Мученик Петр Юдин

Му­че­ник Петр ро­дил­ся в 1877 го­ду в де­ревне Си­б­ло­во Го­риц­кой во­ло­сти Кор­чев­ско­го уез­да Твер­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Лав­рен­тия Юди­на. По про­фес­сии Петр был плот­ни­ком, и в по­ис­ках ра­бо­ты ему при­хо­ди­лось хо­дить по Твер­ской и Мос­ков­ской гу­бер­ни­ям. Бли­жай­шим при­хо­дом к его до­му был храм в се­ле Бо­кла­но­во, в ко­то­ром он в те­че­ние мно­гих лет во вре­мя го­не­ний от без­бож­ни­ков был по­мощ­ни­ком ста­ро­сты, и на нем ле­жа­ла обя­зан­ность за­ку­пать все необ­хо­ди­мое для хра­ма.
25 мар­та 1931 го­да со­бра­ние цер­ков­ной два­дцат­ки по­ста­но­ви­ло от­пра­вить Пет­ра Лав­рен­тье­ви­ча в Моск­ву для за­куп­ки све­чей как че­ло­ве­ка, зна­ю­ще­го, где что мож­но ку­пить. Не от­кла­ды­вая ис­пол­не­ние по­ру­че­ния, Петр сра­зу же от­пра­вил­ся в Моск­ву за све­ча­ми, но здесь не смог их ку­пить, и ему по­со­ве­то­ва­ли по­ехать в Хоть­ко­во, чтобы узнать у мо­на­хинь, где они по­ку­па­ют све­чи, и там ку­пить.
Сой­дя с по­ез­да и ре­шив во вре­мя ве­чер­ней служ­бы спро­сить о све­чах у мо­на­хинь, он по­шел к хра­му вдоль же­лез­но­до­рож­ных пу­тей. На­встре­чу ему по­пал­ся же­лез­но­до­рож­ный ра­бо­чий. Петр Лав­рен­тье­вич по­до­шел к нему и стал рас­спра­ши­вать о его ра­бо­те.
Тот в свою оче­редь, узнав, что Петр Лав­рен­тье­вич из Кимр, по­ин­те­ре­со­вал­ся, за­до­ро­го ли там про­да­ют­ся са­по­ги, так как ким­ря­ки из­дав­на сла­ви­лись по­ши­вом са­пог, и сколь­ко сто­ит у них хлеб.
Петр Лав­рен­тье­вич от­ве­тил, что и то и дру­гое сто­ит до­ро­го. За­тем раз­го­вор за­шел о кол­хо­зах, и ра­бо­чий спро­сил, на­сколь­ко успеш­но в их мест­но­сти со­зда­ют­ся кол­хо­зы. Петр Лав­рен­тье­вич от­ве­тил, что в кол­хо­зы у них неко­то­рые за­пи­сы­ва­ют­ся, а неко­то­рые бе­гут. За­шел раз­го­вор о вла­стях, и Петр Лав­рен­тье­вич ска­зал, что пра­ви­тель­ство ез­дит на ав­то­мо­би­лях, ест жа­ре­ное, а на­ро­ду вре­дит, в Ким­рах в кол­хо­зы за­го­ня­ют на­силь­но, и все там го­ло­да­ют в этих кол­хо­зах. По­сле этих слов ра­бо­чий за­явил Пет­ру Лав­рен­тье­ви­чу, что не ме­сто ему хо­дить здесь по ра­бо­чим и их аги­ти­ро­вать. Но Петр Лав­рен­тье­вич воз­ра­зил, что тот его не так по­нял и, по­вер­нув­шись, на­пра­вил­ся в сто­ро­ну стан­ции. А ра­бо­чий, под­хва­тив ин­стру­мент, по­спе­шил до­мой, взял из до­ма слу­жеб­ный пи­сто­лет и на­пра­вил­ся к стан­ции; по пу­ти он встре­тил зна­ко­мо­го ком­со­моль­ца, ко­то­ро­му и пред­ло­жил ид­ти вме­сте с ним. До­гнав Пет­ра Лав­рен­тье­ви­ча, они по­тре­бо­ва­ли, чтобы он про­сле­до­вал с ни­ми в сель­со­вет се­ла Хоть­ко­во. Ту­да же при­шел де­жур­ный ми­ли­ци­о­нер с же­лез­но­до­рож­ной стан­ции и от­пра­вил Пет­ра Лав­рен­тье­ви­ча в за­гор­скую тюрь­му.
2 ап­ре­ля со­труд­ник ОГПУ до­про­сил его.
– Вы со­сто­и­те в два­дцат­ке ве­ру­ю­щих. Ска­жи­те, ка­кие по­ста­нов­ле­ния при­ни­ма­ет эта два­дцат­ка? – спро­сил он, убеж­ден­ный, что Цер­ковь с по­зи­ций со­вет­ской вла­сти яв­ля­ет­ся ор­га­ни­за­ци­ей, пре­ступ­ной по су­ще­ству .
– Во­про­сы на со­бра­ни­ях два­дцат­ки ста­вят­ся чи­сто хо­зяй­ствен­ные, та­кие, как на­при­мер изыс­ка­ние средств на по­кры­тие рас­хо­дов на со­дер­жа­ние свя­щен­ни­ка и сто­ро­жа, а так­же для упла­ты на­ло­гов.
– По­че­му толь­ко вас на­прав­ля­ют за све­ча­ми, а не ко­го-ни­будь дру­го­го из чле­нов цер­ков­но­го со­ве­та?
– Каж­дый раз это про­ис­хо­дит по на­зна­че­нию цер­ков­но­го со­ве­та, но ме­ня от­прав­ля­ют по­то­му, что у ме­ня боль­ше зна­ко­мых в раз­ных ме­стах.
– Ча­сто вам при­хо­дит­ся раз­го­ва­ри­вать с кре­стья­на­ми на по­ли­ти­че­ские те­мы?
– С кре­стья­на­ми при­хо­дит­ся раз­го­ва­ри­вать о кол­хо­зах, о кор­мах и раз­ной жиз­ни.
По­сле до­про­сов со­труд­ни­ки за­гор­ско­го ОГПУ от­пра­ви­ли Пет­ра Лав­рен­тье­ви­ча в Бу­тыр­скую тюрь­му в Москве, и здесь ма­те­ри­а­лы его «де­ла» при­со­еди­ни­ли к об­ще­му «де­лу», по ко­то­ро­му уже бы­ло аре­сто­ва­но бо­лее по­лу­сот­ни че­ло­век, в ос­нов­ном мо­на­хов и мо­на­хинь.
От­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля в Москве, Петр Лав­рен­тье­вич ска­зал: «Сам я лич­но че­ло­век ре­ли­ги­оз­ный и вся­кой вла­сти под­чи­ня­юсь, хо­тя и без­бож­ной, так как каж­дый глу­бо­ко ве­ру­ю­щий че­ло­век обя­зан не про­ти­вить­ся вся­кой вла­сти, но и не дол­жен де­лать неугод­ные Бо­гу де­ла... Сей­час всех свя­щен­но­слу­жи­те­лей вы­сы­ла­ют, а ско­ро их бу­дут рас­стре­ли­вать; сей­час на­сту­пи­ли тя­же­лые вре­ме­на, и су­ще­ству­ю­щая власть с ее скор­бя­ми по­сла­на Бо­гом в на­ка­за­ние нам за на­ши гре­хи...»[1]
На по­след­нем до­про­се, со­сто­яв­шем­ся в кон­це ап­ре­ля, сле­до­ва­тель предъ­явил Пет­ру Лав­рен­тье­ви­чу об­ви­не­ние в том, что он «ан­ти­со­вет­ски на­стро­ен, яв­ля­ет­ся чле­ном ан­ти­со­вет­ской груп­пы цер­ков­ни­ков»[2]. Вы­слу­шав, в чем его об­ви­ня­ют, Петр Лав­рен­тье­вич за­явил, что ви­нов­ным се­бя не при­зна­ет, ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции он не вел и зна­комств ни с кем не имел.
6 июня 1931 го­да Кол­ле­гия ОГПУ при­го­во­ри­ла Пет­ра Лав­рен­тье­ви­ча Юди­на к рас­стре­лу; он был рас­стре­лян 10 июня 1931 го­да и по­гре­бен в об­щей без­вест­ной мо­ги­ле на Ва­гань­ков­ском клад­би­ще в Москве.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Май».
Тверь. 2007. С. 255-257

При­ме­ча­ния

[1] ГАРФ. Ф. 10035, д. П-60406, т. 1, л. 122.

[2] Там же. Т. 1, л. 128.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/