Свя­щен­но­му­че­ник Па­вел Фо­кин ро­дил­ся в 1883 го­ду в се­мье свя­щен­но­слу­жи­те­ля; мать его бы­ла просфор­ни­цей. Кро­ме Пав­ла в се­мье вос­пи­ты­ва­лось еще два сы­на, ко­то­рые впо­след­ствии ста­ли свя­щен­ни­ка­ми, и две до­че­ри: Ев­ге­ния и Ве­ра. По­доб­но сво­им бра­тьям, Па­вел Ива­но­вич из­брал ду­хов­ную сте­зю: он по­сту­пил в Перм­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию. Про­учив­шись в те­че­ние двух лет, он всту­пил в брак с до­че­рью со­сто­я­тель­ных ме­щан Та­и­си­ей Все­во­ло­дов­ной, впо­след­ствии у них ро­ди­лось пя­те­ро де­тей: сын Ни­ко­лай и до­че­ри Ли­дия, Зи­на­и­да, Ни­на и Ев­ге­ния. Уво­лив­шись из се­ми­на­рии, Па­вел Ива­но­вич был ру­ко­по­ло­жен в 1900 го­ду в сан диа­ко­на и в те­че­ние 12 лет про­хо­дил слу­же­ние в Перм­ской епар­хии. В мар­те 1912 го­да он был пе­ре­ве­ден в Ека­те­рин­бург, в Ека­те­ри­нин­ский со­бор, где стал слу­жить на ва­кан­сии пса­лом­щи­ка. В де­каб­ре то­го же го­да отец Па­вел удо­сто­ил­ся ру­ко­по­ло­же­ния в свя­щен­ни­че­ский сан и был опре­де­лен на слу­же­ние в Сре­тен­скую цер­ковь се­ла Мур­зин­ско­го Вер­хо­тур­ско­го уез­да.
Это се­ло, рас­по­ло­жен­ное на ре­ке Ней­ва в 190 ки­ло­мет­рах от Вер­хо­ту­рья, бы­ло ос­но­ва­но в пер­вой по­ло­вине XVII сто­ле­тия. В 1662 го­ду Мур­зин­ская сло­бо­да под­верг­лась на­па­де­нию баш­кир: кре­стьяне бы­ли пе­ре­би­ты, пер­вая де­ре­вян­ная цер­ковь и до­ма со­жже­ны, скот угнан. В XVIII сто­ле­тии в се­ле был по­стро­ен но­вый ка­мен­ный храм с пре­сто­ла­ми в честь Сре­те­ния Гос­под­ня, Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и Му­че­ни­цы Па­рас­ке­вы. Глав­ной его свя­ты­ней яв­ля­лась ико­на свя­той Па­рас­ке­вы. По­кло­нить­ся ей при­ез­жа­ло в се­ло Мур­зин­ское мно­же­ство па­лом­ни­ков из са­мых раз­ных мест. На по­жерт­во­ва­ния бо­го­моль­цев ико­на бы­ла бо­га­то укра­ше­на среб­ро­по­зла­щен­ной ри­зой со мно­же­ством вста­вок из кам­ней, до­бы­тых на мест­ных ко­пях: аме­ти­стов, ак­ва­ма­ри­нов, зо­ло­ти­стых то­па­зов и дру­гих.
К на­ча­лу ХХ ве­ка в се­ле Мур­зин­ском про­жи­ва­ло око­ло 500 че­ло­век, дей­ство­ва­ло зем­ское учи­ли­ще, име­лось несколь­ко тор­го­вых ла­вок, шесть куз­ниц, мель­ни­ца. По­ми­мо зем­ле­де­лия мест­ные кре­стьяне за­ни­ма­лись так­же до­бы­чей са­мо­цвет­ных кам­ней. Де­ло в том, что еще в XVIII сто­ле­тии несколь­ко ита­льян­цев, при­гла­шен­ных в Рос­сию для по­ис­ка цен­ных стро­и­тель­ных ма­те­ри­а­лов ра­ди укра­ше­ния но­вой сто­ли­цы — Пе­тер­бур­га, от­кры­ли в окрест­но­стях се­ла Мур­зин­ско­го ме­сто­рож­де­ния по­лу­дра­го­цен­ных кам­ней — то­па­зов, бе­рил­лов, аме­ти­стов и дру­гих. С тех пор мест­ные кре­стьяне ста­ли за­ни­мать­ся до­бы­чей и огран­кой кам­ней, при­чем над огран­кой тру­ди­лись не толь­ко муж­чи­ны, но и жен­щи­ны, и да­же де­ти. Боль­шин­ство са­мо­цве­тов из окрест­но­стей се­ла Мур­зин­ско­го по­сту­па­ло через пе­ре­куп­щи­ков в Санкт-Пе­тер­бург, Моск­ву, Пермь и дру­гие круп­ные го­ро­да Рос­сии.
Эти осо­бен­но­сти в за­ня­ти­ях не мог­ли не на­ло­жить неко­то­ро­го от­пе­чат­ка на нрав­ствен­ный об­лик мест­ных жи­те­лей. Так, на­при­мер, са­мая до­бы­ча са­мо­цве­тов обык­но­вен­но про­из­во­ди­лась вес­ной, то есть пе­ред Ве­ли­ким по­стом или во вре­мя него. Удач­ная до­бы­ча, как пра­ви­ло, со­про­вож­да­лась по­пой­ка­ми. Это, несо­мнен­но, до­став­ля­ло мно­го бес­по­кой­ства и за­бот ду­хо­вен­ству се­ла.
В те­че­ние пя­ти лет про­дол­жа­лось слу­же­ние от­ца Пав­ла в се­ле Мур­зин­ском. За свои усерд­ные тру­ды ба­тюш­ка «поль­зо­вал­ся до­ве­ри­ем и лю­бо­вью все­го об­ще­ства». Вме­сте с ма­туш­кой он вос­пи­ты­вал пя­те­рых ма­лень­ких де­тей.
На­сту­пил 1917 год. Про­изо­шла фев­раль­ская ре­во­лю­ция, за­тем ок­тябрь­ская.
Уже по­сле фев­раль­ской ре­во­лю­ции на­ча­лись вы­ступ­ле­ния про­тив Пра­во­слав­ной Церк­ви и ее слу­жи­те­лей. Гру­бое об­ра­ще­ние со свя­щен­ни­ка­ми, по­яв­ле­ние в хра­мах муж­чин в шап­ках, при­ку­ри­ва­ние па­пи­рос от го­ря­щих све­чей — та­кие слу­чаи ста­ли про­ис­хо­дить по всей Рос­сии. По­сле ок­тябрь­ской ре­во­лю­ции на­чал­ся мас­со­вый тер­рор про­тив всех дей­стви­тель­ных и мни­мых про­тив­ни­ков боль­ше­виз­ма, в том чис­ле про­тив ве­ру­ю­щих. Вна­ча­ле мас­штаб крас­но­го тер­ро­ра был от­но­си­тель­но неболь­шим: ка­ра­тель­ный ап­па­рат боль­ше­ви­ков толь­ко го­то­вил­ся к осу­ществ­ле­нию мас­со­вых ре­прес­сий. В де­каб­ре 1917 го­да бы­ла об­ра­зо­ва­на Все­рос­сий­ская чрез­вы­чай­ная ко­мис­сия, а вес­ной-ле­том 1918 го­да быст­ры­ми тем­па­ми на­ча­лось со­зда­ние ор­га­нов ВЧК на ме­стах — к кон­цу ав­гу­ста в стране дей­ство­ва­ло уже 38 гу­берн­ских и 75 уезд­ных «чрез­вы­ча­ек».
Офи­ци­аль­но мас­со­вый тер­рор был объ­яв­лен боль­ше­ви­ка­ми 5 сен­тяб­ря 1918 го­да. Од­на­ко на Ура­ле он был раз­вер­нут зна­чи­тель­но рань­ше — уже вес­ной-ле­том то­го же го­да. Пер­во­на­чаль­но осу­ществ­лял­ся он раз­роз­нен­ны­ми крас­но­гвар­дей­ски­ми от­ря­да­ми, фор­ми­ро­вав­ши­ми­ся из ра­бо­чих, ре­во­лю­ци­он­но на­стро­ен­ных сол­дат, быв­ших по­ли­ти­че­ских ссыль­ных и вы­пу­щен­ных из тю­рем уго­лов­ни­ков. Со­вер­шен­ная раз­нуз­дан­ность, бес­смыс­лен­ная и под­час из­вра­щен­ная же­сто­кость, глум­ле­ние над всем свя­тым, по­чти пол­ная бес­кон­троль­ность от­ли­ча­ли их дей­ствия. Ограб­ле­ния пра­во­слав­ных хра­мов чле­на­ми та­ких от­ря­дов в боль­шин­стве слу­ча­ев со­про­вож­да­лись неве­ро­ят­ны­ми ко­щун­ства­ми: свя­щен­ные пред­ме­ты на­ве­ши­ва­лись в на­смеш­ку на вью-чных жи­вот­ных, на ико­но­пис­ных изо­бра­же­ни­ях Гос­по­да Иису­са Хри­ста, Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и свя­тых де­ла­лись непри­лич­ные над­пи­си, у них вы­ка­лы­ва­лись гла­за, в рот им встав­ля­лись па­пи­ро­сы. По­сле ухо­да крас­ных хра­мы пред­став­ля­ли со­бой ужа­са­ю­щую кар­ти­ну: раз­бро­сан­ные ико­ны, кни­ги и свя­щен­ные об­ла­че­ния, раз­би­тые лам­па­ды, рас­топ­тан­ные све­чи, из­ло­ман­ные пред­ме­ты цер­ков­ной утва­ри, вы­би­тые ико­ны в ниж­них яру­сах ико­но­ста­сов (оче­вид­но, но­га­ми), рас­тво­рен­ные на­стежь Цар­ские вра­та, со­рван­ные за­ве­сы, из­ре­зан­ные пла­ща­ни­цы и да­же ан­ти­мин­сы, рас­сы­пан­ные в ал­та­ре Свя­тые Да­ры. Все цен­ные пред­ме­ты, в том чис­ле на­перс­ные кре­сты и да­ро­но­си­цы, крас­ные уно­си­ли с со­бой. По­чти вез­де, где по­яв­ля­лись крас­но­гвар­дей­ские от­ря­ды, про­из­во­ди­лись аре­сты свя­щен­но­слу­жи­те­лей. Свя­щен­ник мог быть аре­сто­ван до­ма в кру­гу се­мьи, на ули­це, в до­ро­ге и да­же в церк­ви при со­вер­ше­нии бо­го­слу­же­ния. Обыч­но предъ­яв­ля­лись об­ви­не­ния в «контр­ре­во­лю­ци­он­но­сти», в при­вер­жен­но­сти «к ка­де­там» и «бур­жу­ям», в про­из­не­се­нии про­по­ве­дей, осуж­дав­ших со­вет­скую власть, и то­му по­доб­ном — это­го бы­ло до­ста­точ­но для то­го, чтобы пре­дать слу­жи­те­ля Церк­ви смер­ти с же­сто­ки­ми му­че­ни­я­ми.
Это непо­сред­ствен­но кос­ну­лось и ду­хо­вен­ства се­ла Мур­зин­ско­го. Из всех цер­ков­но- и свя­щен­но­слу­жи­те­лей се­ла отец Па­вел был, ви­ди­мо, наи­бо­лее рев­ност­ным и ак­тив­ным: про­из­но­сил про­по­ве­ди, лич­но бе­се­до­вал с при­хо­жа­на­ми. Это бы­ло вме­не­но ему в ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию. Под угро­зой аре­ста и при­вле­че­ния к су­ду Рев­три­бу­на­ла ду­хо­вен­ству Сре­тен­ской церк­ви бы­ла офи­ци­аль­но за­пре­ще­на «вся­кая аги­та­ция», а с от­ца Пав­ла взя­ли сле­ду­ю­щую под­пис­ку:
«1918 го­да, июня 8[-го] дня, я, ни­же­под­пи­сав­ший­ся свя­щен­ник Па­вел Фо­кин , со­стоя на служ­бе ду­хов­но­го ве­дом­ства при мур­зин­ской Сре­тен­ской церк­ви, сим обе­ща­юсь, что вы­сту­пать с про­по­ве­дя­ми про­тив со­вет­ской вла­сти ни с ам­во­на, ни в со­бра­ни­ях и об­щих мо­ле­ни­ях, ни в част­ных раз­го­во­рах не бу­ду и мест­ную и го­судар­ствен­ную власть при­знаю как власть за­кон­ную и ка­ких-ли­бо про­ти­во­дей­ствий ее рас­по­ря­же­ни­ям де­лать не на­ме­рен».
При­бли­зи­тель­но в то же вре­мя в се­ле Мур­зин­ском по пред­ло­же­нию Об­ласт­но­го со­ве­та ра­бо­чих, кре­стьян­ских и сол­дат­ских де­пу­та­тов бы­ла ор­га­ни­зо­ва­на во­ен­ная кол­ле­гия, чле­на­ми ко­то­рой ста­ли «ли­ца, поль­зу­ю­щи­е­ся неза­вид­ной ре­пу­та­ци­ей», как пи­са­ла поз­же га­зе­та «Ураль­ская жизнь». Этим «ли­цам» бы­ли да­ны неогра­ни­чен­ные пол­но­мо­чия. «Вся ва­ша жизнь в на­ших ру­ках, что хо­тим, то и де­ла­ем», — го­во­ри­ли они од­но­сель­ча­нам. Для на­ве­де­ния «по­ряд­ка» во­ен­ная кол­ле­гия вре­мя от вре­ме­ни ста­ла вы­зы­вать в се­ло ка­ра­тель­ные от­ря­ды. Пер­вым был аре­сто­ван диа­кон Сре­тен­ской церк­ви отец Алек­сандр Зем­лян­ни­ков, яв­ляв­ший­ся чле­ном во­лост­но­го прав­ле­ния и ис­пол­няв­ший обя­зан­но­сти сче­то­во­да Об­ще­ства по­тре­би­те­лей. Его увез­ли в Ала­па­евск, про­дер­жа­ли в тюрь­ме в те­че­ние се­ми су­ток, а за­тем он был осво­бож­ден с обя­за­тель­ством немед­лен­но­го вы­ез­да из се­ла. Вско­ре по­сле это­го в се­ле Мур­зин­ском, как и вез­де по Ура­лу, на­ча­лась мо­би­ли­за­ция в ря­ды Крас­ной ар­мии. Все муж­ское на­се­ле­ние се­ла от­ка­за­лось всту­пать в Ра­бо­че-Кре­стьян­скую Крас­ную ар­мию. Чле­ны кол­ле­гии до­нес­ли об этом ин­ци­ден­те в го­род Ниж­ний Та­гил, от­ку­да сра­зу же при­был ка­ра­тель­ный от­ряд во гла­ве с ко­мис­са­ром Чу­гу­но­вым. По­сле взя­тия с на­се­ле­ния кон­три­бу­ции раз­ме­ром 10 ты­сяч руб­лей Чу­гу­нов при­ка­зал аре­сто­вать мест­но­го свя­щен­ни­ка, от­ца Пав­ла , а так­же сем­на­дцать муж­чин, под­ле­жав­ших мо­би­ли­за­ции. Все они бы­ли от­прав­ле­ны в Ала­па­евск. Здесь в ночь на 9 сен­тяб­ря отец Па­вел был рас­стре­лян боль­ше­ви­ка­ми.
Рас­стре­лы в Ала­па­ев­ске про­ис­хо­ди­ли близ же­лез­но­до­рож­ной стан­ции — за несколь­ко ме­ся­цев 1918 го­да там встре­ти­ло смерть око­ло трех­сот че­ло­век. Оче­вид­цы-же­лез­но­до­рож­ни­ки рас­ска­зы­ва­ли, что вна­ча­ле крас­ные рас­стре­ли­ва­ли ря­дом со стан­ци­ей, за се­ма­фо­ром, а за­тем ста­ли в теп­луш­ках вы­во­зить свои жерт­вы на рас­стрел за го­род. Ес­ли ка­кой-ли­бо по­жи­лой че­ло­век не мог за­брать­ся в теп­луш­ку сам, ему «по­мо­га­ли»: би­ли плетьми до тех пор, по­ка обе­зу­мев­ший от бо­ли ста­рик из по­след­них сил все же не взби­рал­ся в ва­гон. В слу­чае же, ес­ли и эта «ме­ра» не да­ва­ла ре­зуль­та­тов, — несчаст­но­го тут же при­стре­ли­ва­ли или за­би­ва­ли на­гай­ка­ми на­смерть. Бы­ло в Ала­па­ев­ске и еще од­но ме­сто мас­со­вых убийств, так­же по­бли­зо­сти от стан­ции. Это бы­ла пес­ча­ная мест­ность, где с дав­них пор мест­ные жи­те­ли бра­ли для сво­их нужд пе­сок, от­че­го там об­ра­зо­ва­лись боль­шие ямы с «под­хо­да­ми», в ви­де нор. Крас­но­ар­мей­цы, чтобы не рыть мо­гил, ста­ли ис­поль­зо­вать эти но­ры: при­во­ди­ли аре­сто­ван­но­го или за­лож­ни­ка к та­кой но­ре, при­стре­ли­ва­ли, а са­ми за­би­ра­лись на­верх и пры­га­ли, по­ка не об­ва­ли­вал­ся верх­ний пласт зем­ли. «Су­дя по рас­ска­зам оче­вид­цев, — кон­ста­ти­ро­ва­ла га­зе­та «Ураль­ская жизнь», — в де­ле убийств и рас­стре­лов каж­дый крас­но­ар­ме­ец имел свою соб­ствен­ную ини­ци­а­ти­ву». В од­ном из этих мест око­ло стан­ции Ала­па­евск, ви­ди­мо, и был убит свя­щен­ник Па­вел Фо­кин .
По­сле смер­ти от­ца Пав­ла его ма­туш­ка оста­лась од­на с пя­тью ма­ло­лет­ни­ми детьми без вся­ких средств к су­ще­ство­ва­нию. Осе­нью 1918 го­да се­мья, ве­ро­ят­но, по­лу­чи­ла неко­то­рое уте­ше­ние в сво­ей скорб­ной жиз­ни. В это вре­мя тер­ри­то­рии Вер­хо­тур­ско­го и дру­гих ураль­ских уез­дов по­сте­пен­но осво­бож­да­лись бе­лы­ми. Жизнь на­чи­на­ла на­ла­жи­вать­ся. В сен­тяб­ре 1918 го­да в Ека­те­рин­бур­ге бы­ло про­ве­де­но епар­хи­аль­ное со­бра­ние под пред­се­да­тель­ством Прео­свя­щен­но­го Гри­го­рия, епи­ско­па Ека­те­рин­бург­ско­го и Ир­бит­ско­го. По­ста­нов­ле­ни­ем это­го со­бра­ния се­мьям свя­щен­но­слу­жи­те­лей, уби­тых боль­ше­ви­ка­ми, в том чис­ле и се­мье от­ца Пав­ла Фо­ки­на, ста­ла ока­зы­вать­ся ма­те­ри­аль­ная по­мощь. Бы­ло ре­ше­но еже­ме­сяч­но в те­че­ние трех лет про­из­во­дить де­неж­ные сбо­ры с ду­хо­вен­ства, устро­ить сбор средств по церк­вям, на­чать ор­га­ни­за­цию чте­ний, лек­ций и кон­цер­тов, по­свя­щен­ных па­мя­ти по­гиб­ших иере­ев. «Бы­ло при­ят­но и ра­дост­но со­зна­вать, — пи­са­ли «Из­ве­стия Ека­те­рин­бург­ской Церк­ви», — что бед­ные си­ро­ты по­лу­чат во­вре­мя по­мощь в сво­ем тя­же­лом, без­вы­ход­ном по­ло­же­нии, что их го­ре раз­де­ля­ет и вся епар­хия, что свя­щен­но­слу­жи­те­ли, стоя пред пре­сто­лом Все­выш­не­го, бу­дут воз­но­сить свои теп­лые мо­лит­вы за му­че­ни­ков иере­ев, по­гиб­ших на сво­ем по­сту при ис­пол­не­нии сво­е­го пас­тыр­ско­го дол­га».
Од­на­ко, к со­жа­ле­нию, этим доб­рым на­чи­на­ни­ям не суж­де­но бы­ло осу­ще­ствить­ся во всей пол­но­те: си­ту­а­ция ко­рен­ным об­ра­зом из­ме­ни­лась ле­том 1919 го­да, с воз­вра­ще­ни­ем прав­ле­ния боль­ше­ви­ков. По­мощь се­мьям по­гиб­ших свя­щен­ни­ков ста­ла то­гда уже невоз­мож­ной…
Свя­щен­но­му­че­ник Па­вел Ива­но­вич Фо­кин про­слав­лен в Со­бо­ре но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских от Ека­те­рин­бург­ской епар­хии 17 июля 2002 го­да.

Ис­точ­ник: http://www.tagileparhiya.ru