Страстотерпцы царь Николай II, царица Александра, царевич Алексий, великие княжны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия

Бу­ду­щий им­пе­ра­тор Все­рос­сийский Ни­ко­лай II ро­дил­ся 6 (18) мая 1868 го­да, в день свя­то­го пра­вед­но­го Ио­ва Мно­го­стра­даль­но­го. Он был стар­шим сы­ном им­пе­ра­то­ра Алек­санд­ра III и его су­пру­ги им­пе­ра­три­цы Ма­рии Фе­одо­ров­ны. Вос­пи­та­ние, по­лу­чен­ное им под ру­ко­вод­ством от­ца, бы­ло стро­гим, по­чти су­ро­вым. «Мне нуж­ны нор­маль­ные здо­ро­вые рус­ские де­ти» – та­кое тре­бо­ва­ние вы­дви­гал им­пе­ра­тор к вос­пи­та­те­лям сво­их де­тей. А та­кое вос­пи­та­ние мог­ло быть по ду­ху только пра­во­слав­ным. Еще ма­леньким ре­бен­ком на­след­ник це­са­ре­вич про­яв­лял осо­бую лю­бовь к Бо­гу, к Его Церк­ви. Он по­лу­чил весь­ма хо­ро­шее до­маш­нее об­ра­зо­ва­ние – знал не­сколько язы­ков, изу­чил рус­скую и ми­ро­вую исто­рию, глу­бо­ко раз­би­рал­ся в во­ен­ном де­ле, был ши­ро­ко эру­ди­ро­ван­ным че­ло­ве­ком. У им­пе­ра­то­ра Алек­санд­ра III бы­ла про­грам­ма всесто­рон­ней под­го­тов­ки на­след­ни­ка к ис­пол­не­нию мо­нар­ших обя­зан­но­стей, но этим пла­нам в пол­ной ме­ре не суж­де­но бы­ло осу­ще­ствить­ся...

Им­пе­ра­три­ца Алек­санд­ра Фе­одо­ров­на1 (прин­цес­са Али­са Вик­то­рия Еле­на Лу­и­за Бе­ат­ри­са) ро­ди­лась 25 мая (7 июня) 1872 го­да в Дарм­штад­те, сто­ли­це не­боль­шо­го гер­ман­ско­го гер­цог­ства, к то­му вре­ме­ни уже на­сильствен­но вклю­чен­но­го в Гер­ман­скую им­пе­рию. От­цом Али­сы был ве­ли­кий гер­цог Гес­сен-Дарм­штадт­ский Лю­двиг, а ма­те­рью – прин­цес­са Али­са Ан­глий­ская, тре­тья дочь ко­ро­ле­вы Вик­то­рии. В мла­ден­че­стве прин­цес­са Али­са – до­ма ее зва­ли Али­кc – бы­ла ве­се­лым, жи­вым ре­бен­ком, по­лу­чив за это про­зви­ще «Сан­ни» (Сол­ныш­ко). Де­ти гес­сен­ской че­ты – а их бы­ло се­ме­ро – вос­пи­ты­ва­лись в глу­бо­ко пат­ри­ар­халь­ных тра­ди­ци­ях. Жизнь их про­хо­ди­ла по стро­го уста­нов­лен­но­му ма­те­рью ре­гла­мен­ту, ни од­ной ми­ну­ты не долж­но бы­ло про­хо­дить без де­ла. Одеж­да и еда де­тей бы­ли очень про­сты­ми. Де­воч­ки са­ми за­жи­га­ли ка­ми­ны, уби­ра­ли свои ком­на­ты. Мать ста­ра­лась с дет­ства при­вить им ка­че­ства, ос­но­ван­ные на глу­бо­ко хри­сти­ан­ском под­хо­де к жиз­ни.

Пер­вое го­ре Аликс пе­ре­нес­ла в шесть лет – от диф­те­рии в воз­расте трид­ца­ти пя­ти лет умер­ла ее мать. По­сле пе­ре­жи­той тра­ге­дии ма­ленькая Аликс ста­ла за­мк­ну­той, от­чуж­ден­ной, на­ча­ла сто­ро­нить­ся не­зна­ко­мых лю­дей; успо­ка­и­ва­лась она только в се­мей­ном кру­гу. По­сле смер­ти до­че­ри ко­ро­ле­ва Вик­то­рия пе­ре­нес­ла свою лю­бовь на ее де­тей, осо­бен­но на млад­шую, Аликс. Ее вос­пи­та­ние, об­ра­зо­ва­ние от­ны­не про­хо­ди­ло под кон­тро­лем ба­буш­ки.

Пер­вая встре­ча шест­на­дца­ти­лет­не­го на­след­ни­ка це­са­ре­ви­ча Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча и со­всем юной прин­цес­сы Али­сы про­изо­шла в 1884 го­ду, ко­г­да ее стар­шая сест­ра, бу­ду­щая пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Ели­за­ве­та, всту­пи­ла в брак с Ве­ли­ким кня­зем Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем, дя­дей це­са­ре­ви­ча. Меж­ду мо­ло­ды­ми людь­ми за­вя­за­лась креп­кая друж­ба, пе­ре­шед­шая за­тем в глу­бо­кую и все воз­рас­та­ю­щую лю­бовь. Ко­г­да в 1889 го­ду, до­стиг­нув со­вер­шен­но­ле­тия, на­след­ник об­ра­тил­ся к ро­ди­те­лям с прось­бой бла­го­сло­вить его на брак с прин­цес­сой Али­сой, отец от­ка­зал, мо­ти­ви­руя от­каз мо­ло­до­стью на­след­ни­ка. При­шлось сми­рить­ся пе­ред от­цов­ской во­лей. В 1894 го­ду, ви­дя не­по­ко­ле­би­мую ре­ши­мость сы­на, обыч­но мяг­ко­го и да­же роб­ко­го в об­ще­нии с от­цом, им­пе­ра­тор Алек­сандр III да­ет бла­го­сло­ве­ние на брак. Един­ствен­ным пре­пят­стви­ем оста­вал­ся пе­ре­ход в пра­во­сла­вие – по рос­сийским за­ко­нам не­ве­ста на­след­ни­ка рос­сийско­го пре­сто­ла долж­на быть пра­во­слав­ной. Про­те­стант­ка по вос­пи­та­нию, Али­са бы­ла убеж­де­на в истин­но­сти сво­е­го ис­по­ве­да­ния и по­на­ча­лу сму­ща­лась не­об­хо­ди­мо­стью пе­ре­ме­ны ве­ро­ис­по­ве­да­ния.

Ра­дость вза­им­ной люб­ви бы­ла омра­че­на рез­ким ухуд­ше­ни­ем здо­ро­вья от­ца – им­пе­ра­то­ра Алек­санд­ра III. По­езд­ка в Крым осе­нью 1894 го­да не при­нес­ла ему об­лег­че­ния, тя­же­лый не­дуг не­у­мо­ли­мо уно­сил си­лы...

20 ок­тяб­ря им­пе­ра­тор Алек­сандр III скон­чал­ся. На сле­ду­ю­щий день в двор­цо­вой церк­ви Ли­ва­дийско­го двор­ца прин­цес­са Али­са бы­ла при­со­еди­не­на к пра­во­сла­вию че­рез Ми­ро­по­ма­за­ние, по­лу­чив имя Алек­сан­д­ры Фе­одо­ров­ны.

Не­смот­ря на тра­ур по от­цу, бы­ло ре­ше­но не от­кла­ды­вать бра­ко­со­че­та­ние, но оно со­сто­я­лось в са­мой скром­ной об­ста­нов­ке 14 но­яб­ря 1894 го­да. На­сту­пив­шие за­тем дни се­мей­но­го сча­стья вско­ре сме­ни­лись для но­во­го им­пе­ра­то­ра не­об­хо­ди­мо­стью при­ня­тия на се­бя все­го бре­ме­ни управ­ле­ния Рос­сийской им­пе­ри­ей.

Ран­няя смерть Алек­санд­ра III не поз­во­ли­ла впол­не за­вер­шить под­го­тов­ку на­след­ни­ка к ис­пол­не­нию обя­зан­но­стей мо­нар­ха. Он еще не был пол­но­стью вве­ден в курс выс­ших го­су­дар­ствен­ных дел, уже по­сле вос­ше­ствия на пре­стол мно­гое ему при­шлось узна­вать из до­кла­дов сво­их ми­ни­стров.

Впро­чем, ха­рак­тер Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча, ко­то­ро­му при во­ца­ре­нии бы­ло два­дцать шесть лет, и его ми­ро­воз­зре­ние к это­му вре­ме­ни впол­не опре­де­ли­лись.

Ли­ца, сто­яв­шие близ­ко ко дво­ру, от­ме­ча­ли его жи­вой ум – он все­гда быст­ро схва­ты­вал су­ще­ство до­кла­ды­ва­е­мых ему во­про­сов, пре­крас­ную па­мять, осо­бен­но на ли­ца, бла­го­род­ство об­ра­за мыс­лей. Но це­са­ре­ви­ча зас­ло­ня­ла мощ­ная фи­гу­ра Алек­санд­ра III. Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич сво­ей мяг­ко­стью, так­тич­но­стью в об­ра­ще­нии, скром­ны­ми ма­не­ра­ми на мно­гих про­из­во­дил впе­чат­ле­ние че­ло­ве­ка, не уна­сле­до­вав­ше­го силь­ной во­ли сво­е­го от­ца.

Ру­ко­вод­ством для им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II бы­ло по­ли­ти­че­ское за­ве­ща­ние от­ца: «Я за­ве­щаю те­бе лю­бить все, что слу­жит ко бла­гу, че­сти и до­сто­ин­ству Рос­сии. Охра­няй са­мо­дер­жа­вие, па­мя­туя при­том, что ты не­сешь от­вет­ствен­ность за судь­бу тво­их под­дан­ных пе­ред Пре­сто­лом Все­выш­не­го. Ве­ра в Бо­га и свя­тость тво­е­го цар­ско­го дол­га да бу­дет для те­бя ос­но­вой тво­ей жиз­ни. Будь тверд и му­же­ствен, не про­яв­ляй ни­ко­г­да сла­бо­сти. Выслу­ши­вай всех, в этом нет ни­че­го по­зор­но­го, но слу­шай­ся са­мо­го се­бя и сво­ей со­ве­сти».

С са­мо­го на­ча­ла сво­е­го прав­ле­ния дер­жа­вой Рос­сийской им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II от­но­сил­ся к не­се­нию обя­зан­но­стей мо­нар­ха как к свя­щен­но­му дол­гу. Го­су­дарь глу­бо­ко ве­рил, что и для сто­мил­ли­он­но­го рус­ско­го на­ро­да цар­ская власть бы­ла и оста­ет­ся свя­щен­ной. В нем все­гда жи­ло пред­став­ле­ние о том, что ца­рю и ца­ри­це сле­ду­ет быть бли­же к на­ро­ду, ча­ще ви­деть его и боль­ше до­ве­рять ему.

1896 год был оз­на­ме­но­ван ко­ро­на­ци­он­ны­ми тор­же­ства­ми в Москве. Вен­ча­ние на цар­ство – важ­ней­шее со­бытие в жиз­ни мо­нар­ха, в осо­бен­но­сти ко­г­да он про­ник­нут глу­бо­кой ве­рой в свое призва­ние. Над цар­ской че­той бы­ло со­вер­ше­но Та­ин­ство Ми­ро­по­ма­за­ния – в знак то­го, что как нет вы­ше, так и нет труд­нее на зем­ле цар­ской вла­сти, нет бре­ме­ни тя­же­лее цар­ско­го слу­же­ния, Гос­подь... даст кре­пость ца­рем на­шим (1Цар.2,10). С это­го мг­но­ве­ния го­су­дарь по­чув­ство­вал се­бя под­лин­ным по­ма­зан­ни­ком Бо­жи­им. С дет­ства об­ру­чен­ный Рос­сии, он в этот день как бы по­вен­чал­ся с ней.

К ве­ли­кой скор­би го­су­да­ря, тор­же­ства в Москве бы­ли омра­че­ны ка­та­стро­фой на Ходын­ском по­ле: в ожи­дав­шей цар­ских по­дар­ков тол­пе про­изо­шла дав­ка, в ко­то­рой по­гиб­ло мно­го лю­дей. Став вер­хов­ным пра­ви­те­лем огром­ной им­пе­рии, в ру­ках ко­то­ро­го прак­ти­че­ски со­сре­до­та­чи­ва­лась вся пол­но­та за­ко­но­да­тель­ной, ис­пол­ни­тель­ной и су­деб­ной вла­сти, Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич взял на се­бя гро­мад­ную исто­ри­че­скую и мо­раль­ную от­вет­ствен­ность за все про­ис­хо­дя­щее во вве­рен­ном ему го­су­дар­стве. И од­ной из важ­ней­ших сво­их обя­зан­но­стей по­чи­тал го­су­дарь хра­не­ние ве­ры пра­во­слав­ной, по сло­ву Свя­щен­но­го Пи­са­ния: «царь... за­клю­чил пред ли­цем Гос­под­ним за­вет — по­сле­до­вать Гос­по­ду и со­блю­дать за­по­ве­ди Его и от­кро­ве­ния Его и уста­вы Его все­го серд­ца и от всей ду­ши» (4Цар.23,3). Че­рез год по­сле сва­дь­бы, 3 но­яб­ря 1895 го­да, ро­ди­лась пер­вая дочь – ве­ли­кая княж­на Оль­га; за ней по­сле­до­ва­ло по­яв­ле­ние на свет трех пол­ных здо­ро­вья и жиз­ни до­че­рей, ко­то­рые со­став­ля­ли ра­дость сво­их ро­ди­те­лей, ве­ли­ких кня­жон Та­ти­а­ны (29 мая 1897 го­да), Ма­рии (14 июня 1899 го­да) и Ана­с­та­сии (5 июня 1901 го­да). Но эта ра­дость бы­ла не без при­ме­си го­ре­чи – за­вет­ным же­ла­ни­ем цар­ской че­ты бы­ло рож­де­ние на­след­ни­ка, что­бы Гос­подь при­ло­жил дни ко дням ца­ря, ле­та его про­длил в род и род (Пс.60,7).

Дол­го­ждан­ное со­бытие про­изо­шло 12 ав­гу­ста 1904 го­да, че­рез год по­сле па­лом­ни­че­ства цар­ской се­мьи в Са­ров, на тор­же­ства про­слав­ле­ния пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма. Ка­за­лось, на­чи­на­ет­ся но­вая свет­лая по­ло­са в их се­мей­ной жиз­ни. Но уже че­рез не­сколько не­дель по­сле рож­де­ния ца­ре­ви­ча Алек­сия выяс­ни­лось, что он бо­лен ге­мо­фи­ли­ей. Жизнь ре­бен­ка все вре­мя ви­се­ла на во­лос­ке: ма­лей­шее кро­во­те­че­ние мог­ло сто­ить ему жиз­ни. Стра­да­ния ма­те­ри бы­ли осо­бен­но силь­ны...

Глу­бо­кая и ис­крен­няя ре­ли­ги­оз­ность вы­де­ля­ла им­пе­ра­тор­скую че­ту сре­ди пред­ста­ви­те­лей то­г­даш­ней ари­сто­кра­тии. Ду­хом пра­во­слав­ной ве­ры бы­ло про­ник­ну­то с са­мо­го на­ча­ла и вос­пи­та­ние де­тей им­пе­ра­тор­ской се­мьи. Все ее чле­ны жи­ли в со­о­т­вет­ствии с тра­ди­ци­я­ми пра­во­слав­но­го бла­го­че­стия. Обя­за­тель­ные по­се­ще­ния бо­го­слу­же­ний в вос­крес­ные и празд­нич­ные дни, го­ве­ние во вре­мя по­стов бы­ли не­отъем­ле­мой ча­стью быта рус­ских ца­рей, ибо царь упо­ва­ет на Гос­по­да, и во бла­го­сти Все­выш­не­го не по­ко­леб­лет­ся (Пс.20,8).

Од­на­ко лич­ная ре­ли­ги­оз­ность го­су­да­ря Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча и в осо­бен­но­сти его су­пру­ги бы­ла чем-то бес­спор­но боль­шим, чем про­стое сле­до­ва­ние тра­ди­ци­ям. Цар­ская че­та не только по­се­ща­ет хра­мы и мо­на­стыри во вре­мя сво­их мно­го­чис­лен­ных по­ез­док, по­кло­ня­ет­ся чу­до­твор­ным ико­нам и мо­щам свя­тых, но и со­вер­ша­ет па­лом­ни­че­ства, как это бы­ло в 1903 го­ду во вре­мя про­слав­ле­ния пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го. Крат­кие бо­го­слу­же­ния в при­двор­ных хра­мах не удо­вле­тво­ря­ли уже им­пе­ра­то­ра и им­пе­ра­три­цу. Спе­ци­аль­но для них со­вер­ша­лись служ­бы в цар­ско­сельском Фе­одо­ров­ском со­бо­ре, по­стро­ен­ном в сти­ле XVI ве­ка. Здесь им­пе­ра­три­ца Алек­санд­ра мо­ли­лась пе­ред ана­ло­ем с рас­крыты­ми бо­го­слу­жеб­ны­ми кни­га­ми, вни­ма­тель­но сле­дя за хо­дом цер­ков­ной служ­бы.

Нуж­дам Пра­во­слав­ной Церк­ви им­пе­ра­тор уде­лял огром­ное вни­ма­ние во все вре­мя сво­е­го цар­ство­ва­ния. Как и все рос­сийские им­пе­ра­то­ры, Ни­ко­лай II щед­ро жерт­во­вал на по­стройку но­вых хра­мов, в том чис­ле и за пре­де­ла­ми Рос­сии. За го­ды его цар­ство­ва­ния чис­ло при­ход­ских церк­вей в Рос­сии уве­ли­чи­лось бо­лее чем на 10 ты­сяч, бы­ло от­крыто бо­лее 250 но­вых мо­на­стырей. Им­пе­ра­тор сам участ­во­вал в за­клад­ке но­вых хра­мов и дру­гих цер­ков­ных тор­же­ствах. Лич­ное бла­го­че­стие го­су­да­ря про­яви­лось и в том, что за го­ды его цар­ство­ва­ния бы­ло ка­но­ни­зи­ро­ва­но свя­тых боль­ше, чем за два пред­ше­ству­ю­щих сто­ле­тия, ко­г­да бы­ло про­слав­ле­но лишь 5 свя­тых угод­ни­ков. За вре­мя по­след­не­го цар­ство­ва­ния к ли­ку свя­тых бы­ли при­чис­ле­ны свя­ти­тель Фе­одо­сий Чер­ни­гов­ский (1896 г.), пре­по­доб­ный Се­ра­фим Са­ров­ский (1903 г.), свя­тая кня­ги­ня Ан­на Ка­шин­ская (вос­ста­нов­ле­ние по­чи­та­ния в 1909 г.), свя­ти­тель Ио­а­саф Бел­го­род­ский (1911 г.), свя­ти­тель Ер­мо­ген Мос­ков­ский (1913 г.), свя­ти­тель Пи­ти­рим Там­бов­ский (1914 г.), свя­ти­тель Ио­анн То­больский (1916 г.). При этом им­пе­ра­тор вы­нуж­ден был про­явить осо­бую на­стой­чи­вость, до­би­ва­ясь ка­но­ни­за­ции пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го, свя­ти­те­лей Ио­а­са­фа Бел­го­род­ско­го и Ио­ан­на То­больско­го. Им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II вы­со­ко чтил свя­то­го пра­вед­но­го от­ца Ио­ан­на Крон­штадт­ско­го. По­сле его бла­жен­ной кон­чи­ны царь по­ве­лел со­вер­шать все­на­род­ное мо­лит­вен­ное по­ми­но­ве­ние по­чив­ше­го в день его пре­став­ле­ния.

В го­ды прав­ле­ния им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II со­хра­ня­лась тра­ди­ци­он­ная си­но­даль­ная си­сте­ма управ­ле­ния Цер­ко­вью, од­на­ко имен­но при нем цер­ков­ная иерар­хия по­лу­чи­ла воз­мож­ность не только ши­ро­ко об­суж­дать, но и прак­ти­че­ски под­го­то­вить со­зыв По­мест­но­го Со­бо­ра.

Стрем­ле­ние при­вно­сить в го­су­дар­ствен­ную жизнь хри­сти­ан­ские ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­ные прин­ци­пы сво­е­го ми­ро­воз­зре­ния все­гда от­ли­ча­ло и внеш­нюю по­ли­ти­ку им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II. Еще в 1898 го­ду он об­ра­тил­ся к пра­ви­тельствам Ев­ро­пы с пред­ло­же­ни­ем о со­зыве кон­фе­рен­ции для об­суж­де­ния во­про­сов со­хра­не­ния ми­ра и со­кра­ще­ния во­ору­же­ний. След­стви­ем это­го ста­ли мир­ные кон­фе­рен­ции в Га­а­ге в 1889 и 1907 го­дах. Их ре­ше­ния не утра­ти­ли сво­е­го зна­че­ния и до на­ших дней.

Но, не­смот­ря на ис­крен­нее стрем­ле­ние го­су­да­ря к ми­ру, в его цар­ство­ва­ние Рос­сии при­шлось участ­во­вать в двух кро­во­про­лит­ных вой­нах, при­вед­ших к внут­рен­ним сму­там. В 1904 го­ду без объяв­ле­ния вой­ны на­ча­ла во­ен­ные действия про­тив Рос­сии Япо­ния – след­стви­ем этой тя­же­лой для Рос­сии вой­ны ста­ла ре­во­лю­ци­он­ная сму­та 1905 го­да. Как ве­ли­кую лич­ную скорбь вос­при­ни­мал го­су­дарь про­ис­хо­див­шие в стра­не бес­по­ряд­ки...

В не­о­фи­ци­аль­ной об­ста­нов­ке с го­су­да­рем об­ща­лись не­мно­гие. И все, кто знал его се­мей­ную жизнь не по­на­слыш­ке, от­ме­ча­ли уди­ви­тель­ную про­сто­ту, вза­им­ную лю­бовь и со­гла­сие всех чле­нов этой тес­но сп­ло­чен­ной се­мьи. Цен­тром ее был Алек­сей Ни­ко­ла­е­вич, на нем со­сре­до­та­чи­ва­лись все при­вя­зан­но­сти, все на­деж­ды. По от­но­ше­нию к ма­те­ри де­ти бы­ли пол­ны ува­же­ния и пре­ду­пре­ди­тель­но­сти. Ко­г­да им­пе­ра­три­це не­з­до­ро­ви­лось, до­че­ри устра­и­ва­ли по­о­че­ред­ное де­жур­ство при ма­те­ри, и та из них, ко­то­рая в этот день нес­ла де­жур­ство, без­вы­ход­но оста­ва­лась при ней. От­но­ше­ния де­тей с го­су­да­рем бы­ли тро­га­тель­ны – он был для них од­но­вре­мен­но ца­рем, от­цом и то­ва­ри­щем; чув­ства их ви­до­из­ме­ня­лись в за­ви­си­мо­сти от об­сто­я­тельств, пе­ре­хо­дя от по­чти ре­ли­ги­оз­но­го по­кло­не­ния до пол­ной до­вер­чи­во­сти и са­мой сер­деч­ной друж­бы.

Об­сто­я­тельством, по­сто­ян­но омра­чав­шим жизнь им­пе­ра­тор­ской се­мьи, бы­ла не­из­ле­чи­мая бо­лезнь на­след­ни­ка. При­сту­пы ге­мо­фи­лии, во вре­мя ко­то­рых ре­бе­нок ис­пыты­вал тяж­кие стра­да­ния, по­вто­ря­лись не­од­но­крат­но. В сен­тяб­ре 1912 го­да вслед­ствие не­о­сто­рож­но­го дви­же­ния про­изо­шло внут­рен­нее кро­во­те­че­ние, и по­ло­же­ние бы­ло на­столько се­рьез­но, что опа­са­лись за жизнь це­са­ре­ви­ча. Во всех хра­мах Рос­сии слу­жи­лись мо­леб­ны о его выздо­ров­ле­нии. Ха­рак­тер бо­лез­ни яв­лял­ся го­су­дар­ствен­ной тай­ной, и ро­ди­те­ли ча­сто долж­ны бы­ли скры­вать пе­ре­жи­ва­е­мые ими чув­ства, участ­вуя в обыч­ном рас­по­ряд­ке двор­цо­вой жиз­ни. Им­пе­ра­три­ца хо­ро­шо по­ни­ма­ла, что ме­ди­ци­на бы­ла здесь бес­силь­на. Но ведь для Бо­га нет ни­че­го не­воз­мож­но­го! Бу­дучи глу­бо­ко ве­ру­ю­щей, она всей ду­шой пре­да­ва­лась усерд­ной мо­лит­ве в ча­я­нии чу­дес­но­го ис­це­ле­ния. Под­час, ко­г­да ре­бе­нок был здо­ров, ей ка­за­лось, что ее мо­лит­ва услы­ша­на, но при­сту­пы сно­ва по­вто­ря­лись, и это на­пол­ня­ло ду­шу ма­те­ри бес­ко­неч­ной скор­бью. Она го­то­ва бы­ла по­ве­рить вся­ко­му, кто был спо­со­бен по­мочь ее го­рю, хоть как-то об­лег­чить стра­да­ния сы­на, – и бо­лезнь це­са­ре­ви­ча от­кры­ва­ла две­ри во дво­рец тем лю­дям, ко­то­рых ре­ко­мен­до­ва­ли цар­ской се­мье как це­ли­те­лей и мо­лит­вен­ни­ков. В их чис­ле по­яв­ля­ет­ся во двор­це кре­стья­нин Гри­го­рий Рас­пу­тин, ко­то­ро­му суж­де­но бы­ло сыграть свою роль в жиз­ни цар­ской се­мьи, да и в судь­бе всей стра­ны – но пре­тен­до­вать на эту роль он не имел ни­ка­ко­го пра­ва. Ли­ца, ис­крен­не лю­бив­шие цар­скую се­мью, пыта­лись как-то огра­ни­чить вли­я­ние Рас­пу­ти­на; сре­ди них бы­ли пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­за­ве­та, свя­щен­но­му­че­ник мит­ро­по­лит Вла­ди­мир... В 1913 го­ду вся Рос­сия тор­же­ствен­но празд­но­ва­ла трех­сот­ле­тие До­ма Ро­ма­но­вых. По­сле фев­ральских тор­жеств в Пе­тер­бур­ге и Москве вес­ной цар­ская се­мья до­вер­ша­ет по­езд­ку по древним сред­не­рус­ским го­ро­дам, исто­рия ко­то­рых свя­за­на с со­быти­я­ми на­ча­ла XVII ве­ка. На го­су­да­ря про­из­ве­ли боль­шое впе­чат­ле­ние ис­крен­ние про­яв­ле­ния на­род­ной пре­дан­но­сти – а на­се­ле­ние стра­ны в те го­ды быст­ро уве­ли­чи­ва­лось: во мно­же­стве на­ро­да ве­ли­чие ца­рю (Притч.14,28).

Рос­сия на­хо­ди­лась в это вре­мя на вер­ши­не сла­вы и мо­гу­ще­ства: не­ви­дан­ны­ми тем­па­ми раз­ви­ва­лась про­мыш­лен­ность, все бо­лее мо­гу­ще­ствен­ны­ми ста­но­ви­лись ар­мия и флот, успеш­но про­во­ди­лась в жизнь аг­рар­ная ре­фор­ма – об этом вре­ме­ни мож­но ска­зать сло­ва­ми Пи­са­ния: пре­вос­ход­ство стра­ны в це­лом есть царь, за­бо­тя­щий­ся о стра­не (Ек­кл.5,8). Ка­за­лось, что все внут­рен­ние про­бле­мы в не­да­ле­ком бу­ду­щем бла­го­по­луч­но раз­ре­шат­ся.

Но это­му не суж­де­но бы­ло осу­ще­ствить­ся: на­з­ре­ва­ла Пер­вая ми­ро­вая вой­на. Ис­поль­зо­вав как пред­лог убийство тер­ро­ри­стом на­след­ни­ка ав­ст­ро-вен­гер­ско­го пре­сто­ла, Ав­стрия на­па­ла на Сер­бию. Им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II по­счи­тал сво­им хри­сти­ан­ским дол­гом всту­пить­ся за пра­во­слав­ных серб­ских бра­тьев...

19 июля (1 ав­гу­ста) 1914 го­да Гер­ма­ния объяви­ла Рос­сии вой­ну, ко­то­рая вско­ре ста­ла об­ще­ев­ро­пейской. В ав­гу­сте 1914 го­да не­об­хо­ди­мость по­мочь сво­ей со­юз­ни­це Фран­ции заста­ви­ла Рос­сию на­чать слиш­ком по­спеш­ное на­ступ­ле­ние в Во­сточ­ной Прус­сии, что при­ве­ло к тя­же­ло­му по­ра­же­нию. К осе­ни ста­ло яс­но, что близ­ко­го кон­ца во­ен­ных действий не пред­ви­дит­ся. Од­на­ко с на­ча­ла вой­ны на вол­не пат­ри­о­тиз­ма в стра­не за­тих­ли внут­рен­ние раз­но­гла­сия. Да­же са­мые труд­ные во­про­сы ста­но­ви­лись раз­ре­ши­мы­ми – уда­лось осу­ще­ствить дав­но за­ду­ман­ное го­су­да­рем за­пре­ще­ние про­да­жи спирт­ных на­пит­ков на все вре­мя вой­ны. Его убеж­де­ние в по­лез­но­сти этой ме­ры бы­ло силь­нее всех эко­но­ми­че­ских со­об­ра­же­ний.

Го­су­дарь ре­гу­ляр­но выез­жа­ет в Став­ку, по­се­ща­ет раз­лич­ные сек­то­ры сво­ей огром­ной ар­мии, пе­ре­вя­зоч­ные пунк­ты, во­ен­ные гос­пи­та­ли, ты­ло­вые за­во­ды – од­ним сло­вом, все, что иг­ра­ло роль в ве­де­нии этой гран­ди­оз­ной вой­ны. Им­пе­ра­три­ца с са­мо­го на­ча­ла по­свя­ти­ла се­бя ра­не­ным. Прой­дя кур­сы се­стер ми­ло­сер­дия, вме­сте со стар­ши­ми до­черь­ми – ве­ли­ки­ми княж­на­ми Оль­гой и Та­тья­ной – она по не­сколько ча­сов в день уха­жи­ва­ла за ра­не­ны­ми в сво­ем цар­ско­сельском ла­за­ре­те, пом­ня, что тре­бу­ет Гос­подь лю­бить де­ла ми­ло­сер­дия (Мих.6,8).

22 ав­гу­ста 1915 го­да го­су­дарь вые­хал в Мо­ги­лев, что­бы при­нять на се­бя ко­ман­до­ва­ние все­ми во­ору­жен­ны­ми си­ла­ми Рос­сии. Им­пе­ра­тор с на­ча­ла вой­ны рас­смат­ри­вал свое пре­бы­ва­ние на по­сту Вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го как ис­пол­не­ние нрав­ствен­но­го и го­су­дар­ствен­но­го дол­га пе­ред Бо­гом и на­ро­дом: на­зна­чал пу­ти им и си­дел во гла­ве и жил как царь в кру­гу во­и­нов, как уте­ши­тель пла­чу­щих (Иов.29,25). Впро­чем, го­су­дарь все­гда предо­став­лял ве­ду­щим во­ен­ным спе­ци­а­ли­стам ши­ро­кую ини­ци­а­ти­ву в ре­ше­нии всех во­ен­но-стра­те­ги­че­ских и опе­ра­тив­но-так­ти­че­ских во­про­сов.

С это­го дня им­пе­ра­тор по­сто­ян­но на­хо­дил­ся в Став­ке, ча­сто вме­сте с ним был и на­след­ник. При­мер­но раз в ме­сяц го­су­дарь на не­сколько дней при­ез­жал в Цар­ское Се­ло. Все от­вет­ствен­ные ре­ше­ния при­ни­ма­лись им, но в то же вре­мя он по­ру­чил им­пе­ра­три­це под­дер­жи­вать сно­ше­ния с ми­ни­стра­ми и дер­жать его в кур­се про­ис­хо­дя­ще­го в сто­ли­це. Го­су­да­ры­ня яв­ля­лась са­мым близ­ким ему че­ло­ве­ком, на ко­то­ро­го все­гда мож­но бы­ло по­ло­жить­ся. Са­ма Алек­санд­ра Фе­одо­ров­на за­ня­лась по­ли­ти­кой не из лич­но­го че­сто­лю­бия и жаж­ды вла­сти, как об этом то­г­да пи­са­ли. Един­ствен­ным ее же­ла­ни­ем бы­ло быть по­лез­ной го­су­да­рю в труд­ную ми­ну­ту и по­мо­гать ему сво­и­ми со­ве­та­ми. Еже­днев­но она от­прав­ля­ла в Став­ку по­дроб­ные пись­ма-до­не­се­ния, что хо­ро­шо бы­ло из­вест­но ми­ни­страм.

Ян­варь и фев­раль 1917 го­да го­су­дарь про­вел в Цар­ском Се­ле. Он чув­ство­вал, что по­ли­ти­че­ская об­ста­нов­ка ста­но­вит­ся все бо­лее и бо­лее на­тя­ну­той, но про­дол­жал на­де­ять­ся на то, что чув­ство пат­ри­о­тиз­ма все же возь­мет верх, со­хра­нял ве­ру в ар­мию, по­ло­же­ние ко­то­рой зна­чи­тель­но улуч­ши­лось. Это все­ля­ло на­деж­ды на успех боль­шо­го ве­сен­не­го на­ступ­ле­ния, ко­то­рое на­не­сет ре­ши­тель­ный удар Гер­ма­нии. Но это хо­ро­шо по­ни­ма­ли и враж­деб­ные го­су­да­рю си­лы.

22 фев­ра­ля Го­су­дарь вые­хал в Став­ку – этот мо­мент по­слу­жил сиг­на­лом для вра­гов по­ряд­ка. Им уда­лось по­се­ять в сто­ли­це па­ни­ку из-за на­дви­гав­ше­го­ся го­ло­да, ведь во вре­мя го­ло­да бу­дут злить­ся, ху­лить ца­ря сво­е­го и Бо­га Сво­е­го (Ис.8,21). На сле­ду­ю­щий день в Пет­ро­гра­де на­ча­лись вол­не­ния, вызван­ные пе­ре­бо­я­ми с под­во­зом хле­ба, они ско­ро пе­ре­рос­ли в за­ба­стов­ку под по­ли­ти­че­ски­ми ло­зун­га­ми – «До­лой вой­ну», «До­лой са­мо­дер­жа­вие». По­пыт­ки разо­г­нать ма­ни­фе­стан­тов не увен­ча­лись успе­хом. В Ду­ме тем вре­ме­нем шли де­ба­ты с рез­кой кри­ти­кой пра­ви­тельства – но в первую оче­редь это бы­ли вы­па­ды про­тив го­су­да­ря. Пре­тен­ду­ю­щие на роль пред­ста­ви­те­лей на­ро­да де­пу­та­ты слов­но за­бы­ли на­став­ле­ние пер­во­вер­хов­но­го апо­сто­ла: Всех по­чи­тай­те, брат­ство лю­би­те, Бо­га бой­тесь, ца­ря чти­те (1Пет.2,17).

25 фев­ра­ля в Став­ке бы­ло по­лу­че­но со­об­ще­ние о бес­по­ряд­ках в сто­ли­це. Узнав о по­ло­же­нии дел, го­су­дарь по­сы­ла­ет вой­ска в Пет­ро­град для под­дер­жа­ния по­ряд­ка, а за­тем сам от­прав­ля­ет­ся в Цар­ское Се­ло. Его ре­ше­ние бы­ло, оче­вид­но, вызва­но и же­ла­ни­ем быть в цен­тре со­бытий для при­ня­тия в слу­чае не­об­хо­ди­мо­сти быст­рых ре­ше­ний, и тре­во­гой за се­мью. Этот отъезд из Став­ки ока­зал­ся ро­ко­вым. За 150 верст от Пет­ро­гра­да цар­ский по­езд был оста­нов­лен – сле­ду­ю­щая стан­ция Лю­бань бы­ла в ру­ках мя­теж­ни­ков. При­шлось сле­до­вать че­рез стан­цию Дно, но и тут путь ока­зал­ся за­крыт. Ве­че­ром 1 мар­та го­су­дарь при­был в Пс­ков, в став­ку ко­ман­ду­ю­ще­го Се­вер­ным фрон­том ге­не­ра­ла Н.В. Руз­ско­го.

В сто­ли­це на­сту­пи­ло пол­ное без­вла­стие. Но го­су­дарь и ко­ман­до­ва­ние ар­ми­ей счи­та­ли, что Ду­ма кон­тро­ли­ру­ет по­ло­же­ние; в те­ле­фон­ных пе­ре­го­во­рах с пред­се­да­те­лем Го­су­дар­ствен­ной ду­мы М.В. Ро­дзян­ко го­су­дарь со­гла­шал­ся на все уступ­ки, ес­ли Ду­ма смо­жет вос­ста­но­вить по­ря­док в стра­не. От­вет был: уже позд­но. Бы­ло ли это так на са­мом де­ле? Ведь ре­во­лю­ци­ей бы­ли охва­че­ны только Пет­ро­град и окрест­но­сти, а ав­то­ри­тет ца­ря в на­ро­де и в ар­мии был еще ве­лик. От­вет Ду­мы ста­вил ца­ря пе­ред вы­бо­ром: от­ре­че­ние или по­пыт­ка ид­ти на Пет­ро­град с вер­ны­ми ему вой­с­ка­ми – по­след­нее озна­ча­ло граж­дан­скую вой­ну в то вре­мя, как внеш­ний враг на­хо­дил­ся в рос­сийских пре­де­лах.

Все окру­жа­ю­щие го­су­да­ря так­же убеж­да­ли его в том, что от­ре­че­ние – един­ствен­ный вы­ход. Осо­бен­но на этом на­ста­и­ва­ли ко­ман­ду­ю­щие фрон­та­ми, тре­бо­ва­ния ко­то­рых под­дер­жал на­чаль­ник Ге­не­раль­но­го шта­ба М.В. Алек­се­ев – в войске про­изо­шли страх и тре­пет и ро­пот на ца­рей (3Езд.15,33). И по­сле дол­гих и му­чи­тель­ных раз­мыш­ле­ний им­пе­ра­тор при­нял выстра­дан­ное ре­ше­ние: от­речь­ся и за се­бя и за на­след­ни­ка, вви­ду его не­из­ле­чи­мой бо­лез­ни, в поль­зу бра­та, ве­ли­ко­го кня­зя Ми­ха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча. Го­су­дарь по­ки­дал вер­хов­ную власть и глав­но­ко­ман­до­ва­ние как царь, как во­ин, как сол­дат, до по­след­ней ми­ну­ты не за­бы­вая о сво­ем вы­со­ком дол­ге. Его Ма­ни­фест – это акт вы­со­чай­ше­го бла­го­род­ства и до­сто­ин­ства.

8 мар­та ко­мис­са­ры Вре­мен­но­го пра­ви­тельства, при­быв в Мо­ги­лев, объяви­ли че­рез ге­не­ра­ла Алек­се­е­ва об аре­сте го­су­да­ря и не­об­хо­ди­мо­сти про­сле­до­вать в Цар­ское Се­ло. В по­след­ний раз он об­ра­тил­ся к сво­им вой­с­кам, при­зы­вая их к вер­но­сти Вре­мен­но­му пра­ви­тельству, то­му са­мо­му, ко­то­рое под­верг­ло его аре­сту, к ис­пол­не­нию сво­е­го дол­га пе­ред Ро­ди­ной до пол­ной по­бе­ды. Про­щаль­ный при­каз вой­с­кам, в ко­то­ром выра­зи­лись бла­го­род­ство ду­ши Го­су­да­ря, его лю­бовь к ар­мии, ве­ра в нее, был скрыт от на­ро­да Вре­мен­ным пра­ви­тельством, за­пре­тив­шим его пуб­ли­ка­цию. Но­вые пра­ви­те­ли, од­ни дру­гих одо­ле­вая, воз­не­ра­де­ли о ца­ре сво­ем (3Езд.15,16) – они, ко­неч­но, бо­я­лись, что ар­мия услы­шит бла­го­род­ную речь сво­е­го им­пе­ра­то­ра и Вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го.

В жиз­ни им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II бы­ло два не­рав­ных по про­дол­жи­тель­но­сти и ду­хов­ной зна­чи­мо­сти пе­ри­о­да – вре­мя его цар­ство­ва­ния и вре­мя пре­бы­ва­ния в за­то­че­нии; ес­ли пер­вый из них да­ет пра­во го­во­рить о нем как о пра­во­слав­ном пра­ви­те­ле, ис­пол­нив­шем свои мо­нар­шие обя­зан­но­сти как свя­щен­ный долг пе­ред Бо­гом, о го­су­да­ре, па­мя­ту­ю­щем сло­ва Свя­щен­но­го Пи­са­ния: Ты из­брал мя еси ца­ря лю­дем Тво­им (Прем.9,7), то вто­рой пе­ри­од – крест­ный путь вос­хож­де­ния к вер­ши­нам свя­то­сти, путь на рус­скую Гол­го­фу...

Рож­ден­ный в день па­мя­ти свя­то­го пра­вед­но­го Ио­ва Мно­го­стра­даль­но­го, го­су­дарь при­нял свой крест так же, как биб­лейский пра­вед­ник, пе­ре­нес все нис­по­слан­ные ему ис­пыта­ния твер­до, крот­ко и без те­ни ро­по­та. Имен­но это дол­го­тер­пе­ние с осо­бен­ной яс­но­стью от­кры­ва­ет­ся в исто­рии по­след­них дней им­пе­ра­то­ра. С мо­мен­та от­ре­че­ния не столько внеш­ние со­бытия, сколько внут­рен­нее ду­хов­ное со­сто­я­ние го­су­да­ря при­вле­ка­ет к се­бе вни­ма­ние. Го­су­дарь, при­няв, как ему ка­за­лось, един­ствен­но пра­виль­ное ре­ше­ние, тем не ме­нее пе­ре­жи­вал тя­же­лое ду­шев­ное му­че­ние. «Ес­ли я по­ме­ха сча­стью Рос­сии и ме­ня все сто­я­щие ны­не во гла­ве ее об­ще­ствен­ные си­лы про­сят оста­вить трон и пе­ре­дать его сы­ну и бра­ту сво­е­му, то я го­тов это сде­лать, го­тов да­же не только цар­ство, но и жизнь свою от­дать за Ро­ди­ну. Я ду­маю, в этом ни­кто не со­м­не­ва­ет­ся из тех, кто ме­ня зна­ет», – го­во­рил го­су­дарь ге­не­ра­лу Д.Н. Ду­бен­ско­му.

В са­мый день от­ре­че­ния, 2 мар­та, тот же ге­не­рал Ду­бен­ский за­пи­сал сло­ва ми­ни­стра им­пе­ра­тор­ско­го дво­ра гра­фа В.Б. Фре­де­рик­са: «Го­су­да­рю глу­бо­ко груст­но, что его счи­та­ют по­ме­хой сча­стью Рос­сии, что его на­шли нуж­ным про­сить оста­вить трон. Его вол­но­ва­ла мысль о се­мье, ко­то­рая оста­ва­лась в Цар­ском Се­ле од­на, де­ти боль­ны. Го­су­дарь страш­но стра­да­ет, но ведь он та­кой че­ло­век, ко­то­рый ни­ко­г­да не по­ка­жет на лю­дях свое го­ре». Сдер­жан Ни­ко­лай Алек­сан­дро­вич и в лич­ном днев­ни­ке. Только в са­мом кон­це за­пи­си на этот день про­ры­ва­ет­ся его внут­рен­не чув­ство: «Нуж­но мое от­ре­че­ние. Суть та, что во имя спа­се­ния Рос­сии и удер­жа­