Священномученик Петр Рождествин Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Петр ро­дил­ся 25 июня 1879 го­да в се­ле Дмит­ри­ев­ский По­гост Ко­ро­бов­ской во­ло­сти Его­рьев­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии[1] в се­мье пса­лом­щи­ка Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча и Алек­сан­дры Алек­се­ев­ны Рож­де­стви­ных. В 1899 го­ду Петр окон­чил Ря­зан­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и был на­прав­лен пре­по­да­вать в цер­ков­но­при­ход­ской шко­ле. На­ме­ре­ва­ясь по­слу­жить Свя­той Церк­ви свя­щен­ни­ком, он дол­жен был най­ти су­пру­гу, ко­то­рая го­то­ва бы­ла бы нести с ним крест слу­же­ния Церк­ви, так как мо­на­ше­ским пу­тем он ид­ти не же­лал. Петр же­нил­ся на де­ви­це Люд­ми­ле, до­че­ри про­то­и­е­рея Дмит­рия Се­ме­но­ви­ча Ле­бе­де­ва, слу­жив­ше­го в его род­ном се­ле. Окон­чив епар­хи­аль­ное учи­ли­ще, она пре­по­да­ва­ла в той же, что и Петр, шко­ле. Так что им не при­шлось зна­ко­мить­ся друг с дру­гом. Вся жизнь в се­ле бы­ла как на ла­до­ни – со все­ми сво­и­ми до­сто­ин­ства­ми и недо­стат­ка­ми ты у всех на ви­ду.
По ру­ко­по­ло­же­нии во свя­щен­ни­ка отец Петр был от­прав­лен слу­жить в храм в се­ле Выш­ко­ве Но­во­зыб­ков­ско­го уез­да Чер­ни­гов­ской гу­бер­нии[2], так как в род­ных ме­стах сво­бод­ных свя­щен­ни­че­ских ва­кан­сий не бы­ло. Но ко­гда осво­бо­ди­лось ме­сто свя­щен­ни­ка в Тро­иц­ком хра­ме в се­ле Ла­ни­но в Его­рьев­ском уез­де, рас­по­ло­жен­ном в вось­ми вер­стах от Дмит­ри­ев­ско­го По­го­ста, ро­ди­те­ли пред­ло­жи­ли ему слу­жить здесь. Храм был неболь­шой, де­ре­вян­ный, вы­стро­ен­ный усер­ди­ем при­хо­жан ше­сти де­ре­вень. Впо­след­ствии ими же бы­ло по­стро­е­но боль­шое двух­этаж­ное зда­ние шко­лы, квар­ти­ры для учи­те­лей и цер­ков­ная сто­рож­ка. К на­ча­лу Пер­вой ми­ро­вой вой­ны Ла­ни­но ста­ло про­цве­та­ю­щим бо­га­тым се­лом, и при­хо­жане на­ме­ре­ва­лись воз­ве­сти храм из кир­пи­ча, для это­го был пред­ва­ри­тель­но вы­стро­ен кир­пич­ный за­вод. Стро­и­тель­ство про­дви­га­лось быст­ро, из сво­е­го кир­пи­ча бы­ли уже воз­ве­де­ны сте­ны, но на­чав­ша­я­ся вой­на и по­сле­до­вав­шая за ней без­бож­ная ре­во­лю­ция оста­но­ви­ли стро­и­тель­ство. До трид­ца­тых го­дов сто­я­ла недо­стро­ен­ная цер­ковь в ле­сах.
Пред­ше­ствен­ник от­ца Пет­ра по­стро­ил для се­бя боль­шой дом, ко­то­рый он впо­след­ствии про­дал при­хо­ду, так что от­цу Пет­ру не при­шлось за­бо­тить­ся о жи­лье. Вос­пи­тан­ный в бед­ной се­мье пса­лом­щи­ка, за­ра­ба­ты­вав­ше­го на жизнь в ос­нов­ном кре­стьян­ским тру­дом, отец Петр был при­вы­чен ко вся­ко­го ро­да кре­стьян­ской ра­бо­те, он ни­ко­гда не на­ни­мал кре­стьян на ра­бо­ты, жи­вя с ни­ми по пра­ви­лам то­гдаш­ней кре­стьян­ской об­щи­ны, ко­гда наи­бо­лее тя­же­лые ра­бо­ты де­ла­лись со­об­ща и кре­стьяне по­оче­ред­но по­мо­га­ли друг дру­гу, и так пе­ре­де­лы­ва­лись ра­бо­ты, тре­бо­вав­шие наи­боль­ших уси­лий. Вме­сте раз­ра­ба­ты­ва­ли труд­ные де­лян­ки и вы­во­зи­ли дро­ва, ра­бо­та­ли на даль­них по­ко­сах, за­ни­ма­ясь этим неот­рыв­но ино­гда по це­лой неде­ле, так как ра­бо­ту нуж­но бы­ло за­вер­шить в срок, поль­зу­ясь бла­го­при­ят­ной по­го­дой, ко­то­рую им и да­вал для это­го Гос­подь.
Отец Петр вста­вал, как и все кре­стьяне, до рас­све­та, и, по­мо­лив­шись, вы­хо­дил на свое еже­днев­ное по­слу­ша­ние. Жи­вя тем же, что и кре­стьяне, тру­дом, он ни­ко­гда не за­бы­вал, что он преж­де все­го пас­тырь Бо­жий: в лю­бое вре­мя дня и но­чи, в лю­бую по­го­ду, зи­мой и ле­том, остав­ляя все до­маш­ние хло­по­ты, он шел ту­да, ку­да его зва­ли при­хо­жане для со­вер­ше­ния треб. При­том он все­гда до­воль­ство­вал­ся тем, что ему да­ва­ли в ка­че­стве пла­ты, а бы­ва­ло, и сам по­мо­гал нуж­да­ю­щим­ся.
Слу­жил отец Петр очень тор­же­ствен­но, на празд­ни­ки все­гда пе­ло два кли­ро­са, и тот и дру­гой со мно­же­ством пев­чих. К служ­бам пев­чие го­то­ви­лись за­ра­нее: цер­ков­ное пе­ние бы­ло пред­ме­том осо­бых за­бот и пас­ты­ря, и паст­вы. В се­ле пе­ли то­гда по­чти все и на кли­рос вы­би­ра­ли толь­ко са­мых да­ро­ви­тых. Празд­нич­ные бо­го­слу­же­ния еще оста­ва­лись в то вре­мя цен­тром хри­сти­ан­ской жиз­ни, удо­вле­тво­ряя не толь­ко ду­хов­ные, но и эс­те­ти­че­ские за­про­сы на­ро­да.
Кро­ме внеш­них за­бот и хло­пот, бы­ли и внут­рен­ние. Отец Петр был ха­рак­те­ра вспыль­чи­во­го, и, хо­ро­шо осо­зна­вая опас­ность этой стра­сти, при­ло­жил мно­го тру­да, чтобы ее ис­ко­ре­нить, и в кон­це кон­цов до­бил­ся успе­ха – пе­ре­стал гне­вать­ся и раз­дра­жать­ся и на дей­стви­тель­ные и на мни­мые про­ма­хи ближ­них.
На пер­вой ис­по­ве­ди сы­на во вре­мя Ве­ли­ко­го по­ста он ска­зал ему в на­пут­ствие: «Будь все­гда че­стен и прав­див, де­лай доб­ро лю­дям, ува­жай стар­ших, лю­би Ро­ди­ну и на­род, где ро­дил­ся, не за­бы­вай Бо­га!»
В 1921 го­ду в се­ле Ла­ни­но вспых­ну­ла эпи­де­мия ти­фа, но это не ис­пу­га­ло свя­щен­ни­ка – он сра­зу же по­шел в се­мьи, где бы­ли боль­ные, бе­се­до­вал, ис­по­ве­до­вал, со­бо­ро­вал и при­ча­щал.
В 1924 го­ду отец Петр был на­граж­ден на­перс­ным кре­стом, в 1926-м – воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея, в 1936-м – на­граж­ден на­перс­ным кре­стом с укра­ше­ни­я­ми.
Про­то­и­е­рей Петр в пер­вый раз был аре­сто­ван в 1930 го­ду за неис­пол­не­ние тре­бо­ва­ний по сда­че сель­ско­хо­зяй­ствен­ной про­дук­ции и при­го­во­рен к пя­ти го­дам ссыл­ки, но, по­сколь­ку та­ко­го сро­ка на­ка­за­ния по этой ста­тье в за­коне про­пи­са­но не бы­ло, он был су­дом оправ­дан и осво­бож­ден; во вто­рой раз он был аре­сто­ван в пе­ри­од мас­со­вых го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь – 30 но­яб­ря 1937 го­да и за­клю­чен в Та­ган­скую тюрь­му в Москве.
Про­тив него по­ка­за­ли мест­ный кол­хоз­ник, ска­зав­ший, что про­то­и­е­рей Петр при­ни­мал уча­стие в рас­про­стра­не­нии контр­ре­во­лю­ци­он­ных ли­сто­вок, и свя­щен­ник со­сед­не­го се­ла, Петр Су­ха­нов, за­явив­ший, что ему «из­вест­но, что Рож­де­ствин враж­деб­но на­стро­ен к со­вет­ской вла­сти. Мне неод­но­крат­но при­хо­ди­лось слы­шать, – ска­зал сви­де­тель, – как он неодоб­ри­тель­но от­зы­вал­ся о по­ли­ти­ке со­вет­ской вла­сти, в част­но­сти, жа­ло­вал­ся на на­ло­ги, ко­то­рые на­ла­га­ет на него со­вет­ская власть как на слу­жи­те­ля куль­та; го­во­рил, что со­вет­ская власть ре­ли­гию при­тес­ня­ет, не да­ет ей раз­ви­вать­ся. Мне так­же из­вест­но, что Рож­де­ствин, тор­же­ствен­но об­став­ляя цер­ков­ную служ­бу, за­тя­ги­вал ее, что при­во­ди­ло к невы­хо­ду на ра­бо­ту кол­хоз­ни­ков, раз­ла­га­ло тру­до­вую дис­ци­пли­ну и за­тя­ги­ва­ло поле­вые ра­бо­ты в кол­хо­зе»[3].
1 де­каб­ря 1937 го­да сле­до­ва­тель до­про­сил свя­щен­ни­ка.
– След­ствию из­вест­но, что вы, бу­дучи враж­деб­но на­стро­е­ны про­тив со­вет­ской вла­сти, ве­ли ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию сре­ди на­се­ле­ния, дай­те ис­крен­ние по­ка­за­ния по дан­но­му во­про­су! – по­тре­бо­вал сле­до­ва­тель.
– Я ни­ко­гда ни­ка­кой аги­та­ции не вел, – от­ве­тил свя­щен­ник.
– След­ствию из­вест­но, что вы при­ни­ма­ли уча­стие в рас­про­стра­не­нии контр­ре­во­лю­ци­он­ных ли­сто­вок в рай­оне. Дай­те по­ка­за­ния по это­му во­про­су.
– Я уча­стия в рас­про­стра­не­нии ли­сто­вок не при­ни­мал.
– Вы за­тя­ги­ва­ли цер­ков­ную служ­бу с це­лью сры­ва поле­вых ра­бот в кол­хо­зе? Дай­те по­ка­за­ния по это­му во­про­су.
– Я цер­ков­ных служб не за­тя­ги­вал...
5 де­каб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Пет­ра к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре, и он был от­прав­лен в Ма­ри­ин­ский ла­герь, од­но из от­де­ле­ний Си­б­ла­га, ку­да при­был 31 де­каб­ря 1937 го­да.
8 июня 1938 го­да он пи­сал су­пру­ге из ла­ге­ря: «Про­шло пол­го­да, как мы рас­ста­лись, но я по­лу­чил лишь од­но от те­бя пись­мо 15 фев­ра­ля; по­лу­чил и две твои по­сыл­ки: од­на по­лу­че­на мною 11 ап­ре­ля, а дру­гая по­лу­че­на 2 мая. В пер­вой по­сыл­ке съе­доб­ное все со­хра­ни­лось, а во вто­рой, кро­ме тво­их пре­крас­ных и вкус­ных ле­пе­шек, все ис­пор­ти­лось и по­зе­ле­не­ло, и я вы­нуж­ден был вы­бро­сить с ве­ли­ким со­жа­ле­ни­ем, что это слу­чи­лось, со­зна­вая, что ты по­сы­ла­ешь мне по­сыл­ку, уры­вая от се­бя по­след­ний ку­сок. При­ми от ме­ня сер­деч­ную бла­го­дар­ность за по­сыл­ки – как при­ят­но бы­ло по­лу­чить осо­бен­но вто­рую, празд­нич­ную по­сыл­ку. Со сле­за­ми на гла­зах вспо­ми­нал я про­шлые го­ды, ко­гда мы се­мей­но встре­ча­ли и про­во­жа­ли эти дни, – те­перь толь­ко оце­нишь се­мей­ную об­ста­нов­ку с ее тра­ди­ци­я­ми, но жаль, что про­шлое-про­жи­тое от­хо­дит в веч­ность.
По­лу­ча­ешь ли ты мои пись­ма? За по­след­ний ме­сяц я по­слал те­бе два пись­ма. В этих пись­мах я пи­сал те­бе, что с мар­та ме­ся­ца до 25 ап­ре­ля хво­рал сып­ным ти­фом, жар до­хо­дил до 41 гра­ду­са, жил на уко­лах, серд­це при­зна­но сла­бым, был на во­лос­ке от смер­ти. Бла­го­да­ре­ние Бо­гу и вра­чеб­но­му пер­со­на­лу, ко­то­рый не жа­лел сво­их сил при ухо­де, я остал­ся по­ка жив. По­лу­чил ослож­не­ния... Пло­хо стал слы­шать... опу­холь ног и... бо­лезнь серд­ца. Из­ле­чи­вая по­след­ствия ти­фа, я до се­го вре­ме­ни ле­жу в боль­ни­це, пе­ре­хо­дя еже­не­дель­но из од­но­го от­де­ле­ния в дру­гое. В на­сто­я­щее вре­мя ле­жу в 7-м от­де­ле­нии, где на­хо­дят­ся вы­здо­рав­ли­ва­ю­щие; на днях, ду­маю, пе­ре­ве­дут в от­дел сла­бо­силь­ных, это уже не боль­ни­ца, а ба­рак, где хо­дят уже в сво­ей соб­ствен­ной одеж­де и пи­та­ние здесь про­стое. Сколь­ко вре­ме­ни про­бу­ду в сла­бо­силь­ном от­де­ле, не знаю; с внеш­ней сто­ро­ны я стал луч­ше вы­гля­деть: в по­след­них от­де­ле­ни­ях боль­ни­цы № 3 и № 7 кор­ми­ли боль­ных хо­ро­шо... Жаль од­но, что чер­но­го хле­ба ма­ло очень да­ют, а он есть ос­но­ва на­ше­го пи­та­ния. Несмот­ря на хо­ро­шее пи­та­ние в боль­ни­це, си­лы все-та­ки пло­хо со­би­ра­ют­ся по­сле бо­лез­ни...
С но­га­ми во­об­ще у ме­ня нехо­ро­шее де­ло об­сто­ит, ведь я их два­жды об­мо­ра­жи­вал, о чем я пи­сал те­бе... На мои но­ги страш­но смот­реть: все опух­ли и по­кры­ты ка­ки­ми-то кро­во­под­те­ка­ми; бо­лел ду­шой из бо­яз­ни, что от­ни­мут у ме­ня но­ги и бу­ду со­всем ка­ле­кой. Вра­чи не да­ют ни­ка­ких ле­карств от бо­лез­ни ног, го­во­рят, что со вре­ме­нем все са­мо со­бой прой­дет. Боль и ло­мо­та в но­гах до сих пор ужас­ная; ес­ли до­жи­ву до зи­мы, то не знаю, как бу­ду без теп­лых са­пог и теп­лых чу­лок... Вче­ра врач ска­зал мне неуте­ши­тель­ное от­но­си­тель­но бо­лез­ни мо­е­го серд­ца, при­знал у ме­ня бо­лезнь мио­кар­да серд­ца – по его сло­вам, бо­лезнь ху­же по­ро­ка серд­ца; из­ве­стие ме­ня по­ра­зи­ло – зна­чит, жить мне оста­лось со­всем немно­го...
Смерть есть об­щая участь че­ло­ве­че­ства, ко­гда же вспо­ми­на­ешь, что оче­редь моя, то ста­но­вит­ся страш­но, зная, что ма­ло под­го­тов­лен к за­гроб­ной жиз­ни.
Есть по­сло­ви­ца: “на бед­но­го Ма­ка­ра все шиш­ки ва­лят­ся”. Эта по­сло­ви­ца при­ло­жи­ма ко мне: моя одеж­да при при­во­зе ме­ня в боль­ни­цу вся бы­ла сда­на по опи­си в склад. Ока­зы­ва­ет­ся, у ме­ня ко­жа­ных са­пог и шап­ки не зна­чит­ся в при­ем­ной фак­ту­ре. За­явил на­чаль­ству о про­па­же этих цен­ных ве­щей, но вот по­чти ме­сяц про­шел, а от­ве­та нет. По­доб­ных про­паж бы­ло несколь­ко. Те­перь, при вы­хо­де из боль­ни­цы, при­дет­ся хо­дить в лап­тях – хо­ро­шо, ес­ли да­дут ка­зен­ные лап­ти; го­ло­ву при­дет­ся на­кры­вать ка­зен­ным по­ло­тен­цем – жаль, что ты не до­га­да­лась при­слать мой чер­ный кар­туз. Ви­но­ват, ко­неч­но, я, так как за­был это про­пи­сать... В ка­ком со­сто­я­нии мои бо­тин­ки? Ес­ли ка­кие из них год­ны для нос­ки, то при­шли мне.
До­ро­гая Ми­ла, не оби­жай­ся ра­ди Бо­га, что я сво­и­ми прось­ба­ми вы­нуж­даю те­бя тра­тить по­след­ние ко­пей­ки, ли­шая те­бя необ­хо­ди­мо­го, но верь – нуж­да моя вы­зы­ва­ет на это. По­про­си от мо­е­го име­ни пле­мян­ни­ков по­мочь ма­те­ри­аль­но нам; знаю, ве­ли­ка твоя нуж­да, знаю, что ты обо­рва­на и без одеж­ды; ес­ли от­ка­жут в по­мо­щи нам, то Бог с ни­ми...
Что но­во­го в на­шей до­ро­гой сто­роне? Пи­шет ли кто те­бе из род­ных... Как ты про­ве­ла пост и мо­ле­ние празд­нич­ное, где? Очень хо­чет­ся знать, как жи­вут Ша­тур­ские... Боль­но и при­скорб­но, что ме­ня ско­ро за­бы­ли. За­бы­ли близ­кие по кро­ви, род­ные, а что го­во­рить о даль­них род­ных? За­ви­ду­ешь, ко­гда еже­днев­но ви­дишь, как то­ва­ри­щи по аре­сту по­лу­ча­ют пись­ма от де­тей и зна­ко­мых.
Си­дят со мной ли­ца очень ин­тел­ли­гент­ные: ин­же­не­ры, вра­чи, за­щит­ни­ки-юри­сты. Есть про­фес­сор из Моск­вы, есть учи­тель мос­ков­ской шко­лы. Пи­шут им очень ча­сто, де­ти, же­ны и дру­гие род­ные – друг по­зна­ет­ся лишь в несча­стии...
Пи­ши мне ча­ще. Ес­ли бы ты зна­ла, ка­ким сча­стьем для ме­ня яв­ля­ют­ся твои пись­ма, – я чи­таю каж­дую строч­ку тво­е­го пись­ма несколь­ко раз и пись­мо знаю на­изусть...»[4]
Про­то­и­е­рей Петр Рож­де­ствин скон­чал­ся 27 мая 1939 го­да в Ба­им­ском от­де­ле­нии Си­б­ла­га и был по­гре­бен в без­вест­ной ла­гер­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Май».
Тверь. 2007. С. 123-129

При­ме­ча­ния

[1] Ныне Ша­тур­ский рай­он Мос­ков­ской об­ла­сти.

[2] Ныне се­ло Ста­рый Выш­ков Но­во­зыб­ков­ско­го рай­о­на Брян­ской об­ла­сти.

[3] ГАРФ. Ф. 10035, д. П-18571, л. 15.

[4] Ар­хив се­мьи Рож­де­стви­ных.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/