Свя­щен­но­му­че­ник Ни­ко­лай ро­дил­ся 21 ян­ва­ря 1880 го­да в ста­ни­це Бар­су­ков­ской на Ку­ба­ни в се­мье во­ен­но­го Ан­дрея Кан­да­у­ро­ва, став­ше­го впо­след­ствии сель­ским учи­те­лем. Со сто­ро­ны ма­те­ри, Ан­ны Алек­сан­дров­ны, мно­гие из его пред­ков бы­ли свя­щен­ни­ка­ми. Все пред­ки со сто­ро­ны от­ца бы­ли во­ен­ны­ми, боль­шей ча­стью офи­це­ра­ми, по­чти все бы­ли участ­ни­ка­ми сра­же­ний во вре­мя мно­го­чис­лен­ных войн, ко­то­рые ве­ла Рос­сия, за­щи­щая свою неза­ви­си­мость. Ан­дрей Кан­да­у­ров до­слу­жил­ся до вы­со­ких офи­цер­ских зва­ний и за уча­стие в сра­же­ни­ях был на­граж­ден дву­мя ор­де­на­ми. От­слу­жив свой срок, он вы­шел в от­став­ку и был на­зна­чен ин­спек­то­ром на­род­но­го об­ра­зо­ва­ния по Се­ве­ро-Кав­каз­ско­му окру­гу. В кон­це ХIХ — на­ча­ле ХХ ве­ка, ко­гда по Рос­сии про­ка­ти­лась вол­на ре­во­лю­ци­он­но­го тер­ро­ра, бы­ли уби­ты мно­гие го­судар­ствен­ные де­я­те­ли, офи­це­ры по­ли­ции и ар­мии; от тер­ро­ри­стов стра­да­ли и слу­чай­ные лю­ди. В 1898 го­ду тер­ро­ри­ста­ми был убит и Ан­дрей Кан­да­у­ров. Позд­нее они са­ми при­зна­ли, что это убий­ство бы­ло бес­смыс­лен­ным и слу­чай­ным, и при­шли к Анне Алек­сан­дровне пред­ло­жить ей в ка­че­стве ком­пен­са­ции ма­те­ри­аль­ную по­мощь, но она толь­ко ска­за­ла: «Гос­по­ди, да ка­кая там по­мощь! Про­сти вас, Гос­по­ди, вы не зна­е­те, что тво­ри­те!»
На­ча­ло ХХ ве­ка ха­рак­те­ри­зо­ва­лось не толь­ко раз­га­ром тер­ро­ра, но и неудер­жи­мой про­па­ган­дой без­бо­жия; де­ло до­хо­ди­ло до то­го, что де­ти из се­мей свя­щен­но­слу­жи­те­лей под дав­ле­ни­ем об­ще­ствен­но­го мне­ния от­ка­зы­ва­лись при­ни­мать свя­щен­ный сан. Вос­пи­тан­ный в глу­бо­ко ве­ру­ю­щей се­мье во­ен­ных, Ни­ко­лай Ан­дре­евич был че­ло­ве­ком дол­га, и стре­ми­тель­но рас­про­стра­няв­ши­е­ся в об­ще­стве тру­сость и ма­ло­ду­шие толь­ко укре­пи­ли в нем ре­ши­мость ид­ти на­пе­ре­кор об­сто­я­тель­ствам, из­брать по­при­ще наи­бо­лее труд­ное. «Ко­му-то на­до же быть свя­щен­ни­ком», — ска­зал Ни­ко­лай ма­те­ри, ре­шив из­брать путь слу­же­ния Бо­гу и на­ро­ду на по­при­ще пас­тыр­ской де­я­тель­но­сти.
Ни­ко­лай Ан­дре­евич по­сту­пил в Став­ро­поль­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, ко­то­рую окон­чил в 1907 го­ду; в том же го­ду он же­нил­ся на де­ви­це Елене, до­че­ри свя­щен­ни­ка Иоан­на Ка­ра­га­че­ва. Впо­след­ствии у них ро­ди­лись три сы­на и три до­че­ри.
22 ок­тяб­ря 1907 го­да Ни­ко­лай Ан­дре­евич был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к Спа­со-Пре­об­ра­жен­ской церк­ви ста­ни­цы Ста­ро­щер­би­нов­ской Ку­бан­ской об­ла­сти, а 21 ав­гу­ста 1911 го­да — во свя­щен­ни­ка к Ка­зан­ской церк­ви ста­ни­цы Ясен­ской и на­зна­чен за­ко­но­учи­те­лем в Ясен­ское муж­ское учи­ли­ще[1].
В 1919 го­ду отец Ни­ко­лай был на­зна­чен на­сто­я­те­лем хра­ма в ста­ни­це Воз­дви­жен­ской. В это вре­мя на Се­вер­ном Кав­ка­зе шла граж­дан­ская вой­на и в ста­ни­це про­хо­ди­ли во­ен­ные дей­ствия. Не об­ра­щая вни­ма­ния на то, за­ни­ма­лась ли тер­ри­то­рия, где был рас­по­ло­жен при­ход, крас­ны­ми или бе­лы­ми, он го­во­рил тем и дру­гим, что смот­рит на граж­дан­скую вой­ну как на са­мо­убий­ство на­ции. Бы­ва­ло, что по­сле та­ких про­по­ве­дей офи­це­ры Бе­лой ар­мии под­хо­ди­ли к нему и про­си­ли не про­из­но­сить их.
По­сле ухо­да бе­лых и утвер­жде­ния на Се­вер­ном Кав­ка­зе со­вет­ской вла­сти на­ча­лись го­не­ния на Цер­ковь, раз­гар ко­то­рых при­шел­ся на вре­мя изъ­я­тия цер­ков­ных цен­но­стей в 1922 го­ду. Мест­ные вла­сти, од­на­ко, от­но­си­лись с боль­шим ува­же­ни­ем к свя­щен­ни­ку, и их пред­ста­ви­те­ли не раз при­хо­ди­ли к нему до­мой и пре­ду­пре­жда­ли о го­то­вя­щем­ся аре­сте: «Ни­ко­лай Ан­дре­евич, го­то­вят­ся до­ку­мен­ты на ваш арест, — уез­жай­те, мы да­дим вам ло­ша­дей, бе­ри­те и уез­жай­те». При­хо­ди­ли и встре­во­жен­ные при­хо­жане и так­же уго­ва­ри­ва­ли свя­щен­ни­ка на вре­мя по­ки­нуть се­ло. Но отец Ни­ко­лай остал­ся. И по-преж­не­му бес­страш­но го­во­рил про­по­ве­ди о том, что его вол­но­ва­ло, — о все ис­треб­ля­ю­щем без­бо­жии, о по­ру­га­нии пра­во­слав­ной Рос­сии. Про­по­ве­ди его бы­ли на­столь­ко со­звуч­ны на­стро­е­нию при­хо­жан — в боль­шин­стве сво­ем про­шед­ших несколь­ко войн ка­за­ков, — что, слу­шая сво­е­го пас­ты­ря, мно­гие из них пла­ка­ли. Ко­гда свя­щен­ни­ку го­во­ри­ли, что его про­по­ве­ди контр­ре­во­лю­ци­он­ны и он мо­жет быть за них аре­сто­ван, отец Ни­ко­лай от­ве­чал: «В мо­их про­по­ве­дях ни­че­го контр­ре­во­лю­ци­он­но­го нет, я го­во­рю о судь­бе на­шей Рос­сии».
В 1924 го­ду отец Ни­ко­лай был на­зна­чен слу­жить в храм в ста­ни­цу Но­воалек­сан­дров­скую, в 1929 го­ду — в ста­ни­цу Но­во­рож­де­ствен­скую.
От­ца Ни­ко­лая аре­сто­ва­ли в 1930 го­ду и при­го­во­ри­ли к двум го­дам ис­пра­ви­тель­но-тру­до­во­го ла­ге­ря. В за­клю­че­нии отец Ни­ко­лай ра­бо­тал сна­ча­ла груз­чи­ком тор­фа, а за­тем кла­дов­щи­ком на Ша­тур­ской элек­тро­стан­ции. Во вре­мя его за­клю­че­ния до­ма умер­ла от го­ло­да же­на Еле­на. Го­лод был в то вре­мя та­кой, что ес­ли где уми­ра­ла на до­ро­ге от ис­то­ще­ния ло­шадь, то уже через несколь­ко ча­сов от нее не оста­ва­лось ни ко­стей, ни ко­пыт. В ста­ни­цах на Ку­ба­ни не оста­лось ни со­бак, ни ко­шек.
Ко­гда отец Ни­ко­лай осво­бо­дил­ся из за­клю­че­ния, ему был пред­ло­жен при­ход в се­ле Вы­со­черт в Бе­ло­рус­сии. Он был на­зна­чен в храм на­сто­я­те­лем и воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея. Во вре­мя слу­же­ния от­ца Ни­ко­лая в Бе­ло­рус­сии там так­же раз­ра­зил­ся го­лод. Се­мья спас­лась от го­лод­ной смер­ти бла­го­да­ря по­мо­щи ди­рек­то­ра мас­ло­за­во­да: это бы­ла глу­бо­ко ве­ру­ю­щая жен­щи­на, она остав­ля­ла се­мье свя­щен­ни­ка би­дон мо­ло­ка, за ко­то­рым де­тям его при­хо­ди­лось ид­ти семь ки­ло­мет­ров.
В 1935 го­ду про­то­и­е­рей Ни­ко­лай был на­зна­чен на­сто­я­те­лем Вве­ден­ско­го хра­ма в се­ле Под­лес­ная Сло­бо­да Лу­хо­виц­ко­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти. Ко­гда он при­е­хал в се­ло, то об­щи­на бы­ла раз­ру­ше­на, а вла­сти при­ня­ли твер­дое ре­ше­ние за­крыть храм. Через неко­то­рое вре­мя свя­щен­ник сно­ва со­брал во­круг хра­ма креп­кую об­щи­ну, храм был от­ре­мон­ти­ро­ван и об­нов­лен крест. Храм отец Ни­ко­лай со­дер­жал в иде­аль­ном по­ряд­ке — это был дом Бо­жий, ку­да шли лю­ди на празд­ник. Несмот­ря на то, что у него бы­ли боль­ные но­ги и по­рок серд­ца, он пеш­ком об­хо­дил свой боль­шой при­ход. Во вре­мя бо­го­слу­же­ний в храм при­хо­ди­ло мо­лить­ся столь­ко на­ро­да, что он не вме­щал всех, и лю­ди сто­я­ли на ули­це. Для лю­бо­го жив­ше­го в окру­ге че­ло­ве­ка, ко­то­рый ока­зы­вал­ся в бед­ствен­ном по­ло­же­нии, свя­щен­ник был опо­рой и на­деж­дой. Ни­ко­гда он не от­ка­зы­вал в прось­бах нуж­да­ю­щим­ся. За­ча­стую, при­хо­дя до­мой, он вы­нуж­ден был го­во­рить ма­те­ри: «Ма­ма, я се­го­дня вам на еду ни­че­го не дам, у ме­ня нет сей­час де­нег, все, что бы­ло, я от­дал боль­ным». Мать не воз­ра­жа­ла и не роп­та­ла, бу­дучи уве­ре­на, что Гос­подь ни­ко­гда не оста­вит то­го, кто ока­зал по­мощь ближ­не­му.
Сест­ра от­ца Ни­ко­лая, пре­по­да­вав­шая пе­ние, не раз го­во­ри­ла ему, что у него за­ме­ча­тель­ные пев­че­ские спо­соб­но­сти. Ви­дя, ка­кие при­шли вре­ме­на, и опа­са­ясь за судь­бу бра­та, она не раз ука­зы­ва­ла ему на его ис­клю­чи­тель­ный слух и хо­ро­шо по­став­лен­ный го­лос и уго­ва­ри­ва­ла оста­вить свя­щен­ни­че­ское слу­же­ние: «На­до те­бе спа­сать­ся, у те­бя се­мья, по­ду­май о се­мье, пе­ре­хо­ди петь в те­атр, у те­бя все бу­дет — и сла­ва, и день­ги». Но он все­гда от­ка­зы­вал­ся от по­доб­ных пред­ло­же­ний, го­во­ря, что он взял свой крест и до­не­сет его до кон­ца.
Ве­че­ром 25 ян­ва­ря 1938 го­да вся се­мья си­де­ла в ком­на­те по­сле бо­го­слу­же­ния. Бы­ло тем­но, го­ре­ла лишь од­на све­ча, то­пи­лась печь, на ко­то­рой го­то­вил­ся ужин, на­про­тив нее рас­по­ло­жи­лись де­ти. Отец Ни­ко­лай по­ме­ши­вал ко­чер­гой уг­ли в пе­чи и рас­ска­зы­вал де­тям что-то ра­дост­ное. Вдруг раз­дал­ся гром­кий стук в дверь — она рас­пах­ну­лась, и све­ча по­гас­ла. Кто-то из де­тей за­жег лам­пу, и все уви­де­ли в про­еме две­ри че­ло­ве­ка в ши­не­ли, под­по­я­сан­ной рем­нем, на ко­то­ром ви­се­ла ко­бу­ра с пи­сто­ле­том.
— Кан­да­у­ров здесь про­жи­ва­ет? — гру­бо вы­крик­нул он.
— Де­ти, это всё! — ска­зал отец Ни­ко­лай и сра­зу стал со­сре­до­то­чен­ным и се­рьез­ным.
Во вре­мя обыс­ка отец Ни­ко­лай дер­жал­ся спо­кой­но, и, несмот­ря на то что сто­ял ян­варь и на дво­ре бы­ло хо­лод­но, из теп­лых ве­щей он взял лишь те­ло­грей­ку. Ухо­дя, он теп­ло и лас­ко­во по­про­щал­ся со все­ми — уже на­все­гда.
По­сле аре­ста свя­щен­ник был за­клю­чен в тюрь­му в го­ро­де Ко­ломне, а за­тем в тюрь­му в Москве. На сле­ду­ю­щий день со­сто­ял­ся до­прос. Про­то­и­е­рея Ни­ко­лая об­ви­ня­ли в том, что он буд­то бы вел ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию и рас­про­стра­нял контр­ре­во­лю­ци­он­ные слу­хи. Свя­щен­ник не при­знал се­бя ви­нов­ным. В тот же день «де­ло» бы­ло за­кон­че­но, сле­до­ва­тель со­ста­вил об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние и от­пра­вил его на рас­смот­ре­ние трой­ки. 2 фев­ра­ля трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ни­ко­лая к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Ни­ко­лай Кан­да­у­ров был рас­стре­лян 17 фев­ра­ля 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Фев­раль».
Тверь. 2005. С. 77-83

При­ме­ча­ния

[1] ГАСК. Ф. 135, оп. 71, д. 1186, л. 84 об, 85 об.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/