Свя­щен­но­му­че­ник Ни­ко­лай ро­дил­ся 15 мая 1889 го­да в се­ле Иль­го­щи Ка­шин­ско­го уез­да Твер­ской гу­бер­нии в се­мье пса­лом­щи­ка Пет­ра Мор­ко­ви­на. В 1913 го­ду он окон­чил Твер­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и же­нил­ся на де­ви­це Ма­рии. Впо­след­ствии у них ро­ди­лось ше­сте­ро де­тей. В 1913 го­ду Ни­ко­лай Пет­ро­вич был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му в се­ле Пет­ров­ском Кимр­ско­го уез­да, за­тем, уже по­сле ре­во­лю­ции, он был пе­ре­ве­ден ко хра­му в се­ле Ло­се­во Го­риц­ко­го рай­о­на. В 1929 го­ду свя­щен­ник с же­ной бы­ли аре­сто­ва­ны по об­ви­не­нию в от­ка­зе «от вы­пол­не­ния... об­ще­го­судар­ствен­ных за­да­ний» и в со­про­тив­ле­нии «пред­ста­ви­те­лям вла­сти при ис­пол­не­нии ими воз­ло­жен­ных на них за­ко­ном обя­зан­но­стей» и от­прав­ле­ны в ссыл­ку в Во­ло­год­скую об­ласть.
Отец Ни­ко­лай так опи­сал все про­ис­шед­шее в пись­ме к бра­ту-свя­щен­ни­ку: «Непре­рыв­ная и уси­лен­ная ра­бо­та ра­ди на­сущ­но­го хле­ба для се­бя и де­ток-си­рот силь­но по­шат­ну­ла мое бы­лое бо­га­тыр­ское здо­ро­вье. Но бла­го­да­рим Гос­по­да Бо­га, что на­ши стра­да­ния и ста­ра­ния под­дер­жать мно­го­чис­лен­ную се­мью бы­ли не на­прас­ны. На­ша за­щи­та от хо­ло­да и го­ло­да се­мьи име­ла бла­гие по­след­ствия, ка­ко­вые вы уви­ди­те из ни­же­сле­ду­ю­щих строк се­го пись­ма. Экс­трен­ная по­строй­ка сво­е­го неболь­шо­го до­ма 8 на 8 ар­шин с дво­ром, ом­ша­ни­ка и ба­ни, обу­че­ние двух стар­ших до­че­рей Юлии и Ни­ны в го­ро­де Ка­шине в шко­ле 2-й сту­пе­ни, уси­лен­ные на­ло­ги и недо­род хле­ба из-за недо­стат­ка удоб­ре­ния от од­ной толь­ко ло­ша­ди (един­ствен­ную ко­ро­ву при­шлось про­дать, и два го­да бы­ли при та­кой мно­го­чис­лен­ной се­мье без ко­ро­вы) при­ве­ли нас к несо­сто­я­тель­но­сти упла­тить боль­шие на­ло­ги, что и при­ве­ло к за­дол­жен­но­сти го­су­дар­ству. Яс­но, что за дом бы­ло взя­то и про­да­но все дви­жи­мое иму­ще­ство, вплоть до по­ро­сен­ка, един­ствен­ной жи­вой ве­щи для пи­та­ния без ко­ро­вы. Об­ни­ща­ние за­ста­ви­ло взять из шко­лы 2-й сту­пе­ни сна­ча­ла стар­шую дочь Юлию, а за­тем вто­рую, Ни­ну, не до­учив по го­ду, то есть они про­шли во­семь групп. И вот в по­след­ний год мо­е­го жи­тель­ства на ро­дине я ре­шил по­се­ять по­боль­ше льня­но­го се­ме­ни и им за­пла­тить в недо­ста­ток хле­ба. Вот это-то се­мя и бы­ло ро­ко­вым для нас. Оно по­па­ло под опись и под­ле­жа­ло по за­ко­ну изъ­я­тию за недо­и­мок, че­го мы не пред­по­ла­га­ли. При этом по­па­ла под опись и моя зим­няя ват­ная ряс­ка, един­ствен­ная на­деж­да до­че­рей на паль­то. Вот эти-то ве­щи мы с же­ной и ре­ши­ли не от­да­вать ра­ди за­щи­ты де­тей.
Я-то опре­де­лен­но шел на это, ибо ме­ня за­ра­нее и дав­но при­го­во­ри­ли к аре­сту. Ма­ня же не пред­по­ла­га­ла, что с ней так по­сту­пят и ото­рвут ее от ше­сти де­тей. Но в дей­стви­тель­но­сти ока­за­лось не то. На пер­вых по­рах бы­ла кар­ти­на ужас­ная, но впо­след­ствии кар­ти­на из­ме­ни­лась в луч­шую сто­ро­ну. Мой лич­ный тра­гизм пас­тыр­ской де­я­тель­но­сти и тот ма­те­ри­аль­но-со­ци­аль­ный ла­би­ринт, ка­кой пе­ре­жи­ва­ет совре­мен­ный ли­ше­нец при мно­го­чис­лен­ной се­мье, ре­шил­ся сам по се­бе. От­сут­ствие ро­ди­те­лей-ли­шен­цев по­вли­я­ло в луч­шую сто­ро­ну для де­тей. Стар­шая дочь Юлия вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся в пра­вах го­ло­са. Все иму­ще­ство и зем­ля це­ли­ком оста­ют­ся за детьми, и в за­клю­че­ние они при­чис­ля­ют­ся к бед­ня­кам. И для ме­ня при­сут­ствие же­ны на пер­вых по­рах необ­хо­ди­мо, как для че­ло­ве­ка, не бы­вав­ше­го в жиз­нен­ных пе­ре­верт­ках. И так я и же­на по­па­ли за неупла­ту на­ло­га и неот­да­чу опи­сан­но­го иму­ще­ства. У нас бы­ло два су­да. Пер­вый суд осу­дил ме­ня на шесть ме­ся­цев ссыл­ки, а Ма­ню на шесть ме­ся­цев при­ну­ди­тель­ных ра­бот, а вто­рой ме­ня — на пять лет, а же­ну — на два го­да ссыл­ки. Я аре­сто­ван с пер­во­го су­да, то есть 1 но­яб­ря, а же­на со вто­ро­го су­да, ко­гда я си­дел в тюрь­ме го­ро­да Ка­ши­на, где она ме­ня и до­гна­ла. Из Ка­ши­на до Моск­вы еха­ли в од­ном ва­гоне. В Москве бы­ли чет­ве­ро су­ток, а по­том еха­ли на ма­шине до Кот­ла­са. В Ка­шине мы бы­ли на­зна­че­ны в раз­ные рай­о­ны...»
Пер­вое вре­мя отец Ни­ко­лай и его су­пру­га на­хо­ди­лись в раз­ных кон­цах Во­ло­год­ской об­ла­сти, что угне­та­ло обо­их. Опыт­ные лю­ди на­учи­ли их, как на­пи­сать на­чаль­ству, чтобы до­бить­ся раз­ре­ше­ния от­бы­вать ссыл­ку вме­сте. Пер­вые хло­по­ты не увен­ча­лись успе­хом, и отец Ни­ко­лай ре­шил по­дать за­яв­ле­ние на­чаль­ни­ку ми­ли­ции в Ве­ли­ком Устю­ге о пе­ре­во­де же­ны к нему и от­пра­вил­ся на по­чту, чтобы ку­пить бу­ма­гу и кон­вер­ты. Ко­гда он вы­шел с по­чты, то услы­шал, что, как ему по­ка­за­лось, как бы во сне кто его кли­чет: «Ко­ля, Ко­ля». Он обер­нул­ся и не по­ве­рил гла­зам — это бы­ла его же­на Ма­рия. Ока­зы­ва­ет­ся, она уже дав­но ис­ка­ла его и про­шла со все­ми ве­ща­ми бо­лее ста пя­ти­де­ся­ти верст пеш­ком, и вот встре­ти­ла его на ули­це.
Отец Ни­ко­лай пи­сал сво­е­му стар­ше­му бра­ту-свя­щен­ни­ку, от­цу Лео­ни­ду, и его су­пру­ге Елене: «До­ро­гой брат-крест­ный и Ле­на, здрав­ствуй­те! Пись­мо ва­ше мы по­лу­чи­ли 9 ок­тяб­ря се­го го­да, ко­то­ро­му я был так рад, что не мог удер­жать­ся от слез, за­пла­кал. Его я по­лу­чил, при­дя толь­ко что из Пи­ню­га в ба­рак, без Ма­ни, она оста­лась в Пи­ню­ге по­лу­чить свой ин­ва­лид­ный па­ек (15 фун­тов му­ки на ме­сяц). От из­быт­ка чувств и мыс­лей не знаю, что вам и пи­сать. Нач­ну с то­го, что я по­те­рял на­деж­ду иметь хо­тя пись­мен­ную связь со сво­и­ми кров­ны­ми род­ны­ми, и в том чис­ле и с то­бой, до­ро­гой крест­ный. Боль­ше это­го, стал иметь оби­ду за то, что все род­ные ме­ня за­бы­ли за вре­мя на­ше­го пре­бы­ва­ния на чуж­бине, ни от ко­го строч­ки-ве­сточ­ки. По при­ез­де мо­ем на чуж­би­ну, ко­гда еще с Ма­ней на­хо­ди­лись врозь, без ко­пей­ки де­нег и кус­ка хле­ба, я пи­сал всем род­ным, зна­ко­мым и сво­им ду­хов­ным ча­дам воз­зва­ния о ма­те­ри­аль­ной и мо­раль­ной под­держ­ке, но в от­вет на мой бук­валь­но вопль ни от ко­го ни­че­го...
Из пер­вых строк тво­е­го пись­ма вид­но, что ты от ме­ня пи­сем не по­лу­чал и ис­тин­но­го по­ло­же­ния мо­их дел не зна­ешь. Кон­ча­ет­ся срок от­бы­ва­ния на чуж­бине не мой, а Ма­ни, а мне еще нуж­но от­бы­вать три го­да, так что, до­ро­гой крест­ный, бы­ва­ют та­кие груст­ные ми­ну­ты, что те­ря­ешь на­деж­ду, что вер­нешь­ся до­мой и уви­дишь сво­их бед­ных де­ток-си­рот, и та­кие тя­же­лые ми­ну­ты ста­ли ча­сто по­вто­рять­ся вви­ду близ­ко­го отъ­ез­да до­мой ис­тин­но­го со­дру­га в жиз­ни, Ма­ни, ко­то­рой нуж­но честь от­дать, что крест свой пе­ре­нес­ла по­чти без­бо­лез­нен­но. Она жи­ва, здо­ро­ва и в пол­ном ра­зу­ме и па­мя­ти, толь­ко лишь по­лу­чи­ла бо­лезнь “по­рок серд­ца”, по при­зна­нию ме­ди­ков. Лич­но я ду­мал, что она не пе­ре­не­сет та­кой, ка­жет­ся по на­ше­му че­ло­ве­че­ско­му ра­зу­ме­нию, тя­же­лый крест, но тут к ме­сту сло­ва Свя­то­го Пи­са­ния, что каж­до­му ве­ру­ю­ще­му в Него, то есть в Бо­га, крест да­ет­ся по си­лам и каж­до­му че­ло­ве­ку, име­ю­ще­му ве­ру хо­тя с зер­но гор­чич­ное, все воз­мож­но. Вот как раз она-то, бла­го­да­ря Бо­жье­му Про­мыс­лу о нас и доб­рым лю­дям, ис­кру еще со­хра­ни­ла...
Ска­жу по­ка немно­го о се­бе. Мы, я и Ма­ня, жи­вем вме­сте. Она осуж­де­на на два го­да, а я на пять лет. За все вре­мя мо­е­го пре­бы­ва­ния на чуж­бине я про­шел сле­ду­ю­щие спе­ци­аль­но­сти: семь ме­ся­цев ре­монт­но­го ра­бо­че­го на пу­ти же­лез­ной до­ро­ги, пол­го­да ле­со­ру­бом, пять ме­ся­цев сче­то­вод и вто­рой ме­сяц опять ле­со­руб. Жи­вем в на­сто­я­щее вре­мя в ле­су в пред­бан­ни­ке, в де­вя­ти вер­стах от стан­ции Пи­нюг. Пи­лим с Ма­ней двух­мет­ро­вые дро­ва для уг­ле­жже­ния. За­ра­ба­ты­ва­ем руб­ля два-три в день, про­до­воль­ствие по­лу­ча­ем по 3-й ка­те­го­рии, то есть 1 рубль 70 ко­пе­ек вы­ра­бот­ки. Вы­да­ют ки­ло две­сти пе­че­но­го хле­ба, круп 120 грамм и са­ха­ру 18 грамм... В об­щем, по­ка ра­бо­тать мож­но и кор­мить­ся...
Про­сти ме­ня, до­ро­гой крест­ный, за мою оби­ду на те­бя, что ты за­был в труд­ную ми­ну­ту. Те­перь я стал бо­гач, но не тем пре­хо­дя­щим, что гни­ет и тле­ет, а тем, что оста­ет­ся смерт­ным до гро­бо­вой дос­ки, то есть бо­гат­ством жиз­ни ду­хов­ной. За вре­мя пре­бы­ва­ния в ис­пра­ви­тель­ных до­мах и чуж­бине при­хо­ди­лось са­мо­углуб­лять­ся и ис­кать при­чи­ну стра­да­ний, и я все­гда при­хо­дил к за­клю­че­нию, что при­чи­на — это на­ше “я”. Вот со сле­за­ми на гла­зах кон­чаю сие пись­мо...
До­ро­гие род­ные брат-крест­ный с Ле­ной и пле­мян­ни­чек Ва­ся с же­ной, здрав­ствуй­те!
Крест­ный, твое пись­мо вто­рое я по­лу­чил 2 ян­ва­ря 1932 го­да, за ко­то­рое весь­ма бла­го­да­рю... От ду­ши жа­лею бра­та Шу­ру и его су­пру­гу с се­мьей. Но, чтобы смяг­чить чув­ство гру­сти о пе­ре­жи­ва­е­мом и этим са­мым под­дер­жать дух бод­ро­сти, из сво­е­го лич­но­го опы­та об­ра­щаю свой взор на об­щий… плач и ры­да­ния ныне жи­ву­щих на Ру­си граж­дан, да­же воль­ных. На­ше лич­ное го­ре и по­те­ря боль­шей ча­сти ма­те­ри­аль­ных благ есть кап­ля бу­шу­ю­ще­го жи­тей­ско­го мо­ря. А в та­ком слу­чае бо­лее чем ко­гда-ли­бо со­зна­ешь необ­хо­ди­мость вер­но­го креп­ко­го ко­раб­ля — это ве­ры в Про­мысл Бо­жий, ве­ду­щий нас ко спа­се­нию, со­зна­нию на­шей преды­ду­щей преж­ней жиз­ни. И вот ко­гда про­ана­ли­зи­ру­ешь свою про­шед­шую жизнь, в осо­бен­но­сти в сане иерея Бо­жия, то при­хо­дишь к за­клю­че­нию, что это по де­лам на­шим. Жа­лею бра­та Шу­ру боль­ше и по­то­му, что его здо­ро­вье сла­бо, но, с дру­гой сто­ро­ны, уте­ша­ешь­ся тем, что у него, как го­во­рит­ся, зо­ло­тые ру­ки, то есть он зна­ком с неко­то­ры­ми ре­мес­ла­ми, как-то: сто­ляр­ни­че­ство и то­му по­доб­ное. А это в ссыл­ке весь­ма важ­но. Неко­то­рые в ссыл­ке устра­и­ва­ют­ся не ху­же, чем до­ма. Нам, слу­жи­те­лям куль­та (остав­шим­ся вер­ны­ми ему), толь­ко вез­де пре­зре­ние, хо­тя и нуж­да в тех­ни­че­ских ра­бот­ни­ках. Мои то­ва­ри­щи по ра­бо­те в кон­то­ре по сче­то­вод­ству дав­но по­лу­ча­ют уже по 100 руб­лей жа­ло­ва­нья, а я, как вер­ный страж Церк­ви Хри­сто­вой, пе­ре­ки­ды­ва­юсь с од­ной ра­бо­ты на дру­гую. Но все-та­ки имел воз­мож­ность уде­лять ма­лую то­ли­ку и сво­им дет­кам. Я вполне убе­дил­ся, что “Бог си­ра и вдо­ву при­ем­лет”. Им Бог дал ра­зум жить са­мо­сто­я­тель­но. По по­след­ним пись­мам из­вест­но, что две до­че­ри, Юля и Ни­на, в школь­ных ра­бот­ни­ках, а стар­ший сын Ни­ко­лай, пят­на­дца­ти лет, остал­ся до­ма за хо­зя­и­на и хо­зяй­ку: сам все де­ла­ет, стря­па­ет и про­чее. Ин­те­рес­но, ка­кое пра­во­вое по­ло­же­ние бу­дет Ма­ни­но? До­мой она от­пра­ви­лась 19 де­каб­ря, в са­мый Ни­ко­лин день в шесть ча­сов ве­че­ра... Те­перь она уже до­ма, в сво­ем род­ном угол­ке, сре­ди де­ток. Как она сей­час счаст­ли­ва!.. Те­перь я один, и не успе­ла уехать Ма­ня, как пе­ре­ме­на — с ме­сяч­но­го окла­да сня­ли и на­зна­чи­ли воз­чи­ком ле­со­ма­те­ри­а­ла. Ра­бо­та сдель­ная, с ку­бо­мет­ра. Рас­цен­ки де­ше­вые, не боль­ше руб­ля в день. С отъ­ез­дом Ма­ни день­га­ми из­дер­жал­ся, да­же влез в дол­ги. А как раз сей­час воз­чи­ков снаб­жа­ют всем необ­хо­ди­мым: бе­льем, одеж­дой и обу­вью. Нуж­но вы­ку­пать, а де­нег нет. До­ро­гой крест­ный и пле­мян­ни­чек Ва­ся, ес­ли это воз­мож­но для вас, то при­шли­те, сколь­ко мо­же­те, день­жо­нок, хо­тя да­же вза­и­мо­об­раз­но, до лет­не­го се­зо­на, ко­гда за­ра­бо­ток бы­ва­ет боль­ше. Пись­мо я по­лу­чил ве­че­ром, а пи­шу но­чью и спе­шу, а по­это­му пи­шу небреж­но, а по­то­му про­сти. По­сле ра­бо­ты на хо­ло­де сон одоле­ва­ет...
Крест­ник Ни­ко­лай
До­ро­гой бра­тец-крест­ный Ле­ня и пле­мян­ни­чек Ва­ся со ча­да­ми, здрав­ствуй­те! По­сыл­ку и пись­мо по­лу­чил, за что при­но­шу глу­бо­кую бла­го­дар­ность. До­ро­гой крест­ный, как до­ро­га, как цен­на твоя, со­знаю, мо­жет и не по си­лам, по­мощь ма­те­ри­аль­ная, а так­же ве­сточ­ка от кров­но род­но­го че­ло­ве­ка в чу­жом краю, ес­ли бы ты знал! Я да­же не знаю, чем, ко­гда и бу­ду ли иметь воз­мож­ность те­бя от­бла­го­да­рить.
Жи­ву в очень небла­го­по­луч­ном по­ло­же­нии, а в осо­бен­но­сти в ги­ги­е­ни­че­ском. Жи­ву в ба­ра­ке на верх­них на­рах. Люд­но, гряз­но, тем­но и за­ра­бо­ток неваж­ный, око­ло од­но­го руб­ля в день. Про­до­воль­ствие по за­ра­бот­ку, а по­это­му пи­та­ние скуд­ное. В на­сто­я­щее вре­мя есть еще немно­го кар­то­фе­ля, а то один, один и один хлеб и тот в недо­ста­точ­ном ко­ли­че­стве. Из до­ма что-то дав­но нет ни­ка­ких из­ве­стий. По­че­му, не знаю. Од­но пись­мо Ма­ня при­сла­ла толь­ко что по при­ез­де до­мой. Во­жу сей­час лес на стан­цию Пи­нюг. Ра­бо­та не тя­же­ла, но не ин­те­рес­на в опла­те тру­да. По­го­да сей­час здесь мо­роз­ная. Мо­ро­зы вы­ше 30 гра­ду­сов, но здесь они не так страш­ны, как у нас, ибо лес­но...»
По окон­ча­нии сро­ка ссыл­ки в ав­гу­сте 1933 го­да, отец Ни­ко­лай вер­нул­ся в Твер­скую об­ласть. Ар­хи­епи­скоп Твер­ской Фад­дей (Успен­ский) на­пра­вил его слу­жить в Воз­не­сен­ский храм в се­ло Воз­не­се­нье Ка­шин­ско­го рай­о­на, где отец Ни­ко­лай про­слу­жил до сво­е­го по­след­не­го аре­ста. Он был аре­сто­ван 16 фев­ра­ля 1938 го­да и за­клю­чен в тюрь­му в го­ро­де Ка­шине.
В са­мый день его аре­ста был до­про­шен де­жур­ный сви­де­тель, ро­дом из се­ла Воз­не­се­нье, ко­то­рый по­ка­зал: «В но­яб­ре 1937 го­да на тер­ри­то­рии сель­со­ве­та свя­щен­ник ор­га­ни­зо­вы­вал и про­во­дил круж­ко­вые неле­галь­ные за­ня­тия с ак­тив­ны­ми цер­ков­ни­ца­ми жен­щи­на­ми, чи­тал им ре­ли­ги­оз­ную ли­те­ра­ту­ру, при­зы­вал их не хо­дить на со­бра­ния сель­со­ве­тов и кол­хо­зов по про­ра­бот­ке по­ло­же­ния о вы­бо­рах в Вер­хов­ный Со­вет. В июле 1936 го­да при раз­ме­ще­нии го­судар­ствен­но­го зай­ма сре­ди на­се­ле­ния я вы­звал в сель­со­вет по­па Мор­ко­ви­на и, как пред­се­да­тель сель­со­ве­та, пред­ло­жил ему под­пи­сать­ся на го­судар­ствен­ный за­ем. Мор­ко­вин под­пи­сать­ся от­ка­зал­ся и ска­зал: “Рас­про­стра­няй­те его сре­ди кол­хоз­ни­ков, а я под­пи­сы­вать не бу­ду. Ме­ня и без зай­ма огра­би­ла со­вет­ская власть, сде­ла­ла ни­щим”. Ста­ра­ясь разъ­яс­нить ему непра­виль­ность его взгля­дов, я ска­зал, что по но­вой кон­сти­ту­ции СССР все граж­дане яв­ля­ют­ся рав­но­прав­ны­ми, а по­это­му и вы мо­же­те при­нять уча­стие в под­пис­ке на за­ем. На это Мор­ко­вин мне от­ве­тил: “О рав­но­пра­вии сей­час го­во­рить ра­но. Со­вет­ская власть из­да­ет за­ко­ны не для про­ве­де­ния в жизнь, а для об­ма­на на­се­ле­ния. Я в ва­шу кон­сти­ту­цию не ве­рю”»[1].
19 фев­ра­ля сле­до­ва­тель, до­пра­ши­вая свя­щен­ни­ка, спро­сил:
— Вы об­ви­ня­е­тесь в си­сте­ма­ти­че­ском про­ве­де­нии ва­ми сре­ди кол­хоз­ни­ков контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции, в со­зна­тель­ном про­ти­во­дей­ствии про­ра­бот­ке и изу­че­нию но­вой ста­лин­ской кон­сти­ту­ции СССР и по­ло­же­ния о вы­бо­рах в Вер­хов­ный Со­вет СССР. При­зна­е­те се­бя в этом ви­нов­ным?
— Предъ­яв­лен­ное мне об­ви­не­ние я от­ри­цаю и ви­нов­ным се­бя в нем не при­знаю, — от­ве­тил свя­щен­ник.
На этом до­про­сы и са­мо след­ствие бы­ли за­кон­че­ны. 26 фев­ра­ля 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ни­ко­лая к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Ни­ко­лай Мор­ко­вин был рас­стре­лян 28 фев­ра­ля 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Фев­раль».
Тверь. 2005. С. 298-304

При­ме­ча­ния

[1] УФСБ Рос­сии по Твер­ской обл. Д. 22159-С, л. 11.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/