Священномученик Николай Гаварин Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Ни­ко­лай ро­дил­ся 23 де­каб­ря 1870 го­да в го­ро­де Якоб­штад­те Кур­лянд­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­но­слу­жи­те­ля Иоан­на Га­ва­ри­на. Ни­ко­лай окон­чил в 1893 го­ду Риж­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию по пер­во­му раз­ря­ду и один курс Ду­хов­ной ака­де­мии и был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му в го­ро­де Грод­но. Во вре­мя Пер­вой ми­ро­вой вой­ны в 1915 го­ду, в свя­зи с во­ен­ны­ми дей­стви­я­ми, при­чт хра­ма был эва­ку­и­ро­ван в Моск­ву, и отец Ни­ко­лай стал слу­жить в хра­ме свя­ти­те­ля Ни­ко­лая на Ще­пах близ Смо­лен­ской пло­ща­ди.
Спу­стя де­ся­ти­ле­тие по­сле ре­во­лю­ции, в 1930 го­ду со­вет­ские вла­сти ста­ли вы­се­лять из Моск­вы тех, ко­го они счи­та­ли со­ци­аль­но чуж­ды­ми, а к ним в первую оче­редь при­над­ле­жа­ло ду­хо­вен­ство. По­те­ряв ме­сто жи­тель­ства, отец Ни­ко­лай уехал сна­ча­ла в се­ло Кун­це­во, а за­тем по­се­лил­ся в по­сел­ке Нем­чи­нов­ка под Моск­вой и стал слу­жить в хра­ме Рож­де­ства Хри­сто­ва.
Храм в Нем­чи­нов­ке по­явил­ся в 1918 го­ду, ко­гда об­щи­на ве­ру­ю­щих по­про­си­ла мест­но­го до­мо­вла­дель­ца Нем­чи­но­ва по­жерт­во­вать под храм свою лет­нюю да­чу. Тот со­гла­сил­ся, но с усло­ви­ем, что ве­ру­ю­щие са­ми ее от­ре­мон­ти­ру­ют, чтобы она мог­ла слу­жить цер­ко­вью. Мест­ные вла­сти да­ли раз­ре­ше­ние на устрой­ство пра­во­слав­но­го мо­лит­вен­но­го до­ма, и ве­ру­ю­щие при­ня­лись за ре­монт. Да­ча, по­стро­ен­ная шесть­де­сят лет на­зад, бы­ла без фун­да­мен­та, с оди­нар­ным по­лом, оди­нар­ны­ми две­ря­ми и ок­на­ми и к это­му вре­ме­ни силь­но об­вет­ша­ла. Ве­ру­ю­щие про­из­ве­ли ка­пи­таль­ный ре­монт, пол­но­стью за­ме­ни­ли сгнив­ший пра­вый угол зда­ния, при­стро­и­ли ко­ло­коль­ню и вы­стро­и­ли ря­дом неболь­шой дом для свя­щен­ни­ка. Од­на­ко, несмот­ря на ре­монт, тем­пе­ра­ту­ра в хра­ме в зим­ние ме­ся­цы не под­ни­ма­лась вы­ше трех гра­ду­сов.
В кон­це 1934 го­да но­вый пред­се­да­тель Нем­чи­нов­ско­го по­сел­ко­во­го со­ве­та за­пре­тил про­ве­де­ние при­ход­ских со­бра­ний, ко­ло­коль­ный звон, а за­тем по его рас­по­ря­же­нию бы­ли сня­ты и са­ми ко­ло­ко­ла. Спу­стя немно­го вре­ме­ни, он ре­шил храм за­крыть, а зда­ние от­дать под за­ня­тия физ­куль­тур­ни­ков, ссы­ла­ясь на ма­ло­чис­лен­ность при­хо­жан. В это вре­мя в по­сел­ке бы­ло око­ло се­ми­сот до­мов и про­жи­ва­ло во­семь ты­сяч жи­те­лей, из ко­то­рых две ты­ся­чи под­пи­са­лись как ве­ру­ю­щие под за­яв­ле­ни­ем с про­те­стом про­тив за­кры­тия хра­ма.
2 ап­ре­ля 1935 го­да жив­ший на по­кое в Нем­чи­нов­ке спо­движ­ник по мис­си­о­нер­ской де­я­тель­но­сти мит­ро­по­ли­та Ма­ка­рия (Нев­ско­го) ар­хи­епи­скоп Ин­но­кен­тий (Со­ко­лов) на­пра­вил хо­да­тай­ство на имя сест­ры Ле­ни­на Ма­рии Ильи­нич­ны.
«Я, ни­же­под­пи­сав­ший­ся, – пи­сал вла­ды­ка, – про­жи­ваю в по­сел­ке Нем­чи­нов­ка с 1927 го­да в ка­че­стве част­но­го ли­ца под кро­вом и на ижди­ве­нии од­но­го мо­е­го сы­на, про­то­и­е­рея Алек­сия Кон­стан­ти­но­ви­ча Со­ко­ло­ва. Ра­нее это­го вре­ме­ни, в те­че­ние по­лу­ве­ка, тру­дил­ся я на мис­си­о­нер­ском по­при­ще, при­во­дя из тьмы неве­де­ния к по­зна­нию Хри­сто­вой ис­ти­ны идо­ло­по­клон­ни­ков, ко­чев­ни­ков гор­но­го Ал­тая… сна­ча­ла в зва­нии про­сто­го мис­си­о­не­ра-свя­щен­ни­ка, по­том в долж­но­сти на­чаль­ни­ка Мис­сии в сане епи­ско­па. В на­сто­я­щее вре­мя по пре­клон­но­сти лет (ро­дил­ся 13 фев­ра­ля 1846 го­да) на­хо­жусь в пол­ной от­став­ке. Со­стою не у дел. Од­на­ко имею бла­го­сло­ве­ние Свя­щен­но­го Пат­ри­ар­ше­го Си­но­да на со­вер­ше­ние цер­ков­но­го бо­го­слу­же­ния в нем­чи­нов­ском хра­ме. Поль­зу­ясь этим пра­вом, я со­вер­шаю здесь Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию по празд­ни­кам. И это до­став­ля­ет мне ве­ли­чай­шее ду­хов­ное уте­ше­ние, так что я го­тов и ко­сти сло­жить при под­но­жии се­го хра­ма. Но вот го­ре. 25 мар­та се­го го­да Пре­зи­ди­ум Мо­собл­ис­пол­ко­ма вы­нес по­ста­нов­ле­ние о за­кры­тии на­шей церк­ви по хо­да­тай­ству пред­се­да­те­ля Нем­чи­нов­ско­го по­ссо­ве­та граж­да­ни­на Ку­ли­ко­ва, мо­ти­ви­ру­е­мое крайне ма­лым ко­ли­че­ством ве­ру­ю­щих Нем­чи­нов­ско­го при­хо­да, чис­ло ко­их яко­бы не пре­вы­ша­ет два­дца­ти че­ло­век, то­гда как на са­мом де­ле чис­ло ве­ру­ю­щих при здеш­ней церк­ви про­сти­ра­ет­ся до двух ты­сяч душ.
Вви­ду из­ло­жен­но­го и зная при­том Ва­шу хри­сти­ан­скую го­тов­ность ока­зы­вать по­силь­ную по­мощь всем нуж­да­ю­щим­ся в оной, об­ра­ща­юсь к Вам, доб­рей­шая Ма­рия Ильи­нич­на, с по­кор­ней­шей прось­бой под­дер­жать хо­да­тай­ство пра­во­слав­ных, по­дан­ное в От­дел Куль­тов ВЦИКа об остав­ле­нии нам мо­лит­вен­но­го зда­ния для со­вер­ше­ния необ­хо­ди­мых треб»[1].
От­ве­та на это пись­мо не по­сле­до­ва­ло. Об­щи­ной бы­ли на­пи­са­ны и от­прав­ле­ны еще несколь­ко про­ше­ний, но от­ве­та и на них не по­сле­до­ва­ло. Все это вре­мя в хра­ме, од­на­ко, про­дол­жа­лись бо­го­слу­же­ния.
20 сен­тяб­ря 1935 го­да бы­ло от­да­но окон­ча­тель­ное рас­по­ря­же­ние о за­кры­тии хра­ма. В те­че­ние трех дней ве­ру­ю­щие по­пы­та­лись об­жа­ло­вать это ре­ше­ние, до­бав­ляя, что ес­ли невоз­мож­но оста­вить им храм, то они про­сят раз­ре­ше­ния снять для бо­го­слу­же­ний са­рай, ко­то­рый у них для этой це­ли уже най­ден. Но вла­сти сто­я­ли на сво­ем: храм за­крыть и не раз­ре­шать взять дру­го­го по­ме­ще­ния.
Весь клир хра­ма, вклю­чая про­то­и­е­рея Алек­сия Со­ко­ло­ва, свя­щен­ни­ка Ни­ко­лая Га­ва­ри­на и слу­жив­ше­го в этом же хра­ме диа­ко­на Ели­сея Штоль­де­ра[2], вы­нуж­ден был пе­рей­ти слу­жить в Ни­ко­ла­ев­ский храм в се­ле Ро­маш­ко­во.
По­сле вы­хо­да в 1937 го­ду сек­рет­ной ста­лин­ской ди­рек­ти­вы о мас­со­вых ре­прес­си­ях сле­до­ва­тель Кун­цев­ско­го от­де­ле­ния НКВД со­ста­вил спис­ки тех, ко­го он пред­по­ла­гал аре­сто­вать, а так­же спис­ки «сви­де­те­лей», ко­то­рые мо­гут под­пи­сать лже­сви­де­тель­ства, и на­чер­тил схе­мы – ка­кой «сви­де­тель» ка­кой эпи­зод ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти об­ви­ня­е­мо­го дол­жен был под­твер­дить, а по­сколь­ку на­бор та­ких эпи­зо­дов был неве­лик, то они тща­тель­но пе­ре­та­со­вы­ва­лись, чтобы со­здать ви­ди­мость до­сто­вер­но­сти.
В ав­гу­сте 1937 го­да сле­до­ва­тель вы­звал од­но­го из жи­те­лей Кун­це­во, неко­е­го Алек­сандра Ива­но­ви­ча, и пред­ло­жил ему дать по­ка­за­ния на свя­щен­ни­ка Ни­ко­лая Га­ва­ри­на. Сви­де­тель был со свя­щен­ни­ком незна­ком и от­ка­зал­ся от под­лой ро­ли, и то­гда сле­до­ва­тель пу­стил­ся в длин­ные рас­суж­де­ния о совре­мен­ном по­ли­ти­че­ском по­ло­же­нии и за­да­чах ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии, ко­то­рая од­ной из пер­вых за­дач по­ста­ви­ла по­са­дить всех по­пов. «То, что ты здесь по­ка­жешь, – за­клю­чил сле­до­ва­тель, – об этом ни­кто не бу­дет знать, и на суд те­бя вы­зы­вать не бу­дут». За­тем сле­до­ва­тель вру­чил сви­де­те­лю чи­стые блан­ки про­то­ко­лов до­про­сов, чтобы тот за­пол­нил их до­ма. Блан­ки сви­де­тель взял, но не за­пол­нил их, и не зная, чем за­пол­нять, и бо­ясь от­вет­ствен­но­сти.
Сле­до­ва­тель, ви­дя, что сви­де­тель не то­ро­пит­ся прий­ти к нему с по­ка­за­ни­я­ми, два ра­за за­хо­дил к нему на квар­ти­ру сам, но тот, из­бе­гая встре­чи, пря­тал­ся от него. То­гда сле­до­ва­тель сно­ва вы­звал его, а так­же од­но­го из его при­я­те­лей, неко­е­го Илью Ти­мо­фе­е­ви­ча, в рай­он­ный от­дел НКВД. Пер­вым он по­звал к се­бе в ка­бинет Алек­сандра Ива­но­ви­ча. Дал ему блан­ки про­то­ко­лов до­про­сов и пред­ло­жил за­пол­нить их соб­ствен­но­руч­но. Уви­дев через неко­то­рое вре­мя, что сви­де­тель ни­че­го не пи­шет, сле­до­ва­тель со­ста­вил неболь­шой кон­спект и на ос­но­ва­нии это­го кон­спек­та пред­ло­жил сви­де­те­лю на­пи­сать по­ка­за­ния. Ко­гда про­то­кол был на­пи­сан, сле­до­ва­тель про­чи­тал его, но он ему не по­нра­вил­ся, и, разо­рвав его, он сам за­пол­нил бланк про­то­ко­ла до­про­са и по­тре­бо­вал, чтобы сви­де­тель его под­пи­сал, что тот, на­ко­нец, не чи­тая, и сде­лал. За­тем сле­до­ва­тель по­звал к се­бе Илью Ти­мо­фе­е­ви­ча, ко­то­ро­му так­же пред­ло­жил под­пи­сать за­ра­нее на­пи­сан­ные про­то­ко­лы «сви­де­тель­ских по­ка­за­ний». Уви­дев на его ли­це ко­ле­ба­ние, сле­до­ва­тель стал его убеж­дать, что в этом ни­че­го страш­но­го нет, и со­слал­ся на быв­ше­го тут толь­ко что Алек­сандра Ива­но­ви­ча, и та­ким об­ра­зом убе­дил и его под­пи­сать, не чи­тая, про­то­кол. Впо­след­ствии, ко­гда сле­до­ва­те­лю по­на­до­би­лись лже­сви­де­тель­ства про­тив дру­гих лю­дей, он, зай­дя к Илье Ти­мо­фе­е­ви­чу до­мой, по­про­сил его под­пи­сать еще три пу­стых блан­ка про­то­ко­лов, что тот и сде­лал.
Той же осе­нью оба лже­сви­де­те­ля слу­чай­но встре­ти­ли на ули­це сле­до­ва­те­ля, и тот пред­ло­жил им дой­ти до се­ла Но­во-Ива­нов­ско­го, где, по его сло­вам, ему нуж­но бы­ло кое-ко­го до­про­сить, и те со­гла­си­лись. Ко­гда они при­шли в се­ло, сле­до­ва­тель по­про­сил лже­сви­де­те­лей по­до­ждать его, а сам во­шел в зда­ние клу­ба. Вый­дя от­ту­да через неко­то­рое вре­мя, он вру­чил лже­сви­де­те­лям в на­гра­ду за ока­зан­ные ими услу­ги спирт­ное, но сам пить с ни­ми не стал и ушел.
Для бо­лее эф­фек­тив­но­го ве­де­ния дел сле­до­ва­тель при­влек к след­ствен­но­му про­цес­су пред­се­да­те­ля Но­во-Ива­нов­ско­го сель­со­ве­та, ко­то­рый со­гла­сил­ся вме­сте со сле­до­ва­те­лем пи­сать про­то­ко­лы до­про­сов от ли­ца лже­сви­де­те­лей, как хо­ро­шо знав­ший лю­дей, про­жи­ва­ю­щих в этом рай­оне. Сле­до­ва­тель сна­ча­ла со­став­лял кон­спект об ан­ти­со­вет­ской и ан­ти­го­судар­ствен­ной де­я­тель­но­сти по­до­зре­ва­е­мо­го, по­том пи­сал про­то­ко­лы, а за­тем вы­зы­вал то­го, от чье­го ли­ца про­то­ко­лы бы­ли на­пи­са­ны, а пред­се­да­тель сель­со­ве­та – тех, за ко­го он пи­сал про­то­ко­лы. Так в те­че­ние ко­рот­ко­го вре­ме­ни они вдво­ем со­ста­ви­ли бо­лее по­лу­сот­ни про­то­ко­лов по­ка­за­ний лже­сви­де­те­лей.
На ос­но­ва­нии по­доб­но­го ро­да лже­сви­де­тельств 29 ав­гу­ста 1937 го­да свя­щен­ник Ни­ко­лай Га­ва­рин был аре­сто­ван и за­клю­чен в Та­ган­скую тюрь­му в Москве.
– Бе­се­до­ва­ли ли вы со Штоль­де­ром на по­ли­ти­че­ские те­мы? – спро­сил свя­щен­ни­ка сле­до­ва­тель.
– Мы бе­се­до­ва­ли о цер­ков­ных де­лах, как сей­час нам, свя­щен­но­слу­жи­те­лям, жи­вет­ся пло­хо при со­вет­ской вла­сти. Го­во­ри­ли о га­зет­ных но­во­стях, об ис­пан­ских со­бы­ти­ях, вы­ра­жая со­мне­ния, что ис­пан­ские вой­ска по­бе­дят фа­ши­стов, ко­то­рые силь­ны сво­им во­ору­же­ни­ем.
– Зна­чит, вы на­хо­ди­лись на сто­роне фа­шист­ских войск?
– Я это­го не мо­гу ска­зать: мы счи­та­ли, что фа­шист­ские вой­ска силь­ны сво­ей тех­ни­кой и ор­га­ни­зо­ван­но­стью; кро­ме то­го, им по­мо­га­ют та­кие силь­ные го­су­дар­ства, как Гер­ма­ния и Ита­лия.
– Рас­ска­жи­те о сво­их ан­ти­со­вет­ских раз­го­во­рах, ко­то­рые вы ве­ли вме­сте со Штоль­де­ром.
– Мы бе­се­до­ва­ли о том, что со­вет­ская власть непра­виль­но де­ла­ет, что за­кры­ва­ет церк­ви, устра­и­ва­ет го­не­ния на цер­ков­но­слу­жи­те­лей, да­вит на­ло­га­ми.
– Рас­ска­жи­те о со­дер­жа­нии ан­ти­со­вет­ских бе­сед по­дроб­нее.
– Не мо­гу. За­был.
– Рас­ска­жи­те о ва­шем от­но­ше­нии к со­вет­ской вла­сти.
– Мое от­но­ше­ние к со­вет­ской вла­сти от­ри­ца­тель­ное. Я не мо­гу по­ми­рить­ся с со­вет­ской вла­стью за те при­тес­не­ния, ко­то­рые мы тер­пим.
– След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы со­сто­я­ли в контр­ре­во­лю­ци­он­ной тер­ро­ри­сти­че­ско-по­встан­че­ской груп­пе и ве­ли ак­тив­ную аги­та­цию про­тив со­вет­ской вла­сти, чле­нов со­вет­ско­го пра­ви­тель­ства и во­ждей ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии. Дай­те по­ка­за­ния по это­му во­про­су.
– Я был недо­во­лен со­вет­ской вла­стью по во­про­су ее от­но­ше­ния к ре­ли­гии и к нам, свя­щен­но­слу­жи­те­лям. Но в контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пе я не со­сто­ял.
15 сен­тяб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ни­ко­лая к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь, и он был от­прав­лен в Ухт­пе­члаг.
В это вре­мя неко­то­рые род­ствен­ни­ки осуж­ден­ных вме­сте со свя­щен­ни­ком ста­ли жа­ло­вать­ся на непра­вый при­го­вор, до­ка­зы­вая их неви­нов­ность; бы­ло за­те­я­но но­вое след­ствие и пе­ре­д­опро­ше­ны сви­де­те­ли, ко­то­рые по­на­ча­лу дер­жа­лись преж­них по­ка­за­ний, бо­ясь от­вет­ствен­но­сти за лже­сви­де­тель­ство, а за­тем все же за­яви­ли, что они обо­лга­ли лю­дей. Но­вое рас­сле­до­ва­ние, про­из­ве­ден­ное в 1939 го­ду, вы­нуж­де­но бы­ло при­знать, что все при­го­во­рен­ные по де­лу бы­ли осуж­де­ны непра­во. Од­на­ко в си­лу то­го, что пе­ред без­бож­ни­ка­ми ве­ру­ю­щие лю­ди, и тем бо­лее свя­щен­но­слу­жи­те­ли, оста­ва­лись все те­ми же вра­га­ми ком­му­ни­сти­че­ской вла­сти, при­го­вор от­но­си­тель­но них от­ме­нен не был.
Свя­щен­ник Ни­ко­лай Га­ва­рин скон­чал­ся в Ухт­пе­чла­ге 24 ап­ре­ля 1938 го­да и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Ап­рель».
Тверь. 2006. С. 139-144

При­ме­ча­ния

[1] Там же. Ф. 5263, оп. 1, д. 1287, л. 23-24.

[2] Свя­щен­но­му­че­ник Ели­сей (Штоль­дер); па­мять празд­ну­ет­ся 7/20 ав­гу­ста.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/