Священномученик Николай Розов, Петроградский Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Ни­ко­лай ро­дил­ся 27 но­яб­ря 1877 го­да в се­ле Жда­но­во Кур­мыш­ско­го уез­да Сим­бир­ской гу­бер­нии[1] в се­мье свя­щен­ни­ка Ва­си­лия Ро­зо­ва. Все три сы­на от­ца Ва­си­лия ста­ли свя­щен­но­слу­жи­те­ля­ми, двое из них бы­ли диа­ко­на­ми — из­вест­ный пат­ри­ар­ший ар­хи­ди­а­кон Кон­стан­тин Ро­зов и диа­кон Ми­ха­ил Ро­зов, при­няв­ший сан в трид­ца­тых го­дах и слу­жив­ший в од­ном из хра­мов в го­ро­де Ора­ниен­ба­у­ме.
Пер­во­на­чаль­ное об­ра­зо­ва­ние Ни­ко­лай по­лу­чил в Ала­тыр­ском ду­хов­ном учи­ли­ще. В 1898 го­ду он окон­чил Сим­бир­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и же­нил­ся на до­че­ри свя­щен­ни­ка де­ви­це Оль­ге, вы­пуск­ни­це епар­хи­аль­но­го учи­ли­ща в Сим­бир­ске. Впо­след­ствии она ста­ла ему вер­ной по­мощ­ни­цей, раз­де­лив с ним тя­го­ты го­не­ний и ссы­лок. В 1898 го­ду Ни­ко­лай был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на ко хра­му в се­ле Ан­нен­ко­во Сим­бир­ско­го уез­да и на­зна­чен за­ве­ду­ю­щим двух цер­ков­но­при­ход­ских школ и пре­по­да­ва­те­лем За­ко­на Бо­жия в зем­ской шко­ле. В 1900 го­ду он был на­зна­чен мис­си­о­не­ром 4-го окру­га Сим­бир­ско­го уез­да[2]. 14 де­каб­ря 1904 го­да диа­кон Ни­ко­лай был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му Рож­де­ства Хри­сто­ва в се­ле Ба­рыш­ская Сло­бо­да Ала­тыр­ско­го уез­да; здесь он был за­ко­но­учи­те­лем и за­ве­ду­ю­щим двух цер­ков­но­при­ход­ских школ — в се­лах Ба­рыш­ская Сло­бо­да и Оль­хов­ка[3].
В 1906 го­ду отец Ни­ко­лай пе­ре­ехал в Санкт-Пе­тер­бург и по­сту­пил в Ду­хов­ную ака­де­мию. Окон­чив ака­де­мию в 1910 го­ду со зва­ни­ем кан­ди­да­та бо­го­сло­вия, он стал пре­по­да­вать За­кон Бо­жий в Еле­нин­ском ин­сти­ту­те.
Всю свою жизнь отец Ни­ко­лай был прин­ци­пи­аль­ным про­тив­ни­ком пьян­ства, близ­ким он го­во­рил, что это от­то­го, что он глу­бо­ко пе­ре­жи­ва­ет при­стра­стие к ви­ну от­ца и стар­ше­го бра­та. Ни до­ма, ко­гда при­хо­ди­ли к свя­щен­ни­ку го­сти, ни в го­стях при от­це Ни­ко­лае ни­ко­гда за тра­пе­зой не по­да­ва­ли ви­на. Жи­вя в Санкт-Пе­тер­бур­ге, он был де­я­тель­ным участ­ни­ком Алек­сан­дро-Нев­ско­го об­ще­ства трез­во­сти.
В 1908 го­ду Об­ще­ство вы­пу­сти­ло на­прав­лен­ную про­тив пьян­ства бро­шю­ру, на­пи­сан­ную от­цом Ни­ко­ла­ем, в ко­то­рой он, в част­но­сти, пи­сал: «Кро­ме ка­зен­ных вин­ных ла­вок те­перь в каж­дом се­ле­нии тор­гу­ет несколь­ко част­ных шин­ков, и мо­гу­чие вол­ны вод­ки про­ка­ты­ва­ют­ся по об­шир­ной рав­нине Рос­сии, ни­где не встре­чая пре­град сво­е­му раз­ру­ши­тель­но­му дей­ствию. Ка­тят­ся вол­ны, за­хле­сты­ва­ют го­ро­да, се­ла и де­рев­ни; гибнет, за­хле­бы­ва­ясь в мо­ре вод­ки, рус­ский на­род. Уже­ли мы бу­дем еще и еще доб­ро­воль­но нести гнет это­го зло­го ге­ния на­шей Ро­ди­ны? Уже­ли мы бу­дем про­дол­жать пить, по­хме­лять­ся и без­об­ра­зить, а в про­ме­жут­ках меж­ду по­хме­льем и пьян­ством, ко­гда те­ло устанет от обиль­ных уго­ще­ний на пья­ном пи­ру го­ре-бо­га­ты­ря, мы бу­дем спать тя­же­лым, кош­мар­ным, пья­ным сном?..»[4]
В 1918 го­ду отец Ни­ко­лай стал слу­жить в хра­ме в се­ле Гри­го­ро­ве непо­да­ле­ку от Ала­ты­ря, где слу­жил до 1922 го­да, а за­тем пе­ре­ехал в се­ло Ко­но­клей­ки в Мор­до­вию. В те го­ды в глу­хих де­рев­нях еще со­хра­ня­лось бла­го­че­стие, а нече­стие, ес­ли и про­яв­ля­лось сре­ди про­сто­го на­ро­да, то бы­ло еще без­злоб­ным. Од­на­жды отец Ни­ко­лай шел с сы­ном по се­лу. Сто­я­щая на ули­це груп­па мо­ло­де­жи, уви­дев свя­щен­ни­ка, ста­ла гром­ко скан­ди­ро­вать: «У по­па-то ру­ка­ва-то — ба­тюш­ки!» На что отец Ни­ко­лай тут же от­ве­тил: «У во­рот-то ду­ра­ков-то — ма­туш­ки!» Услы­шав от­вет свя­щен­ни­ка, мо­ло­дежь одоб­ри­тель­но за­гу­де­ла. В это вре­мя еще устра­и­ва­лись крест­ные хо­ды во всех тех слу­ча­ях, ко­гда тре­бо­ва­лась по­мощь Бо­жия, — во вре­мя за­су­хи, при па­де­же ско­та, ко­гда вы­го­ня­ли пер­вый раз по­сле зи­мы скот на паст­би­ще. И ве­ра на­ро­да не по­срам­ля­ла про­ся­щих.
С 1925 по 1931 год отец Ни­ко­лай слу­жил в неболь­шом де­ре­вян­ном хра­ме в се­ле Куп­чи­но неда­ле­ко от Пет­ро­гра­да. В это вре­мя он был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея.
В 1932 го­ду ста­ро­ста гре­че­ской, что на Ли­гов­ском про­спек­те, церк­ви Кол­хи­тис при­гла­сил от­ца Ни­ко­лая стать в ней на­сто­я­те­лем, и тот дал со­гла­сие. При­хо­жан-гре­ков в то вре­мя оста­ва­лось все­го несколь­ко се­мей, но цер­ковь счи­та­лась по­соль­ской: ино­гда сю­да при­ез­жал по­сол Гре­ции и по на­цио­наль­ным празд­ни­кам вы­ве­ши­вал­ся гре­че­ский флаг. Боль­шое вни­ма­ние в хра­ме уде­ля­лось пе­нию. Здесь был про­фес­сио­наль­ный хор под управ­ле­ни­ем А.П. Рож­де­ствен­ско­го, в нем пе­ли мно­гие опер­ные пев­цы, но ха­рак­тер пе­ния был ско­рее свет­ский, неже­ли цер­ков­ный. Один из ал­та­рей был в честь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая чу­до­твор­ца, это ме­сто в хра­ме про­то­и­е­рей Ни­ко­лай на­зы­вал «рус­ским угол­ком», но вско­ре этот ал­тарь ста­ро­ста упразд­нил без со­гла­сия на то на­сто­я­те­ля. Отец Ни­ко­лай хо­тел бо­го­слу­же­ние в хра­ме сде­лать бо­лее устав­ным, но и здесь по­тер­пел неуда­чу и в 1932 го­ду вы­нуж­ден был пе­рей­ти в Ни­коль­ский храм на Ох­тен­ском клад­би­ще. В 1935 го­ду про­то­и­е­рей Ни­ко­лай был на­граж­ден мит­рой.
В 1935 го­ду вла­сти про­из­ве­ли ши­ро­кие аре­сты сре­ди ду­хо­вен­ства го­ро­да, кос­нув­ши­е­ся и Ни­коль­ско­го хра­ма. 19 мар­та 1935 го­да был аре­сто­ван и отец Ни­ко­лай Ро­зов. На до­про­се на сле­ду­ю­щий день сле­до­ва­тель спро­сил его:
— Что вас за­ста­ви­ло устра­и­вать­ся на служ­бу в гре­че­скую цер­ковь?
— Я по­шел ту­да по пись­мен­но­му при­гла­ше­нию ста­ро­сты церк­ви Кол­хи­ти­са, ко­то­рый знал ме­ня за­оч­но через диа­ко­на этой церк­ви.
— Ко­го вы зна­е­те из гре­че­ско­го кон­суль­ства?
— Не знаю ни­ко­го.
— Ка­ко­ва при­чи­на ухо­да из гре­че­ской церк­ви?
— Уво­ли­ли за то, что не ужил­ся с адми­ни­стра­ци­ей. Хо­тел на­ла­дить по­ряд­ки по­доб­но та­ким, ка­кие в на­шей церк­ви.
— Ко­го вы зна­е­те из при­хо­жан гре­че­ской церк­ви?
— Ни­ко­го не знаю.
— За что бы­ли вы­сла­ны ва­ши со­слу­жив­цы?
— Не знаю. Они об этом мне не го­во­ри­ли. Я же их жа­лею — как лю­дей, не за­слу­жив­ших вы­сыл­ки.
На этом до­про­сы бы­ли за­кон­че­ны, а так­же за­кон­че­но и след­ствие; в об­ви­ни­тель­ном за­клю­че­нии сле­до­ва­тель на­пи­сал: «Ро­зов яв­ля­ет­ся ис­клю­чи­тель­но ан­ти­со­вет­ским ти­пом, от­кры­то про­яв­ля­ет свое враж­деб­ное от­но­ше­ние к со­вет­ской вла­сти, груп­пи­ру­ет мо­на­ше­ский эле­мент и ве­дет ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию. На до­про­се же это от­ри­ца­ет, хо­тя и по­ка­зы­ва­ет, что за ан­ти­со­вет­скую де­я­тель­ность был вы­слан це­лый ряд его со­слу­жив­цев. Счи­та­ет вы­сыл­ку сво­их со­слу­жив­цев неза­слу­жен­ной и очень о них со­жа­ле­ет»[5].
28 мар­та 1935 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние НКВД по­ста­но­ви­ло вы­слать от­ца Ни­ко­лая как со­ци­аль­но опас­ный эле­мент на пять лет в Уфу, а вме­сте с ним и его же­ну.
По­сле вы­сыл­ки свя­щен­ни­ков на­сто­я­те­лем Ни­коль­ско­го хра­ма на Ох­тен­ском клад­би­ще был на­зна­чен свя­щен­ник Фе­о­дор Бо­го­лю­бов, он ре­гу­ляр­но стал от­де­лять часть цер­ков­ных до­хо­дов вы­слан­ным чле­нам прич­та хра­ма и их се­мьям. В Уфе отец Ни­ко­лай осво­ил ре­мес­ло пе­ре­плет­чи­ка и пе­ре­пле­тал в раз­лич­ных учре­жде­ни­ях ар­хив­ные до­ку­мен­ты, а по­сы­ла­е­мые ему из хра­ма день­ги це­ли­ком от­да­вал сво­им де­тям.
В свя­зи с при­ня­тым в 1937 го­ду со­вет­ским пра­ви­тель­ством ре­ше­ни­ем об уни­что­же­нии ду­хо­вен­ства, по всей стране бы­ли аре­сто­ва­ны свя­щен­ни­ки, на­хо­дя­щи­е­ся на сво­бо­де, в ссыл­ках и в за­клю­че­нии. 9 де­каб­ря бы­ла вы­пи­са­на справ­ка на арест про­то­и­е­рея Ни­ко­лая; в ней го­во­ри­лось, что буд­то бы он «про­во­дит контр­ре­во­лю­ци­он­ную фа­шист­скую про­па­ган­ду. Рас­про­стра­ня­ет про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о войне и по­ра­же­нии Со­вет­ско­го Со­ю­за. За ак­тив­ную контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию Ро­зов под­ле­жит аре­сту с со­дер­жа­ни­ем под стра­жей на вре­мя след­ствия в уфим­ской тюрь­ме по пер­вой ка­те­го­рии»[6]. 12 де­каб­ря 1937 го­да свя­щен­ник был аре­сто­ван и за­клю­чен в тюрь­му. В тот же день он был до­про­шен.
— Дай­те по­ка­за­ния о ва­ших свя­зях в Уфе и дру­гих го­ро­дах, — по­тре­бо­вал сле­до­ва­тель.
— В Уфе я знаю все­го лишь несколь­ко че­ло­век. Дмит­рия Вла­ди­ми­ро­ви­ча Ра­з­умо­ва, он свя­щен­ник из Ле­нин­гра­да, был вы­слан вме­сте со мной. Мы бы­ва­ли друг у дру­га, де­ли­лись но­во­стя­ми и ве­ли бе­се­ды на раз­ные по­ли­ти­че­ские те­мы и боль­ше все­го ин­те­ре­со­ва­лись во­про­сом об осво­бож­де­нии из ссыл­ки. Эти на­ши встре­чи и бе­се­ды мы на­зы­ва­ли «про­из­вод­ствен­ным со­ве­ща­ни­ем». Знал Фе­до­ра Ива­но­ви­ча Кра­силь­ни­ко­ва, у ко­то­ро­го учил­ся пе­ре­плет­но­му де­лу. С ним так­же бы­ли бе­се­ды по­ли­ти­че­ско­го ха­рак­те­ра об осво­бож­де­нии из ссыл­ки. Свя­щен­ни­ка Пав­ла Цве­та­е­ва, ссыль­но­го из Ле­нин­гра­да, ко­то­рый был у ме­ня один раз в 1937 го­ду. С ним так­же го­во­ри­ли об осво­бож­де­нии из ссыл­ки. Ива­на Пет­ро­ви­ча Овеч­ки­на, диа­ко­на, вы­слан­но­го из Ле­нин­гра­да, он так­же ино­гда бы­вал у ме­ня в 1937 го­ду. С ним ве­лись бе­се­ды на по­ли­ти­че­ские те­мы об осво­бож­де­нии. Кро­ме ука­зан­ных лиц, в Уфе, а так­же и в дру­гих го­ро­дах ни­ко­го не знаю, — от­ве­тил свя­щен­ник.
— Рас­ска­жи­те сущ­ность ва­ших бе­сед с Ра­з­умо­вым, Кра­силь­ни­ко­вым, Цве­та­е­вым и Овеч­ки­ным.
— Сущ­ность этих бе­сед сво­ди­лась к то­му, что мы го­во­ри­ли об осво­бож­де­нии нас из ссыл­ки и в свя­зи с этим ка­са­лись во­про­сов меж­ду­на­род­но­го по­ло­же­ния и дру­гих по­ли­ти­че­ских во­про­сов.
— Вы аре­сто­ва­ны за ак­тив­ную контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность. При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?
— Ви­нов­ным се­бя не при­знаю, контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­стью я не за­ни­мал­ся.
— Вы лже­те, след­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, что вы си­сте­ма­ти­че­ски сре­ди на­се­ле­ния ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию и рас­про­стра­ня­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи. Пред­ла­га­ем вам да­вать от­кро­вен­ные по­ка­за­ния о сво­ей контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти.
— По­сле то­го как я был вы­слан из Ле­нин­гра­да, я го­во­рил: «Ме­ня вы­сла­ли без при­чи­ны, не бы­ло ни­ка­ко­го ос­но­ва­ния для то­го, чтобы вы­слать ме­ня. Кро­ме то­го, еще и об­ма­ну­ли, го­во­ря, что в Уфе вы бу­де­те жить со­вер­шен­но воль­но, а здесь обя­за­ли яв­кой через каж­дые де­сять дней в НКВД». Вы­сыл­ку ме­ня из Ле­нин­гра­да я счи­тал и счи­таю непра­виль­ной, и по это­му во­про­су я вы­ска­зы­вал свое недо­воль­ство.
— Рас­ска­жи­те о со­дер­жа­нии ва­шей бе­се­ды с епи­ско­пом Гри­го­ри­ем Коз­ло­вым.
— Сущ­ность бе­се­ды сво­ди­лась к то­му, что я ин­те­ре­со­вал­ся но­во­стя­ми об осво­бож­де­нии ссыль­ных, на что он мне ни­че­го кон­крет­но­го не ска­зал.
До­про­сы про­дол­жа­лись в те­че­ние ме­ся­ца.
— След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, что вы си­сте­ма­ти­че­ски сре­ди на­се­ле­ния рас­про­стра­ня­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о том, что со­вет­ская власть под­вер­га­ет ре­прес­си­ям со­вер­шен­но невин­ных лю­дей и де­ла­ет из них вра­гов. Под­твер­жда­е­те ли вы это?
— Про­во­ка­ци­он­ных слу­хов сре­ди на­се­ле­ния я ни­ко­гда не рас­про­стра­нял.
— Из­вест­но, что вы си­сте­ма­ти­че­ски ве­ли сре­ди на­се­ле­ния контр­ре­во­лю­ци­он­ную фа­шист­скую аги­та­цию и вос­хва­ля­ли Гит­ле­ра. При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?
— Ви­нов­ным се­бя не при­знаю, аги­та­цию я не вел и Гит­ле­ра не вос­хва­лял.
— След­ствию так­же из­вест­но, что вы си­сте­ма­ти­че­ски рас­про­стра­ня­ли сре­ди на­се­ле­ния контр­ре­во­лю­ци­он­ные слу­хи о том, что яко­бы со­вет­ская власть ре­прес­си­ру­ет невин­ных слу­жи­те­лей ре­ли­ги­оз­но­го куль­та и тем са­мым ста­ра­ет­ся раз­ру­шить Цер­ковь. При­зна­е­те ли се­бя ви­нов­ным в этом?
— Нет, ви­нов­ным се­бя не при­знаю. Кле­вет­ни­че­ских слу­хов сре­ди на­се­ле­ния я не рас­про­стра­нял.
— След­ствию из­вест­но, что вы ве­ли аги­та­цию сре­ди на­се­ле­ния го­ро­да Уфы за уси­ле­ние сер­ги­ев­ско­го цер­ков­но­го те­че­ния как са­мо­го контр­ре­во­лю­ци­он­но­го те­че­ния. При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в этом?
— Аги­та­цию за уси­ле­ние сер­ги­ев­ско­го цер­ков­но­го те­че­ния сре­ди на­се­ле­ния не вел, но, воз­мож­но, ино­гда вы­ска­зы­вал­ся за уси­ле­ние сер­ги­ев­ско­го те­че­ния, так как счи­тал и счи­таю его са­мым пра­виль­ным те­че­ни­ем по срав­не­нию с дру­ги­ми цер­ков­ны­ми те­че­ни­я­ми (ав­то­ке­фаль­ным и об­нов­лен­че­ским).
— Из­вест­но, что вы яв­ля­е­тесь ак­тив­ным участ­ни­ком контр­ре­во­лю­ци­он­но-по­встан­че­ской ор­га­ни­за­ции в Баш­ки­рии. Дай­те по­ка­за­ния по это­му во­про­су.
— Участ­ни­ком контр­ре­во­лю­ци­он­но-по­встан­че­ской ор­га­ни­за­ции я не яв­ля­юсь, и дать по­ка­за­ния по это­му во­про­су я не мо­гу.
— Вы го­во­ри­те неправ­ду. След­ствию из­вест­но, что вы яв­ля­е­тесь ак­тив­ным участ­ни­ком контр­ре­во­лю­ци­он­но-по­встан­че­ской ор­га­ни­за­ции в Баш­ки­рии, ко­то­рая воз­глав­ля­лась епи­ско­пом Коз­ло­вым, и, бы­вая у него на квар­ти­ре, вы по­лу­ча­ли от него ука­за­ния контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ха­рак­те­ра. Тре­бу­ем от вас прав­ди­вых по­ка­за­ний по это­му во­про­су.
— По­вто­ряю. Участ­ни­ком контр­ре­во­лю­ци­он­но-по­встан­че­ской ор­га­ни­за­ции в Баш­ки­рии я не яв­ля­юсь, и ни­ка­ких ука­за­ний контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ха­рак­те­ра от епи­ско­па Коз­ло­ва я не по­лу­чал, но на квар­ти­ре у него был один раз, и го­во­ри­ли мы об осво­бож­де­нии ссыль­ных из ссыл­ки.
13 фев­ра­ля 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ни­ко­лая к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Ни­ко­лай Ро­зов был рас­стре­лян 5 мар­та 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Фев­раль».
Тверь. 2005. С. 327–333

При­ме­ча­ния

[1] Ныне Пиль­нин­ский рай­он Ни­же­го­род­ской об­ла­сти.

[2] ГАУО. Ф. 81, оп. 1. д. 190, л. 1-30, 140.

[3] Там же. Ф. 134, оп. 2, д. 143, л. 215.

[4] Свя­щен­ник Ни­ко­лай Ро­зов. Непо­беж­ден­ный бо­га­тырь. СПб., 1908.

[5] УФСБ Рос­сии по Санкт-Пе­тер­бур­гу и Ле­нин­град­ской обл. Д. П-73383, л. 10.

[6] УФСБ Рос­сии по Рес­пуб­ли­ке Баш­кор­то­стан. Д. В-4353, л. 2.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/