Священномученик Серафим (Звездинский), Дмитровский Епископ

На­ча­ло свое Звез­дин­ские бе­рут от ро­да Бо­не­фа­тье­вых, ста­ро­об­ряд­цев-бес­по­пов­цев. Иоанн Гав­ри­ло­вич Бо­не­фа­тьев, бу­ду­щий отец вла­ды­ки Се­ра­фи­ма, го­ря же­ла­ни­ем про­све­ще­ния, пеш­ком от­пра­вил­ся из Со­ли­га­ли­ча в Пе­тер­бург и по­дал про­ше­ние на Вы­со­чай­шее имя о сво­ем при­чис­ле­нии к Пра­во­слав­ной Церк­ви. Он был при­нят в Еди­не­ние с Рос­сий­ской Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью, на­име­но­ван Звез­дин­ским и опре­де­лен на долж­ность чте­ца при хра­ме на Вол­ко­вом клад­би­ще в Пе­тер­бур­ге, где у него об­на­ру­жи­лись ред­кие му­зы­каль­ные спо­соб­но­сти и пре­крас­ный го­лос.
В Пе­тер­бур­ге он же­нил­ся на до­че­ри еди­но­вер­че­ско­го свя­щен­ни­ка Ев­до­кии Ва­си­льевне Слав­ской, при­нял ду­хов­ный сан и по­лу­чил ме­сто свя­щен­ни­ка в Рже­ве. С на­ча­ла 80-х го­дов отец Иоанн слу­жил в Москве. Со­стоя на­сто­я­те­лем Тро­иц­кой церк­ви, отец Иоанн Звез­дин­ский за­слу­жил все­об­щую лю­бовь и ува­же­ние и вско­ре был на­зна­чен бла­го­чин­ным всех еди­но­вер­че­ских хра­мов.
7 ап­ре­ля 1883 го­да, в чет­верг ше­стой сед­ми­цы Ве­ли­ко­го по­ста, у него ро­дил­ся сын Ни­ко­лай, бу­ду­щий епи­скоп Се­ра­фим. Впо­след­ствии вла­ды­ка вспо­ми­нал сло­ва из Три­о­ди пост­ной, ко­то­рые чи­та­лись в день его рож­де­ния за Цер­ков­ным бо­го­слу­же­ни­ем: Даждь Ми, сыне, твое серд­це, очи же твои Моя пу­ти да со­блю­да­ют (на ве­черне 2-е чте­ние, Притч. 23, 26) и ви­дел в них про­ро­че­ство о сво­ем мо­на­ше­стве.
В 1885 или 1886 го­ду скон­ча­лась со­всем мо­ло­дая су­пру­га от­ца Иоан­на, и Ни­ко­лай трех лет остал­ся без ма­те­ри.. По неж­ной люб­ви отец Иоанн был ему не толь­ко от­цом, но и ма­те­рью: все­гдаш­няя его теп­ло­та и лас­ка не да­ва­ли ощу­щать Ко­ле, что он си­ро­та, не име­ю­щий ма­те­рин­ско­го по­кро­ва.
Рас­ска­зы­вая о сво­ем дет­стве, вла­ды­ка от­ме­чал, что его, ма­лень­ко­го, неопу­сти­тель­но бу­ди­ли в цер­ковь к ноч­ной служ­бе под празд­ни­ки. Утре­ня по еди­но­вер­че­ской тра­ди­ции со­вер­ша­ет­ся но­чью. И в хо­лод, и в непо­го­ду его ве­ли в храм, где он ча­сто за­сы­пал, но при­сут­ствие на бо­го­слу­же­нии счи­та­лось необ­хо­ди­мым для вос­пи­та­ния.
Отец при­учал Ко­лю лю­бить цер­ков­ную служ­бу, храм, пе­ние и чте­ние. На кли­ро­се Ко­ля чи­тал охот­но и чет­ко. Чтобы он мог ви­деть ле­жа­щий на ана­лое Ча­со­слов, под­став­ля­ли ска­ме­еч­ку. Од­на­жды ма­лень­кий Ко­ля во­шел в ал­тарь через Цар­ские вра­та. Ви­дев­шие вы­ра­зи­ли уве­рен­ность, что мла­де­нец станет слу­жи­те­лем пре­сто­ла Бо­жия.
Взи­рая на от­ца, со­вер­шав­ше­го ли­тур­гию, Ко­ля с тре­пе­том вни­мал его пла­мен­ной мо­лит­ве. «Вид­но, па­па за ме­ня мо­лил­ся в то вре­мя, — го­во­рил по­том вла­ды­ка. — Мо­жет быть, он ис­про­сил у Бо­га и эту ми­лость, что я по­шел по пу­ти слу­же­ния Церк­ви Бо­жи­ей».
Учить­ся Ко­лю от­да­ли в цер­ков­ное учи­ли­ще при еди­но­вер­че­ской церк­ви, а по окон­ча­нии ее, в 1895 го­ду, — в За­и­ко­но­спас­ское ду­хов­ное учи­ли­ще, что на Ни­коль­ской ули­це.
Бы­ло их три друж­ных од­но­класс­ни­ка: Ко­ля Звез­дин­ский, бу­ду­щий епи­скоп Дмит­ров­ский Се­ра­фим; Ни­ко­лай Куд­ряв­цев, сын свя­щен­ни­ка церк­ви Ни­ко­ла Боль­шой крест на Ильин­ке, бу­ду­щий епи­скоп Бо­го­род­ский Ни­ка­нор, еди­но­вер­че­ский ви­ка­рий Мос­ков­ской епар­хии, и Все­во­лод Крас­нов­ский, сын свя­щен­ни­ка церк­ви Свя­ти­те­ля Алек­сия на Ни­ко­ло-Ям­ской ули­це, впо­след­ствии епи­скоп Клин­ский Гав­ри­ил.
С 1899 го­да Ни­ко­лай Звез­дин­ский — уча­щий­ся Мос­ков­ской ду­хов­ной се­ми­на­рии. В ком­на­те Ко­ли ви­сел об­раз свя­ти­те­ля Ни­ко­лая во весь рост, пе­ред ко­то­рым он еже­днев­но мо­лил­ся о да­ро­ва­нии спо­соб­но­сти го­во­рить сло­во Бо­жие — по­уче­ния и про­по­ве­ди. И Гос­подь на­гра­дил его этим да­ром.
В хра­ме Хри­ста Спа­си­те­ля в Москве епи­ско­пом Пар­фе­ни­ем (Ле­виц­ким), быв­шим неза­дол­го до это­го рек­то­ром се­ми­на­рии, со­вер­ше­но бы­ло по­свя­ще­ние Ни­ко­лая в чте­ца ипо­ди­а­ко­на.
В 1902 го­ду, на вто­ром кур­се се­ми­на­рии, ко­гда Ко­ле бы­ло 19 лет, он тя­же­ло за­бо­лел лим­фан­го­и­том, бо­лез­нью, то­гда прак­ти­че­ски неиз­ле­чи­мой, но чу­дес­ным об­ра­зом был ис­це­лен по мо­лит­ве пе­ред при­ве­зен­ным игу­ме­ном Са­ров­ской пу­сты­ни Иеро­фе­ем об­ра­зом еще не про­слав­лен­но­го стар­ца Се­ра­фи­ма. В Са­ров отец Иоанн по­слал за­ве­рен­ное вра­ча­ми сви­де­тель­ство об ис­це­ле­нии и бла­годар­ствен­ное пись­мо от­цу Иеро­фею.
Об­ра­зок крот­ко­го стар­ца на­все­гда стал се­мей­ной свя­ты­ней, по­чи­тал­ся как ико­на (хо­тя изо­бра­же­ние его бы­ло еще без ним­ба) и со­про­вож­дал вла­ды­ку Се­ра­фи­ма по­чти всю его жизнь.
Через год по­сле это­го со­бы­тия Ко­ля стал сви­де­те­лем и част­ни­ком тор­жеств по ка­но­ни­за­ции и про­слав­ле­нию пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го. Ис­пол­нен­ный бла­го­дар­но­сти за ис­це­ле­ние сы­на, отец Иоанн на­пи­сал служ­бу пре­по­доб­но­му Се­ра­фи­му: По­сле от­кры­тия свя­тых мо­щей он ви­дел пре­по­доб­но­го.
Се­ми­на­рию Ни­ко­лай Ива­но­вич Звез­дин­ский окон­чил 1905 го­ду од­ним из луч­ших уче­ни­ков. По­сле го­ря­чей мо­лит­вы у мо­щей пре­по­доб­но­го Сер­гия он про­шел по кон­кур­су и был при­нят в Мос­ков­скую ду­хов­ную ака­де­мию на пол­ное со­дер­жа­ние.
Учил­ся Ко­ля усерд­но, вско­ре стал из­ве­стен сво­им да­ром сло­ва. «Идем в ака­де­мию, се­го­дня бу­дет про­по­ве­до­вать сту­дент Ни­ко­лай Ива­но­вич Звез­дин­ский», — го­во­ри­ли и жи­те­ли Сер­ге­е­ва По­са­да, и бра­тия мо­на­сты­ря.
За го­ды уче­ния в ака­де­мии Ни­ко­лай утвер­дил­ся в вы­бо­ре мо­на­ше­ско­го пу­ти. У ра­ки пре­по­доб­но­го Сер­гия вме­сте со сво­им дру­гом Ви­та­ли­ем Ста­виц­ким (бу­ду­щим епи­ско­пом Филип­пом) дал он обет при­нять по­стриг.
В это же вре­мя стал он ду­хов­ным сы­ном стар­ца Зо­си­мо­вой пу­сты­ни иеро­мо­на­ха Алек­сия (Со­ло­вье­ва). Ста­рец с лю­бо­вью при­нял под свое ру­ко­вод­ство бла­го­че­сти­во­го юно­шу.
В ка­нун Кре­ще­ния 1907 го­да скон­чал­ся отец Ни­ко­лая, про­то­и­е­рей Иоанн Звез­дин­ский. Еди­но­вер­цы об­ра­ти­лись к Мос­ков­ско­му мит­ро­по­ли­ту Вла­ди­ми­ру (Бо­го­яв­лен­ско­му), бу­ду­ще­му свя­щен­но-му­че­ни­ку, с прось­бой по­ста­вить Ни­ко­лая Ива­но­ви­ча на­сто­я­те­лем на ме­сто от­ца. Но вла­ды­ка, ви­дя в Звез­дин­ском яр­кие ду­хов­ные да­ро­ва­ния, их же­ла­ние не ис­пол­нил.
Ве­ро­ят­но, в Зо­си­мо­вой пу­сты­ни Ни­ко­лай по­зна­ко­мил­ся с ар­хи­манд­ри­том Чу­до­ва мо­на­сты­ря Ар­се­ни­ем (Жа­да­нов­ским) и вско­ре стал ча­стым его по­се­ти­те­лем. Отец Ар­се­ний по­лю­бил скром­но­го, ду­хов­но на­стро­ен­но­го сту­ден­та. Бе­се­до­вал с ним как с дру­гом, жи­во ин­те­ре­су­ясь его жиз­нью.
Од­на­жды отец Ге­ра­сим (Ан­ци­фе­ров), чти­мый чу­дов­ский ста­рец, имев­ший по­слу­ша­ние сто­ять у ра­ки свя­ти­те­ля Ио­ны в Успен­ском со­бо­ре Крем­ля, взял Ни­ко­лая с со­бой в го­сти к ду­хов­ным ча­дам и, при­быв к ним, от­ре­ко­мен­до­вал его:
— Я при­вел вам на­ше­го Чу­дов­ско­го ар­хи­манд­ри­та.
— Отец ар­хи­манд­рит, — го­во­рил отец Ге­ра­сим про Ни­ко­лая и от­цу Ар­се­нию, — это наш бу­ду­щий на­сто­я­тель, ар­хи­манд­рит Чу­дов­ский.
Ре­шив­шись на по­стриг, Ни­ко­лай ис­про­сил бла­го­сло­ве­ния и мо­лит­вен­ной по­мо­щи у сво­е­го стар­ца, от­ца Алек­сия, и бла­го­сло­ве­ния у ар­хи­манд­ри­та Ар­се­ния. Отец Ар­се­ний бла­го­сло­вил его об­ра­зом Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва.
По до­ро­ге в лав­ру в день по­стри­га Ни­ко­лай Ива­но­вич по­про­сил со­про­вож­дав­ше­го его игу­ме­на Зо­си­мо­вой пу­сты­ни от­ца Гер­ма­на (Гом­зи­на) ска­зать свое на­став­ле­ние. «Будь во­и­ном Хри­сто­вым, — ска­зал отец Гер­ман, — чув­ствуй се­бя все­гда сто­я­щим в строю пе­ред ли­цом На­чаль­ни­ка тво­е­го, Спа­си­те­ля Бо­га. Не ви­дишь, а серд­цем чув­ствуй, зри Его близ се­бя. Весь будь в струн­ку, все­гда, неопу­сти­тель­но. Зна­ешь, сол­дат сто­ит в строю, на­чаль­ник ото­шел... Во­ин не ви­дит его, но чув­ству­ет его при­сут­ствие и сто­ит на­че­ку, так и ты не за­бы­вай, что Бог все­гда с го­бой!»
26 сен­тяб­ря 1908 го­да по­сле все­нощ­но­го бде­ния со­вер­шил­ся мо­на­ше­ский по­стриг Ни­ко­лая Ива­но­ви­ча. Он по­лу­чил имя Се­ра­фим в честь пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го. Небес­ным ми­ром си­я­ло его ли­цо, ко­гда по­сле по­стри­га под­хо­ди­ли к нему мо­на­хи, спра­ши­вая: «Что ти есть имя, бра­те?»
В день Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, 22 ок­тяб­ря 1908 го­да, в ака­де­ми­че­ском По­кров­ском хра­ме со­сто­я­лось по­свя­ще­ние мо­на­ха Се­ра­фи­ма в иеро­ди­а­ко­на. А 8 июля, на Ка­зан­скую сле­ду­ю­ще­го, 1909 го­да, со­вер­ши­лось по­свя­ще­ние во иеро­мо­на­ха. В этом же го­ду он окон­чил ду­хов­ную ака­де­мию со зва­ни­ем кан­ди­да­та-ма­ги­стран­та бо­го­сло­вия и вско­ре по­лу­чил на­зна­че­ние пре­по­да­вать историюЦеркви в Вифан­ской се­ми­на­рии.
«Я мо­лил­ся за каж­до­го сво­е­го уче­ни­ка, — вспо­ми­нал по­том вла­ды­ка. — Вы­ни­мал за каж­до­го ча­сти­цу на про­ско­ми­дии, и это, ви­ди­мо, чув­ство­ва­ли они сво­и­ми ду­ша­ми».
Жил он стро­го, мно­го мо­лил­ся и по­стил­ся: су­па 8 ло­жек, по чис­лу слов мо­лит­вы Иису­со­вой: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, Сыне Бо­жий, по­ми­луй мя, греш­но­го». Ма­лень­кие пор­ции обе­да де­лил по­по­лам.
21 сен­тяб­ря 1912 го­да, от­ца Се­ра­фи­ма пе­ре­ве­ли в Мос­ков­скую ду­хов­ную се­ми­на­рию на долж­ность пре­по­да­ва­те­ля го­миле­ти­ки и со­еди­нен­ных с нею пред­ме­тов.
8 июня 1914 го­да ар­хи­манд­рит Ар­се­ний (Жа­да­нов­ский) был хи­ро­то­ни­сан во епи­ско­па Сер­пу­хов­ско­го, ви­ка­рия Мос­ков­ской епар­хии, с остав­ле­ни­ем в долж­но­сти на­мест­ни­ка ка­фед­раль­но­го Чу­до­ва мо­на­сты­ря, а 10 июня иеро­мо­нах Се­ра­фим был воз­ве­ден в сан ар­хи­манд­ри­та, на­зна­чен по­мощ­ни­ком на­мест­ни­ка мо­на­сты­ря и осво­бож­ден от долж­но­сти пре­по­да­ва­те­ля Мос­ков­ской се­ми­на­рии.
С ав­гу­ста 1914 го­да по ав­густ 1915 го­да он ис­пол­нял обя­зан­но­сти сто­лич­но­го на­блю­да­те­ля цер­ков­но-при­ход­ских школ.
В 1914 го­ду он был из­бран пред­се­да­те­лем об­ще­ства хо­ругве­нос­цев ка­фед­раль­но­го Чу­до­ва мо­на­сты­ря.
Ис­пол­няя обя­зан­но­сти на­сто­я­те­ля мо­на­сты­ря, ар­хи­манд­рит Се­ра­фим был строг к се­бе и дру­гим в со­блю­де­нии уста­вов мо­на­ше­ско­го жи­тия. «Ми­ряне несут тя­го­ту на фаб­ри­ках, за­во­дах, в тру­дах, — го­во­рил он бра­тии, — по­это­му мо­на­хам долж­но со сми­ре­ни­ем яв­лять­ся на мо­лит­вен­ное бде­ние в уроч­ный час». Все во­про­сы управ­ле­ния мо­на­сты­рем отец Се­ра­фим со­гла­со­вы­вал с епи­ско­пом Ар­се­ни­ем: «Как вла­ды­ка, так и я».
В Чу­до­вом мо­на­сты­ре пе­ре­жил отец Се­ра­фим об­стрел Крем­ля в 1917 го­ду.
Мо­щи свя­ти­те­ля Алек­сия, глав­ную чу­дов­скую свя­ты­ню, с на­ча­ла об­стре­ла 27 ок­тяб­ря/9 но­яб­ря 1917 го­да пе­ре­нес­ли в де­ре­вян­ном гро­бе в пе­щер­ную цер­ковь, в под­зе­ме­лье, где 300 лет на­зад то­мил­ся в за­клю­че­нии свя­щен­но­му­че­ник Пат­ри­арх Ер­мо­ген. Здесь, под нескон­ча­е­мый гро­хот ору­дий, ден­но и нощ­но мо­ли­лись о Рос­сии ар­хи­манд­рит Се­ра­фим со всей бра­ти­ей и го­стя­ми Чу­до­ва мо­на­сты­ря, де­ле­га­та­ми По­мест­но­го Со­бо­ра — бу­ду­щим свя­щен­но­му­че­ни­ком мит­ро­по­ли­том Пет­ро­град­ским Ве­ни­а­ми­ном (Ка­зан­ским), ар­хи­епи­ско­пом Грод­нен­ским Ми­ха­и­лом (Ер­ма­ко­вым), ар­хи­епи­ско­пом Нов­го­род­ским Ар­се­ни­ем (Стад­ниц­ким), епи­ско­пом Бе­ло­сток­ским Вла­ди­ми­ром (Ти­хо­ниц­ким) и с зо­си­мов­ским стар­цем иерос­хи­мо­на­хом Алек­си­ем (Со­ло­вье­вым).
Пред­ста­ви­те­ли но­вой вла­сти за­кры­ли Кремль, с вес­ны 1918 го­да на­ча­ли по­сту­пать рас­по­ря­же­ния о вы­се­ле­нии мо­на­хов. Ослож­ни­лась и внут­рен­няя жизнь бра­тии. 26 июля 1918 го­да, в день празд­но­ва­ния Со­бо­ра ар­хи­стра­ти­га Гав­ри­и­ла, епи­скоп Ар­се­ний и ар­хи­манд­рит Се­ра­фим на­все­гда по­ки­ну­ли Чу­дов мо­на­стырь.
По­го­стив в Зо­си­мо­вой пу­сты­ни, вла­ды­ка Ар­се­ний и ар­хи­манд­рит Се­ра­фим пе­ре­еха­ли в ав­гу­сте 1918 го­да в Се­ра­фи­мо-Зна­мен­ский скит к схи­и­гу­ме­нии Фа­ма­ри (Мар­джа­но­вой), лю­бя­щей ду­хов­ной до­че­ри вла­ды­ки, без­бо­яз­нен­но при­ютив­шей его и са­мо­от­вер­жен­но ему слу­жив­шей. Ма­туш­ка окру­жи­ла из­гнан­ни­ков за­бо­той; имея в ле­су близ ски­та ма­лень­кий до­мик, устро­и­ла для них ки­но­вию. Здесь, в пол­ном уеди­не­нии, они мо­ли­лись и тру­ди­лись: ко­па­ли гряд­ки, ру­би­ли дро­ва. Отец Се­ра­фим чи­тал Свя­щен­ное Пи­са­ние по пра­ви­лу пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма: за неде­лю — че­ты­ре Еван­ге­лия, Де­я­ния апо­сто­лов и По­сла­ния. Еже­днев­но он со­слу­жил епи­ско­пу Ар­се­нию в ки­но­вий­ном хра­ме во имя свя­ти­те­ля Иоаса­фа.
Еже­днев­ное со­вер­ше­ние Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии на­все­гда срод­ни­ло их. Всю жизнь они счи­та­ли по­те­рян­ны­ми дни, в ко­то­рые не слу­жи­ли ли­тур­гию без ка­кой-ли­бо ос­но­ва­тель­ной при­чи­ны: тя­же­лая бо­лезнь, пу­те­ше­ствие или за­клю­че­ние.
В кон­це ле­та 1919 го­да ар­хи­манд­рит Се­ра­фим был вы­зван Свя­тей­шим Пат­ри­ар­хом Ти­хо­ном в Моск­ву. По­мо­лив­шись, про­во­дил вла­ды­ка Ар­се­ний сво­е­го дру­га и бра­та, пат­ри­арх объ­явил, что име­ет в нем нуж­ду и же­ла­ет ви­деть в епи­скоп­ском сане. Ста­рец Алек­сий бла­го­сло­вил от­ца Се­ра­фи­ма на ар­хи­ерей­ское слу­же­ние.
В епар­хи­аль­ном до­ме бы­ло со­вер­ше­но на­ре­че­ние ар­хи­манд­ри­та Се­ра­фи­ма во епи­ско­па Дмит­ров­ско­го.
3 ян­ва­ря 1920 го­да, в день свя­ти­те­ля Пет­ра, Мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го, в хра­ме Тро­иц­ко­го по­дво­рья Свя­тей­ший Пат­ри­арх Ти­хон со­вер­шил епи­скоп­скую хи­ро­то­нию Ар­хи­манд­ри­та Се­ра­фи­ма в со­слу­же­нии мит­ро­по­ли­та Вла­ди­мир­ско­го Сер­гия (Стра­го­род­ско­го), ар­хи­епи­ско­па Харь­ков­ско­го и Ах­тыр­ско­го На­фа­наи­ла (Тро­иц­ко­го), епи­ско­па Вят­ско­го Ни­канд­ра (Фе­но­ме­но­ва), епи­ско­па Аляс­кин­ско­го Филип­па (Ста­виц­ко­го).
Вру­чая по­сох но­во­по­став­лен­но­му епи­ско­пу, Свя­тей­ший ска­зал: «Гос­подь при­звал те­бя быть епи­ско­пом и спо­до­бил се­го ве­ли­ко­го са­на в день празд­но­ва­ния пер­во­го свя­ти­те­ля Мос­ков­ско­го Пет­ра. Ска­за­но в тро­па­ре се­му свя­то­му, что он был утвер­жде­ни­ем гра­ду Москве. Же­лаю, чтобы ты был для гра­да Дмит­ро­ва тем же, чем был свя­ти­тель Петр для Моск­вы. Будь и ты утвер­жде­ни­ем гра­ду Дмит­ро­ву».
Во вре­мя празд­нич­но­го обе­да мит­ро­по­лит Сер­гий (Стра­го­род­ский), взяв свою сто­ло­вую лож­ку, за­ме­тил: «Со­ве­тую, вла­ды­ка, за­па­стись лож­кой, при­дет­ся вам в тюрь­му ид­ти. Не за­бы­вай­те это­го пред­ме­та, он там бу­дет очень ну­жен».
Пат­ри­арх Ти­хон, на­пут­ствуя епи­ско­па Се­ра­фи­ма на тру­ды ар­хи­ерей­ские, ска­зал: «Иди пу­тем апо­столь­ским... Где при­дет­ся пеш­ком — пеш­ком иди. Ни­где ни­чем ни­ко­гда не сму­щай­ся. Неудобств не бой­ся, все тер­пи. Как ты ду­ма­ешь, да­ром раз­ве ка­дят ар­хи­ерею три­жды-по-три­жды? Нет, неда­ром. За мно­гие тру­ды и по­дви­ги, за ис­по­вед­ни­че­ские его бо­лез­ни и хра­не­ние до кро­ви ве­ры пра­во­слав­ной».
25 ян­ва­ря 1920 го­да, в день свя­той му­че­ни­цы Та­ти­а­ны, вла­ды­ка Се­ра­фим при­был в Бо­гом дан­ный ему удел. Еще в 1915 го­ду, бу­дучи Чу­дов­ским ар­хи­манд­ри­том, он про­ез­жал Дмит­ров, ко­гда вме­сте с епи­ско­пом Ар­се­ни­ем воз­вра­щал­ся в Моск­ву из Пеш­нош­ско­го мо­на­сты­ря. Воз­ле со­бо­ра ло­ша­ди ста­ли и от­ка­зы­ва­лись дви­гать­ся с ме­ста. Вла­ды­ка и ар­хи­манд­рит по­шли в со­бор и при­ло­жи­лись к глав­ной свя­тыне го­ро­да — Жи­во­тво­ря­ще­му Кре­сту. Епи­скоп Ар­се­ний ска­зал то­гда, что со­бы­тие это, ви­ди­мо, не слу­чай­ное, есть в нем ука­за­ние на ка­кое-то Бо­жие из­во­ле­ние.
И те­перь вла­ды­ка Се­ра­фим, в сане епи­ско­па при­быв в Дмит­ров, преж­де все­го со­вер­шил бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен.
Три го­да, про­ве­ден­ные им в Дмит­ро­ве, оста­лись для жи­те­лей го­ро­да неза­бы­ва­е­мы­ми. Пла­мен­ная мо­лит­ва, при­об­ще­ние от­пав­ших, взыс­ка­ние за­блуд­ших, уте­ше­ние стар­цев, вос­пи­та­ние под­рост­ков, непре­стан­ное по­уче­ние сло­вом Бо­жи­им — та­ким бы­ло его слу­же­ние.
Епи­скоп Се­ра­фим, уже про­из­но­ся про­по­ведь пе­ред ис­по­ве­дью, при­во­дил к по­ка­я­нию нерас­ка­ян­ных греш­ни­ков, а на ис­по­ве­ди да­же те, кто ни­ко­му не мог от­крыть­ся, от­кры­ва­ли ду­шу епи­ско­пу, как сер­до­боль­но­му от­цу. Вла­ды­ка еже­днев­но со­вер­шал ли­тур­гию, ча­сто при за­кры­тых две­рях, в Ка­зан­ской церк­ви. С ним слу­жил иеро­ди­а­кон Ари­старх. Паст­ву свою епи­скоп Се­ра­фим окорм­лял усерд­но, знал каж­дый дом и, как отец, всем был до­сту­пен. У две­рей его до­ма оче­редь скор­бя­щих, при­те­ка­ю­щих за ре­ше­ни­ем, воз­рас­та­ла с каж­дым днем. Ча­сто, воз­вра­ща­ясь позд­но, он, тем не ме­нее, за­ез­жал к сво­им ча­дам.
Дмит­ров­цы по­лю­би­ли тро­га­тель­ное и вдох­но­вен­ное слу­же­ние вла­ды­ки и ста­ра­лись не упу­стить воз­мож­ность с ним мо­лить­ся. По­сле окон­ча­ния служ­бы они с пе­ни­ем мо­литв про­во­жа­ли его до са­мо­го до­ма. Ве­че­ра­ми по­сле все­нощ­ной, в тем­но­те, стоя на вы­со­ком крыль­це, по­дол­гу рас­ста­вал­ся епи­скоп со сво­и­ми ча­да­ми, про­дол­жав­ши­ми пе­ние ака­фи­ста.
В го­ды слу­же­ния в Дмит­ро­ве вла­ды­ка учре­дил брат­ство Жи­во­тво­ря­ще­го Кре­ста Гос­под­ня, имев­шее це­лью «в мо­лит­вен­ном еди­не­нии по­чер­пать ду­хов­ные си­лы к со­зи­да­нию сво­ей жиз­ни по за­ве­там Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста — слу­жить Хри­сту и во Хри­сте и ра­ди Хри­ста ближ­не­му». Сы­нов­няя пре­дан­ность Свя­той Пра­во­слав­ной Церк­ви и по­слу­ша­ние всем ее уза­ко­не­ни­ям утвер­жда­лись уста­вом как пря­мой долг брат­чи­ков. Осо­бен­но долж­ны ста­рать­ся брат­чи­ки про­во­дить в жизнь са­мую глав­ную еван­гель­скую за­по­ведь: «Лю­би­те друг дру­га».
Ар­хи­пас­тыр­ское слу­же­ние епи­ско­па Се­ра­фи­ма бы­ло утвер­жде­ни­ем и пре­тво­ре­ни­ем в жизнь го­ря­чей люб­ви ко Хри­сту, Хри­сто­вой люб­ви к ближ­не­му и вер­но­сти Пра­во­слав­ной Церк­ви. Паст­ву свою вос­пи­ты­вал он в ду­хе бла­го­го­вей­но­го от­но­ше­ния ко всем цер­ков­ным уста­вам, а от свя­щен­но­слу­жи­те­лей тре­бо­вал их неопу­сти­тель­но­го со­блю­де­ния. Как и в Чу­до­ве мо­на­сты­ре, стро­гим к ис­пол­не­нию обе­тов и уста­вов, неустан­ным, лю­бя­щим и за­бот­ли­вым на­став­ни­ком стал епи­скоп Се­ра­фим для мо­на­ше­ству­ю­щих сво­ей епар­хии. Объ­ез­жая при­хо­ды, вве­рен­ные его управ­ле­нию, он непре­мен­но на­ве­щал мо­на­сты­ри, по­се­щая их во все пре­столь­ные празд­ни­ки. В его ви­ка­ри­ат­стве на­хо­ди­лись та­кие из­вест­ные оби­те­ли, как древ­ний Ни­ко­ло-Пеш­нош­ский и Спа­со-Влахерн­ский мо­на­сты­ри. Во Влахерн­ском мо­на­сты­ре вла­ды­ка уста­но­вил празд­ник в честь об­ра­за «Бе­лень­ко­го Спа­си­те­ля». Осо­бен­но це­нил чин­ность, бла­го­об­ра­зие и строй­ность бо­го­слу­же­ния, от­ли­чав­шие оби­тель, по­чи­тал под­ви­зав­шу­ю­ся в нем ста­ри­цу-схи­мо­на­хи­ню Се­ра­фи­му (Ко­чет­ко­ву). В Ни­ко­ло-Пеш­нош­ском мо­на­сты­ре, «Вто­рой лав­ре», по сло­ву мит­ро­по­ли­та Пла­то­на (Лев­ши­на), епи­скоп Се­ра­фим по бла­го­сло­ве­нию Свя­тей­ше­го, Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на воз­вел на­сто­я­те­ля от­ца Ксе­но­фон­та в сан ар­хи­манд­ри­та, а в на­ча­ле 1921 го­да по­стриг его в схи­му с име­нем Онуф­рий.
Од­на­жды, ко­гда епи­скоп Се­ра­фим при­е­хал к сво­е­му стар­цу Алек­сию, ста­рец бла­го­сло­вил его про­зрач­ным тем­но-крас­ным, как кровь, кре­стом и про­чи­тал тро­парь свя­щен­но­му­че­ни­че­ский: «И нра­вом при­част­ник, и пре­сто­лом на­мест­ник Апо­сто­лом быв, де­я­ние об­рел еси Бо­го­дух­но­венне, в ви­де­ния вос­ход; се­го ра­ди сло­во ис­ти­ны ис­прав­ляя и ве­ры ра­ди по­стра­дал еси да­же до кро­ве».
В один из при­ез­дов в Зо­си­мо­ву пу­стынь, 17 июля: 1922 го­да, на­ка­нуне празд­ни­ка пре­по­доб­но­го Сер­гия, ис­по­ве­дав­шись у от­ца Алек­сия и по­бе­се­до­вав с ним, вла­ды­ка вы­шел из ке­лии. Здесь при­сту­пи­ли к нему стар­шие из бра­тии с по­кло­ном и прось­бою: «Вла­ды­ка свя­тый, отец на­сто­я­тель наш, ста­рец схи­и­гу­мен Гер­ман, ослаб, управ­лять по­чти не мо­жет, про­сим за­ме­нить его. Же­ла­ем от­ца Фе­о­до­ри­та на­сто­я­те­лем. Хо­ро­ший хо­зя­ин, рас­тит ово­щи на сель­ско­хо­зяй­ствен­ную вы­став­ку». — «За­бы­ли, — от­ве­тил ар­хи­пас­тырь, — что отец Гер­ман при­шел в дре­му­чий лес, воз­двиг оби­тель, в ко­то­рой вы жи­ве­те. Все со­зда­но его тру­да­ми и за­бо­та­ми: со­бор, ко­ло­коль­ня, вся оби­тель. Он ве­ли­кий за вас мо­лит­вен­ник, его мо­лит­ва­ми все жи­ве­те здесь. Но ска­жу вам: как толь­ко охла­де­ет ру­ка схи­и­гу­ме­на Гер­ма­на и не бу­дет пе­ре­би­рать с мо­лит­вою чет­ки, все вы рас­сы­пе­тесь, и ни­ко­го здесь не оста­нет­ся. Гос­по­ду ва­ша ка­пу­ста не нуж­на».
На празд­нич­ной все­нощ­ной все жда­ли, что вла­ды­ка Се­ра­фим вый­дет на ве­ли­ча­ние, но по­сле это­го раз­го­во­ра с бра­ти­ей он сел в эки­паж и уехал в Дмит­ров.
Все­го через пол­го­да, 1 фев­ра­ля 1923 го­да, скон­чал­ся схи­и­гу­мен Гер­ман. От­пе­вал его епи­скоп Вар­фо­ло­мей (Ре­мов). По­сле от­пе­ва­ния ду­хов­ные ча­да стар­ца уви­де­ли у Свя­тых во­рот две трой­ки. Бра­тия бес­по­кой­но бе­га­ла...
— Что слу­чи­лось? — спро­си­ли бо­го­моль­цы.
— При­е­ха­ли, гро­зят пу­стынь за­крыть... По­ско­рее бы за­рыть мо­ги­лу от­ца Гер­ма­на.
1922 год. Го­не­ния в свя­зи с изъ­я­ти­ем цер­ков­ных цен­но­стей...
На Пас­ху епи­ско­па Се­ра­фи­ма вы­зва­ли в Дмит­ров­ский ис­пол­ком. На­род со­брал­ся, тре­бо­вал его воз­вра­ще­ния: «От­дай­те нам на­ше­го вла­ды­ку!» Вла­сти раз­ре­ши­ли ему вый­ти на бал­кон, од­на­ко и по­сле это­го на­род не успо­ка­и­вал­ся, кри­чал. То­гда вла­ды­ку от­пу­сти­ли. На­род с тор­же­ствен­ным пе­ни­ем: «Хри­стос вос­кре­се!» вер­нул­ся в со­бор со сво­им пас­ты­рем. Но вско­ре при­шла по­вест­ка: епи­ско­па вы­зы­ва­ли в Моск­ву. В день Зна­ме­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, 10 де­каб­ря 1922 го­да, вла­ды­ка Се­ра­фим в по­след­ний раз слу­жил в Дмит­ро­ве тор­же­ствен­ное бо­го­слу­же­ние.
12 де­каб­ря, при­быв в Моск­ву, на­пра­вил­ся на Лу­бян­ку, где был аре­сто­ван. По­сле окон­ча­ния до­про­сов его пе­ре­ве­ли в Бу­тыр­скую тюрь­му. Обиль­ным по­то­ком по­тек­ли пе­ре­да­чи. Вла­ды­ка Се­ра­фим де­лил­ся всем, что по­лу­чал. Уте­шал со­уз­ни­ков сло­ва­ми со­стра­да­ния мо­лит­вой, лю­бо­вью. Со­вер­шал здесь Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, ис­по­ве­до­вал тех, кто ни­ко­гда не был на ис­по­ве­ди, при­ча­щал, обод­рял, уте­шал от­ча­яв­ших­ся и без­на­деж­ных. Устро­е­ние его серд­ца в это вре­мя хо­ро­шо ха­рак­те­ри­зу­ют стро­ки из пись­ма 1923 го­да, по­слан­но­го из Бу­тыр­ской тюрь­мы ду­хов­ным ча­дам: «Мир вам и ра­дость от Ис­точ­ни­ка ра­до­сти Хри­ста Гос­по­да, все до­ро­гие, род­ные де­ти мои, непре­стан­но в тем­нич­ной мо­лит­ве мо­ей по­ми­на­е­мые: бла­го­сло­ви вас Гос­подь, сла­ва Бо­гу за все — и за тюрь­му, сла­ва Ему, что не обо­шел Он ме­ня Сво­ею ми­ло­стию... Бла­го­да­рю вас всех за ва­шу лю­бовь ко мне. Ми­лость Бо­жия и по­кров Ца­ри­цы Небес­ной да бу­дет над все­ми ва­ми. Ваш бо­го­мо­лец Е. Се­ра­фим.

Кто со сле­за­ми
свой хлеб не едал,
кто ни­ко­гда от пе­лен до мо­ги­лы
но­чью, на ло­же сво­ем не ры­дал,
тот вас не зна­ет, небес­ные си­лы.
Это по­ют у нас».

Те­ло вла­ды­ки, изъ­еден­ное вша­ми, по­кры­лось стру­пья­ми, и врач не мог при­ло­жить труб­ку, при­хо­ди­лось под­кла­ды­вать бу­ма­гу. На­ча­лись сер­деч­ные при­сту­пы. Вла­ды­ку пе­ре­ве­ли в «око­ло­ток», где был по­лу­боль­нич­ный ре­жим, боль­ше воз­ду­ха, про­гул­ки и — ду­хо­вен­ство хра­ма Хри­ста Спа­си­те­ля, но при­е­хав­ший про­ку­рор, за­ме­тив у кро­ва­ти епи­ско­па Се­ра­фи­ма об­ра­зы Ско­ро­по­слуш­ни­цы, пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма и дру­гих свя­тых, при­леп­лен­ные хле­бом к стене, при­ка­зал пе­ре­ве­сти вла­ды­ку в об­щую ка­ме­ру.
В Бу­тыр­ках сло­жил епи­скоп Се­ра­фим ака­фист Страж­ду­ще­му Хри­сту Спа­си­те­лю:
«В несе­нии кре­ста спа­си­тель­но­го, дес­ни­цею Тво­ею мне нис­по­слан­но­го, укре­пи ме­ня, вко­нец из­не­мо­га­ю­ще­го».
30 мар­та 1923 го­да, в день Алек­сия че­ло­ве­ка Бо­жия, епи­ско­пу Се­ра­фи­му вы­нес­ли при­го­вор: два го­да ссыл­ки в Зы­рян­ском крае. Ду­хов­ные ча­да про­си­ли у вла­стей раз­ре­ше­ния вла­ды­ке ехать без кон­воя, но по­лу­чи­ли от­каз. В ап­ре­ле епи­ско­па Се­ра­фи­ма пе­ре­ве­ли из Бу­тыр­ской в Та­ган­скую тюрь­му. В пол­ночь под празд­ник ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Неча­ян­ная Ра­дость», 14 мая 1923 го­да, по­езд увез вла­ды­ку в ссыл­ку эта­пом в Усть-Сы­сольск. Про­ща­ясь с ду­хов­ны­ми детьми, вла­ды­ка пи­сал: «Сла­ва Бо­гу за все. Празд­ную, свет­ло тор­же­ствую чет­вер­тый ме­сяц ду­ше­спа­си­тель­но­го за­клю­че­ния мо­е­го. Бла­го­да­рю Гос­по­да, бла­го­да­рю и вас во Хри­сте Иису­се, род­ные мои, лю­би­мые и прис­но­по­ми­на­е­мые де­ти и дет­ки мои, за все ва­ши участ­ли­вые за­бо­ты о мне, греш­ном. Гос­подь да воз­даст вам сто­ри­цею в сем ве­ке и наи­па­че в бу­ду­щем».
Епи­скоп Ар­се­ний и схи­и­гу­ме­ния Зна­мен­ско­го ски­та ма­туш­ка Фа­марь бла­го­сло­ви­ли по­слуш­ни­цу Ан­ну Пат­ри­ке­е­ву сле­до­вать за ссыль­ным епи­ско­пом и быть во всем ему по­мощ­ни­цей. По­слуш­ни­цу Клав­дию Ляш­ке­вич на­сто­я­тель­ни­ца Дмит­ров­ско­го Бо­ри­со­глеб­ско­го мо­на­сты­ря игу­ме­ния Сер­гия бла­го­сло­ви­ла быть вто­рой по­мощ­ни­цей Прео­свя­щен­но­го Се­ра­фи­ма. В Вят­ке бы­ла пе­ре­сад­ка, за­тем око­ло двух недель жда­ли от­прав­ки. Епи­скоп так об­но­сил­ся, что да­же за­клю­чен­ные сме­я­лись: «Вла­ды­ка, ваш под­ряс­ник во­роне на гнез­до не го­дит­ся». А в Бу­тыр­ках у него бы­ло все: и бе­лье, и три под­ряс­ни­ка, но он их раз­дал. При­бы­ли в Кот­лас. Аре­стан­тов рас­кон­во­и­ро­ва­ли. Бы­ла Тро­иц­кая суб­бо­та, и ду­хо­вен­ство ре­ши­ло пой­ти в цер­ковь. Три епи­ско­па — Се­ра­фим (Звез­дин­ский), Афа­на­сий (Са­ха­ров) и Ни­ко­лай. (Яру­ше­вич) — во­шли в храм, но ока­за­лось, что храм об­нов­лен­че­ский. Ссыль­ные ар­хи­ереи вы­шли.
Да­лее — путь па­ро­хо­дом по Вы­че­где. На тре­тий день при­бы­ли ссыль­ные к бе­ре­гам Усть-Сы­соль­ска. Первую ли­тур­гию в ссыл­ке вла­ды­ка слу­жил в день свя­ти­те­ля Алек­сия, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го (чу­дов­ский празд­ник, 2 июня). Просфор не бы­ло, для ли­тур­гии взя­ли чи­стую пост­ную ба­ран­ку. Но уже 7 июня епи­ско­па Се­ра­фи­ма, чу­дов­ско­го игу­ме­на Фила­ре­та (Вол­ча­на) и Дмит­ров­ско­го бла­го­чин­но­го от­ца Ива­на Му­ра­вье­ва сроч­но от­пра­ви­ли па­ро­хо­дом в Ви­зин­гу, ку­да при­бы­ли утром на тре­тий день.
Дол­го ис­ка­ли при­ста­ни­ща, так как при­нять в свой дом ни­кто не хо­тел. Го­во­ри­ли: «Опас­но: лю­ди пре­ступ­ные, близ­ко за­кро­ма с хле­бом. За­по­ры у нас пло­хие, не мо­жем»... В Ви­зин­ге до­ма так и не на­шли и по­се­ли­лись в се­ле Сред­ний Ко­льель.
На пер­вый ме­сяц де­нег и про­дук­тов хва­ти­ло, даль­ше при­шлось ме­нять, что бы­ло. Но к это­му вре­ме­ни дмит­ров­цы узна­ли адрес вла­ды­ки и сна­ря­ди­ли по­слан­ни­цу Та­ню. В июле она при­е­ха­ла, при­вез­ла по­дар­ки и пись­ма, а епи­скоп Се­ра­фим пи­сал в от­вет­ном пись­ме:
«1923 г. Июля 19 дня, ба­тюш­ки прп. Се­ра­фи­ма.
Мир вам и бла­го­сло­ве­ние, до­ро­гие мои, вер­ные во Хри­сте воз­люб­лен­ные дмит­ров­цы. Спа­си вас Гос­по­ди за го­стин­цы, ко­то­рые при­вез­ла мне Та­ня. Цве­ти­те для Цар­ствия Бо­жия, за­вянь­те со­всем для ада. Будь­те Бо­жии, а не вра­жьи. Друг дру­га лю­би­те, друг дру­га про­щай­те, не уко­ряй­те, не су­ди­те, гни­лых слов не го­во­ри­те. В ми­ре со стра­хом Бо­жи­им жи­ви­те, смерт­ный страш­ный час вос­по­ми­най­те и суд Хри­стов нели­це­при­ят­ный ни­ко­гда не за­бы­вай­те, храм Бо­жий усерд­но по­се­щай­те, в гре­хах кай­тесь. Св. Хри­сто­вых Та­ин при­ча­щай­тесь. Ми­лость Бо­жия и по­кров Ца­ри­цы Небес­ной да бу­дет со все­ми ва­ми от­ныне и до ве­ка. Аминь. Е. С.»
От­бы­вая ссыл­ку в Зы­рян­ском крае, вла­ды­ка Се­ра­фим не остав­лял сво­е­го ар­хи­пас­тыр­ско­го по­пе­че­ния о дмит­ров­цах в ме­ру тех пол­но­мо­чий, ко­то­рые в то вре­мя предо­став­ля­лись Мос­ков­ско­му ви­ка­рию. Со­об­ще­ние осу­ществ­ля­лось через пись­ма.
«Мо­люсь за вас, — пи­сал он дмит­ров­цам, — с воп­лем креп­ким и сле­за­ми, чтобы Гос­подь огра­дил Цер­ковь от втор­же­ния лже­учи­те­лей... Мо­ли­тесь за ар­хи­пас­ты­ря ва­ше­го, пе­ред Жи­во