Священномученик Порфирий (Гулевич), Симферопольский Епископ

Епи­скоп Сим­фе­ро­поль­ский и Крым­ский Пор­фи­рий (в ми­ру По­ли­карп Ва­си­лье­вич Гуле­вич) ро­дил­ся 26 фев­ра­ля 1864 го­да в се­ле То­ка­рев­ка Ли­тин­ско­го уез­да По­доль­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка.
В 1885 го­ду окон­чил По­доль­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и 22 ок­тяб­ря 1886 го­да, в день празд­но­ва­ния Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, при­нял свя­щен­ный сан. С 1914 по 1928 год отец По­ли­карп был бла­го­чин­ным и на­сто­я­те­лем со­бо­ра в г. Оль­го­по­ле, а так­же пре­по­да­вал за­кон Бо­жий в мест­ной гим­на­зии. Ис­пол­няя эти обя­зан­но­сти, он про­явил се­бя как ис­тин­ный пас­тырь ста­да Хри­сто­ва. Сло­ва Гос­по­да о том, кто со­тво­рит за­по­ве­ди и на­учит то­му лю­дей, «тот ве­ли­ким на­ре­чет­ся в Цар­стве Небес­ном» (Мф.5,19), за­па­ли ему в серд­це, и через всю по­сле­ду­ю­щую жизнь про­по­вед­ни­че­ская де­я­тель­ность, учи­тель­ство и ду­хов­ное окорм­ле­ние вве­рен­ной ему Бо­гом паст­вы про­шли зо­ло­той ни­тью. Ду­хов­ный ав­то­ри­тет от­ца По­ли­кар­па воз­рас­тал, и сло­во его ста­но­ви­лось ве­со­мым и убе­ди­тель­ным для мно­гих.
По­сле ре­во­лю­ции 1917 г. и при­хо­да к вла­сти боль­ше­ви­ков, отец По­ли­карп су­мел объ­еди­нить во­круг се­бя тех, кто бо­лел ду­шой за Пра­во­слав­ную ве­ру и Оте­че­ство. Вы­сту­пал про­тив об­нов­лен­че­ско­го дви­же­ния и в за­щи­ту Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на, от­ста­и­вая незыб­ле­мость ка­но­нов Пра­во­слав­ной Церк­ви. В сво­их про­по­ве­дях он от­кры­то об­ли­чал рас­коль­ни­ков и сре­ди сво­ей паст­вы рас­про­стра­нял ли­стов­ки, при­зы­ва­ю­щие оста­вать­ся вер­ны­ми Пат­ри­ар­ху Ти­хо­ну. Поль­зо­вал­ся боль­шим ав­то­ри­те­том в сре­де ве­ру­ю­щих и во­прос о его ру­ко­по­ло­же­нии в епи­ско­па рас­смат­ри­вал­ся пра­во­слав­ны­ми ар­хи­ере­я­ми Укра­и­ны с 1925 г. Участ­во­вал в тай­ной ра­бо­те по ор­га­ни­за­ции на По­до­лье групп ду­хо­вен­ства и ве­ру­ю­щих, непод­кон­троль­ных вла­стям. В 1927 го­ду уми­ра­ет су­пру­га от­ца По­ли­кар­па, и он, же­лая все­це­ло по­свя­тить се­бя на слу­же­ние Церк­ви, при­ни­ма­ет мо­на­ше­ский по­стриг с име­нем Пор­фи­рий. К это­му вре­ме­ни его де­я­тель­ность при­вле­ка­ет вни­ма­ние вла­стей. В 1927 го­ду Харь­ков­ское ОГПУ вы­зы­ва­ет от­ца Пор­фи­рия из г. Оль­го­по­ля в г. Харь­ков. Фор­маль­ным по­во­дом по­слу­жи­ло по­пав­шее в ОГПУ пись­мо иеро­мо­на­ха Пор­фи­рия к неко­е­му игу­ме­ну Иг­на­тию, от­ра­жа­ю­щее его мне­ние в от­но­ше­нии Ука­за за­ме­сти­те­ля Пат­ри­ар­ше­го Ме­сто­блю­сти­те­ля мит­ро­по­ли­та Сер­гия (Стра­го­род­ско­го), от­ме­ня­ю­ще­го по­ми­но­ве­ние всех епар­хи­аль­ных ар­хи­ере­ев, на­хо­дя­щих­ся в ссыл­ках. «Невоз­мож­но от­ка­зать­ся от со­слан­ных епи­ско­пов, это все рав­но, что от­ка­зать­ся от са­мих се­бя», — пи­сал в пись­ме иеро­мо­нах Пор­фи­рий.
Вре­мя этой по­езд­ки ока­за­лось для от­ца Пор­фи­рия бла­го­при­ят­ным во мно­гих от­но­ше­ни­ях. Он по­зна­ко­мил­ся с цер­ков­ной жиз­нью г. Харь­ко­ва и сбли­зил­ся с за­ме­ча­тель­ны­ми свя­щен­ни­ка­ми: игу­ме­ном Вар­со­но­фи­ем (Юр­чен­ко), свя­щен­ни­ком Гри­го­ри­ем Се­лец­ким, свя­щен­ни­ком Ва­си­ли­ем Под­гор­ным. Имен­но в Харь­ко­ве отец Пор­фи­рий по­зна­ко­мил­ся с ар­хи­епи­ско­пом (впо­след­ствии мит­ро­по­ли­том) Харь­ков­ским и Ах­тын­ским, эк­зар­хом Укра­и­ны Кон­стан­ти­ном (Дья­ко­вым), с ко­то­рым в даль­ней­шем на­хо­дил­ся в близ­ком об­ще­нии. Ви­ди­мо, в Харь­ко­ве и бы­ло при­ня­то ре­ше­ние об ар­хи­ерей­ской хи­ро­то­нии иеро­мо­на­ха Пор­фи­рия. 25 июня 1928 го­да, в день па­мя­ти пре­по­доб­но­го Онуф­рия Ве­ли­ко­го, со­сто­я­лась ар­хи­ерей­ская хи­ро­то­ния, ко­то­рую со­вер­ши­ли ар­хи­епи­скоп Харь­ков­ский и Ах­тын­ский Кон­стан­тин (Дья­ков), епи­скоп Ели­са­вет­град­ский, ви­ка­рий Одес­ской епар­хии Онуф­рий (Га­га­люк), на­хо­див­ший­ся в ссыл­ке в г. Харь­ко­ве епи­скоп Ял­тин­ский Па­вел (Кра­ти­ров). Но­во­по­свя­щен­ный вла­ды­ка Пор­фи­рий был на­зна­чен епи­ско­пом Кри­во­рож­ским, ви­ка­ри­ем Ека­те­ри­но­слав­ский (Дне­про­пет­ров­ской) епар­хии. С пер­вых же дней сво­е­го ар­хи­ерей­ско­го слу­же­ния епи­скоп Пор­фи­рий снис­кал ува­же­ние и лю­бовь сре­ди ду­хо­вен­ства и ми­рян, вве­рен­ных его свя­ти­тель­ско­му окорм­ле­нию. Несмот­ря на воз­раст (вла­ды­ке бы­ло уже 64 го­да), он со­хра­нял уди­ви­тель­ную ра­бо­то­спо­соб­ность: со­вер­шал ча­стые бо­го­слу­же­ния, на ко­то­рых неиз­мен­но про­из­но­сил про­по­ве­ди, нес адми­ни­стра­тив­ные тру­ды и по­се­щал при­хо­ды епар­хии.
5 сен­тяб­ря (18 сен­тяб­ря по н. с.) 1930 го­да цер­ков­ное Свя­щен­но­на­ча­лие на­зна­ча­ет его ви­ка­ри­ем Одес­ской епар­хии с пе­ре­во­дом на Зи­но­вьев­скую (Ки­ро­во­град­скую) ка­фед­ру, ко­то­рую до него за­ни­мал ар­хи­епи­скоп Онуф­рий (Га­га­люк). И там вла­ды­ку Пор­фи­рия за­пом­ни­ли сми­рен­но­муд­рым ар­хи­ере­ем, неуто­ми­мым бор­цом с рас­коль­ни­ка­ми и об­нов­лен­ца­ми. 11 ав­гу­ста 1931 го­да, по­сле аре­ста ар­хи­епи­ско­па Крым­ско­го Ар­се­ния (Смо­лен­ца), вла­ды­ка Пор­фи­рий был пе­ре­ве­ден на Крым­скую ка­фед­ру, где оста­вал­ся вплоть до сво­е­го аре­ста. Пра­во­слав­ные древ­ней Та­ври­ды при­ня­ли с лю­бо­вью но­во­го ар­хи­пас­ты­ря, и он, от­ве­чая на лю­бовь лю­бо­вью, оте­че­ским вни­ма­ни­ем и за­бо­той, мо­лит­вой и доб­ры­ми де­ла­ми объ­еди­нял свою паст­ву. Он мно­го вы­сту­пал, слу­жил в раз­лич­ных хра­мах епар­хии. Один из пер­вых, кто от­кры­то, не бо­ясь вла­стей, го­во­рил о го­ло­де, охва­тив­шем то­гда юж­ные об­ла­сти Рос­сии и Укра­и­ны, вклю­чая и Крым. Ча­стые про­по­ве­ди, разъ­яс­ня­ю­щие ги­бель­ность пу­ти, на ко­то­рый вста­ли без­бож­ни­ки и об­нов­лен­цы, тес­ное об­ще­ние с про­стым на­ро­дом, ре­гу­ляр­ные бо­го­слу­же­ния в раз­ных хра­мах по­лу­ост­ро­ва, лич­ное оба­я­ние и кро­тость — все это снис­ка­ло вла­ды­ке лю­бовь пра­во­слав­ных Крым­ской епар­хии. Мно­гим он ста­но­вит­ся ду­хов­ным от­цом. В 1931–1932 го­дах епи­скоп Пор­фи­рий ока­зы­ва­ет по­силь­ную по­мощь на­хо­дя­ще­му­ся в то вре­мя в ссыл­ке в Кры­му сво­е­му со­бра­ту епи­ско­пу Клин­ско­му Гав­ри­и­лу (Крас­нов­ско­му). Он устра­и­ва­ет его вна­ча­ле в Топлов­ском мо­на­сты­ре, а по­том в Бах­чи­са­рае. Епи­скоп Гав­ри­ил был бо­лен ту­бер­ку­ле­зом и на­хо­дил­ся в очень стес­нен­ном ма­те­ри­аль­ном по­ло­же­нии. Вла­ды­ка Пор­фи­рий по­мо­гал ему ма­те­ри­аль­но и под­дер­жи­вал с ним связь через свя­щен­ни­ка Ни­ко­лая Быч­ко­ва.
В Кры­му вла­ды­ка ока­зы­вал все­воз­мож­ную под­держ­ку свя­щен­ни­кам, вер­ным Пат­ри­ар­шей Церк­ви: про­то­и­е­рею Ни­ко­лаю Ка­зан­ско­му, про­то­и­е­рею Ни­ко­лаю Ме­зен­це­ву, игу­ме­ну Ма­ка­рию. Свя­щен­ни­ку Иоан­ну Вол­ко­ву вла­ды­ка по­ру­ча­ет фор­ми­ро­вать мо­на­ше­ские об­щи­ны.
Борь­ба с об­нов­лен­ца­ми при­нес­ла вла­ды­ке мно­го нрав­ствен­ных стра­да­ний и внеш­них ли­ше­ний, но через это он стя­жал чрез­вы­чай­ное сми­ре­ние, кро­тость, лю­бовь ко всем окру­жа­ю­щим. Он все­гда на­хо­дил­ся в ду­хов­но-воз­вы­шен­ном на­стро­е­нии и от­ли­чал­ся осо­бой про­ни­ца­тель­но­стью.
В 1932 го­ду во Все­х­свят­скую цер­ковь Сим­фе­ро­по­ля на ра­бо­ту устро­ил­ся ста­ро­ста Ни­ко­лай Тай­нов, сек­рет­ный со­труд­ник НКВД, ко­то­рый до­но­сил вла­стям на свя­щен­но­слу­жи­те­лей и при­хо­жан. До нас до­шла од­на из его ха­рак­те­ри­стик вла­ды­ки: «…епи­скоп Гуле­вич яв­ля­ет­ся ак­тив­ным цер­ков­ным ре­ак­ци­о­не­ром, стре­мя­щим­ся вся­че­ски­ми пу­тя­ми укре­пить Цер­ковь Ти­хо­нов­ской ори­ен­та­ции и за­щи­тить Пра­во­слав­ную Цер­ковь от даль­ней­ше­го раз­гро­ма. Об­нов­лен­че­ское ду­хо­вен­ство Гуле­вич на­зы­ва­ет не ина­че, как «ан­ти­хри­ста­ми, про­дав­ши­ми­ся вла­стям…» В 1933 го­ду епи­ско­па Пор­фи­рия и его бли­жай­ше­го по­мощ­ни­ка от­ца Ни­ко­лая (Ка­зан­ский) аре­сто­ва­ли. По­во­дом к аре­сту по­слу­жи­ло то, что вла­ды­ка и его по­мощ­ник неод­но­крат­но от­кры­то разъ­яс­ня­ли сво­ей пастве о су­ще­ствен­ных раз­но­гла­си­ях, су­ще­ству­ю­щих меж­ду по­сле­до­ва­те­ля­ми Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на и рас­коль­ни­ка­ми-об­нов­лен­ца­ми. Об­нов­лен­цы, в свою оче­редь, от­ве­ча­ли на об­ли­че­ние угро­за­ми. Так, об­нов­лен­че­ский мит­ро­по­лит Иеро­фей (По­ме­ран­цев) с цер­ков­ной ка­фед­ры за­явил, что он аре­сту­ет епи­ско­па Пор­фи­рия, а рас­коль­ни­че­ский свя­щен­ник По­пов, угро­жая с ам­во­на за­кон­но­му ар­хи­ерею, обе­щал­ся его про­учить. Не об­ра­щая вни­ма­ния на угро­зы, вла­ды­ка пуб­лич­но го­во­рил пра­во­слав­но­му на­ро­ду о со­труд­ни­че­стве об­нов­лен­цев с по­кро­ви­тель­ству­ю­щи­ми им вла­стя­ми. Как при­мер, он ука­зы­ва­ет на неза­кон­ные дей­ствия быв­ше­го от­вет­ствен­но­го сек­ре­та­ря культ­ко­ми­те­та при КрымЦИКе Го­луб­чен­ко, по­кры­вав­ше­го об­нов­лен­цев и при­тес­няв­ше­го ду­хо­вен­ство Ти­хо­нов­ской ори­ен­та­ции, вся­че­ски огра­ни­чи­вая их дей­ствия, да­же со­глас­ные во всем с бук­вой за­ко­на. Пе­ре­жи­вая эти со­бы­тия, епи­скоп Пор­фи­рий со­ста­вил и рас­про­стра­нил по при­хо­дам сво­ей епар­хии пись­мо, в ко­то­ром ука­зы­вал на несо­от­вет­ствие меж­ду за­ко­ном и тем, как он со­блю­да­ет­ся. Но епи­скоп Пор­фи­рий при­зы­вал ве­ру­ю­щих пре­тер­пе­вать до кон­ца все уни­же­ния и при­тес­не­ния, невзи­рая на оче­вид­ные всем без­за­ко­ния.
Все это да­ло по­вод об­ви­нить вла­ды­ку в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти, ко­то­рую он «…при­кры­вал цер­ков­ной борь­бой с об­нов­лен­ца­ми, го­во­рил при­хо­жа­нам, что власть пре­сле­ду­ет ти­хо­нов­цев и по­ощ­ря­ет об­нов­лен­цев, ко­то­рые в уго­ду вла­сти ве­дут рас­коль­ни­че­скую ра­бо­ту».
Но в тюрь­ме вла­ды­ку Пор­фи­рия про­дер­жа­ли недол­го, через два ме­ся­ца он был от­пу­щен. Был от­пу­щен и отец Ни­ко­лай. Од­на­ко го­не­ния не пре­кра­ти­лись. На Епар­хи­аль­ное управ­ле­ние был воз­ло­жен огром­ный на­лог, не со­от­вет­ству­ю­щий ни­ка­ким до­хо­дам. Вла­ды­ка об­ра­тил­ся по это­му во­про­су в Нар­ком­фин и на­лог умень­ши­ли. Но в то же вре­мя был несо­раз­мер­но уве­ли­чен на­лог по культсбо­ру. Вла­ды­ка об­ра­тил­ся за со­ве­том к быв­ше­му при­сяж­но­му по­ве­рен­но­му Ана­то­лию Кор­ди. На­чав об­суж­дать финан­со­вую про­бле­му, они со­шлись во мне­нии, что по­ли­ти­ка вла­стей прин­ци­пи­аль­но и по всем па­ра­мет­рам на­прав­ле­на на уни­что­же­ние ре­ли­гии в це­лом. Но все же вла­ды­ка на­пи­сал о на­ло­го­вом несо­от­вет­ствии в Моск­ву, в ре­зуль­та­те че­го его прось­ба бы­ла удо­вле­тво­ре­на. Неко­то­рое вре­мя Ана­то­лий Кор­ди еще кон­суль­ти­ро­вал ар­хи­ерея по всем юри­ди­че­ским во­про­сам, да­вая цен­ные и своевре­мен­ные со­ве­ты, но вско­ре его аре­сто­ва­ли. На до­про­сах он дер­жал­ся му­же­ствен­но, ви­нов­ным се­бя в предъ­яв­лен­ном ему об­ви­не­нии в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не при­знал и был рас­стре­лян. Вла­ды­ка слу­жил в Сим­фе­ро­поль­ском Пре­об­ра­жен­ском со­бо­ре в окру­же­нии еди­но­мыш­лен­ни­ков: про­то­и­е­рея Ни­ко­лая Ка­зан­ско­го, про­то­и­е­рея Ди­мит­рия По­ле­жа­е­ва, игу­ме­на Ма­ка­рия (Гон­цы). На служ­бу епи­скоп Пор­фи­рий хо­дил все­гда пеш­ком. Слу­жил вла­ды­ка вдох­но­вен­но. По сви­де­тель­ству оче­вид­цев, с епи­ско­пом Пор­фи­ри­ем бы­ло лег­ко мо­лить­ся, все по­сто­рон­нее от­сту­па­ло, его мо­лит­вен­ное на­стро­е­ние и го­ре­ние ду­ха пе­ре­да­ва­лось мо­ля­щим­ся, воз­люб­лен­ным его ча­дам, за ко­то­рых ар­хи­пас­тырь воз­но­сил го­ря­чие мо­лит­вы у свя­то­го Пре­сто­ла. Но вла­ды­ка по­сто­ян­но на­хо­дил­ся под при­сталь­ным вни­ма­ни­ем вла­стей. Как пре­ду­пре­жде­ние ар­хи­ерею, аре­сто­вы­ва­ют его бли­жай­ше­го по­мощ­ни­ка и со­мо­лит­вен­ни­ка игу­ме­на Ма­ка­рия, ска­зав­ше­го на про­по­ве­ди: «…стой­те за ве­ру и Свя­тую Цер­ковь, не бой­тесь го­не­ний, бо­ри­тесь до по­след­ней кап­ли кро­ви». Но и это не устра­ша­ет епи­ско­па Пор­фи­рия, он с преж­ней рев­но­стью и бес­стра­ши­ем, об­ра­ща­ясь к на­ро­ду, го­во­рил: «Со­вет­ская власть при­тес­ня­ет ре­ли­гию, аре­сто­вы­ва­ет ду­хо­вен­ство, до­хо­дя до без­за­ко­ния, од­на­ко все это к луч­ше­му и вре­мен­но…» От­кры­то с ка­фед­ры вла­ды­ка при­зы­вал пра­во­слав­ных мо­лить­ся о «со­слан­ных и за­клю­чен­ных, невин­но то­мя­щих­ся в из­гна­нии ар­хи­ере­ях, свя­щен­стве, мо­на­ше­ству­ю­щих и ми­ря­нах». На од­ной из про­по­ве­дей, про­из­не­сен­ной в мае 1932 го­да в за­щи­ту пра­во­слав­но­го на­ро­да и в об­ли­че­ние ан­ти­на­род­ных де­я­ний ком­му­ни­стов, он ска­зал: «У нас в стране го­лод, … на Укра­ине на­род го­ло­да­ет. Я и сам го­ло­даю. Власть до­ве­ла стра­ну до го­ло­да и ни­ще­ты, на­род ни­чем не снаб­жа­ют, бла­го­да­ря это­му раз­ви­ва­ет­ся спе­ку­ля­ция, за ко­то­рую вла­сти опять же ка­ра­ют». Вла­ды­ка с лю­бо­вью при­ни­ма­ет в свою епар­хию свя­щен­ни­ков, воз­вра­ща­ю­щих­ся из ссы­лок и тю­рем. Ко­гда при­е­хал свя­щен­ник Ди­мит­рий Чай­кин и сек­тор ре­ли­ги­оз­ных куль­тов дол­го его не ре­ги­стри­ро­вал, вла­ды­ка предо­ста­вил ему свой дом и со­дер­жал его за свой счет. И это не един­ствен­ный слу­чай, ко­гда вла­ды­ка при­ни­мал уча­стие в судь­бе сво­е­го кли­ра. К это­му вре­ме­ни от­но­сят­ся вос­по­ми­на­ния о вла­ды­ке, ка­ким его за­пом­нил оче­ви­дец. Он был вы­со­ко­го ро­ста, с длин­ной се­дой бо­ро­дой и се­ды­ми нис­па­да­ю­щи­ми на пле­чи во­ло­са­ми. Нос был круп­ный, с гор­бин­кой. Над глу­бо­ко по­са­жен­ны­ми гла­за­ми — гу­стые по­се­дев­шие бро­ви. Впав­шие ще­ки яс­но очер­чи­ва­ли ску­лы. Тон­кие гу­бы вы­ра­жа­ли во­лю, со­бран­ность и ре­ши­тель­ность. Все дви­же­ния бы­ли неспеш­ны, вы­ве­ре­ны и по-ар­хи­ерей­ски ве­ли­ча­вы. Го­лос гу­стой, ис­хо­див­ший как бы из сер­деч­ной глу­би­ны. В нем чув­ство­ва­лась внут­рен­няя си­ла ду­ха. Со все­ми, кто к нему при­хо­дил, епи­скоп Пор­фи­рий был лас­ков и при­вет­лив. К немощ­ным и за­блуж­да­ю­щим­ся был снис­хо­ди­те­лен. Вла­ды­ка от­ли­чал­ся боль­шой ра­бо­то­спо­соб­но­стью, его ни­кто не ви­дел устав­шим. Зло­ба и че­ло­ве­че­ская нетер­пи­мость же­лез­ным коль­цом смы­ка­лись во­круг слу­жи­те­ля Хри­сто­ва.
9 ок­тяб­ря 1936 го­да вла­ды­ку вновь аре­сто­вы­ва­ют вме­сте с де­ся­тью свя­щен­но­слу­жи­те­ля­ми, сре­ди ко­то­рых и отец Ни­ко­лай (про­то­и­е­рей Ни­ко­лай Фе­до­ро­вич Ка­зан­ский, †1942). На до­про­сах епи­скоп Пор­фи­рий дер­жал­ся про­сто и твер­до. На про­во­ка­ци­он­ные во­про­сы сле­до­ва­те­ля от­ве­чал без­бо­яз­нен­но, не ро­няя ар­хи­ерей­ско­го до­сто­ин­ства. Ар­хи­пас­ты­ря об­ви­ня­ли в том, что он бла­го­слов­лял свя­щен­ство мо­лить­ся за уже осуж­ден­ных и тем са­мым де­мон­стри­ро­вал их неви­нов­ность. Вла­ды­ка это­го не от­ри­цал: «Ко мне об­ра­ща­лись неко­то­рые ве­ру­ю­щие с прось­бой по­мо­лить­ся за осуж­ден­ных, на­хо­дя­щих­ся в тюрь­ме, во вре­мя про­из­но­ше­ния ек­те­ний, и я дей­стви­тель­но та­кие сло­ва го­во­рил». Вла­ды­ку об­ви­ня­ют в по­ощ­ре­нии «неле­галь­ной де­я­тель­но­сти неко­то­рых мо­на­ше­ских под­поль­ных ор­га­ни­за­ций», в «про­яв­ле­нии из­лиш­ней рев­но­сти в борь­бе с об­нов­лен­ца­ми» и во мно­гом дру­гом. С ним бы­ло аре­сто­ва­но еще де­сять свя­щен­ни­ков и мо­на­хов. В те­че­ние че­ты­рех ме­ся­цев вла­ды­ка на­хо­дил­ся в сим­фе­ро­поль­ской тюрь­ме.
3 ян­ва­ря 1937 го­да епи­скоп Пор­фи­рий был при­го­во­рен к пя­ти го­дам адми­ни­стра­тив­ной вы­сыл­ки в Ка­зах­стан («Де­ло епи­ско­па Пор­фи­рия (Гуле­ви­ча), г. Сим­фе­ро­поль, 1937 г.»). При­быв в г. Ал­ма-Ату, где на­хо­дил­ся пе­ре­сыль­ный пункт НКВД, епи­скоп Пор­фи­рий на­пи­сал пись­мо мит­ро­по­ли­ту Сер­гию (Стра­го­род­ско­му) о сво­ем но­вом по­ло­же­нии и по­зна­ко­мил­ся с ар­хи­епи­ско­пом Ал­ма-Атин­ским Ти­хо­ном (Ша­ра­по­вым).
В фев­ра­ле 1937 го­да НКВД на­пра­ви­ло вла­ды­ку Пор­фи­рия на стан­цию Уш-То­бе Ка­ра­таль­ско­го рай­о­на Ал­ма-Атин­ской обл. (ныне Ал­ма­тин­ская об­ласть, Ка­зах­стан). Там уже про­жи­вал со­слан­ный в 1935 го­ду епи­скоп Ека­те­ри­но­слав­ский Ма­ка­рий (Кар­ма­зин) со сво­ею пле­мян­ни­цею Ра­и­сой Ржев­ской и свя­щен­ни­ком Ко­роле­вым. Род­ствен­ни­ки и близ­кие по­мог­ли вла­ды­ке Ма­ка­рию ку­пить до­мик по ули­це Де­по­в­ской, 20.
Епи­скоп Ма­ка­рий пред­ло­жил вла­ды­ке Пор­фи­рию по­се­лить­ся у него в до­ме. Вско­ре, 2 ок­тяб­ря 1937 го­да, при­е­ха­ла пле­мян­ни­ца епи­ско­па Пор­фи­рия Ан­на Пет­ров­на Ми­хо со сво­им сы­ном. Она при­вез­ла из Кры­ма пись­ма и по­сыл­ки для него от паст­вы.
На­до ска­зать, что крым­ские об­щи­ны Сим­фе­ро­по­ля, Ял­ты и Кер­чи не остав­ля­ли сво­е­го ар­хи­пас­ты­ря без по­мо­щи, и при вся­ком удоб­ном слу­чае от­прав­ля­ли по­сыл­ки со всем необ­хо­ди­мым. Это был един­ствен­ный ис­точ­ник су­ще­ство­ва­ния для вла­ды­ки.
Епи­ско­пы жи­ли очень за­мкну­то, ма­ло об­ща­ясь со внеш­ним ми­ром, пре­бы­вая в по­сто­ян­ной мо­лит­ве и бо­го­мыс­лии. Ино­гда тай­но на до­му со­вер­ша­ли бо­же­ствен­ную Ли­тур­гию. 20 но­яб­ря 1937 го­да лей­те­нант НКВД Зе­нин вы­пи­сал ор­дер на арест епи­ско­па Ма­ка­рия. В тот же день был аре­сто­ван и епи­скоп Пор­фи­рий, а через два дня — Ра­и­са Алек­сан­дров­на и пле­мян­ни­ца епи­ско­па Пор­фи­рия Ан­на Пет­ров­на Ми­хо. Со­дер­жа­лись они в Ал­ма-Атин­ской го­род­ской тюрь­ме. Их об­ви­ня­ли в том, что на стан­ции Уш-То­бе они «…про­во­ди­ли ан­ти­со­вет­скую про­па­ган­ду и дис­кре­ди­ти­ро­ва­ли Со­вет­скую власть, а так­же под­дер­жи­ва­ли связь с контр­ре­во­лю­ци­он­ны­ми эле­мен­та­ми, си­сте­ма­ти­че­ски по­лу­чая от по­след­них ма­те­ри­аль­ную по­мощь».
На до­про­се епи­скоп Пор­фи­рий ви­нов­ным се­бя не при­знал, на тре­бо­ва­ние след­ствия — рас­ска­зать о сво­ей контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти, от­ве­тил: «Я контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции ни­ко­гда не про­во­дил, ста­лин­ской кон­сти­ту­ции не дис­кре­ди­ти­ро­вал, ан­ти­со­ци­аль­но­го эле­мен­та во­круг се­бя не груп­пи­ро­вал. Имел свя­зи с Сим­фе­ро­поль­ской, Ял­тин­ской, Кер­чен­ской об­щи­на­ми, от ко­то­рых по­лу­чал по­мощь. С 1928 го­да по день вы­сыл­ки в Ка­зах­стан яв­лял­ся слу­жи­те­лем куль­та. Про­жи­вал и со­вер­шал ре­ли­ги­оз­ные об­ря­ды в г.г. Дне­про­пет­ров­ске, Одес­се, Сим­фе­ро­по­ле, от­ку­да был вы­слан в Ка­зах­стан. Су­дим ни­ко­гда не был, за ис­клю­че­ни­ем аре­стов».
24 но­яб­ря 1937 го­да, по­сле един­ствен­но­го до­про­са бы­ло со­ору­же­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние про­тив епи­ско­па Ма­ка­рия, епи­ско­па Пор­фи­рия, Р. А. Ржев­ской и А. П. Ми­хо со все тем же стан­дарт­ным пе­реч­нем пре­ступ­ле­ний про­тив со­вет­ской вла­сти. Об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние 1 де­каб­ря 1937 го­да утвер­дил на­чаль­ник УНКВД по Ал­ма-Атин­ской об­ла­сти ка­пи­тан гос­бе­зо­пас­но­сти Бро­ун. И в тот же день со­сто­ял­ся суд, ско­рый и неми­ло­серд­ный.
1 де­каб­ря 1937 го­да епи­скоп Пор­фи­рий (Гуле­вич), епи­скоп Ма­ка­рий (Кар­ма­зин), Ра­и­са Алек­сан­дров­на Ржев­ская по­ста­нов­ле­ни­ем трой­ки УНКВД АлмаАтинской об­ла­сти бы­ли при­го­во­ре­ны к смерт­ной каз­ни. Ан­на Пет­ров­на Ми­хо к 10 го­дам ла­ге­рей.
2 де­каб­ря 1937 го­да епи­скоп Пор­фи­рий (Гуле­вич) и Ра­и­са Алек­сан­дров­на Ржев­ская бы­ли рас­стре­ля­ны. На сле­ду­ю­щий день, 3 де­каб­ря 1937 го­да, был каз­нен вла­ды­ка Ма­ка­рий (Кар­ма­зин). Ме­сто по­гре­бе­ния рас­стре­лян­ных неиз­вест­но.

Ис­точ­ник: http://pstgu.ru