Священномученик Платон (Кульбуш), Ревельский Епископ

Свя­щен­но­му­че­ник Пла­тон ро­дил­ся 13 июля 1869 го­да в мы­зе По­дис Пер­нов­ско­го уез­да Эст­лянд­ской гу­бер­нии в се­мье пса­лом­щи­ка Пет­ра Куль­бу­ша и его су­пру­ги На­та­льи и на­ре­чен был Пав­лом. В 1884 го­ду Па­вел окон­чил Риж­ское ду­хов­ное учи­ли­ще, а в 1890-м — Риж­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию; как луч­ший вос­пи­тан­ник, он был по­слан для про­дол­же­ния об­ра­зо­ва­ния в Санкт-Пе­тер­бург­скую Ду­хов­ную ака­де­мию, ко­то­рую окон­чил в 1894 го­ду со сте­пе­нью кан­ди­да­та бо­го­сло­вия.
Учась в ака­де­мии, Па­вел Пет­ро­вич всту­пил в Об­ще­ство ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­но­го про­све­ще­ния и стал ве­сти ак­тив­ную мис­си­о­нер­скую ра­бо­ту сре­ди про­жи­вав­ших в Санкт-Пе­тер­бур­ге эс­тон­цев.
5 де­каб­ря 1894 го­да Па­вел Пет­ро­вич был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка, а 31 де­каб­ря то­го же го­да ука­зом Свя­тей­ше­го Си­но­да в Санкт-Пе­тер­бур­ге был учре­жден эс­тон­ский при­ход, и пер­вым его на­сто­я­те­лем стал отец Па­вел; впо­след­ствии он был на­зна­чен бла­го­чин­ным всех эс­тон­ских церк­вей Санкт-Пе­тер­бург­ской епар­хии. Для бо­го­слу­же­ний эс­тон­ско­му при­хо­ду бы­ло от­ве­де­но по­ме­ще­ние в ниж­нем эта­же хра­ма Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва в Ма­лой Ко­ломне[1].
Отец Па­вел пи­сал в то вре­мя о сво­ей де­я­тель­но­сти: «Ес­ли огля­нуть­ся на то, что име­ют пра­во­слав­ные эс­тон­цы в Пе­тер­бур­ге те­перь, то толь­ко са­мая упор­ная энер­гия, са­мая без­за­вет­ная на­деж­да на бу­ду­щее мо­гут по­бу­дить не сла­гать ору­жия, по­то­му что те­перь при­ход не име­ет бук­валь­но ни­че­го. Не го­во­рим о хра­ме, о шко­ле — нет ни об­ла­че­ния, ни кре­ста с Еван­ге­ли­ем, ни мир­ни­цы и да­ро­но­си­цы — са­мых необ­хо­ди­мых ве­щей для каж­до­го пас­ты­ря, не го­во­рим о со­су­дах, утва­ри и про­чем. На Рож­де­ство для слав­ле­ния епи­тра­хи­лью при­шлось по­за­им­ство­вать­ся в со­бо­ре, кре­стом у зна­ко­мо­го... для кре­стин нуж­но каж­дый раз вы­пра­ши­вать все необ­хо­ди­мое. И так без кон­ца»[2].
Став во гла­ве при­хо­да, отец Па­вел при­сту­пил к ор­га­ни­за­ции сбо­ра средств на по­строй­ку при­ход­ско­го хра­ма. Пер­вым, кто от­клик­нул­ся на прось­бу мо­ло­до­го пас­ты­ря, был про­то­и­е­рей Иоанн Крон­штадт­ский, ко­то­рый по­жерт­во­вал на по­строй­ку церк­ви 300 руб­лей и на­пи­сал: «Всем серд­цем мо­им мо­лю Гос­по­да, Гла­ву Церк­ви, да при­вле­чет серд­ца доб­ро­хо­тов к по­силь­ным жерт­вам на устрой­ство в сто­ли­це пра­во­слав­но­го эс­тон­ско­го хра­ма»[3].
Од­ной из су­ще­ствен­ных про­блем для эс­тон­ских се­мей, при­ез­жав­ших на за­ра­бот­ки и за­ча­стую оста­вав­ших­ся на­все­гда в Санкт-Пе­тер­бур­ге, ста­но­ви­лось обу­че­ние де­тей. 21 ок­тяб­ря 1896 го­да ста­ра­ни­я­ми от­ца Пав­ла в сто­ли­це бы­ла от­кры­та пер­вая эс­тон­ская цер­ков­но­при­ход­ская шко­ла. В «Санкт-Пе­тер­бург­ском ду­хов­ном вест­ни­ке» пи­са­ли об этом: «...Нуж­да в от­кры­тии ее вы­яс­ни­лась уже дав­но. Пра­во­слав­ным эс­тон­цам негде бы­ло обу­чать сво­их де­тей, не по­ни­ма­ю­щих ино­го язы­ка, кро­ме эс­тон­ско­го. Кро­ме то­го, за­бы­тость их име­ла сво­им след­стви­ем то, что са­мое пра­во­сла­вие сре­ди них ста­ло па­дать, и ес­ли стар­шие по­ко­ле­ния, неко­гда обу­чав­ши­е­ся За­ко­ну Бо­жию до вы­се­ле­ния, пом­ни­ли нечто из усво­ен­но­го ими в дет­стве, то мо­ло­дое по­ко­ле­ние в си­лу необ­хо­ди­мо­сти воз­рас­та­ло вне ру­ко­во­ди­тель­но­го воз­дей­ствия Свя­той Церк­ви... Уче­ни­ков, же­ла­ю­щих по­сту­пить в шко­лу, на­бра­лось боль­ше, чем мож­но бы­ло бы на пер­вых по­рах при­нять. При этом мно­гие из них изъ­яв­ля­ют же­ла­ние жить в шко­ле... На со­дер­жа­ние их средств нет. По­том, это все де­ти бед­ных ро­ди­те­лей, ко­то­рым и ду­мать страш­но со­дер­жать ди­тя вне се­мьи. Един­ствен­ный вы­ход — об­ра­тить­ся к по­мо­щи доб­рых лю­дей, не по­мо­гут ли они чем-ни­будь для со­дер­жа­ния школь­ни­ков: де­неж­ная по­мощь и жерт­вы хо­зяй­ствен­ны­ми при­па­са­ми яв­ля­лись бы в дан­ном слу­чае оди­на­ко­во цен­ны­ми и же­ла­тель­ны­ми...»[4]. То­ва­рищ обер-про­ку­ро­ра Свя­тей­ше­го Си­но­да Вла­ди­мир Кар­ло­вич Саб­лер «в бле­стя­щей про­стран­ной ре­чи на­ме­тил ха­рак­тер и за­да­чи де­я­тель­но­сти но­вой шко­лы. Остав­ляя эс­тон­цев эс­тон­ца­ми, шко­ла долж­на при­об­щить их через изу­че­ние рус­ско­го язы­ка, рус­ской зем­ли и жиз­ни, через укреп­ле­ние в пра­во­слав­ной ве­ре, этом опло­те на­ше­го цар­ства, к еди­но­му го­судар­ствен­но­му ор­га­низ­му. Цель цер­ков­ной шко­лы не толь­ко со­об­щить по­лез­ные зна­ния, но — осо­бен­но — вос­пи­тать, при­го­то­вить из де­тей де­я­тель­ных ис­пол­ни­те­лей за­по­ве­дей Бо­жи­их, дать вер­ных слуг ца­рю, по­лез­ных ра­бот­ни­ков об­ще­ству. Ис­крен­нее же­ла­ние добра учи­ли­щу сво­дит­ся к осу­ществ­ле­нию в нем имен­но ука­зан­ных на­чал»[5].
29 но­яб­ря 1898 го­да в Санкт-Пе­тер­бур­ге со­сто­я­лось от­кры­тие эс­тон­ско­го Брат­ства во имя свя­щен­но­му­че­ни­ка Ис­и­до­ра, пре­сви­те­ра Юрьев­ско­го. Пред­се­да­те­лем со­бра­ния был еди­но­глас­но из­бран епи­скоп Ве­ни­а­мин (Ка­зан­ский). Пред­се­да­тель со­ве­та Об­ще­ства ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­но­го про­све­ще­ния про­то­и­е­рей Фило­соф Ор­нат­ский об­ра­тил­ся со всту­пи­тель­ным сло­вом к при­сут­ству­ю­щим эс­тон­цам, в ко­то­ром вы­ра­зил ра­дость по по­во­ду на­чи­на­ний пра­во­слав­ных эс­тон­цев в Санкт-Пе­тер­бур­ге. Вслед за этим отец Па­вел Куль­буш про­чел до­клад об ис­то­рии на­ро­дов При­бал­ти­ки, о тя­же­лом их по­ло­же­нии во вре­мя немец­ко­го гос­под­ства и об их совре­мен­ном по­ло­же­нии.
«...В на­сто­я­щее вре­мя, — ска­зал он, — в ре­ли­ги­оз­ном от­но­ше­нии на­се­ле­ние края пред­став­ля­ет со­бою пест­рую кар­ти­ну сме­ше­ния пра­во­слав­ных с лю­те­ра­на­ми. К со­жа­ле­нию, чис­ло лю­те­ран в несколь­ко раз пре­вос­хо­дит чис­ло пра­во­слав­ных, и по­ло­же­ние по­след­них во­об­ще го­раз­до ху­же по­ло­же­ния лю­те­ран. При­хо­ды лю­те­ран­ские ста­рее, бо­га­че, бла­го­устро­ен­нее; лю­те­ране са­ми то­же за­жи­точ­нее, об­ра­зо­ван­нее. Пра­во­слав­ные же в об­щем зна­чи­тель­но бед­нее их, так как и в пра­во­сла­вие-то пе­ре­хо­ди­ли пре­иму­ще­ствен­но бед­ные. Внут­рен­няя са­мо­по­мощь пра­во­слав­ных по­это­му очень сла­ба, и они по­сто­ян­но нуж­да­ют­ся в под­держ­ке извне.
Об­щий недо­ста­ток в зем­ле при­вел к мас­со­вым вы­се­ле­ни­ям эс­тон­цев из При­бал­тий­ско­го края как в со­сед­ние гу­бер­нии — Пе­тер­бург­скую, Псков­скую, Ви­теб­скую, так и даль­ние края — на Кав­каз, в Став­ро­поль­скую гу­бер­нию, Та­ври­че­скую и да­же в Си­бирь. Ка­ко­во же по­ло­же­ние этих ино­род­цев в рас­се­я­нии? В об­щем очень пе­чаль­ное. Жи­вя от­дель­ны­ми груп­па­ми, свя­зан­ные уза­ми кро­ви и язы­ка, оди­на­ко­во не зная рус­ско­го язы­ка, эс­тон­цы пра­во­слав­ные и лю­те­ране жи­вут обык­но­вен­но тес­ным круж­ком. И так как лю­те­ран в та­ких ко­ло­ни­ях все­гда по­дав­ля­ю­щее боль­шин­ство, то и дух там дер­жит­ся лю­те­ран­ский. Для до­вер­ше­ния этой кар­ти­ны нуж­но при­ба­вить, что пас­то­ры, обык­но­вен­но зна­ю­щие мно­го язы­ков, и, меж­ду про­чим, так­же ино­род­че­ские, при­об­ре­та­ют в на­зван­ных ко­ло­ни­ях огром­ное вли­я­ние не толь­ко на лю­те­ран, но и на пра­во­слав­ных. Ко­ло­нии вы­се­лен­цев жи­вут по­это­му очень обособ­лен­но, так что и са­ми рус­ские лю­ди от­ка­зы­ва­ют­ся ве­рить, чтобы в них мож­но бы­ло най­ти пра­во­слав­ных лю­дей...
Не зная обык­но­вен­но ни рус­ско­го язы­ка, ни сто­ли­цы, вы­се­ля­ю­щи­е­ся в Пе­тер­бург эс­тон­цы идут в кир­ху как на ма­як. Тут и ука­жут, что де­лать, тут и ме­сто при­и­щут, бла­го есть в Пе­тер­бур­ге на за­во­дах нема­ло эс­тон­цев ма­сте­ров и указ­чи­ков, ру­ча­ю­щих­ся за зем­ля­ков и стол­ко­вы­ва­ю­щих­ся с ни­ми на сво­ем язы­ке, так что с рус­ским лю­дом та­кие ра­бо­чие по­чти не име­ют де­ла. Этим толь­ко мож­но объ­яс­нить се­бе тот уди­ви­тель­ный факт, что жи­вет эс­то­нец в Пе­тер­бур­ге с де­ся­ток лет, но по-рус­ски не го­во­рит или же ко­вер­ка­ет рус­скую речь до невоз­мож­но­сти...»[6]
В от­че­те Брат­ства в обос­но­ва­ние его со­зда­ния и де­я­тель­но­сти пи­са­лось: «Пе­ре­се­лен­цы-эс­тон­цы, от­ре­зан­ные от пра­во­слав­ных рус­ских незна­ни­ем язы­ка, ча­сто укло­ня­ют­ся в лю­те­ран­ство. Для воз­вра­та от­пад­ших, для утвер­жде­ния эс­тон­цев в пра­во­слав­ной ве­ре нуж­ны и осо­бые уси­лия, и осо­бые сред­ства. Древ­ние рев­ни­те­ли пра­во­сла­вия в про­ти­во­вес ка­то­ли­че­ской про­па­ган­де ос­но­вы­ва­ли ре­ли­ги­оз­ные брат­ства. Ду­ма­ет­ся, что и в на­сто­я­щем слу­чае Брат­ство луч­ше все­го мог­ло бы со­брать в од­ном свя­том со­дру­же­стве сла­бых и силь­ных, стой­ких и немощ­ных, дабы под­дер­жать, укре­пить, ожи­вить и во­оду­ше­вить од­них и дать воз­мож­ность при­не­сти плод сво­ей ве­ры дру­гим.
Есть и внеш­ние нуж­ды... Пер­вая из них — устрой­ство сво­е­го хра­ма. Воз­мож­но ли при­вле­кать эс­тон­цев к пра­во­сла­вию, не имея сво­их по­ме­ще­ний и сво­ей церк­ви? Вто­рая — по­мощь ма­те­ри­аль­ная су­ще­ству­ю­щей шко­ле. Необ­хо­ди­мо устро­ить при ней об­ще­жи­тие, ор­га­ни­зо­вать по­мощь бед­ней­шим де­тям при­хо­да. Тре­тья — ока­за­ние по­мо­щи для бед­ных эс­тон­цев, неред­ко по­па­да­ю­щих в Пе­тер­бур­ге в без­вы­ход­ное по­ло­же­ние. За­бо­лел или умер кор­ми­лец се­мьи — от­ку­да се­мье взять сред­ства на ле­че­ние, на про­жи­ва­ние? При­е­хал эс­то­нец в сто­ли­цу на за­ра­бот­ки. Незна­ние язы­ка и но­вые усло­вия жиз­ни неред­ко на­дол­го вы­бра­сы­ва­ют его за борт жиз­ни. Где най­ти под­держ­ку?»[7]
«Необ­хо­ди­мость от­кры­тия в Пе­тер­бур­ге осо­бо­го для пра­во­слав­ных эс­тон­цев ре­ли­ги­оз­но-про­све­ти­тель­но­го и бла­го­тво­ри­тель­но­го брат­ства обу­слов­ли­ва­лась пе­чаль­ным по­ло­же­ни­ем их в сто­ли­це. Не зная рус­ско­го язы­ка или по­ни­мая его очень ма­ло, при­бы­ва­ю­щие в сто­ли­цу пра­во­слав­ные эс­тон­цы в удо­вле­тво­ре­нии сво­их ре­ли­ги­оз­ных нужд до по­след­не­го вре­ме­ни чув­ство­ва­ли край­нее стес­не­ние. В род­ном При­бал­тий­ском крае они име­ют бо­го­слу­же­ние и про­по­ведь на по­нят­ном род­ном язы­ке; изу­че­ние рус­ско­го язы­ка, на ко­то­рое толь­ко срав­ни­тель­но недав­но об­ра­ще­но се­рьез­ное вни­ма­ние, не при­ве­ло еще к зна­чи­тель­ным успе­хам, тем бо­лее что в до­маш­нем бы­ту эс­тон­цы до­се­ле го­во­рят по-эс­тон­ски. Осо­бен­но за­труд­ни­тель­но для них со­зна­тель­ное уча­стие в на­шем бо­го­слу­же­нии, по­то­му что со­вер­ша­ет­ся оно по-сла­вян­ски, так что неред­ко да­же по­ни­ма­ние обы­ден­ной раз­го­вор­ной ре­чи ока­зы­ва­ет­ся здесь бес­по­лез­ным. Вви­ду это­го труд­но ви­нить при­бы­ва­ю­щих в Пе­тер­бург пра­во­слав­ных эс­тов за то, что сплошь и ря­дом они не при­со­еди­ня­лись к близ­ле­жа­щим сто­лич­ным при­хо­дам и церк­вям, а или оста­ва­лись вне по­пе­че­ния церк­ви, или да­же укло­ня­лись в сто­ро­ну лю­те­ран­ской эс­тон­ской кир­хи, где по­нят­ная про­по­ведь и служ­ба, где при­ход ста­рый и уже бла­го­устро­ен­ный...»[8]
«Эс­то­нец, да­же ро­див­ший­ся пра­во­слав­ным, рез­ко от­ли­ча­ет­ся обык­но­вен­но во внеш­нем по­ве­де­нии от че­ло­ве­ка пра­во­слав­но-рус­ско­го. У него нет то­го, что на­зы­ва­ет­ся “об­ли­ком” пра­во­слав­но­го че­ло­ве­ка, пра­во­сла­вие еще не во­шло в его плоть и кровь, — он с ним еще не сжил­ся. За­ви­сит это, с од­ной сто­ро­ны, от то­го, что лю­те­ран­ство за сто­ле­тия пу­сти­ло в эс­тон­цах слиш­ком глу­бо­кие кор­ни и от ду­ха его осво­бо­дить­ся им нелег­ко; с дру­гой сто­ро­ны — и пер­вые дви­же­ния в поль­зу пра­во­сла­вия в При­бал­тий­ском крае на­счи­ты­ва­ют толь­ко пол­ве­ка. По­это­му при небла­го­при­ят­ных усло­ви­ях, — при непо­нят­ном бо­го­слу­же­нии, при сов­мест­ной жиз­ни с лю­те­ра­на­ми, от­но­си­тель­ный про­цент ко­то­рых боль­ше, — в пра­во­слав­ном эс­тон­це лег­ко ожи­ва­ют и сно­ва вы­сту­па­ют за­мер­шие бы­ло на­ча­ла лю­те­ран­ства...»[9]
Вы­пол­няя обя­зан­но­сти пас­ты­ря эс­тон­ских при­хо­дов, отец Па­вел не толь­ко про­по­ве­до­вал в хра­ме, но неиз­мен­но участ­во­вал в чте­ни­ях, ко­то­рые устра­и­ва­лись Об­ще­ством ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­но­го про­све­ще­ния. Он рас­ска­зы­вал о та­ин­ствах Пра­во­слав­ной Церк­ви, ее ис­то­рии, о наи­бо­лее из­вест­ных от­цах Церк­ви, Все­лен­ских Со­бо­рах, о неправо­те ка­то­ли­че­ско­го уче­ния, об­ли­чал ка­то­ли­че­ское уче­ние о гла­вен­стве па­пы, рас­ска­зы­вал об об­ра­зо­ва­нии лю­те­ран­ства, о неправо­те про­те­стант­ских суж­де­ний о Церк­ви, об ан­гли­кан­стве, о Еван­ге­лии и По­сла­ни­ях апо­сто­лов, о про­све­ти­те­лях сла­вян­ства, об ис­то­рии Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви и рус­ском рас­ко­ле и по­яв­ле­нии в рас­ко­ле раз­ных тол­ков. За несколь­ко лет в сво­их бе­се­дах он про­чел курс лек­ций по ис­то­рии Пра­во­слав­ной Церк­ви, о ее уче­нии и та­ин­ствах.
В 1901 го­ду Санкт-Пе­тер­бург­ская го­род­ская Ду­ма без­воз­мезд­но пе­ре­да­ла эс­тон­ско­му при­хо­ду уча­сток зем­ли в го­ро­де под по­строй­ку эс­тон­ско­го пра­во­слав­но­го хра­ма и шко­лы. Отец Па­вел об­ра­тил­ся в Свя­тей­ший Си­нод с прось­бой об ор­га­ни­за­ции про­ве­де­ния все­рос­сий­ских по­жерт­во­ва­ний на по­строй­ку эс­тон­ско­го хра­ма в Пе­тер­бур­ге. 24 и 25 де­каб­ря 1902 го­да бы­ли объ­яв­ле­ны во всех при­хо­дах Рос­сий­ской им­пе­рии дня­ми сбо­ра средств на воз­ве­де­ние в Пе­тер­бур­ге хра­ма для пра­во­слав­ных эс­тон­цев и шко­лы при нем. 24 ав­гу­ста 1903 го­да со­сто­я­лась за­клад­ка хра­ма, а 21 де­каб­ря то­го же го­да был тор­же­ствен­но освя­щен вре­мен­ный храм.
В освя­ще­нии участ­во­вал про­то­и­е­рей Иоанн Крон­штадт­ский, ко­то­рый ска­зал: «Се­го­дня Гос­подь спо­до­бил нас вме­сте с пра­во­слав­ны­ми эс­тон­ски­ми бра­тья­ми при­сут­ство­вать при ар­хи­ерей­ском освя­ще­нии пер­во­го вре­мен­но­го пра­во­слав­но­го эс­тон­ско­го хра­ма в сто­ли­це. Освя­ще­ние как на­сто­я­ще­го хра­ма ру­ко­тво­рен­но­го, так и нас всех, хра­мов неру­ко­тво­рен­ных, про­ис­те­ка­ет от еди­но­го все­о­свя­ща­ю­ще­го Ис­точ­ни­ка Бо­га и Сы­на Его Еди­но­род­но­го Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста и Ду­ха Свя­то­го...
Этот храм со­ору­жен и освя­щен для со­вер­ше­ния в нем бо­го­слу­же­ния и та­инств в ду­шев­ную и те­лес­ную поль­зу эс­тон­ско­го на­ро­да, но он не чужд и для рус­ских пра­во­слав­ных лю­дей, здесь жи­ву­щих, по­то­му что все служ­бы и та­ин­ства бу­дут со­вер­шать­ся в нем по об­ря­дам и кни­гам Пра­во­слав­ной Церк­ви не толь­ко по-эс­тон­ски, но и по-рус­ски и в нем мо­гут мо­лить­ся друж­но, в од­ном ду­хе, и эс­тон­цы и рус­ские. Та­ким об­ра­зом еди­ная ве­ра пра­во­слав­ная, еди­ная Цер­ковь, оди­на­ко­вое бо­го­слу­же­ние и та­ин­ства бу­дут со­еди­нять лю­дей двух на­род­но­стей в од­но ду­хов­ное те­ло, в один дух, по сло­ву Пи­са­ния: Еди­но те­ло, един дух, яко­же и зва­ни бысте во еди­ном упо­ва­нии зва­ния ва­ше­го... еди­на ве­ра, еди­но кре­ще­ние, един Бог и Отец всех (Еф.4:4-6). Сла­ва Церк­ви Бо­жи­ей, со­би­ра­ю­щей рас­то­чен­ных чад Бо­жи­их во­еди­но! О том и мо­лил­ся Гос­подь От­цу Сво­е­му Небес­но­му, чтобы все лю­ди бы­ли еди­но: Да бу­дут все еди­но, как Ты, От­че, во Мне, и Я в Те­бе, так и они да бу­дут в Нас еди­но (Ин.17:21). Гос­подь при­шел на зем­лю для то­го, чтобы со­ста­вить из всех на­ро­дов еди­ную Цер­ковь. Та­ким об­ра­зом со­став­ля­ют еди­но Те­ло цер­ков­ное и рус­ский на­род, и спли­ны, или гре­ки, сер­бы, бол­га­ры, мол­до-вла­хи, гру­зи­ны, ара­бы, пра­во­слав­ные эс­тон­цы, япон­цы, ки­тай­цы...»[10]
В 1917 го­ду отец Па­вел, воз­ве­ден­ный к то­му вре­ме­ни за рев­ност­ную цер­ков­ную де­я­тель­ность в сан про­то­и­е­рея, был из­бран чле­ном ис­пол­ни­тель­но­го ко­ми­те­та по со­зы­ву епар­хи­аль­но­го со­бра­ния для из­бра­ния ар­хи­ерея на Пет­ро­град­скую ка­фед­ру; ис­пол­ни­тель­ный ко­ми­тет был при­зван вы­ра­бо­тать по­ря­док из­бра­ния ар­хи­ерея. В ре­зуль­та­те вы­бо­ров Пет­ро­град­скую ка­фед­ру воз­гла­вил вла­ды­ка Ве­ни­а­мин (Ка­зан­ский).
Ле­том 1917 го­да в го­ро­де Юрье­ве со­сто­я­лось со­бра­ние ду­хо­вен­ства и ми­рян Риж­ской епар­хии, на ко­то­ром бы­ли из­бра­ны де­ле­га­ты на Все­рос­сий­ский По­мест­ный Со­бор. Пред­ста­ви­те­ли эс­тон­ских при­хо­дов на этом со­бра­нии внес­ли пред­ло­же­ние: об­ра­зо­вать в Риж­ской епар­хии Ре­вель­ское ви­ка­ри­ат­ство, в со­став ко­то­ро­го долж­ны вой­ти все эс­тон­ские при­хо­ды. Со­бра­ние вы­дви­ну­ло про­то­и­е­рея Пав­ла Куль­бу­ша как наи­бо­лее до­стой­но­го кан­ди­да­та на эту ар­хи­ерей­скую ка­фед­ру.
В де­каб­ре 1917 го­да Свя­щен­ный Си­нод по­ста­но­вил воз­ве­сти про­то­и­е­рея Пав­ла в сан епи­ско­па Ре­вель­ско­го по пред­ва­ри­тель­ном по­стри­же­нии его в мо­на­ше­ство. 24 де­каб­ря отец Па­вел был по­стри­жен в мо­на­ше­ство с име­нем Пла­тон и воз­ве­ден в сан ар­хи­манд­ри­та, а 31 де­каб­ря мит­ро­по­лит Пет­ро­град­ский Ве­ни­а­мин (Ка­зан­ский) и епи­скоп Луж­ский Ар­те­мий (Ильин­ский) хи­ро­то­ни­са­ли его во епи­ско­па Ре­вель­ско­го. Хи­ро­то­ния бы­ла со­вер­ше­на в Алек­сан­дро-Нев­ском со­бо­ре го­ро­да Ре­ве­ля. Сра­зу же по­сле хи­ро­то­нии епи­скоп Пла­тон от­пра­вил­ся в Моск­ву для пред­став­ле­ния Пат­ри­ар­ху Ти­хо­ну.
Вви­ду чрез­вы­чай­ных об­сто­я­тельств, за­клю­чав­ших­ся в стре­ми­тель­ном про­дви­же­нии гер­ман­ских войск в глубь При­бал­ти­ки, Пат­ри­арх по­ру­чил епи­ско­пу Пла­то­ну ве­де­ние всех при­хо­дов Риж­ской епар­хии, и вла­ды­ка немед­лен­но от­пра­вил­ся к ме­сту сво­е­го слу­же­ния. Мно­гие пра­ви­тель­ствен­ные и цер­ков­ные учре­жде­ния, в свя­зи с во­ен­ны­ми дей­стви­я­ми и на­ступ­ле­ни­ем гер­ман­цев, еще в са­мом на­ча­ле вой­ны бы­ли пе­ре­не­се­ны в Юрьев, и по­то­му вла­ды­ка обос­но­вал­ся здесь.
Де­я­тель­ность епи­ско­па Пла­то­на в этот пе­ри­од так опи­сы­ва­лась его совре­мен­ни­ка­ми и жиз­не­опи­са­те­ля­ми: «Де­я­тель­ность прео­свя­щен­но­го Пла­то­на в При­бал­тий­ском крае сов­па­ла с за­ня­ти­ем всей тер­ри­то­рии Эст­лян­дии гер­ман­ца­ми. Вез­де бы­ли вве­де­ны гер­ман­ские за­ко­ны и по­ря­док управ­ле­ния. Жизнь Пра­во­слав­ной Церк­ви в крае бы­ла так­же по­став­ле­на в за­ви­си­мость от гер­ман­ско­го управ­ле­ния. По­ло­же­ние ее бы­ло ис­клю­чи­тель­ное. Она бы­ла взя­та под осо­бый бди­тель­ный над­зор. И прео­свя­щен­но­му Пла­то­ну, как гла­ве мест­ной Церк­ви, при­шлось быть на стра­же пра­во­слав­но-цер­ков­ных ин­те­ре­сов и так­же про­явить осо­бен­ную бди­тель­ность и осто­рож­ность в сво­их дей­стви­ях и рас­по­ря­же­ни­ях, в ко­то­рых он все­гда ста­рал­ся сто­ять на поч­ве за­ко­на, ру­ко­во­дясь за­ко­на­ми цер­ков­ны­ми, меж­ду­на­род­ны­ми кон­вен­ци­я­ми, граж­дан­ски­ми за­ко­на­ми Рос­сий­ской им­пе­рии. Поль­зу­ясь этим, так ска­зать, юри­ди­че­ским ап­па­ра­том, прео­свя­щен­ный Пла­тон ино­гда до­сти­гал бла­го­при­ят­ных для Церк­ви ре­зуль­та­тов. Но ино­гда от­но­ше­ния с гер­ман­ски­ми вла­стя­ми у него обостря­лись. Так, в од­ном пись­ме он пи­шет: “С на­чаль­ством гер­ман­ским на­ши раз­го­во­ры ста­ли се­рьез­ны­ми. Стою на прав­де и ин­те­ре­сах Церк­ви. А там — что Бог даст. Со­весть бу­дет спо­кой­на, что сде­ла­но все воз­мож­ное”.
Несмот­ря на про­ти­во­дей­ствие ок­ку­па­ци­он­ных вла­стей, епи­скоп Пла­тон в мае 1918 го­да по­се­тил Ри­гу, где в те­че­ние один­на­дца­ти дней еже­днев­но со­вер­шал бо­го­слу­же­ния в раз­лич­ных церк­вях, обод­рял угне­тен­ный дух па­со­мых, устра­и­вал пас­тыр­ские со­бра­ния, при всех хра­мах учре­дил при­ход­ские со­ве­ты.
Из Ри­ги вла­ды­ка Пла­тон пред­по­ла­гал со­вер­шить объ­езд ря­да ла­тыш­ских при­хо­дов, но ок­ку­па­ци­он­ные вла­сти не раз­ре­ши­ли ему это­го, а впо­след­ствии и во­об­ще за­пре­ти­ли поль­зо­вать­ся же­лез­но­до­рож­ным транс­пор­том. То­гда он в со­про­вож­де­нии трех че­ло­век ча­стью на ло­ша­дях, ча­стью пеш­ком по­се­тил до со­ро­ка при­хо­дов, где его про­ник­но­вен­ные бо­го­слу­же­ния и про­по­ве­ди под­дер­жи­ва­ли ве­ру­ю­щих»[11].
В но­яб­ре 1918 го­да, в то вре­мя ко­гда епи­скоп со­би­рал­ся вы­ехать в Ри­гу, он за­бо­лел грип­пом; бо­лезнь ослож­ни­лась кру­поз­ным вос­па­ле­ни­ем лег­ких, и он вы­нуж­ден был остать­ся в Юрье­ве, к ко­то­ро­му стре­ми­тель­но при­бли­жа­лись вой­ска Крас­ной ар­мии. 21 де­каб­ря 1918 го­да эс­тон­ские ча­сти Крас­ной ар­мии во­шли в Юрьев. 2 ян­ва­ря 1919 го­да боль­ше­ви­ки аре­сто­ва­ли епи­ско­па Пла­то­на. То­гда же бы­ли аре­сто­ва­ны про­то­и­е­реи Ни­ко­лай Бе­жа­ниц­кий и Ми­ха­ил Блей­ве и еще пят­на­дцать че­ло­век, из­вест­ные в го­ро­де как вид­ные ре­ли­ги­оз­ные и об­ще­ствен­ные де­я­те­ли. Все они бы­ли за­клю­че­ны в по­ме­ще­ние цо­коль­но­го эта­жа Дво­рян­ско­го кре­дит­но­го бан­ка, ко­то­рый боль­ше­ви­ки ис­поль­зо­ва­ли в ка­че­стве тюрь­мы.
Совре­мен­ни­ки так опи­са­ли по­след­ние дни и му­че­ни­че­скую кон­чи­ну епи­ско­па и свя­щен­ни­ков. «Во вре­мя за­клю­че­ния вла­ды­ка Пла­тон уте­шал и обод­рял всех дру­гих за­клю­чен­ных, чи­тал по воз­мож­но­сти вслух Еван­ге­лие, осо­бен­но ча­сто — 24-ю гла­ву от Мат­фея...
В ночь на 14 ян­ва­ря епи­ско­па Пла­то­на вы­зва­ли на до­прос. Ко­мис­сар на­ста­и­вал, чтобы вла­ды­ка пре­кра­тил про­по­ве­до­вать Еван­ге­лие, на что епи­скоп от­ве­тил: “Как толь­ко ме­ня вы­пу­стят на сво­бо­ду, я бу­ду вновь по­все­мест­но сла­вить Гос­по­да”»[12].
В это вре­мя со­сто­я­лась вы­сад­ка войск Ан­тан­ты на Бал­тий­ское по­бе­ре­жье и на­ча­лась ор­га­ни­за­ция эс­тон­ских войск, про­ти­во­сто­я­щих боль­ше­ви­кам. 13 ян­ва­ря эти вой­ска при­бли­зи­лись к Юрье­ву.
«На­сту­пил ве­чер, ка­нун но­во­го го­да по ста­ро­му сти­лю. Епи­скоп Пла­тон, на­хо­дясь в за­клю­че­нии, со­брал сво­их близ­ких на мо­лит­ву, про­чел тро­па­ри: “Бла­го­дар­ни су­ще...” и но­во­год­ний “Всея тва­ри Со­де­те­лю...”, при­вет­ство­вал всех с на­сту­пив­шим но­во­ле­ти­ем, ска­зав, что нуж­но бла­го­да­рить Гос­по­да, по­доб­но Зла­то­усто­му, за все — и за то, что мы жи­вы! По­след­нюю ночь сво­е­го зем­но­го стран­ство­ва­ния епи­скоп Пла­тон про­вел в мо­лит­вен­ном на­стро­е­нии и, ле­жа на на­рах, ча­сто осе­нял се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем и глу­бо­ко взды­хал. В эту ночь за­клю­чен­ным при­шлось очень ма­ло спать, так как око­ло по­лу­но­чи ста­ли от­чет­ли­во слы­шать­ся зву­ки при­бли­жа­ю­щей­ся ка­но­на­ды... С де­вя­ти ча­сов утра к уз­ни­кам ста­ли при­хо­дить род­ные и бла­го­же­ла­тель­но от­но­ся­щи­е­ся ли­ца со сво­и­ми при­но­ше­ни­я­ми, жаж­ду­щие хоть из­да­ли уви­деть до­ро­гих для них лю­дей, обод­рить их. Прео­свя­щен­ный за­по­ве­дал, кто пер­вый осво­бо­дит­ся, пе­ре­дать его и всех за­клю­чен­ных об­щую бла­го­дар­ность всем так усерд­но по­се­щав­шим уз­ни­ков за вни­ма­ние, за силь­ное же­ла­ние об­лег­чить стра­да­ния. Спу­стя немно­го вре­ме­ни явил­ся крас­но­ар­ме­ец и гру­бо при­ка­зал епи­ско­пу одеть­ся, за­брать свои ве­щи и сле­до­вать за ним... Крас­но­ар­ме­ец до то­го то­ро­пил епи­ско­па, что да­же близ­кие к нему ду­хов­ные ли­ца не мог­ли при­нять его по­след­нее свя­ти­тель­ское бла­го­сло­ве­ние, и толь­ко на хо­ду он ска­зал всем за­клю­чен­ным: “До сви­да­ния, бра­тие!”»[13].
«Через несколь­ко ми­нут мы услы­ша­ли зву­ки вы­стре­лов, ко­то­рые, ка­за­лось, ис­хо­ди­ли от­ку­да-то из-под на­шей ка­ме­ры. Сно­ва через несколь­ко ми­нут тот же ко­мис­сар вер­нул­ся и вы­клик­нул име­на двух пра­во­слав­ных свя­щен­ни­ков, ко­то­рые ушли с ним, и опять мы услы­ша­ли те же зву­ки…»[14] Это бы­ли про­то­и­е­реи Ни­ко­лай Бе­жа­ниц­кий и Ми­ха­ил Блей­ве.
В этот же день эс­тон­ские вой­ска во­шли в го­род, а боль­ше­ви­ки бе­жа­ли. Осмотр под­ва­ла, где про­из­во­ди­лись каз­ни и где ле­жа­ли каз­нен­ные, поз­во­лил в точ­но­сти вос­ста­но­вить всю кар­ти­ну му­че­ний епи­ско­па и свя­щен­ни­ков. На пра­вом вис­ке епи­ско­па оста­лась глу­бо­кая сса­ди­на от на­не­сен­но­го ку­ла­ком уда­ра, на те­ле бы­ло семь шты­ко­вых ран и че­ты­ре пуле­вых. Од­на из них оста­лась от раз­рыв­ной пу­ли, на­прав­лен­ной в пра­вый глаз. Про­то­и­е­рей Ни­ко­лай был убит пу­лей, а все ли­цо его бы­ло изуро­до­ва­но; про­то­и­е­рей Ми­ха­ил был убит раз­рыв­ной пу­лей в за­ты­лок, от­че­го ли­ца его нель­зя бы­ло узнать.
От­пе­ва­ние свя­щен­но­му­че­ни­ков со­сто­я­лось в юрьев­ском Успен­ском со­бо­ре. Те­ла про­то­и­е­ре­ев Ни­ко­лая Бе­жа­ниц­ко­го и Ми­ха­и­ла Блей­ве бы­ли по­гре­бе­ны в Успен­ском со­бо­ре го­ро­да Юрье­ва, а те­ло пер­во­го эс­тон­ско­го епи­ско­па — в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском со­бо­ре в го­ро­де Ре­ве­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Ян­варь». Тверь. 2005. С. 4-16

См. также: Платон (Кзельбут или Кульбуш Павел), еп. Таллинский (Ревельский). Митр. Мануил (Лемешевский)

При­ме­ча­ния

[1] Санкт-Пе­тер­бург­ский ду­хов­ный вест­ник. 1895. № 3. С. 15.

[2] Там же. № 5. С. 108.

[3] Иеро­мо­нах Нестор (Ку­мыш). Но­во­му­че­ни­ки Санкт-Пе­тер­бург­ской епар­хии. СПб., 2003. С. 92.

[4] Санкт-Пе­тер­бург­ский ду­хов­ный вест­ник. 1896. № 43. С. 850-851.

[5] Там же. С. 851.

[6] Свя­щен­ник Вла­ди­слав Ку­мыш. Жиз­не­опи­са­ние свя­щен­но­му­че­ни­ка Пла­то­на, епи­ско­па Ре­вель­ско­го (1869-1919). СПб, 1999. С. 49-50.

[7] Иеро­мо­нах Нестор (Ку­мыш). Но­во­му­че­ни­ки Санкт-Пе­тер­бург­ской епар­хии. СПб., 2003. С. 95.

[8] Санкт-Пе­тер­бург­ский ду­хов­ный вест­ник. 1900. № 9. С. 116.

[9] Там же. № 10. С. 132.
Бо­лее по­дроб­ные све­де­ния о де­я­тель­но­сти Санкт-Пе­тер­бург­ско­го пра­во­слав­но­го эс­тон­ско­го брат­ства во имя свя­щен­но­му­че­ни­ка Ис­и­до­ра Юрьев­ско­го и свя­щен­ни­ка Пав­ла Куль­бу­ша см. Санкт-Пе­тер­бург­ский ду­хов­ный вест­ник. 1895. № 18. С. 402-403; № 19. С. 418-423; № 37. С. 867; № 38. С. 886-887; № 50. С. 116. 1896. № 3. С. 46-47; № 10. С. 186-187; № 12-13. С. 53, 237; № 38. С. 745-746. 1897. № 7. С. 135-136; № 44. С. 879. 1899. № 3. С. 31; № 6. С. 67; № 18. С. 205-206; № 46. С. 542; № 47. С. 554. 1900. № 2. С. 22-23; № 13. С. 170-171; № 16. С. 199-200; № 17. С. 211-212; № 38. С. 461; № 43. С. 543; № 50. С. 625; № 51-52. С. 639.

[10] Свя­щен­ник Вла­ди­слав Ку­мыш. Жиз­не­опи­са­ние свя­щен­но­му­че­ни­ка Пла­то­на, епи­ско­па Ре­вель­ско­го (1869-1919). СПб., 1999. С. 59-60.

[11] Их стра­да­ни­я­ми очи­стит­ся Русь. М., 1996. А. Пар­ме­нов. С. 87-88.

[12] Там же. С. 90.

[13] Па­мя­ти но­вых му­че­ни­ков за ве­ру, по­стра­дав­ших в Юрье­ве 14 ян­ва­ря 1919 г. Юрьев, б.г. С. 5-6.

[14] Их стра­да­ни­я­ми очи­стит­ся Русь. М., 1996. А. Пар­ме­нов. С. 90.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru