­со­ру ака­де­мии ар­хи­манд­ри­ту Силь­ве­ст­ру (Ма­ле­ван­ско­му), впо­след­ствии еписко­пу Ка­нев­ско­му, ви­ка­рию Ки­ев­ской епар­хии и рек­то­ру Ду­хов­ной ака­де­мии. Ар­хи­манд­рит Силь­вестр имел сла­бое зре­ние, и в обя­зан­но­сти чте­ца вхо­ди­ло чте­ние ему вслух со­чи­не­ний бо­го­слов­ско­го ха­рак­те­ра. Иу­стин был в это вре­мя, как он сам как-то выра­зил­ся, «оча­ми и пе­ром» уче­но­го-бо­го­сло­ва и мо­на­ха-по­движ­ни­ка. При бли­жай­шей тех­ни­че­ской по­мо­щи Иу­сти­на Оль­шев­ско­го ар­хи­манд­ри­том Силь­ве­стром бы­ли на­пи­са­ны пер­вые два то­ма из пя­ти­том­но­го тру­да «Дог­ма­ти­че­ское бо­го­сло­вие».

Сов­мест­ная ра­бо­та в те­че­ние дли­тель­но­го вре­ме­ни срод­ни­ла уче­ни­ка и учи­те­ля, уста­но­ви­ла меж­ду ни­ми проч­ную связь, ко­то­рая оста­лась не­из­мен­ной до са­мой бла­жен­ной кон­чи­ны еписко­па Силь­ве­ст­ра. Боль­шое вос­пи­ту­ю­щее вли­я­ние ока­зал на юно­шу и по­движ­ни­че­ский об­раз его жиз­ни. Ар­хи­манд­рит Силь­вестр имел твер­дый, ре­ши­тель­ный, но чрез­вы­чай­но доб­рый ха­рак­тер и про­во­дил жизнь ас­ке­та-по­движ­ни­ка и уче­но­го-тру­до­люб­ца, от­ли­чал­ся ми­ло­сер­ди­ем, и ес­ли у не­го по­яв­ля­лись ка­кие-ли­бо ма­те­ри­аль­ные сред­ства, то он их все­гда раз­да­вал не­иму­щим. По­сле смер­ти он не оста­вил ни­ка­ко­го со­сто­я­ния, а имев­ши­е­ся скуд­ные сред­ства и пен­сию за­ве­щал упо­тре­бить на свое по­гре­бе­ние и по­ми­но­ве­ние и раз­дать ни­щим.

Счаст­ли­вая бли­зость Иу­сти­на Оль­шев­ско­го к та­ко­му по­движ­ни­ку, ка­ким был ар­хи­манд­рит Силь­вестр, спо­соб­ство­ва­ла вы­ра­бот­ке и углуб­ле­нию его соб­ствен­но­го ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­но­го ми­ро­воз­зре­ния, по­мог­ла ему из­бе­жать юно­ше­ских блуж­да­ний и в даль­ней­шем ше­ство­вать по уз­кой, но твер­дой сте­зе – сна­ча­ла пра­во­слав­но­го мис­си­о­не­ра, за­тем свя­щен­ни­ка, а впо­след­ствии и ар­хи­пас­тыря.

В 1883 го­ду Иу­стин окон­чил Ду­хов­ную се­ми­на­рию. В том же го­ду ар­хи­манд­рит Силь­вестр ре­ко­мен­до­вал ода­рен­но­го, тру­до­лю­би­во­го и вы­со­ко­на­стро­ен­но­го юно­шу к по­ступ­ле­нию в Ки­ев­скую Ду­хов­ную ака­де­мию, ко­то­рую тот окон­чил в чис­ле пер­вых кан­ди­да­тов в 1887 го­ду, во все вре­мя обу­че­ния поль­зу­ясь ду­хов­ным и на­уч­ным по­кро­ви­тельством вла­дыки Силь­ве­ст­ра.

Дру­гим об­сто­я­тельством, опре­де­лив­шим по­сле­ду­ю­щие за­ня­тия Иу­сти­на, ста­ло близ­кое зна­ком­ство с раз­лич­ны­ми ра­ци­о­на­ли­сти­че­ски­ми и ми­сти­че­ски­ми сек­та­ми. Во вре­мя обу­че­ния в се­ми­на­рии и ака­де­мии он все ка­ни­ку­лы про­во­дил в сво­ей се­мье, в се­ле, где слу­жил его отец. Се­ло и весь район бы­ли за­по­ло­не­ны штун­ди­ста­ми. Мо­ло­дой бо­го­слов за­ин­те­ре­со­вал­ся этой, то­г­да еще но­вой, сек­той и, учась в ака­де­мии, на­чал вни­ма­тель­но ис­сле­до­вать ми­ро­воз­зре­ние сек­тан­тов, их быт, с тем что­бы знать, ка­ким об­ра­зом мо­жет успеш­но воз­действо­вать на них пра­во­слав­ный мис­си­о­нер.

Ви­дя, с ка­кой быстро­той рас­про­стра­ня­ют­ся раз­лич­ные сек­ты и сек­тант­ские уче­ния, Иу­стин Оль­шев­ский при­нял ре­ше­ние сра­зу же по­сле окон­ча­ния ака­де­мии по­свя­тить се­бя слу­же­нию мис­си­о­нер­ско­му де­лу. 27 ок­тяб­ря 1887 го­да он был на­зна­чен учи­те­лем цер­ков­но­при­ход­ской шко­лы в се­ле Ли­пов­ка Ки­ев­ско­го уез­да; 15 ян­ва­ря 1888 го­да – пе­ре­ве­ден пре­по­да­ва­те­лем За­ко­на Бо­жия в двух­класс­ное ми­ни­стер­ское учи­ли­ще в ме­стеч­ке Шпо­ла то­го же уез­да, од­но­го из бед­ней­ших в гу­бер­нии, по­чти це­ли­ком за­ра­жен­но­го штун­диз­мом.

Ос­но­ва­тель­но озна­ко­мив­шись с уче­ни­ем сек­ты, Иу­стин Льво­вич при­шел к мыс­ли, что де­я­тель­ность свет­ско­го мис­си­о­не­ра мо­жет при­не­сти боль­ше пло­дов, чем мис­си­о­не­ра из ду­хо­вен­ства. Он пись­мен­но из­ло­жил свои со­об­ра­же­ния по это­му по­во­ду в до­клад­ной за­пис­ке мит­ро­по­ли­ту Ки­ев­ско­му Пла­то­ну (Го­ро­дец­ко­му).

Со­об­ра­же­ния и до­во­ды, из­ло­жен­ные в за­пис­ке, бы­ли пол­но­стью при­ня­ты, и 7 мар­та 1889 го­да Иу­стин Льво­вич был на­зна­чен мис­си­о­не­ром Ки­ев­ской епар­хии и утвер­жден учи­те­лем цер­ков­но-при­ход­ской шко­лы Ки­ев­ско­го Свя­то-Вла­ди­мир­ско­го Брат­ства. Для то­го вре­ме­ни на­зна­че­ние епар­хи­аль­ным мис­си­о­не­ром ли­ца свет­ско­го зва­ния бы­ло боль­шой ред­ко­стью, встре­ча­лись лишь еди­нич­ные слу­чаи, по­доб­ные мис­си­о­нер­ско­му слу­же­нию Кон­стан­ти­на Го­лу­бе­ва в Са­ра­тов­ской епар­хии, – обыч­но это бы­ло свя­за­но с вы­да­ю­щи­ми­ся ка­че­ства­ми са­мо­го мис­си­о­не­ра.

В ре­зульта­те прак­ти­че­ской де­я­тель­но­сти Иу­сти­на Оль­шев­ско­го на по­при­ще про­све­ще­ния сек­тан­тов и об­ли­че­ния их лже­у­че­ний по­явил­ся его труд под за­гла­ви­ем «Об­ли­че­ние штун­ды в биб­лейских текстах». Этот труд мно­го­крат­но впо­след­ствии пе­ре­из­да­вал­ся и явил­ся цен­ней­шим по­со­би­ем для мис­си­о­не­ров и пас­тырей.

В 80-90-х го­дах ХIХ ве­ка во мно­гих епар­хи­ях стре­ми­тель­но мно­жи­лись сек­ты, не со­став­ля­ла ис­клю­че­ния и епар­хия Пол­тав­ская; сю­да в это вре­мя был на­зна­чен еписко­пом вы­да­ю­щий­ся цер­ков­ный де­я­тель и по­движ­ник прео­свя­щен­ный Ил­ла­ри­он (Юше­нов). В быт­ность свою на­мест­ни­ком Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры прео­свя­щен­ный Ила­ри­он по­зна­ко­мил­ся со сту­ден­том ака­де­мии Иу­сти­ном Оль­шев­ским. По­след­ний, тя­го­тея к мо­на­ше­ско­му об­ра­зу жиз­ни, ча­сто по­се­щал Лав­ру, ее свя­ты­ни, мо­на­ше­скую бра­тию и ее бла­го­че­сти­во­го на­мест­ни­ка.

Став Пол­тав­ским еписко­пом, прео­свя­щен­ный Ила­ри­он в 1890 го­ду при­гла­сил Иу­сти­на Льво­ви­ча пре­по­да­вать все­об­щую и рус­скую граж­дан­скую исто­рию в Пол­тав­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии, а так­же ис­пол­нять по­слу­ша­ние епар­хи­аль­но­го мис­си­о­не­ра. С это­го вре­ме­ни его бо­лее чем два­дца­ти­лет­няя мис­си­о­нер­ская де­я­тель­ность бы­ла свя­за­на с Пол­тав­ской епар­хи­ей.

Бу­дучи мис­си­о­не­ром и об­ща­ясь с са­мы­ми ши­ро­ки­ми сло­я­ми на­ро­да, Иу­стин Льво­вич при­об­рел опыт, ка­кой не все­гда бы­ва­ет у при­ход­ско­го свя­щен­ни­ка. Его слу­ша­те­ля­ми бы­ли и не­по­ко­ле­би­мые в ве­ре пра­во­слав­ные, и ко­леб­лю­щи­е­ся в сво­их убеж­де­ни­ях, и во­все от­пав­шие от ве­ры, и рас­коль­ни­ки, име­ну­ю­щие се­бя ста­ро­об­ряд­ца­ми, и сек­тан­ты, и да­же ма­ло­чис­лен­ные еще в то вре­мя тол­стов­цы. Свои на­блю­де­ния, со­об­ра­же­ния и пред­ло­же­ния, ка­са­ю­щи­е­ся сек­тант­ско­го дви­же­ния и его опас­но­сти для пра­во­сла­вия, Иу­стин Льво­вич из­ло­жил в про­стран­ном до­кла­де под на­зва­ни­ем «За­да­чи на­шей про­ти­во­сек­тант­ской мис­сии», ко­то­рый он про­чел на пуб­лич­ном за­се­да­нии Пол­тав­ско­го Ко­ми­те­та Мис­си­о­нер­ско­го Об­ще­ства. Имея пре­крас­ную бо­го­слов­скую под­го­тов­ку, а так­же боль­шой опыт ра­бо­ты с сек­тан­та­ми, он ис­чер­пы­ва­ю­ще обос­но­вал при­чи­ны воз­ник­но­ве­ния сек­тант­ско­го дви­же­ния в Рос­сии, при­чи­ны его успе­ха, а так­же ука­зал ме­ры по пре­одо­ле­нию это­го па­губ­но­го яв­ле­ния.

Из­вест­ный мис­си­о­нер и чи­нов­ник осо­бых по­ру­че­ний при Свя­тей­шем Си­но­де В.М. Сквор­цов, вс­по­ми­ная впо­след­ствии о вре­ме­ни, ко­г­да ему вме­сте с Иу­сти­ном Льво­ви­чем при­шлось на­чи­нать мис­си­о­нер­ское де­ло в Ки­ев­ской и Пол­тав­ской епар­хи­ях, пи­сал: «Мы с Иу­сти­ном Льво­ви­чем Оль­шев­ским яв­ля­ем­ся пе­ре­до­вы­ми по вре­ме­ни де­я­тель­но­сти мис­си­о­не­ра­ми. Я в Ки­е­ве не­сколько ра­нь­ше высту­пил на не­про­то­рен­ную мис­си­о­нер­скую сте­зю, Иу­стин Льво­вич – не­мно­го поз­же. Он пер­вый из уче­ных – кан­ди­да­тов Ду­хов­ной ака­де­мии – взял на се­бя на­уч­ную раз­ра­бот­ку штун­диз­ма, и его ра­бо­ты со­хра­ня­ют свою све­жесть и вы­со­кую цен­ность и в на­сто­я­щее вре­мя. Его за­пис­ка о мис­си­о­нер­стве... на­пе­ча­тан­ная в “Ру­ко­вод­стве для сельских пас­тырей”, от­кры­ва­ет со­бой эру в исто­рии на­шей внут­рен­ней мис­сии.

До то­го вре­ме­ни счи­та­ли, что мис­си­о­не­ра­ми мог­ли быть лишь ли­ца, об­ле­чен­ные свя­щен­ным са­ном. И в это вре­мя мы с Иу­сти­ном Льво­ви­чем высту­пи­ли на не­про­то­рен­ную до­ро­гу. То­г­да не бы­ло яс­но и точ­но выра­же­но уче­ние штун­ди­стов, при­хо­ди­лось ид­ти ощу­пью, са­мим про­кла­ды­вать путь... Са­мо­му хо­дить в со­бра­ния штун­ди­стов и здесь на опы­те убе­дить­ся, что по­лу­чен­ны­ми в ака­де­мии зна­ни­я­ми не все­гда мож­но успеш­но от­ра­зить на­пад­ки штун­ди­стов. Они мыс­лят и тол­ку­ют сло­во Бо­жие ина­че, чем мы, и для успе­ха мис­сии сре­ди них нуж­ны осо­бые при­е­мы. Для до­сти­же­ния сво­их це­лей и уни­же­ния ду­хо­вен­ства они не брез­га­ют ни­ка­ки­ми сред­ства­ми. Вот один из мно­гих при­ме­ров. В кон­це бе­се­ды штун­дист об­ра­ща­ет­ся к от­цу бла­го­чин­но­му с прось­бой на­пи­сать при­ход­ско­му свя­щен­ни­ку – истол­ко­вать им сем­на­дца­тую гла­ву По­сла­ния к рим­ля­нам. Бла­го­чин­ный удо­вле­тво­рил прось­бу. Нуж­но бы­ло ви­деть ра­дость штун­ди­стов, ко­г­да они по­лу­чи­ли для пе­ре­да­чи за­пис­ку об истол­ко­ва­нии не­су­ще­ству­ю­щей гла­вы.

Мно­го при­чин по­яв­ле­ния и раз­ви­тия штун­ды. Од­ной из них яв­ля­ет­ся не­бре­же­ние ду­хо­вен­ства к сво­е­му вы­со­ко­му слу­же­нию. “Нам, спя­щим”, враг все­ял пле­ве­лы, и они утвер­ди­лись и раз­рослись за счет пра­во­слав­ных. В пер­вые го­ды мо­ей мис­си­о­нер­ской прак­ти­ки при­шлось иметь не­при­ят­ное де­ло с фак­том укры­ва­тельства штун­ды. В Ки­ев на­ча­ли до­хо­дить слу­хи, что в весь­ма на­се­лен­ном ме­стеч­ке Бо­гу­сла­ве не­бла­го­по­луч­но, что силь­ное штун­дист­ское дви­же­ние за­хва­ты­ва­ет пра­во­слав­ное на­се­ле­ние. На за­прос епар­хи­аль­но­го на­чальства мест­ный отец про­то­и­ерей от­ве­тил, что там все­го два штун­ди­ста. Ко­г­да я по­ехал ту­да, то ока­за­лось, что их там две­сти и две тре­ти при­хо­да ко­леб­лю­щих­ся.

И вот в эту по­ру высту­пил на мис­си­о­нер­ское по­при­ще Иу­стин Льво­вич Оль­шев­ский и на­чал пе­ча­тать в “Ру­ко­вод­стве для сельских пас­тырей” свое “Об­ли­че­ние штун­диз­ма в биб­лейских текстах”.

Эти мис­си­о­нер­ские за­пис­ки то­г­да об­ра­ти­ли вни­ма­ние всех за­ин­те­ре­со­ван­ных в борь­бе со штун­дой. Те­перь эта кни­га вы­шла вто­рым из­да­ни­ем и, как на­пи­сан­ная ли­цом, сто­яв­шим у жи­во­го де­ла, со­хра­ня­ет пол­ную цен­ность и в на­сто­я­щее вре­мя».

На­блю­дая сек­тант­ское дви­же­ние и его раз­ви­тие в го­су­дар­стве и сре­ди на­ро­да, Иу­стин Льво­вич уви­дел мас­штаб и зна­че­ние той угро­зы, ко­то­рая на­вис­ла со сто­ро­ны сек­тант­ства над рус­ским на­ро­дом и над са­мим су­ще­ство­ва­ни­ем го­су­дар­ства.

В пуб­лич­ной ре­чи, об­ли­чая штун­дист­ские за­блуж­де­ния, Иу­стин Льво­вич ска­зал: «Всем вид­но и из­вест­но, что те из сла­вян­ских на­ро­дов, ко­то­рые не­из­мен­но вер­ны оста­лись Пра­во­сла­вию, ка­ко­вы рус­ские, чер­но­гор­цы, сер­бы, бол­га­ры, Гос­подь бла­го­сло­вил го­су­дар­ствен­ной са­мо­сто­я­тель­но­стью и вся­ким бла­го­по­лу­чи­ем. На­обо­рот, осталь­ные сла­вя­не (че­хи, по­ля­ки, хор­ва­ты) по­те­ря­ли Пра­во­сла­вие, но вме­сте с тем по­те­ря­ли и го­су­дар­ствен­ную са­мо­сто­я­тель­ность, долж­ны бы­ли под­чи­нить­ся, и те­перь под­чи­ня­ют­ся вли­я­нию и вла­сти чу­жих на­ро­дов, имен­но нем­цев, для ко­то­рых чуж­до и да­же не­при­ят­но бла­го­по­лу­чие сла­вян. Ко­г­да-то жи­ли сла­вя­не на бе­ре­гах Бал­тийско­го и Не­мец­ко­го мо­рей, но и их те­перь уже нет: вме­сте с по­те­рею Пра­во­сла­вия они по­те­ря­ли и са­мое су­ще­ство­ва­ние свое. Та­ким об­ра­зом в судь­бах сла­вян­ских на­ро­дов Гос­подь яс­но по­ка­зал, что только при вер­но­сти Пра­во­сла­вию сла­вя­нам обес­пе­че­но го­су­дар­ствен­ное бла­го­по­лу­чие и что с по­те­рею Пра­во­сла­вия сла­вя­нам угро­жа­ет на­ка­за­ние Бо­жие в ви­де по­те­ри го­су­дар­ствен­ной са­мо­сто­я­тель­но­сти...

И вот... в это вре­мя сре­ди нас на­хо­дят­ся лю­ди, ко­то­рые без со­жа­ле­ния, со зло­рад­ством ме­ня­ют по­лу­чен­ную от пред­ков свя­тую пра­во­слав­ную ве­ру на ве­ру, чуж­дую нам, вы­ду­ман­ную нем­ца­ми не­дав­но, из­вест­ную под име­нем штун­ды и бап­тиз­ма... Эти лю­ди про­ма­ты­ва­ют по­лу­чен­ное от пред­ков до­ро­гое на­след­ство – свя­тую ве­ру, про­ма­ты­ва­ют на поль­зу, на ра­дость, на по­те­ху на­шим внеш­ним и внут­рен­ним вра­гам... Что мо­жет быть пе­чаль­нее это­го?

Те­перь вы ви­ди­те, что эти от­ступ­ни­ки, штун­да раз­ных на­име­но­ва­ний, суть из­мен­ни­ки и вра­ги свя­той Церк­ви, из­мен­ни­ки и вра­ги го­су­дар­ства, из­мен­ни­ки и вра­ги все­го сла­вян­ства. По­се­му на всех нас, сла­вян­ских сы­нах Пра­во­слав­ной Церк­ви и Рус­ско­го го­су­дар­ства, ле­жит пря­мая обя­зан­ность бо­роть­ся со вра­гом – штун­дой. К борь­бе при­зы­ва­ет нас долг ве­ры, долг граж­дан­ский и мощ­ное сло­во на­ше­го Го­су­да­ря. По­это­му со­еди­нен­ны­ми уси­ли­я­ми бу­дем по­бо­рать вра­га: кто сло­вес­ным уве­ща­ни­ем и вра­зум­ле­ни­ем за­блуж­да­ю­щих­ся, кто ограж­де­ни­ем сво­их ближ­них и даль­них от про­ник­но­ве­ния к ним сек­тант­ской за­ра­зы, кто пу­тем пря­мо­го пре­се­че­ния сек­тант­ских действий по­сред­ством за­кон­ных мер. Бу­дем ве­рить, что в сем свя­том де­ле по­мо­жет нам Сам Гос­подь!»

Иу­стин Льво­вич впол­не со­зна­вал, на­с­колько боль­шая от­вет­ствен­ность ле­жит на пра­во­слав­ном рус­ском на­ро­де пе­ред на­ро­да­ми, хо­тя и вхо­дя­щи­ми в еди­ное с ним го­су­дар­ство, но еще не про­све­щен­ны­ми спа­си­тель­ной Хри­сто­вой ве­рой. Высту­пая с до­кла­дом в об­щем со­бра­нии Пол­тав­ско­го Мис­си­о­нер­ско­го Об­ще­ства, Иу­стин Льво­вич ска­зал: «Кто ис­крен­не пре­дан и лю­бит свою пра­во­слав­ную ве­ру, тот не дол­жен оста­вать­ся рав­но­душ­ным при ви­де це­лых об­ла­стей и пле­мен, вхо­дя­щих в со­став на­ше­го об­шир­но­го оте­че­ства и до­се­ле оста­ю­щих­ся в язы­че­стве, – по ме­ре сво­их сил он дол­жен ока­зы­вать со­действие в об­ра­ще­нии их ко Хри­сту. На­уче­ние есть ве­ли­чай­шее про­яв­ле­ние хри­сти­ан­ской люб­ви и ми­ло­сер­дия к ближ­не­му. “Про­све­тить на­ро­ды, си­дя­щие во тьме и се­ни смерт­ной, ве­рою в Ии­су­са Хри­ста есть вы­со­кое на­зна­че­ние на­ро­да Рос­сийско­го; пле­ме­на ино­род­че­ские пре­да­ны ему Про­ви­де­ни­ем для то­го, что­бы он пе­ре­дал им тот же дар Бо­жий (свя­тую ве­ру), ко­то­рый са­мо­му ему пе­ре­дан от на­ро­да, пред­ва­рив­ше­го нас в Цар­ствии Бо­жи­ем”, – спра­вед­ли­во го­во­рит один зна­ме­ни­тый наш мис­си­о­нер – ар­хи­манд­рит Ма­ка­рий (Глу­ха­рев)*.

Но мис­си­о­нер­ство на­ше, кро­ме зна­че­ния ре­ли­ги­оз­но­го, име­ет чрез­вы­чай­но ве­ли­кое зна­че­ние и го­су­дар­ствен­ное. “В со­став об­шир­но­го рус­ско­го цар­ства вхо­дит мно­го раз­ных пле­мен и на­род­но­стей – ма­го­ме­тан и языч­ни­ков; исто­ри­че­ские судь­бы на­ше­го оте­че­ства и в по­след­нее вре­мя скла­ды­ва­ют­ся так, что рус­ское вла­ды­че­ство про­дви­га­ет­ся все да­лее и да­лее в глу­би­ну Азии, под­чи­няя се­бе все но­вые и но­вые ино­вер­ные пле­ме­на и на­род­но­сти. Но сто­ит су­ще­ствен­ная нуж­да свя­зать внут­рен­ним об­ра­зом эти пле­ме­на с рус­ским го­су­дар­ством и на­ро­дом, сде­лать их сво­и­ми для нас. И вот мно­го­ве­ко­вой опыт на­шей же соб­ствен­ной исто­рии не­пре­лож­но сви­де­тельству­ет, что при­об­ще­ние ино­род­цев к рус­ской граж­дан­ствен­но­сти про­ис­хо­дит вер­нее и успеш­нее все­го пу­тем об­ра­ще­ния их в хри­сти­ан­ство; свя­тая ве­ра Хри­сто­ва мо­гу­ще­ствен­нее вся­ких дру­гих средств смяг­ча­ет и пре­об­ра­зу­ет их по­ня­тия, нра­вы и об­раз жиз­ни и сб­ли­жа­ет их с рус­ским на­ро­дом”. Для культур­но­го раз­ви­тия и ор­га­ни­че­ско­го сли­я­ния с на­ми в од­но по­ли­ти­че­ское те­ло не­об­хо­ди­мо на­саж­де­ние сре­ди них пра­во­слав­но­го хри­сти­ан­ства. У нас про­ис­хо­дит, та­ким об­ра­зом, как раз об­рат­ное то­му, что на­зы­ва­ют на За­па­де “культур­ной борь­бой”; у нас пра­во­слав­ное мис­си­о­нер­ство есть, та­ким об­ра­зом, де­я­тель­ность не только во сла­ву име­ни Хри­сто­ва, но вме­сте с тем – на поль­зу и бла­го го­су­дар­ства. О, ес­ли бы это убеж­де­ние ста­ло до­сто­я­ни­ем все­го пра­во­слав­но-рус­ско­го об­ще­ства!»

Как пре­крас­но за­ре­ко­мен­до­вав­ший се­бя и опыт­ный мис­си­о­нер, Иу­стин Льво­вич был на­прав­лен на 2-й мис­си­о­нер­ский съезд, про­хо­див­ший в июне 1891 го­да в Москве.

Ис­пол­няя по­слу­ша­ние епар­хи­аль­но­го мис­си­о­не­ра, Иу­стин Льво­вич по­сто­ян­но ко­ман­ди­ро­вал­ся в се­ла Пол­тав­ской епар­хии, где при­ход­ские свя­щен­ни­ки не мог­ли спра­вить­ся с рас­ту­щим сек­тант­ским дви­же­ни­ем. В ян­ва­ре 1892 го­да он по­бы­вал в мис­си­о­нер­ских ко­ман­ди­ров­ках в се­лах Герк­лев и Ере­ме­ев­ка Зо­ло­то­нош­ско­го уез­да. Епар­хи­аль­ным на­чальством бы­ло призна­но, что мис­си­о­нер­ские по­ру­че­ния им бы­ли ис­пол­не­ны с боль­шим успе­хом.

Уви­дев в ли­це Иу­сти­на Льво­ви­ча столь рев­ност­но­го тру­же­ни­ка, епископ Пол­тав­ский Ила­ри­он пред­ло­жил ему при­нять сан пре­сви­те­ра. Иу­стин Льво­вич со­гла­сил­ся с пред­ло­же­ни­ем прео­свя­щен­но­го, но с усло­ви­ем, что ему бу­дет раз­ре­ше­но по­свя­ще­ние в су­щем со­сто­я­нии, то есть не­же­на­тым. На за­прос прео­свя­щен­но­го Свя­тей­ший Си­нод дал свое раз­ре­ше­ние, и 2 фев­ра­ля 1892 го­да, в празд­ник Сре­те­ния Гос­под­ня, прео­свя­щен­ный Ила­ри­он, епископ Пол­тав­ский, при со­вер­ше­нии Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии в Свя­то-Тро­иц­кой се­ми­нар­ской церк­ви ру­ко­по­ло­жил мис­си­о­не­ра во свя­щен­ни­ка к пол­тав­ско­му ка­фед­раль­но­му Успен­ско­му со­бо­ру.

Впо­след­ствии в от­че­те о мно­го­лет­ней мис­си­о­нер­ской де­я­тель­но­сти от­ца Иу­сти­на «Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти» пи­са­ли, что ко­г­да отец Иу­стин при­нял свя­щен­ный сан в су­щем со­сто­я­нии, то «сра­зу же по­вел жизнь истин­но­го мо­на­ха в ми­ру; этот ве­ли­кий жиз­нен­ный шаг его встре­чен был ду­хо­вен­ством с не­ко­то­рым не­до­ве­ри­ем. Но шли го­ды, и это не­до­ве­рие сме­ни­лось чув­ством бес­пре­дель­но­го ува­же­ния. Ста­ло яс­но, что отец Иу­стин яв­ля­ет в сво­ем ли­це пас­тыря вы­со­ко­го хри­сти­ан­ско­го ду­ше­на­стро­е­ния и ми­ро­воз­зре­ния, пас­тыря ис­клю­чи­тель­ной си­лы во­ли и ха­рак­те­ра. От­сю­да на­чи­на­ет­ся его огром­ное ду­хов­ное вли­я­ние на пас­тыр­ство епар­хии, ко­то­ро­му он све­тил нрав­ствен­ным све­том сво­е­го хри­сти­ан­ско­го жи­тия. Мис­си­о­нер­ская де­я­тель­ность от­ца Иу­сти­на еще бо­лее сб­ли­жа­ла его с ду­хо­вен­ством в тру­дах на ни­ве Бо­жи­ей, укреп­ляя чи­сто пас­тыр­ские свя­зи с ним».

Для пол­тав­ской паст­вы и ду­хо­вен­ства ока­за­лась осо­бен­но зна­чи­ма и мно­го­цен­на де­я­тель­ность от­ца Иу­сти­на по ор­га­ни­за­ции бо­го­слов­ских чте­ний для ин­тел­ли­ген­ции и его лич­ное в них уча­стие. Про­чи­тан­ные на этих чте­ни­ях лек­ции со­ста­ви­ли глу­бо­ко со­дер­жа­тель­ную кни­гу под на­зва­ни­ем «В ве­ре ли вы?». Па­мят­ни­ком про­све­ти­тельской де­я­тель­но­сти от­ца Иу­сти­на в Пол­та­ве ста­ло со­з­дан­ное по его ини­ци­а­ти­ве «Брат­ство за­ко­но­у­чи­те­лей и пе­да­го­гов в па­мять от­ца Ио­ан­на Крон­штадт­ско­го», ко­то­рым он ру­ко­во­дил в те­че­ние мно­гих лет. По его ини­ци­а­ти­ве и при его уча­стии был из­дан Пе­ре­я­с­лав­ский Пол­тав­ский Па­те­рик, а так­же его соб­ствен­ные тру­ды: «Об­ли­че­ние штун­диз­ма в биб­лейских текстах», «Борь­ба со штун­дой» (по прось­бе Ки­ев­ской ду­хов­ной кон­си­сто­рии это из­да­ние бы­ло разо­сла­но во все при­хо­ды Ки­ев­ской епар­хии), «Мис­си­о­нер­ская про­грам­ма За­ко­на Бо­жия», ко­то­рая бы­ла одоб­ре­на 3-м Все­рос­сийским мис­си­о­нер­ским съез­дом и при­ня­та к ис­пол­не­нию пер­вым чрез­вы­чай­ным со­бра­ни­ем Учи­лищ­но­го со­ве­та при Свя­тей­шем Си­но­де.

7 де­каб­ря 1893 го­да за пло­до­твор­ный мис­си­о­нер­ский труд от­цу Иу­сти­ну бы­ла выра­же­на бла­го­дар­ность с вне­се­ни­ем в фор­му­ляр от епар­хи­аль­но­го ар­хи­ерея.

1 ап­ре­ля 1894 го­да отец Иу­стин был пе­ре­ме­щен на ка­фед­ру го­ми­ле­ти­ки, ли­тур­ги­ки и прак­ти­че­ско­го ру­ко­вод­ства для пас­тырей Пол­тав­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии. 3 сен­тяб­ря еписко­пом Пол­тав­ским бы­ла выра­же­на бла­го­дар­ность от­цу Иу­сти­ну за его рев­ност­ные тру­ды по ру­ко­вод­ству свя­щен­ни­ков в борь­бе со штун­дою; 15 ок­тяб­ря 1896 го­да он был на­зна­чен епар­хи­аль­ным на­блю­да­те­лем цер­ков­ных школ Пол­тав­ской епар­хии.

Отец Иу­стин был истин­ным не­с­тя­жа­те­лем и, не имея ни­че­го из иму­ще­ства, про­во­дил жизнь стро­го мо­на­ше­скую; он жил в скром­ной ке­лье при мо­на­стыр­ской го­сти­ни­це, все свое вре­мя от­да­вая мо­лит­ве, чте­нию сло­ва Бо­жия, объез­дам епар­хии, ру­ко­вод­ству вве­рен­ных ему школ и мно­го­чис­лен­ным мис­си­о­нер­ским бе­се­дам. Лет­ние ка­ни­ку­лы отец Иу­стин по­свя­щал су­гу­бо­му мо­лит­вен­но­му по­дви­гу и па­лом­ни­че­ству на Свя­тую Зем­лю или в рус­ские оби­те­ли, но ко­г­да на вре­мя ка­ни­кул вы­па­да­ли мис­си­о­нер­ские съез­ды, он при­ни­мал в них де­я­тель­ное уча­стие. Все все­рос­сийские и мест­ные мис­си­о­нер­ские и цер­ков­но-школь­ные съез­ды име­ли его сво­им участ­ни­ком. В это вре­мя им бы­ла из­да­на про­грам­ма мис­си­о­нер­ских до­пол­ни­тель­ных уро­ков по За­ко­ну Бо­жию, ко­то­рая ста­ла пер­вым ру­ко­вод­ством для за­ко­но­у­чи­те­лей-мис­си­о­не­ров.

Осо­бое от­но­ше­ние бы­ло у от­ца Иу­сти­на к шко­ле и де­тям. По внеш­не­му сво­е­му по­ло­же­нию он не был мо­на­хом, и не­ко­то­рые, не зная его хо­ро­шо, спра­ши­ва­ли о его се­мье и де­тях. Та­ко­вым он не­из­мен­но от­ве­чал, что на­счи­ты­ва­ет у се­бя до пя­ти­де­ся­ти ты­сяч бо­го­дан­ных ему де­тей. Для школь­но­го пер­со­на­ла он был не­по­сред­ствен­ным на­чаль­ни­ком, но его ни­кто не бо­ял­ся как на­чаль­ни­ка. По­се­ще­ние им шко­лы ни­ко­г­да не вос­при­ни­ма­лось учи­те­ля­ми как ре­ви­зия их де­я­тель­но­сти – его встре­ча­ли, как са­мо­го до­ро­го­го го­стя. Учи­те­ля­ми его ви­зи­ты вос­при­ни­ма­лись как дол­го­ждан­ная на­гра­да за их тя­же­лый труд. Он при­но­сил в шко­лу бо­гат­ство зна­ний, ко­то­ры­ми спе­шил по­де­лить­ся, бо­гат­ство лич­но­го опыта и вы­со­ко­го ду­хов­но­го на­стро­е­ния. Не только учи­те­ля, но и де­ти с тре­пе­том и не­тер­пе­ни­ем ожи­да­ли при­ез­да от­ца Иу­сти­на.

Про­быв весь день в шко­ле, он вме­сте с уча­щи­ми и уча­щи­ми­ся выслу­ши­вал ве­чер­ние мо­лит­вы. По­сле мо­литв все бра­ли бла­го­сло­ве­ние, но ни­кто не рас­хо­дил­ся, ни­ко­му не хо­те­лось ухо­дить. Все как буд­то ожи­да­ли че­го-то. И здесь раз­да­вал­ся роб­кий го­лос ка­кой-ни­будь уче­ни­цы: «Отец Иу­стин, рас­ска­жи­те нам что-ни­будь! По­жа­луй­ста!» Все при­со­еди­ня­лись к прось­бе, отец Иу­стин са­дил­ся, и все быст­ро и бес­шум­но рас­са­жи­ва­лись во­круг не­го. И ба­тюш­ка на­чи­нал рас­сказ о Свя­той Зем­ле, о По­ча­ев­ской Лав­ре, о Со­ло­вец­ком мо­на­сты­ре, об Оп­ти­ной пу­сты­ни, о мо­на­сты­ре Ва­ла­ам­ском, о свя­ти­те­ле Фе­о­фа­не Затвор­ни­ке, о пре­по­доб­ном Се­ра­фи­ме Са­ров­ском, о пре­по­доб­ном Ам­в­ро­сии Оп­тин­ском, о свя­том пра­вед­ном Ио­ан­не Крон­штадт­ском, ко­то­ро­го он знал лич­но и с ко­то­рым ему по­счаст­ли­ви­лось со­вер­шать Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, и о мно­гих дру­гих свя­тых и по­движ­ни­ках. Так за глу­бо­ко по­у­чи­тель­ны­ми и на­зи­да­тель­ны­ми рас­ска­за­ми вре­мя не­за­мет­но при­б­ли­жа­лось к по­лу­но­чи, и ба­тюш­ка уже сам на­по­ми­нал, что де­тям по­ра спать.

Отец Иу­стин рев­ност­но ста­рал­ся вос­пи­ты­вать в се­бе хри­сти­а­ни­на по при­ме­ру про­шлых и ему со­вре­мен­ных по­движ­ни­ков, все это чув­ство­ва­ли, и по­то­му так зна­чи­тель­но бы­ло его нрав­ствен­ное вли­я­ние на уча­щих­ся. По­сле его по­се­ще­ния они пре­ис­пол­ня­лись си­лы и стрем­ле­ния стать луч­ше, быть усерд­нее и вни­ма­тель­нее к мо­лит­ве, к сво­е­му внут­рен­не­му ми­ру, к сво­е­му де­лу и к сво­им по­ступ­кам.

В ад­ре­се, под­не­сен­ном от­цу Иу­сти­ну к 15-ле­тию его цер­ков­но-школь­ной ра­бо­ты, его де­я­тель­ность бы­ла оха­рак­те­ри­зо­ва­на так: «По гра­дам и ве­сям, по да­ле­ким и за­хо­луст­ным окра­и­нам на­шей епар­хии Вы раз­но­си­ли го­ря­чий при­зыв к друж­ной ра­бо­те и, про­яс­няя в со­зна­нии ду­хо­вен­ства свя­щен­ную мис­сию на­шей шко­лы, Вы не­за­мет­но вкла­ды­ва­ли пер­вые кир­пи­чи в фун­да­мен­ты тех школь­ных зда­ний, се­тью ко­то­рых с та­кой по­ра­зи­тель­ной быстро­той по­крылась на­ша Пол­тав­ская епар­хия. Но еще бо­лее яр­ко и вы­пук­ло высту­па­ют Ва­ши ве­ли­кие заслу­ги в де­ле со­зи­да­ния ду­хов­ной сущ­но­сти, ду­хов­ной серд­це­ви­ны на­ше­го школь­но­го де­ла. Из бо­га­той со­кро­вищ­ни­цы сво­ей ду­ши Вы щед­ро вли­ва­ли в на­шу шко­лу жи­вые по­то­ки бла­го­у­хан­ной мо­лит­вы и то­го бла­го­го­вей­но­го ду­ха цер­ков­но­сти, ко­то­рый не­отъем­лем и не­от­де­лим от Ва­шей лич­но­сти. И та­кое Ва­ше глу­бо­кое ду­хов­ное вли­я­ние отоб­ра­зи­лось на всем внут­рен­нем и внеш­нем скла­де бытия на­шей шко­лы. Как от цен­тра к сво­им пе­ри­фе­ри­ям, от Ва­шей лич­но­сти ши­ро­ко рас­про­стра­ня­лись лу­чи Ва­ше­го ду­ше­на­стро­е­ния и ми­ро­воз­зре­ния. И эти лу­чи яр­ко све­ти­ли ра­бо­те и в про­стор­ных по­ме­ще­ни­ях го­род­ских школ, и в убо­гих из­бах школ гра­мо­ты. Под не­зри­мым действи­ем этой ду­хов­ной ожив­ля­ю­щей си­лы рос­ла и креп­ла на­ша шко­ла, хра­ня не­по­ко­ле­би­мую вер­ность той свя­щен­ной идее, ко­то­рая за­ло­же­на в ос­но­ву ее бытия...

С уди­ви­тель­ной ду­шев­ной чут­ко­стью, с не­из­мен­ной от­зыв­чи­во­стью и глу­бо­ким про­ник­но­ве­ни­ем, все­гда и всю­ду Вы шли на­встре­чу во­про­сам и ин­те­ре­сам на­ше­го школь­но­го де­ла, вме­сте с на­ми пе­ре­жи­вая и его ра­до­сти, и его скор­би. Ва­ше бе­реж­ное, лю­бов­ное от­но­ше­ние к школь­ным ра­бот­ни­кам так ча­сто под­ни­ма­ло в них энер­гию, про­буж­да­ло свя­тые по­ры­вы и обо­гре­ва­ло по­рой иную из­зяб­шую ду­шу...»

До­пол­няя эту ха­рак­те­ри­сти­ку, «Пол­тав­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти» пи­са­ли о мис­си­о­не­ре-по­движ­ни­ке: «Как че­ло­век вы­со­ко­го ре­ли­ги­оз­но­го на­стро­е­ния, устре­мив­ший­ся к воз­об­ла­да­нию истин­ной сво­бо­дой ду­ха, отец Иу­стин и в прак­ти­че­ской де­я­тель­но­сти сво­ей остал­ся со­вер­шен­но чуж­дым хо­лод­но­му, без­душ­но­му фор­ма­лиз­му.

Ча­ру­ю­щая про­сто­та об­ра­ще­ния, ис­крен­ность, сер­деч­ная от­зыв­чи­вость – вот ос­нов­ные чер­ты его слу­жеб­ных от­но­ше­ний. Ес­ли от­цу Иу­сти­ну при­хо­ди­лось стал­ки­вать­ся с опу­ще­ни­я­ми и с яв­ным не­ра­де­ни­ем к школь­но­му де­лу, он не умел воз­вы­шать го­ло­са, но мяг­кий де­ли­кат­ный укор в его устах по­чти все­гда ско­рее до­сти­гал це­ли, чем гроз­ные окри­ки и до­но­сы. Ме­ри­лом для оцен­ки лич­но­сти цер­ков­но-школь­но­го ра­бот­ни­ка для от­ца Иу­сти­на яв­ля­лось преж­де все­го ис­крен­нее увле­че­ние и пре­дан­ность цер­ков­но-школь­но­му де­лу: раз на­лич­ность этих ка­честв бы­ла вне со­м­не­ния, отец Иу­стин го­тов был по­крыть сво­ею лю­бо­вью и не­ко­то­рые не­до­че­ты в учеб­ном де­ле. Но бы­ла об­ласть, где отец Иу­стин не тер­пел ни ма­лей­ше­го от­ступ­ле­ния от уста­нов­лен­ных им норм, – это об­ласть ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­но­го вос­пи­та­ния де­тей.

Ни­ка­кие успе­хи в хо­де учеб­но­го де­ла не мог­ли под­ку­пить от­ца Иу­сти­на в поль­зу шко­лы, сла­бо вы­пол­няв­шей свою ре­ли­ги­оз­но-вос­пи­та­тель­ную мис­сию. А в рас­по­зна­ва­нии истин­но­го ха­рак­те­ра шко­лы у от­ца Иу­сти­на вы­ра­бо­та­лось уди­ви­тель­ное чу­тье. До­ста­точ­но бы­ло ему про­в