Священномученик Павел Никольский Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Па­вел ро­дил­ся 8 сен­тяб­ря 1896 го­да в го­ро­де За­рай­ске Ря­зан­ской гу­бер­нии в се­мье пса­лом­щи­ка Дмит­рия Пав­ло­ви­ча Ни­коль­ско­го и его су­пру­ги Ана­ста­сии. Па­вел окон­чил Ря­зан­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию в то вре­мя, ко­гда на­ча­лась Пер­вая ми­ро­вая вой­на, и в 1916 он был взят на фронт и слу­жил в чине пра­пор­щи­ка. В 1918 го­ду он вер­нул­ся из ар­мии и на­пра­вил­ся к от­цу, слу­жив­ше­му диа­ко­ном в Бо­го­яв­лен­ском хра­ме в се­ле Пла­хи­но Ми­хай­лов­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии. Он при­е­хал к от­цу в тот мо­мент, ко­гда в несколь­ких уез­дах Ря­зан­ской гу­бер­нии вспых­ну­ло кре­стьян­ское вос­ста­ние; и, хо­тя Па­вел в нем ни­ка­ко­го уча­стия не при­ни­мал, по­сле по­дав­ле­ния вос­ста­ния он был аре­сто­ван и про­си­дел пол­то­ра ме­ся­ца в тюрь­ме. По­сле при­зна­ния его неви­нов­ным он был мо­би­ли­зо­ван в Крас­ную ар­мию, где как че­ло­век гра­мот­ный, стал учи­те­лем и сек­ре­та­рем во­ен­ко­ма.
В 1922 го­ду Па­вел Дмит­ри­е­вич был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к Ильин­ско­му хра­му в се­ле Лоб­ко­во Ми­хай­лов­ско­го уез­да; с 1928 го­да он стал слу­жить в хра­ме в честь ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ди­мит­рия Со­лун­ско­го в се­ле Трас­на За­рай­ско­го рай­о­на.
В июне 1929 го­да отец Па­вел об­ра­тил­ся к упол­но­мо­чен­но­му мест­но­го зе­мель­но­го об­ще­ства с прось­бой вы­де­лить ему зем­лю в арен­ду. Во­прос был по­став­лен на ре­ше­ние об­ще­го со­бра­ния, и кре­стьяне про­го­ло­со­ва­ли за вы­де­ле­ние зем­ли свя­щен­ни­ку. Это при­ве­ло без­бож­ни­ков в гнев, и они об­ви­ни­ли свя­щен­ни­ка в под­ку­пе кре­стьян и ока­за­нии на них мо­раль­но­го дав­ле­ния; 5 ян­ва­ря 1930 го­да отец Па­вел был аре­сто­ван и за­клю­чен в ко­ло­мен­скую тюрь­му. На до­про­сах он ви­нов­ным се­бя не при­знал и опро­верг все об­ви­не­ния.
У сле­до­ва­те­ля не бы­ло ни­ка­ких до­ка­за­тельств пре­ступ­ной де­я­тель­но­сти свя­щен­ни­ка, но ко­гда 29 ян­ва­ря он со­ста­вил об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние, то оха­рак­те­ри­зо­вал свя­щен­ни­ка как быв­ше­го офи­це­ра цар­ской ар­мии, при­ни­мав­ше­го буд­то бы уча­стие в ку­лац­ком вос­ста­нии в Ми­хай­лов­ском уез­де, за что он буд­то бы от­бы­вал на­ка­за­ние; он об­ви­нил от­ца Пав­ла «в том, что, ис­поль­зуя ре­ли­ги­оз­ные чув­ства ве­ру­ю­щих», тот «вел сре­ди них контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию, пре­сле­дуя цель вы­звать мас­со­вое недо­воль­ство по по­во­ду об­ло­же­ния ду­хо­вен­ства на­ло­гом».
3 фев­ра­ля 1930 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло от­ца Пав­ла к трем го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­ге­ре, и он был от­прав­лен в рас­по­ря­же­ние Управ­ле­ния се­вер­ных ла­ге­рей осо­бо­го на­зна­че­ния. Вер­нув­шись из за­клю­че­ния в 1932 го­ду, отец Па­вел по­се­лил­ся сна­ча­ла в го­ро­де Се­реб­ря­ные Пру­ды, а в 1938 го­ду пе­ре­ехал в За­райск.
В 1940 го­ду ему, как быв­ше­му ра­нее в за­клю­че­нии, бы­ло пред­ло­же­но по­ки­нуть го­род, и он пе­ре­ехал в Ря­зань. В хра­ме он не слу­жил, но хо­дил мо­лить­ся в Скор­бя­щен­скую цер­ковь, ду­хо­вен­ство ко­то­рой зна­ло его как от­быв­ше­го за­клю­че­ние свя­щен­ни­ка. Через неко­то­рое вре­мя один из свя­щен­ни­ков, так­же хо­див­ший мо­лить­ся в этот же храм, на­пи­сал до­не­се­ние в НКВД, буд­то отец Па­вел го­во­рил ему, что на со­вет­скую долж­ность он по­сту­пать не бу­дет, по­то­му что не хо­чет ра­бо­тать на со­вет­скую власть.
Отец Па­вел был аре­сто­ван спу­стя неде­лю по­сле на­ча­ла Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны, 30 июня 1941 го­да, и за­клю­чен в ря­зан­скую тюрь­му.
— Вас аре­сто­ва­ли за ан­ти­со­вет­скую де­я­тель­ность. Вы на­ме­ре­ны дать об этом прав­ди­вые по­ка­за­ния ор­га­нам след­ствия? — спро­сил свя­щен­ни­ка сле­до­ва­тель.
— Ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­стью я не за­ни­мал­ся и про­тив со­вет­ской вла­сти не го­во­рил, — от­ве­тил отец Па­вел.
— Вас ули­ча­ют в ва­шей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти сви­де­те­ли.
— В Ря­за­ни у ме­ня во­об­ще не бы­ло зна­ко­мых, и я в при­сут­ствии сви­де­те­лей ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию не про­во­дил.
— В про­во­ди­мой ва­ми ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти вас ули­ча­ют... ва­ши со­слу­жив­цы по церк­ви, — на­ста­и­вал сле­до­ва­тель. — Вы на­ме­ре­ны нам дать об этом прав­ди­вые по­ка­за­ния?
— Про­жи­вая в Ря­за­ни, я ни с кем не встре­чал­ся... в церк­ви с кем-ли­бо из слу­жи­те­лей... по­встре­ча­юсь и толь­ко. Но в их при­сут­ствии я не про­во­дил ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции.
— Пе­ре­чис­ли­те, с кем вам в церк­ви при­хо­ди­лось встре­чать­ся. На­зо­ви­те их.
— Один раз я встре­чал­ся с быв­шим свя­щен­ни­ком Фе­до­ром Ан­дре­еви­чем Крас­но­вым, с ним я встре­чал­ся в ал­та­ре Скор­бя­щен­ской церк­ви. Ча­сто встре­чал­ся со свя­щен­ни­ком Бо­ри­сом Гав­ри­ло­ви­чем Сквор­цо­вым, он и сей­час слу­жит в Скор­бя­щен­ской церк­ви, встре­чал­ся и с дру­ги­ми ве­ру­ю­щи­ми, ко­то­рые по­се­ща­ли цер­ковь.
— Рас­ска­жи­те, о чем вам при­хо­ди­лось раз­го­ва­ри­вать с Крас­но­вым.
— Я хо­ро­шо пом­ню, что Крас­нов спро­сил ме­ня, ко­гда я при­был в Ря­зань и где я бу­ду ра­бо­тать. Я ему от­ве­тил, что ме­ня вы­сла­ли из За­рай­ска, а боль­ше я ему ни­че­го не го­во­рил.
— Вы го­во­ри­те неправ­ду, рас­ска­зы­вай­те, о чем вы го­во­ри­ли, как вы со­би­ра­лись слу­жить свя­щен­ни­ком, но толь­ко не на со­вет­скую власть.
— Крас­нов мне пред­ло­жил по­сту­пить на ра­бо­ту са­ни­та­ром, я от­ка­зал­ся и за­явил, что с этой ра­бо­той не справ­люсь; о сво­их на­ме­ре­ни­ях, где я бу­ду ра­бо­тать, я Крас­но­ву не го­во­рил.
— Вы по­ка­за­ли, что ча­сто встре­ча­лись со свя­щен­ни­ком Сквор­цо­вым. Дай­те по­ка­за­ния об ан­ти­со­вет­ских на­стро­е­ни­ях Сквор­цо­ва.
— От свя­щен­ни­ка Сквор­цо­ва я не слы­шал... фак­тов ан­ти­со­вет­ских на­стро­е­ний, с ним на эту те­му раз­го­во­ров не бы­ло.
— Нам хо­ро­шо из­вест­но, что вы в раз­го­во­ре в при­сут­ствии Сквор­цо­ва кле­ве­та­ли на со­вет­скую власть. Рас­ска­зы­вай­те об этом.
— Нет, я ни­ко­гда в при­сут­ствии Сквор­цо­ва ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию не про­во­дил.
— До­про­шен­ный сви­де­тель по ва­ше­му де­лу по­ка­зал, что вы го­во­ри­ли о ско­рой ги­бе­ли со­вет­ской вла­сти и что сно­ва вос­тор­же­ству­ет Цер­ковь... Ко­му вы это го­во­ри­ли?
— Я об этом ни­ко­му не го­во­рил, и о ги­бе­ли со­вет­ской вла­сти так­же ни­ко­му не го­во­рил, это они по­ка­зы­ва­ют на ме­ня лож­но.
— У вас бы­ли лич­ные сче­ты с ни­ми, то есть с ли­ца­ми, с ко­то­ры­ми вы встре­ча­лись в церк­ви?
— Нет, у ме­ня лич­ных сче­тов с ни­ми нет, и ни­ко­гда не бы­ло...
— Вам за­чи­ты­ва­ют­ся ва­ши сло­ва, про­из­не­сен­ные в кру­гу ва­ших зна­ко­мых в ал­та­ре.
— При­ве­ден­ные вы­ше фак­ты о яко­бы бы мо­ей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти я ка­те­го­ри­че­ски от­ри­цаю, по­доб­ных ан­ти­со­вет­ских вы­ска­зы­ва­ний с мо­ей сто­ро­ны не бы­ло, сви­де­те­ли да­ли неправ­ди­вые по­ка­за­ния.
— Вы упор­но про­дол­жа­е­те скры­вать свою ан­ти­со­вет­скую де­я­тель­ность, след­ствие от вас в по­след­ний раз тре­бу­ет от­кро­вен­но рас­ска­зать о сво­ей ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции.
— Я не от­ри­цаю то­го, что дей­стви­тель­но встре­чал­ся с ве­ру­ю­щи­ми в церк­ви, но что ка­са­ет­ся по­ка­за­ний об ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти, то их я дать не мо­гу — не про­во­дил.
6 июля 1941 го­да след­ствие бы­ло за­кон­че­но. 22 сен­тяб­ря то­го же го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при НКВД при­го­во­ри­ло от­ца Пав­ла к пя­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре. 17 ок­тяб­ря 1941 го­да он был от­прав­лен эта­пом в Вят­лаг, ку­да при­был 9 мая 1942 го­да и был по­ме­щен в 4-й лаг­пункт Вят­ла­га. Тя­же­лые усло­вия жиз­ни и ра­бо­ты в ла­ге­ре ста­ли непо­силь­ны для боль­но­го, ис­то­щен­но­го за­клю­че­ни­ем свя­щен­ни­ка. Свя­щен­ник Па­вел Ни­коль­ский скон­чал­ся от го­ло­да 22 ян­ва­ря 1943 го­да и был по­гре­бен на клад­би­ще 4-го лаг­пунк­та Вят­ла­га.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. До­пол­ни­тель­ный том 4». Тверь, 2006 год, стр. 12–17.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru