Священномученик Петр Пушкинский Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Петр ро­дил­ся 23 де­каб­ря 1891 го­да в се­ле Бар­ко­во Дмит­ров­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Ва­си­лия Пуш­кин­ско­го.
По­сле Пе­ре­р­вин­ско­го Ду­хов­но­го учи­ли­ща он по­сту­пил в Мос­ков­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, ко­то­рую окон­чил по пер­во­му раз­ря­ду в 1913 го­ду. По по­ста­нов­ле­нию пе­да­го­ги­че­ско­го со­бра­ния прав­ле­ния се­ми­на­рии Пет­ру Ва­си­лье­ви­чу бы­ла при­суж­де­на осо­бая на­гра­да за от­лич­ное со­став­ле­ние и про­из­не­се­ние про­по­ве­дей. В те­че­ние го­да Петр Ва­си­лье­вич пре­по­да­вал За­кон Бо­жий в Оре­хо­во-Зу­ев­ском на­род­ном учи­ли­ще.
В 1914 го­ду он же­нил­ся на Зи­на­и­де, до­че­ри про­то­и­е­рея Ва­си­лия Смир­но­ва, на­сто­я­те­ля церк­ви Усек­но­ве­ния гла­вы Иоан­на Пред­те­чи в се­ле Дья­ков­ском. Вско­ре Петр Ва­си­лье­вич был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка и на­зна­чен на­сто­я­те­лем церк­ви Илии Про­ро­ка в го­ро­де Ве­рее и за­ко­но­учи­те­лем Ве­рей­ской жен­ской про­гим­на­зии. С 1915 го­да отец Петр со­сто­ял лек­то­ром и сек­ре­та­рем Ве­рей­ских на­род­ных ка­те­хи­за­тор­ских кур­сов.
Ко­гда на­ча­лась Пер­вая ми­ро­вая вой­на, в го­ро­де Ве­рее был устро­ен ла­за­рет име­ни «Все­рос­сий­ско­го со­ю­за», где отец Петр без­воз­мезд­но ис­пол­нял обя­зан­но­сти свя­щен­ни­ка.
По­сле ре­во­лю­ции из-за раз­ру­хи в стране, из-за ску­чен­но­сти боль­ных в гос­пи­та­ле на­ча­лась эпи­де­мия чер­ной оспы и ти­фа. Отец Петр хо­дил в ла­за­рет при­ча­щать боль­ных и от­пе­вать умер­ших. Обыч­но он от­пе­вал один, так как в по­ме­ще­ния, где ле­жа­ли ин­фек­ци­он­ные боль­ные, ни­ко­го не пус­ка­ли. И хо­тя ему са­мо­му при­шлось пе­ре­бо­леть ти­фом, он не пе­ре­ста­вал хо­дить к страж­ду­щим.
В 1918 го­ду отец Петр был аре­сто­ван ка­ра­тель­ным от­ря­дом ла­ты­шей, на­прав­лен­ным боль­ше­ви­ка­ми в Ве­рей­ский уезд для по­дав­ле­ния кре­стьян­ско­го вос­ста­ния. Его аре­сто­ва­ли пря­мо на ули­це в то вре­мя, ко­гда он со­про­вож­дал по­кой­ни­ка на клад­би­ще, и про­ве­ли в го­род­скую упра­ву, а за­тем в тюрь­му. При­чем и сам арест, и кон­во­и­ро­ва­ние в тюрь­му со­вер­ша­лись та­ким об­ра­зом, чтобы как мож­но боль­ше устра­шить уз­ни­ка. В тюрь­ме от­ца Пет­ра по­ме­сти­ли в ка­ме­ру, где в ка­че­стве за­лож­ни­ков бы­ли со­бра­ны свя­щен­ни­ки, куп­цы и бо­га­тые го­ро­жане. Все они вы­шли на во­лю, упла­тив за се­бя вы­куп, а отец Петр был осво­бож­ден бес­плат­но, как аре­сто­ван­ный на ули­це слу­чай­но.
Во вре­мя Граж­дан­ской вой­ны от­ца Пет­ра при­зва­ли в го­род­ское опол­че­ние. Как че­ло­ве­ка гра­мот­но­го, его на­зна­чи­ли ра­бо­тать сек­ре­та­рем. Од­на­жды на­чаль­ник по­про­сил его за­дер­жать­ся ве­че­ром на служ­бе, а этот день был пред­празд­нич­ным, и долж­на бы­ла быть все­нощ­ная. Отец Петр ска­зал, что он не мо­жет остать­ся, так как дол­жен слу­жить в хра­ме. Его от­пу­сти­ли, но на­ут­ро он по­лу­чил из­ве­ще­ние о вы­сыл­ке в Сер­пу­хов. Здесь его опре­де­ли­ли на гар­ни­зон­ную ко­нюш­ню – чи­стить по­ме­ще­ние и ло­ша­дей. Из ко­нюш­ни его пе­ре­ве­ли в про­до­воль­ствен­ный от­дел ты­ла, но лег­че ему здесь не ста­ло.
Од­на­жды к нему явил­ся крас­ный ко­ман­дир и по­тре­бо­вал вы­пи­сать су­хой па­ек, меж­ду тем как до­ку­мен­та, да­ю­ще­го пра­во на его по­лу­че­ние, он не имел. Отец Петр на­пра­вил его к на­чаль­ни­ку про­до­воль­ствен­но­го от­де­ла. Ве­че­ром, воз­вра­ща­ясь до­мой, он уви­дел на про­ти­во­по­лож­ной сто­роне ули­цы это­го ко­ман­ди­ра, ко­то­рый под­зы­вал его по­дой­ти и сам уже на­пра­вил­ся на­встре­чу свя­щен­ни­ку. По­няв, что не с доб­рой це­лью хо­чет ви­деть его во­ору­жен­ный во­ен­ный, отец Петр быст­ро раз­вер­нул­ся и ушел до­мой.
В сле­ду­ю­щий раз свя­щен­ник при­ча­щал боль­но­го в боль­ни­це и, ко­гда вы­шел из боль­нич­но­го ба­ра­ка, столк­нул­ся с тем же крас­ным ко­ман­ди­ром; тот несколь­ко раз вы­стре­лил в него, но про­мах­нул­ся.
По окон­ча­нии Граж­дан­ской вой­ны отец Петр вер­нул­ся слу­жить в Ильин­скую цер­ковь. Был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея.
В 1920 го­ду епи­ско­пом Ве­рей­ским был на­зна­чен Ил­ла­ри­он (Тро­иц­кий). Несмот­ря на мно­го­чис­лен­ные по­ру­че­ния, ко­то­рые ему при­хо­ди­лось ис­пол­нять как по­мощ­ни­ку Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на, вла­ды­ка ча­сто слу­жил в хра­мах и мо­на­сты­рях Ве­рей­ско­го уез­да. В это вре­мя бы­ли не ред­ко­стью дис­пу­ты меж­ду ду­хо­вен­ством и без­бож­ни­ка­ми. Участ­ни­ка­ми од­но­го из та­ких дис­пу­тов ста­ли епи­скоп Ила­ри­он и свя­щен­ник Петр Пуш­кин­ский. К кон­цу дис­пу­та для всех ста­ло оче­вид­но, что без­бож­ни­ки тер­пят по­ра­же­ние, и то­гда при­сут­ство­вав­шие на нем ком­со­моль­цы пред­ло­жи­ли по­ста­вить на го­ло­со­ва­ние во­прос об аре­сте епи­ско­па и свя­щен­ни­ка. По­ка об­суж­да­ли и го­ло­со­ва­ли, отец Петр чер­ным хо­дом вы­вел епи­ско­па Ила­ри­о­на из клу­ба и при­вел к се­бе в дом. Вла­ды­ка по­ужи­нал, пе­ре­но­че­вал у свя­щен­ни­ка, а на­ут­ро уехал.
В тя­же­лое и го­лод­ное вре­мя по ини­ци­а­ти­ве от­ца Пет­ра для при­хо­жан Ильин­ской церк­ви был вы­де­лен по­кос. Свя­щен­ник Петр Пуш­кин­ский, врач Дмит­рий Вол­ков и еще несколь­ко че­ло­век ор­га­ни­зо­ва­ли сель­ско­хо­зяй­ствен­ную ко­опе­ра­цию; в те­че­ние ря­да лет они се­я­ли рожь, вы­ра­щи­ва­ли ово­щи и так пе­ре­жи­ли это труд­ное вре­мя.
В два­дца­тых го­дах в го­ро­де вспых­ну­ла эпи­де­мия скар­ла­ти­ны. Отец Петр и за­ве­ду­ю­щий боль­ни­цей Дмит­рий Вол­ков ор­га­ни­зо­ва­ли борь­бу с ней. Свя­щен­ник со­ста­вил под­пис­ные ли­сты, с ко­то­ры­ми хо­дил по до­мам и со­би­рал день­ги на ле­кар­ства, а у ко­го де­нег не бы­ло, за то­го пла­ти­ла цер­ковь, ко­то­рой по­мо­гал то­гда ста­ро­ста хра­ма Ми­ха­ил Фе­до­ро­вич Ми­тю­гин, че­ло­век со­сто­я­тель­ный и доб­рый. До ре­во­лю­ции он был куп­цом и имел тор­го­вые ря­ды в Ве­рее, по­сле ре­во­лю­ции он неко­то­рое вре­мя еще со­хра­нял ма­те­ри­аль­ный до­ста­ток. Со­брав день­ги, отец Петр по­ехал в Моск­ву за вак­ци­ной, за­тем вра­чи сде­ла­ли при­вив­ки, и вско­ре эпи­де­мия в го­ро­де пре­кра­ти­лась.
Отец Петр мно­го вни­ма­ния уде­лял вос­пи­та­нию в при­хо­жа­нах бла­го­го­вей­но­го от­но­ше­ния к хра­му и бо­го­слу­же­нию. Цер­ков­ные служ­бы в Ильин­ском хра­ме про­во­ди­лись в суб­бо­ту, вос­кре­се­нье и в празд­ни­ки. Свя­щен­ник слу­жил ни­че­го не со­кра­щая, да­же ес­ли бы­ло ма­ло на­ро­да.
Несмот­ря на го­не­ния и тер­рор по от­но­ше­нию к Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, отец Петр со­здал боль­шой цер­ков­ный хор, в ко­то­ром участ­во­ва­ло око­ло со­ро­ка че­ло­век, ру­ко­во­дил им врач Дмит­рий Вол­ков. Сре­ди пев­чих бы­ли лю­ди са­мых раз­ных про­фес­сий – учи­те­ля, вра­чи, слу­жа­щие учре­жде­ний, го­род­ские ре­мес­лен­ни­ки. Спев­ки устра­и­ва­лись на квар­ти­ре свя­щен­ни­ка. И хо­тя хо­ри­стов то­гда еще пря­мо не пре­сле­до­ва­ли, но каж­дая спев­ка при­вле­ка­ла при­сталь­ное вни­ма­ние ми­ли­ции, ко­то­рая вы­сы­ла­ла на­ряд сво­их со­труд­ни­ков, и они рас­по­ла­га­лись во­круг свя­щен­ни­че­ско­го до­ма, ве­дя за ним на­блю­де­ние и пе­ре­пи­сы­вая всех при­хо­дя­щих для при­ме­не­ния к ним впо­след­ствии ре­прес­сив­ных мер.
В 1922 го­ду во вре­мя кам­па­нии по изъ­я­тию цер­ков­ных цен­но­стей к Ильин­ско­му хра­му подъ­е­ха­ла под­во­да с ко­мис­са­ром и сол­да­та­ми. Ве­ру­ю­щие за­вол­но­ва­лись и го­то­вы бы­ли ока­зать физи­че­ское со­про­тив­ле­ние, ко­то­рое мог­ло окон­чить­ся кро­во­про­ли­ти­ем. Отец Петр, зная, что слу­чаи кро­во­про­ли­тия уже бы­ли в неко­то­рых ме­стах, вы­шел на па­перть и об­ра­тил­ся к при­хо­жа­нам с прось­бой успо­ко­ить­ся и не пре­пят­ство­вать ра­бо­те при­е­хав­ших пред­ста­ви­те­лей вла­сти, так как они ис­пол­ня­ют рас­по­ря­же­ние пра­ви­тель­ства и со­про­тив­ле­ние бес­по­лез­но.
В два­дца­тые го­ды на­род был до­ве­ден до край­не­го об­ни­ща­ния, и свя­щен­ни­ку ра­ди ма­те­ри­аль­ной под­держ­ки се­мьи при­хо­ди­лось под­ра­ба­ты­вать ре­меслом: он шил сан­да­лии, под­ши­вал ва­лен­ки и вы­та­чи­вал на то­кар­ном стан­ке «ко­сточ­ки» для бух­гал­тер­ских счет. Но и то­гда он не уста­нав­ли­вал в хра­ме це­ны на тре­бы. На во­прос, сколь­ко сто­ит кре­ще­ние или вен­ча­ние, свя­щен­ник все­гда от­ве­чал: «Сколь­ко да­ди­те».
Несмот­ря на ма­те­ри­аль­ные труд­но­сти, свя­щен­ник ни­ко­гда не от­ка­зы­вал в по­мо­щи бед­ным, за что его су­пру­га не раз де­ла­ла ему вы­го­вор. По боль­шим празд­ни­кам он все­гда хо­дил с мо­леб­на­ми по до­мам, но до­мой ма­ло что при­но­сил. Идет из до­ма в дом, ему да­ют и день­ги, и пи­ро­ги, и раз­ные про­дук­ты – все, что у лю­дей бы­ло. А дой­дет до до­ма бед­ной вдо­вы, на по­пе­че­нии ко­то­рой оста­лось се­ме­ро де­тей, ей все и оста­вит – и день­ги, и пи­ро­ги.
Отец Петр под­дер­жи­вал близ­кие от­но­ше­ния с про­то­и­е­ре­ем Алек­си­ем Ме­че­вым, и ко­гда тот бы­вал в Ве­рее, то все­гда слу­жил в хра­ме Илии Про­ро­ка. По­сле смер­ти в 1923 го­ду от­ца Алек­сия к от­цу Пет­ру стал при­ез­жать его сын, свя­щен­ник Сер­гий Ме­чев, ко­то­рый вме­сте с чле­на­ми сво­ей об­щи­ны ча­сто от­ды­хал в Ве­рее, где они сни­ма­ли да­чи. В 1925-1927 го­дах в се­мье от­ца Пет­ра жи­ли двое де­тей-бес­при­зор­ни­ков, ко­то­рых при­слал к нему отец Сер­гий Ме­чев.
Го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь при­ни­ма­ли раз­ные фор­мы. В кон­це два­дца­тых го­дов свя­щен­ник мог быть аре­сто­ван, на­при­мер, за хра­не­ние мел­кой се­реб­ря­ной или мед­ной мо­не­ты. Вла­сти, поль­зу­ясь воз­мож­но­стью про­из­ве­сти обыск, ста­ра­лись отыс­кать эти несколь­ко де­сят­ков руб­лей ме­ло­чи, чтобы за­тем аре­сто­вать. Од­на­жды по­сле боль­шо­го празд­ни­ка, ко­гда отец Петр хо­дил по до­мам с ико­ной и слу­жил мо­леб­ны, к нему до­мой при­шли со­труд­ни­ки ОГПУ с обыс­ком, но на­шли все­го лишь два­дцать во­семь руб­лей ме­ло­чью и уда­ли­лись.
Несколь­ко раз к от­цу Пет­ру в дом при­хо­ди­ли аген­ты ОГПУ и убеж­да­ли его оста­вить свя­щен­ство: «Вы мо­ло­дой, вы долж­ны уй­ти, вы долж­ны объ­явить с ам­во­на о том, что вы с те­че­ни­ем вре­ме­ни ото­шли, осо­зна­ли, что вы от­ре­ка­е­тесь от Хри­ста и Церк­ви», – го­во­ри­ли они и пред­ла­га­ли день­ги. Несколь­ко раз его вы­зы­ва­ли в Моск­ву и там так­же пред­ла­га­ли день­ги. Отец Петр от­ве­чал все­гда оди­на­ко­во: «Я ка­те­го­ри­че­ски про­тив».
Как-то его вы­зва­ли на до­прос в ОГПУ в Мо­жайск. Здесь от него с угро­за­ми по­тре­бо­ва­ли от­сту­пить­ся от Церк­ви. За­тем сле­до­ва­тель, ни­че­го не до­бив­шись от свя­щен­ни­ка, вы­шел из ка­би­не­та, но через неко­то­рое вре­мя вер­нул­ся, вы­та­щил пи­сто­лет и при­це­лил­ся, как бы го­то­вясь вы­стре­лить, но и это не при­нес­ло же­ла­е­мых ре­зуль­та­тов.
Из-за по­сто­ян­ных пре­сле­до­ва­ний, угроз и вы­зо­вов в ОГПУ род­ствен­ни­ки от­ца Пет­ра ста­ли сто­ро­нить­ся его, опа­са­ясь, как бы эти пре­сле­до­ва­ния не кос­ну­лись и их, не по­вли­я­ли на их ка­рье­ру; они ста­ли на­стой­чи­во уго­ва­ри­вать свя­щен­ни­ка пе­ре­стать слу­жить, но отец Петр не усту­пил и им.
Свя­щен­ни­ка аре­сто­ва­ли 31 июля 1937 го­да, об­ви­ни­ли в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти и за­клю­чи­ли в тюрь­му в го­ро­де Мо­жай­ске.
Лже­сви­де­те­лем по де­лу от­ца Пет­ра вы­сту­пил бла­го­чин­ный – свя­щен­ник Вик­тор Озе­ров, ко­то­рый ска­зал, что свя­щен­ник Петр Пуш­кин­ский от­но­сит­ся к со­вет­ской вла­сти враж­деб­но; о ста­лин­ской кон­сти­ту­ции буд­то бы го­во­рил: «Что нам ждать от этой кон­сти­ту­ции, ни на ка­кие вы­бо­ры я не пой­ду, это для сме­ха-то ид­ти? Все вос­хи­ща­ют­ся кон­сти­ту­ци­ей, а что в ней но­во­го, лю­ди ма­ло со­зна­ют, вос­тор­га­ют­ся имен­но Ста­ли­ным, все га­зе­ты на­пол­не­ны этим, и по­лу­ча­ет­ся де­лан­ное вос­хва­ле­ние од­ной лич­но­сти». Лже­сви­де­тель по­ка­зал, что Пуш­кин­ский имел тес­ную связь со свя­щен­ни­ка­ми го­ро­да Моск­вы от­цом и сы­ном Ме­че­вы­ми, из­вест­ны­ми мо­нар­хи­ста­ми, ко­то­рые под ви­дом бла­го­тво­ри­тель­но­сти со­би­ра­ли де­неж­ные сум­мы и по­мо­га­ли ре­прес­си­ро­ван­ным свя­щен­ни­кам. Квар­ти­ра Пуш­кин­ско­го яв­ля­лась при­ста­ни­щем для контр­ре­во­лю­ци­он­но на­стро­ен­но­го ду­хо­вен­ства.
Свя­щен­ник Вик­тор Озе­ров, как и боль­шин­ство лже­сви­де­те­лей, не был аре­сто­ван; он скон­чал­ся вме­сте с же­ной от го­ло­да в 1942 го­ду – во вре­мя ок­ку­па­ции го­ро­да Ве­реи нем­ца­ми. Ока­зав­шись в бе­де во вре­мя ок­ку­па­ции, мно­гие ста­ра­лись друг дру­гу по­мочь; од­на­ко, зная, ка­кую роль этот свя­щен­ник сыг­рал в ги­бе­ли дру­гих, ему не по­мог ни­кто.
Ос­но­вы­ва­ясь на по­ка­за­ни­ях лже­сви­де­те­ля, от­ца Пет­ра спра­ши­ва­ли на до­про­сах о том, знал ли он свя­щен­ни­ка Алек­сия Ме­че­ва и зна­ком ли с его сы­ном, Сер­ги­ем Ме­че­вым, ко­то­рый был аре­сто­ван за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность, а так­же о том, по­мо­гал ли он на­хо­див­шим­ся в за­клю­че­нии свя­щен­но­слу­жи­те­лям. Отец Петр от­ве­тил, что Ме­че­вых он знал, а так­же по­мо­гал жене свя­щен­ни­ка, на­хо­див­ше­го­ся в за­клю­че­нии, ко­то­рый яв­лял­ся его род­ствен­ни­ком. Об­ви­не­ние в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти отец Петр ка­те­го­ри­че­ски от­верг.
9 ок­тяб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Пет­ра к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Петр Пуш­кин­ский был рас­стре­лян 13 ок­тяб­ря 1937 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Со­ста­ви­тель игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. Сен­тябрь-Ок­тябрь». Тверь, 2003 год, стр. 86-93.

Биб­лио­гра­фия

ГАРФ. Ф. 10035, д. 20692.
ЦИАМ. Ф. 2090, оп. 1, д. 1.
Пуш­кин­ский Сер­гей Пет­ро­вич. Вос­по­ми­на­ния. Ру­ко­пись.
Да­мас­кин (Ор­лов­ский), игу­мен. Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви XX сто­ле­тия. Кн. 6. Тверь, 2002.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/