Свя­щен­но­му­че­ник Сер­гий ро­дил­ся 15 ав­гу­ста 1877 го­да в се­ле Ро­га­че­во Дмит­ров­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье про­то­и­е­рея Вя­че­сла­ва Кон­стан­ти­но­ва и его су­пру­ги Еле­ны. Пер­во­на­чаль­ное об­ра­зо­ва­ние по­лу­чил в ду­хов­ном учи­ли­ще, где пре­по­да­ва­те­лем был его отец, а за­тем учил­ся в Вифан­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии. Окон­чив ее в 1900 го­ду, он стал учи­те­лем фаб­рич­ной шко­лы в го­ро­де Яхро­ме Мос­ков­ской гу­бер­нии.
В 1906 го­ду Сер­гей Вя­че­сла­во­вич же­нил­ся на де­ви­це Ан­то­нине, до­че­ри диа­ко­на Ва­си­лия Смир­но­ва, ко­то­рый впо­след­ствии был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка и на­зна­чен на­сто­я­те­лем хра­ма Иоан­на Пред­те­чи в се­ле Дья­ко­во Мос­ков­ской гу­бер­нии. Он стал по­след­ним на­сто­я­те­лем это­го хра­ма во вре­мя го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь. Храм был за­крыт в 1923 го­ду, отец Ва­си­лий остал­ся жить в се­ле. Скон­чал­ся он в кон­це два­дца­тых го­дов и был по­гре­бен за ал­та­рем хра­ма.
Ан­то­ни­на Ва­си­льев­на в 1904 го­ду бле­стя­ще окон­чи­ла Мос­ков­ское епар­хи­аль­ное Фила­ре­тов­ское жен­ское учи­ли­ще и в 1906 го­ду по­лу­чи­ла сви­де­тель­ство на зва­ние до­маш­ней учи­тель­ни­цы с пра­вом пре­по­да­вать рус­ский и цер­ков­но­сла­вян­ский язык, сло­вес­ность, ариф­ме­ти­ку, гео­мет­рию, все­об­щую и рус­скую гео­гра­фию, граж­дан­скую ис­то­рию – об­щую и оте­чест­вен­ную, фи­зи­ку, ди­дак­ти­ку и фран­цуз­ский язык. Впо­след­ствии у от­ца Сер­гия и Ан­то­ни­ны Ва­си­льев­ны ро­ди­лось де­сять де­тей, из ко­то­рых трое умер­ли в мла­ден­че­стве.
В 1906 го­ду Сер­гей Вя­че­сла­во­вич был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва в се­ле Вос­кре­сен­ском Мос­ков­ской гу­бер­нии. Храм был вы­стро­ен в 1898 го­ду. В 1908 го­ду бы­ла воз­ве­де­на ко­ло­коль­ня. Один из ко­ло­ко­лов был до­став­лен на стан­цию Вос­кре­сенск по же­лез­ной до­ро­ге, а за­тем ки­ло­метр от стан­ции до хра­ма при­хо­жане нес­ли его на ру­ках.
В 1911 го­ду отец Сер­гий был пе­ре­ве­ден в Тро­иц­кий храм в го­ро­де Яхро­ме. Впо­след­ствии он был на­зна­чен на­сто­я­те­лем это­го хра­ма и воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея. Храм был вы­стро­ен при бу­ма­го­пря­диль­ной и ткац­кой фаб­ри­ке То­ва­ри­ще­ства По­кров­ской ма­ну­фак­ту­ры на сред­ства ее вла­дель­ца, быв­ше­го мос­ков­ско­го го­род­ско­го го­ло­вы И.А. Ля­ми­на. В то вре­мя, ко­гда в нем слу­жил отец Сер­гий, бы­ла вы­стро­е­на ко­ло­коль­ня; со­хра­ни­лись фо­то­гра­фии, на ко­то­рых за­пе­чат­лен мо­мент под­ня­тия ко­ло­ко­ла на но­во­воз­ве­ден­ную ко­ло­коль­ню. В Яхро­ме, по­ка не на­ча­лись го­не­ния от без­бож­ни­ков, отец Сер­гий был ди­рек­то­ром шко­лы и пре­по­да­вал За­кон Бо­жий. По вос­по­ми­на­ни­ям всех знав­ших его, он был строг, но спра­вед­лив.
С на­ча­лом го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь свя­щен­ни­ка на­ча­ли пре­сле­до­вать, и пер­вое, что сде­ла­ли, это ото­бра­ли дом, что для боль­шой се­мьи яви­лось се­рьез­ным ис­пы­та­ни­ем. Отец Сер­гий снял ком­на­ту в со­сед­нем се­ле, а за­тем, за­няв де­нег, ку­пил дом в се­ле Лео­но­ве. Чтобы рас­пла­тить­ся с дол­гом, он, не остав­ляя слу­же­ния в церк­ви, стал ра­бо­тать на кир­пич­ном за­во­де бух­гал­те­ром; од­на­ко, ко­гда на­чаль­ство узна­ло, что он слу­жит в хра­ме и не же­ла­ет его остав­лять, свя­щен­ни­ка уво­ли­ли. Жи­ли они бед­но, и Ан­то­ни­на Ва­си­льев­на, чтобы одеть де­тей, ши­ла до­че­рям пла­тья из плат­ков, ко­то­рые да­ри­ли ино­гда от­цу Сер­гию при­хо­жане. Маль­чиш­ки драз­ни­ли на ули­це до­че­рей свя­щен­ни­ка, что у них пла­тья сши­ты из плат­ков.
В кон­це два­дца­тых го­дов, во вре­мя про­ве­де­ния рас­ку­ла­чи­ва­ния, к свя­щен­ни­ку ста­ли ча­сто при­хо­дить пред­ста­ви­те­ли вла­стей для изъ­я­тия из­лиш­­ков. Ино­гда эти «из­лиш­ки» за­клю­ча­лись в пя­ти ки­ло­грам­мах кру­пы. И это бы­ло все про­пи­та­ние се­мьи на бли­жай­шее вре­мя. У них уже не оста­лось по­чти ни­ка­ко­го иму­ще­ства, и на ночь ста­ви­ли рас­кла­душ­ки, а по­сколь­ку и их бы­ло недо­ста­точ­но, то укла­ды­ва­лись на них по двое. Ино­гда вла­сти вы­зы­ва­ли от­ца Сер­гия на ноч­ные до­про­сы. Же­на свя­щен­ни­ка по­сы­ла­ла вме­сте с ним дочь Юлию, ко­то­рая уса­жи­ва­лась на де­ре­вян­ном ди­ван­чи­ке в рай­он­ном от­де­ле­нии НКВД и жда­ла, ко­гда от­пу­стят от­ца. А мать в это вре­мя до­ма мо­ли­лась. В 1930 го­ду храм был за­крыт. За­кры­тию хра­ма пред­ше­ство­ва­ло сня­тие ко­ло­ко­лов. Для свя­щен­ни­ка это яви­лось боль­шим по­тря­се­ни­ем, и, гля­дя на про­ис­хо­дя­щее вар­вар­ство, он за­пла­кал.
В 1930 го­ду ар­хи­епи­скоп Твер­ской Фад­дей (Успен­ский) на­зна­чил про­то­и­е­рея Сер­гия на­сто­я­те­лем Воз­не­сен­ской церк­ви в го­ро­де Ким­ры. В этом хра­ме отец Сер­гий про­слу­жил до сво­е­го аре­ста.
13 но­яб­ря 1937 го­да вла­сти аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка. На сле­ду­ю­щий день со­сто­ял­ся до­прос, по­сле ко­то­ро­го отец Сер­гий был пре­про­вож­ден в тюрь­му в го­ро­де Ка­шине.
– След­ствие от вас тре­бу­ет прав­ди­вых по­ка­за­ний, что вы, бу­дучи враж­деб­но на­стро­е­ны про­тив су­ще­ству­ю­ще­го строя, сре­ди на­се­ле­ния про­во­ди­ли ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию, груп­пи­ро­ва­ли во­круг се­бя от­ста­лую часть на­се­ле­ния ве­ру­ю­щих, ко­то­рым вы­ска­зы­ва­ли кле­ве­ту на со­вет­скую власть. При­зна­е­те ли вы се­бя в этом ви­нов­ным? – спро­сил сле­до­ва­тель.
– Я ан­ти­со­вет­ской аги­та­ци­ей не за­ни­мал­ся и ви­нов­ным се­бя в этом не при­знаю, – от­ве­тил свя­щен­ник.
– След­ствие от вас на­стой­чи­во тре­бу­ет прав­ди­вых по­ка­за­ний. Вы лже­те и ста­ра­е­тесь укрыть сле­ды пре­ступ­ле­ния от след­ствия – то, что, бу­дучи враж­деб­но на­стро­е­ны про­тив со­вет­ской вла­сти, про­во­ди­ли ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию.
– Я еще раз по­вто­ряю, что ан­ти­со­вет­ской аги­та­ци­ей я не за­ни­мал­ся и контр­ре­во­лю­ци­он­ных взгля­дов про­тив со­вет­ской вла­сти не вы­ска­зы­вал.
По­сколь­ку свя­щен­ник от­ка­зал­ся при­зна­вать се­бя ви­нов­ным, бы­ли вы­зва­ны «де­жур­ные сви­де­те­ли», ко­то­рые под­пи­са­ли необ­хо­ди­мые след­ствию лже­сви­де­тель­ства.
22 но­яб­ря след­ствие бы­ло за­кон­че­но, и 2 де­каб­ря 1937 го­да Трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла про­то­и­е­рея Сер­гия к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре. Пер­вое вре­мя по­сле при­го­во­ра отец Сер­гий со­дер­жал­ся в тюрь­ме в го­ро­де Ка­шине, а за­тем был от­прав­лен в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вую ко­ло­нию «Сму­ти­ха», рас­по­ло­жен­ную непо­да­ле­ку от стан­ции Ко­со­ва Го­ра Твер­ской об­ла­сти.
9 ок­тяб­ря 1938 го­да отец Сер­гий пи­сал жене Ан­то­нине Ва­си­льевне из ла­ге­ря: «До­ро­гие мои То­ня, дет­ки и внуч­ки! Я по­ка здо­ров, здо­ро­вы ли вы, осо­бен­но То­ня? Ведь ты, ве­ро­ят­но, ужас­но про­зяб­ла, так как бы­ло в день тво­ей по­езд­ки ко мне 6 ок­тяб­ря вет­ре­но и хо­лод­но, – ме­ня это очень ин­те­ре­су­ет и нема­ло бес­по­ко­ит. За пе­ре­да­чу очень и очень бла­го­да­рю всех при­ни­мав­ших в ней уча­стие, те­бя и де­ток... Всех пом­ня­щих ме­ня бла­го­да­рю за вни­ма­ние. Род­ным и зна­ко­мым шлю при­вет и доб­рые по­же­ла­ния. Пи­ши, до­ро­гая, не за­бы­вай ме­ня, в ско­ром вре­ме­ни жду от те­бя пись­ма».
Вско­ре отец Сер­гий был от­прав­лен в тюрь­му в го­род Бе­жецк, от­ту­да в тюрь­му в го­род Зуб­цов.
15 мая 1940 отец Сер­гий на­пи­сал на имя про­ку­ро­ра об­ла­сти жа­ло­бу с прось­бой пе­ре­сле­до­вать де­ло и дать оч­ные став­ки с те­ми, кто да­вал про­тив него лож­ные сви­де­тель­ства. В от­вет про­ку­рор на­пи­сал, что свя­щен­ник был осуж­ден пра­виль­но и ос­но­ва­ний для пе­ре­смот­ра де­ла нет.
Через неко­то­рое вре­мя отец Сер­гий был пе­ре­ве­ден в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вую ко­ло­нию, рас­по­ло­жен­ную непо­да­ле­ку от стан­ции Лы­ко­ши­но.
20 июня 1940 го­да отец Сер­гий пи­сал Ан­то­нине Ва­си­льевне: «По­след­нее пись­мо я те­бе пи­сал 10 июня уже не из Зуб­цо­ва, а из Лы­ко­ши­на, ку­да ме­ня при­вез­ли 6 июня, и каж­дый день все ждал от те­бя по­сыл­ку и пись­мо, но до се­го вре­ме­ни ни то­го, ни дру­го­го нет; не знаю, чем это мож­но объ­яс­нить. Я имел да­же дерз­но­ве­ние ждать и тво­е­го лич­но­го по­се­ще­ния ме­ня, так как ты пи­са­ла, что те­бе хо­чет­ся по­ви­дать­ся со мною, а мне с то­бою су­гу­бо хо­чет­ся по­ви­дать­ся, я очень и очень со­ску­чил­ся, да и со­об­ще­ние те­перь луч­ше, чем с Зуб­цо­вом; через Моск­ву ехать не на­до, а в Ким­рах ся­дешь на Ле­нин­град­ский по­езд и до стан­ции Бо­ло­гое до­едешь, или да­же до са­мой стан­ции Лы­ко­ши­но, ко­то­рая на­хо­дит­ся за трид­цать пять верст от Бо­ло­го­го. Точ­но ты мо­жешь узнать в го­ро­де Ким­ры или на стан­ции Ким­ры; от стан­ции Лы­ко­ши­но до ко­ло­нии Лы­ко­ши­но № 3 вер­сты три пеш­ком и еще три вер­сты до от­де­ле­ния ко­ло­нии Крас­ный Бор, бри­га­да № 15, где я на­хо­жусь, так что пеш­ком верст шесть при­дет­ся ид­ти все­го; по до­ро­ге бес­ко­неч­но идет и идет на­род, для точ­но­сти все­гда мож­но спро­сить, до­ро­гу в Крас­ный Бор все зна­ют.
В на­сто­я­щее вре­мя я на­столь­ко бе­ден, что в те­че­ние все­го вре­ме­ни мо­е­го за­клю­че­ния я та­кой бед­но­сти не ис­пы­ты­вал; день­ги у ме­ня хо­тя и име­ют­ся в ма­лом ко­ли­че­стве, но ларь­ка у нас нет, и ку­пить нет воз­мож­но­сти хо­тя бы ку­сок са­ха­ру или еще че­го-ни­будь. Са­ха­ру я дав­но не имею ни од­но­го кус­ка, и в бу­ду­щем не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­но­сти иметь мне, как вновь при­е­хав­ше­му в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вую ко­ло­нию № 3.
Сно­ва бу­ду ждать от те­бя пись­ма, ко­то­рое, к удив­ле­нию мо­е­му, до сих пор от те­бя не по­лу­чаю, в это вре­мя мои то­ва­ри­щи по­лу­чи­ли и с Ку­ба­ни, и из Си­би­ри, а ты, вид­но, даль­ше жи­вешь? Ес­ли мож­но, при­шли по­сы­лоч­ку, а еще луч­ше при­ез­жай са­ма с ней, ес­ли это воз­мож­но».
В се­ре­дине июля 1940 го­да отец Сер­гий тя­же­ло за­бо­лел, о чем и со­об­щил жене, но по­том встре­во­жил­ся сам, что при­нес ей бес­по­кой­ство, и 20 июля на­пи­сал ей: «16 июля я по­слал те­бе пись­мо и те­перь рас­ка­и­ва­юсь, так как чув­ствую, что оно при­чи­ни­ло те­бе бес­по­кой­ство, но я и сам ис­пу­гал­ся – тем­пе­ра­ту­ра сра­зу по­вы­си­лась, и ненор­маль­ность ее про­дол­жа­лась 5-6 дней...» По со­сто­я­нию здо­ро­вья от­цу Сер­гию был необ­хо­дим бе­лый хлеб, и он пи­сал в том же пись­ме: «Бе­ло­го хле­ба со­вер­шен­но нет, но он был необ­хо­дим, а по­то­му я к те­бе и об­ра­тил­ся с по­кор­ней­шей прось­бой, ес­ли воз­мож­но до­стать, то при­шли, по­жа­луй­ста, бе­лень­ко­го хлеб­ца, та­ких же су­ха­ри­ков или ба­ра­но­чек, су­ше­чек, ну че­го толь­ко мо­жешь из бе­лой му­ки, а уж ес­ли нель­зя, то так и быть – лю­ди жи­вут, и мы про­жи­вем. У ме­ня оста­лось поч­то­вых ма­рок толь­ко на од­но пись­мо, про­шу те­бя при­слать поч­то­вых ма­рок пись­ма на три. Я бо­юсь, что с тво­ей пред­по­ла­га­е­мой по­езд­кой ко мне не вы­шло бы недо­ра­зу­ме­ния. Ведь на­ше по­ло­же­ние во­об­ще очень неустой­чи­вое, се­го­дня здесь, а зав­тра где-то там. Преж­де чем те­бе по­ехать ко мне, ты мне на­пи­ши, и я те­бе по­ста­ра­юсь дать от­вет, пись­ма ту­да и об­рат­но идут 5-6 дней. Жду от те­бя в ско­ром вре­ме­ни пись­ма – это преж­де все­го, а ес­ли воз­мож­но, и по­сы­лоч­ки».
1 ав­гу­ста 1940 го­да отец Сер­гий на­пи­сал пись­мо на­чаль­ни­ку НКВД Бе­рии. В нем он пи­сал: «13 но­яб­ря 1937 го­да я был аре­сто­ван рай­он­ным от­де­ле­ни­ем НКВД в Ким­рах... при­чем при аре­сте был учи­нен тща­тель­ный обыск; что имен­но ис­ка­ли, не знаю, но знаю то, что ни­че­го не на­шли, о чем со­став­лен был акт... 14 но­яб­ря я был вы­зван к сле­до­ва­те­лю, ко­то­рый за­дал мне три во­про­са, сво­дя­щих­ся к мо­ей яко­бы аги­та­ции про­тив со­вет­ской вла­сти. На за­дан­ные во­про­сы я от­ве­чал твер­до от­ри­ца­тель­но... В по­ли­ти­ку я ни­ко­гда не вме­ши­вал­ся, был со­вер­шен­но апо­ли­ти­чен... Боль­ше ни­ка­ких до­про­сов мне не учи­ня­лось. В де­каб­ре 1937 го­да мне был объ­яв­лен при­го­вор... к 10 го­дам ли­ше­ния сво­бо­ды. В при­го­во­ре ука­за­но, что я вел аги­та­цию про­тив со­вет­ской вла­сти, но не упо­мя­ну­то о кон­крет­ных фак­тах... В предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии ви­нов­ным я се­бя не при­знаю, а по­это­му и при­го­вор счи­таю невер­ным и по су­ще­ству ос­но­ван­ным на кля­уз­ном, глу­бо­ко кле­вет­ни­че­ском из­ве­те злых лю­дей на ни в чем не по­вин­но­го че­ло­ве­ка... Ни­ко­гда, ни­где ни­ка­кой аги­та­ции я не про­во­дил, это вся­кий из жи­те­лей го­ро­да Ким­ры, зна­ю­щий мой об­раз жиз­ни, под­твер­дит. Про­шу Вас по мо­е­му де­лу при­ка­зать про­из­ве­сти рас­сле­до­ва­ние всех об­сто­я­тельств мо­е­го де­ла в Ким­рах, где я со­сто­ял на служ­бе, пу­тем ши­ро­ко­го опро­са на­се­ле­ния и, удо­сто­ве­рив­шись в мо­ей неви­нов­но­сти, осво­бо­дить ме­ня от за­клю­че­ния и о Ва­ших рас­по­ря­же­ни­ях мне со­об­щить».
30 ав­гу­ста 1940 го­да рай­он­ное от­де­ле­ние НКВД в го­ро­де Ким­ры по­лу­чи­ло рас­по­ря­же­ние до­сле­до­вать де­ло. Со­труд­ни­кам НКВД вме­ня­лось в обя­зан­ность пе­ре­д­опро­сить преж­них сви­де­те­лей, а так­же вы­звать трех до­пол­ни­тель­ных, ко­то­рые долж­ны бы­ли «под­твер­дить то, что он поп».
В тот же день был до­про­шен один из двух лже­сви­де­те­лей, ко­то­рый под­твер­дил дан­ные им ра­нее по­ка­за­ния о яко­бы ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти свя­щен­ни­ка. Дру­го­го пе­ре­д­опро­сить не уда­лось, так как через пол­то­ра ме­ся­ца по­сле дан­ных им лже­сви­де­тельств он сам был аре­сто­ван. Бы­ли вы­зва­ны до­пол­ни­тель­ных три сви­де­те­ля, ко­то­рые по­ка­за­ли, что пре­крас­но зна­ют на­сто­я­те­ля Воз­не­сен­ской церк­ви про­то­и­е­рея Сер­гия, но о его ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти им ни­че­го не из­вест­но.
В сен­тяб­ре 1940 го­да пе­ре­сле­до­ва­ние бы­ло за­кон­че­но. «По су­ще­ству до­про­шен­ные вновь сви­де­те­ли су­ще­ствен­но­го по де­лу ни­че­го не да­ли, лишь под­твер­ди­ли при­над­леж­ность С.В. Кон­стан­ти­но­ва к ду­хо­вен­ству». На ос­но­ва­нии из­ло­жен­но­го по­ста­но­ви­ли – при­го­вор оста­вить в си­ле, о чем и со­об­щить осуж­ден­но­му.
Вско­ре по­сле по­лу­че­ния это­го от­ве­та отец Сер­гий был от­прав­лен в конц­ла­герь, рас­по­ло­жен­ный в Ни­ло­вой пу­сты­ни на ост­ро­ве Се­ли­гер, а 6 сен­тяб­ря 1941 го­да он был пе­ре­ве­ден в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вую ко­ло­нию, на­хо­див­шу­ю­ся на окра­ине го­ро­да Ков­ро­ва Вла­ди­мир­ской об­ла­сти.
Про­то­и­е­рей Сер­гий Кон­стан­ти­нов скон­чал­ся 26 но­яб­ря 1941 го­да. При­чи­ной смер­ти ста­ли непо­силь­ный труд и го­лод. В тот же день отец Сер­гий был по­гре­бен на ла­гер­ном клад­би­ще, устро­ен­ном на окра­ине ле­са непо­да­ле­ку от де­рев­ни Сер­гей­це­во Ков­ров­ско­го рай­о­на, в мо­ги­ле № 226.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ХХ сто­ле­тия. Жиз­не­опи­са­ния и ма­те­ри­а­лы к ним. Кни­га 6». Тверь. 2002. С. 322–329

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/