Пре­по­доб­но­му­че­ни­ки Вер­нен­ские (Ал­ма-Атин­ские) Се­ра­фим, Фе­о­гност, Па­хо­мий, Ана­то­лий, Ирак­лий, Вик­тор и Ев­до­кия

С це­лью рас­про­стра­не­ния Пра­во­слав­ной ве­ры в Тур­ке­стан­ском крае и ду­хов­но­го про­све­ще­ния ази­ат­ских ко­чев­ни­ков, Свя­ти­тель Тур­ке­стан­ской ка­фед­ры Прео­свя­щен­ный Епи­скоп Алек­сандр (Куль­чиц­кий) воз­на­ме­рил­ся за­жечь на бе­ре­гах Ис­сык-Куль­ско­го озе­ра мис­си­о­нер­скую пу­те­вод­ную звез­ду. В 1882 го­ду он при­сту­пил к освя­ще­нию из­бран­но­го ме­ста и во­дру­зил де­ре­вян­ный крест там, где пред­по­ло­же­но бы­ло ос­но­вать муж­ской Свя­то-Тро­иц­кий мис­си­о­нер­ский мо­на­стырь. Пер­вые на­сель­ни­ки мо­на­сты­ря при­ло­жи­ли мно­го тру­дов для воз­ве­де­ния мо­на­стыр­ских стен и зда­ний и устро­е­ния хо­зяй­ства, тер­пя недоб­ро­же­ла­тель­ное от­но­ше­нье ко­чу­ю­щих пле­мён, обо­ра­чи­ва­ю­ще­е­ся неред­ко от­кры­тым на­па­де­ни­ем на по­слуш­ни­ков и по­тра­вой мо­на­стыр­ских паст­бищ.
Умно­же­ние бра­тии по­сле­до­ва­ло в 1886 го­ду, ко­гда в мо­на­стырь при­е­ха­ли 11 ино­ков из Свя­то-Ми­хай­лов­ской За­ку­бан­ской пу­сты­ни, а в 1894 го­ду на бе­ре­га ве­ли­че­ствен­но­го Ис­сык-Куль­ско­го озе­ра ре­ши­ли от­пра­вить­ся с ост­ро­ва Ва­ла­ам во­семь ино­ков во глав с игу­ме­ном Се­ва­сти­а­ном, неся с со­бой дух Ва­ла­ам­ской оби­те­ли.
Несколь­ко лет спу­стя, уже в на­ча­ле ХХ-го сто­ле­тия, в мо­на­стырь бы­ли при­гла­ше­ны из Рож­де­ство-Бо­го­ро­диц­кой Глин­ской пу­сты­ни Кур­ской епар­хии несколь­ко ино­ков, в чис­ле ко­то­рых бы­ли мо­на­хи Се­ра­фим, Фе­о­гност и Ана­то­лий. Из­вест­но, что они бы­ли об­ра­зо­ван­ные ино­ки, ве­ду­щие вы­со­кую по­движ­ни­че­скую жизнь. Кро­ме то­го, отец Се­ра­фим был на­де­лён ико­но­пис­ным та­лан­том и имел пре­крас­ный пев­че­ский го­лос, отец Ана­то­лий был за­ме­ча­тель­ным пев­цом и неза­у­ряд­ным ре­ген­том, отец Фе­о­гност имел хо­ро­шие адми­ни­стра­тив­ные спо­соб­но­сти.
В Свя­то-Тро­иц­ком мо­на­сты­ре Глин­ские ино­ки сбли­зи­лись с мо­на­ха­ми Па­хо­ми­ем и Ирак­ли­ем. Сей­час, ко­гда ми­ну­ло по­чти сто­ле­тие, не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным с точ­но­стью уста­но­вить био­гра­фи­че­ские дан­ные Ка­зах­стан­ских по­движ­ни­ков и фак­ти­че­скую сто­ро­ну опи­сы­ва­е­мых со­бы­тий. До­сто­вер­но из­вест­но лишь то, что к 1909 го­ду мо­на­хи Се­ра­фим и Ана­то­лий бы­ли при­зва­ны в ка­фед­раль­ный го­род Вер­ный, где удо­сто­и­лись по­лу­чить свя­щен­ный сан и нес­ли своё слу­же­ние в Успен­ской церк­ви Тур­ке­стан­ско­го ар­хи­ерей­ско­го до­ма, за ко­то­рое в 1912 го­ду бы­ли удо­сто­е­ны пра­ва но­ше­ния на­бед­рен­ни­ка. Так­же они ду­хов­но окорм­ля­ли недав­но ос­но­ван­ную Ивер­ско-Се­ра­фи­мов­скую жен­скую оби­тель.
В 1916 го­ду иеро­мо­нах Ана­то­лий управ­лял ар­хи­ерей­ским хо­ром в Воз­не­сен­ском Ка­фед­раль­ном со­бо­ре го­ро­да Вер­ный.
По­сле со­бы­тий, по­тряс­ших Вер­ный — при­хо­да в мар­те 1918 го­да к вла­сти боль­ше­ви­ков и рас­стре­ла епи­ско­па Пи­ме­на (Бе­ло­ли­ко­ва, па­мять 3 сен­тяб­ря), мо­на­хи ушли в го­ры и в 8-ми вер­стах от го­ро­да в гор­ном уро­чи­ще Ме­део, и со­зда­ли и устро­и­ли скит на соп­ке Мох­на­той. Иеро­мо­нах Се­ра­фим обу­стро­ил в нём цер­ковь, вы­ры­тую в склоне го­ры. Поз­же этот скит был от­дан ими мо­на­хи­ням, а бра­тия ре­ши­ла ис­кать бо­лее уеди­нён­но­го ме­ста. Та­кое ме­сто на­шли они на го­ре Кы­зыл-Жар. Там ими бы­ли по­став­ле­ны ке­льи и вы­ры­ты пе­ще­ры. Был и Пре­стол.
Отец Па­хо­мий до 1916 го­да был так­же пе­ре­ве­дён в го­род Вер­ный и даль­ней­ший его путь Гос­подь свя­зу­ет с Глин­ски­ми по­движ­ни­ка­ми Се­ра­фи­мом и Ана­то­ли­ем. Мо­нах Ирак­лий, иеро­мо­на­хи Фе­о­гност и Па­хо­мий оста­ва­лись в Ис­сык-Куль­ском мо­на­сты­ре до 1919 го­да. Отец Фе­о­гност в том же го­ду был утвер­ждён там в долж­но­сти бла­го­чин­но­го и по­мощ­ни­ка ду­хов­ни­ка для ми­рян. По­сле на­па­де­ния кир­ги­зов на мо­на­стырь в 1916 го­ду, бы­ло за­му­че­но мно­го пре­ста­ре­лых мо­на­хов. В 1919 го­ду мо­на­стырь был за­крыт.
Ду­хов­ни­ком ски­та был иеро­мо­нах Се­ра­фим (Бо­го­слов­ский). Ро­дил­ся он в го­род Глу­хо­ве в 70-е го­ды. Мир­ское имя его Алек­сандр. Отец его, Ев­фи­мий, был управ­ля­ю­щим у по­ме­щи­ка. Мать Ма­рия бы­ла жен­щи­на крот­кая и бла­го­че­сти­вая, непре­стан­но по­се­щав­шая храм Бо­жий. В семь бы­ло двое де­тей — Са­ша и его стар­шая сест­ра. Ма­те­ри его бы­ло от­кры­то Бо­гом, что её сын при­мет му­че­ни­че­скую кон­чи­ну. Ко­гда он был ещё маль­чи­ком-гим­на­зи­стом, она, как-то проснув­шись утром, пла­ка­ла и го­во­ри­ла: «Сын мой, я ви­де­ла во сне, что ты бу­дешь му­че­ни­ком». Она непре­стан­но о нём пла­ка­ла, а он очень лю­бил и жа­лел её. Как-то он иг­рал на ба­яне и пел цер­ков­ные пес­но­пе­ния. Мать слу­ша­ла. Вдруг он за­ме­тил, что она пла­чет и спро­сил: «Ма­ма, что ты пла­чешь?» Она от­ве­ча­ла, что во вре­мя его пе­ния она ви­де­ла ве­нец над его го­ло­вой, и ан­ге­лов с ним, и опять по­вто­ри­ла, что кон­чи­на его бу­дет му­че­ни­че­ской. Эти сло­ва ма­те­ри глу­бо­ко за­па­ли в его ду­шу. Алек­сандр же так рас­суж­дал: «Ес­ли кон­чи­на моя бу­дет му­че­ни­че­ской, что ис­кать мне в ми­ру!». И, до­стиг­нув юно­ше­ско­го воз­рас­та, уда­лил­ся в Глин­скую пу­стынь.
Про­жи­вая в Глин­ской пу­сты­ни отец Се­ра­фим имел сво­им ду­хов­ни­ком по­мощ­ни­ка брат­ско­го ду­хов­ни­ка иеро­мо­на­ха Дом­на (Аг­ге­е­ва), ду­хов­ная связь с ко­то­рым не пре­кра­ща­лась и по­сле его кон­чи­ны.
Од­на­жды, по­сле от­ре­че­ния Го­су­да­ря от Пре­сто­ла, по­слуш­ни­ца Фео­к­ти­ста по­шла к от­цу Се­ра­фи­му в уще­лье. Под­ня­лась в го­ру, ещё дверь ке­льи не успе­ла от­крыть, а ба­тюш­ка встре­ча­ет её на по­ро­ге и го­во­рит: «Знаю, за­чем при­шла. Мне Домн ска­зал: Се­ра­фи­ме, Се­ра­фи­ме, Ца­ря убра­ли и ско­ры­ми, ско­ры­ми ша­га­ми всё пой­дёт к по­ги­бе­ли».
В 1921 го­ду в Кы­зыл-Жар­ский скит при­е­ха­ли трое крас­но­ар­мей­цев на ло­ша­дях с ру­жья­ми. Отец Се­ра­фим уго­стил их ча­ем и по­ло­жил спать. Сам он не спал, чи­тал пра­ви­ло. Под утро крас­но­ар­мей­цы по­до­шли к нему, на­ста­ви­ли ру­жье в спи­ну и вы­стре­ли­ли. Он успел крик­нуть: «Ана­то­лий!». За­тем крас­но­ар­мей­цы по до­рож­ке по­шли к от­цу Фе­о­гно­сту, ко­то­рый по но­чам обыч­но мо­лил­ся в пе­ще­ре. Воз­мож­но, устав от ноч­ной мо­лит­вы, он при­лёг в сво­ей ке­лии от­дох­нуть. Как ле­жал он, скре­стив на гру­ди ру­ки, так и остал­ся — они вы­стре­ли­ли ему в серд­це.
На дру­гой день при­е­ха­ла ми­ли­ция. Ме­сто осмот­ре­ли и раз­ре­ши­ли хо­ро­нить. Вы­ры­ли мо­ги­лу, по­кры­ли её дос­ка­ми и без гро­бов, за­вер­нув мо­на­хов в ман­тию, по­хо­ро­ни­ли. Поз­же иеро­мо­нах Ана­то­лий от­пел их на Мох­на­той соп­ке. По­сле все­го слу­чив­ше­го­ся отец Па­хо­мий, отец Ирак­лий и отец Ана­то­лий жить в ски­ту не оста­лись.
Схи­мо­нах Ирак­лий (мир­ское имя — Сер­гей Ма­тях) жил в го­ро­де Тал­гар, в се­мье ста­ро­сты Тал­гар­ска­го хра­ма И.Д. Дмит­ри­е­ва. В до­ме жить от­ка­зал­ся и по­стро­ил се­бе ке­лью в са­ду. По­след­ние го­ды ба­тюш­ка жил в се­ле Са­зо­нов­ка в доб­рой ве­ру­ю­щей се­мье. Лю­бил ноч­ные мо­лит­вы, спать не ло­жил­ся, лишь по­дрем­лет, си­дя на ла­воч­ке, и сно­ва мо­лит­ся. Отец Ирак­лий скон­чал­ся от бо­лез­ни на­ка­нуне празд­ни­ка Воз­не­се­ния Гос­под­ня в 1937 го­ду. О сво­ей кон­чине он был из­ве­щён за­ра­нее.
Иеро­мо­нах Па­хо­мий (в ми­ру — Ру­син Про­хор Пет­ро­вич, 1880 го­да рож­де­ния, уро­же­нец Кур­ской гу­бер­нии) по­сле 1921 го­да неко­то­рое вре­мя тай­но жил вме­сте со стран­ни­ком Вик­то­ром (Мат­ве­е­вым) в ски­ту на го­ре Го­рель­ник в уро­чи­ще Ме­део. Был мол­ча­лив, ко­гда кто про­сил у него сло­ва на­став­ле­ния — при­зы­вал тво­рить Иису­со­ву мо­лит­ву.
В 1935 го­ду его аре­сто­ва­ли, по­са­ди­ли в Ал­ма-Атин­скую тюрь­му, где он пре­тер­пе­вал из­де­ва­тель­ства и в 1936 го­ду был рас­стре­лян. Стран­ник Вик­тор так­же при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну око­ло 1936–1937 го­дов.
Иеро­мо­нах Ана­то­лий по­сле 1921 го­да неко­то­рое вре­мя жил в го­ро­де Вер­ном, слу­жил во Все­х­свят­ском хра­ме Ивер­ско-Се­ра­фи­мов­ско­го мо­на­сты­ря, ко­то­рый по­сле за­кры­тия оби­те­ли неко­то­рое вре­мя был дей­ству­ю­щим. Там же он управ­лял хо­ром, пи­сал му­зы­ку. В се­ре­дине 20-х го­дов он ушёл в Су­ху­ми, где жил в го­рах, вёл пе­ре­пис­ку с Вер­нен­ски­ми мо­на­хи­ня­ми. Вско­ре ими бы­ла по­лу­че­на весть об аре­сте и рас­стре­ле от­ца Ана­то­лия.
Мо­на­хи­ня Ев­до­кия вы­пол­ня­ла в мо­на­сты­ре по­слу­ша­ние по­мощ­ни­цы эко­но­ма. В сен­тяб­ре 1918 го­да крас­ный от­ряд Ма­мон­то­ва-Ких­тен­ко, при­быв­ший в го­род Вер­ный для рас­пра­вы с епи­ско­пом Пиме­ном в чис­ле дру­гих ак­ций по на­ве­де­нию «ре­во­лю­ци­он­но­го по­ряд­ка», раз­би­рал кон­фликт меж­ду мо­на­сты­рём и арен­да­то­ра­ми мо­на­стыр­ской за­им­ки. По на­ве­ту кре­стьян-арен­да­то­ров, об­ви­нив­ших мо­на­хинь в «контр­ре­во­лю­ции», их рас­стре­ля­ли ре­ше­ни­ем «поле­во­го су­да». Мать Ани­ма­и­са — эко­ном мо­на­сты­ря — бы­ла лишь ра­не­на и вы­жи­ла. Мо­на­хи­ня же Ев­до­кия бы­ла уби­та.
Мо­ги­ла пре­по­доб­но­му­че­ни­ков Се­ра­фи­ма и Фе­о­гно­ста в Ак­сай­ском уще­лье все­гда по­чи­та­лась ве­ру­ю­щи­ми. В 1991 го­ду на ней был уста­нов­лен по­клон­ный крест и за­тем воз­ве­де­на ча­со­вен­ная сень. Из­вест­но нема­ло слу­ча­ев ис­це­ле­ний и чу­дес, про­ис­хо­дя­щих на мо­ги­ле пре­по­доб­но­му­че­ни­ков. В на­сто­я­щее вре­мя на ме­сте Кы­зыл-Жар­ско­го ски­та от­крыл­ся муж­ской мо­на­стырь — Ак­сай­ская Се­ра­фи­ме-Фе­о­гно­стов­ская пу­стынь.
Про­слав­ле­ны в 1993 го­ду как мест­но­чти­мые свя­тые Ал­ма-Атин­ской епар­хии. При­чис­ле­ны к ли­ку свя­тых Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в ав­гу­сте 2000 го­да для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния.