Од­ним из тех, кто по­пал под мо­лох ста­лин­ских ре­прес­сий, был свя­щен­ник Ми­ха­ил Иоан­но­вич Ко­бо­зев, от­дав­ший бо­лее двух де­ся­ти­ле­тий сво­ей жиз­ни слу­же­нию в Воз­не­сен­ской церк­ви Ра­нен­бур­га. В 30-е го­ды се­вер­ная часть Ра­нен­бург­ско­го уез­да бы­ла вы­де­ле­на в са­мо­сто­я­тель­ную еди­ни­цу — Но­во-Де­ре­вен­ский рай­он Ря­зан­ской об­ла­сти с цен­тром в по­сёл­ке Алек­сан­дро-Нев­ский. В страш­ном 1937-м про­то­и­е­рей Ми­ха­ил Ко­бо­зев воз­глав­лял здесь неболь­шой при­ход в се­ле Бла­гие.
Ро­дил­ся Ми­ха­ил Ко­бо­зев 4 фев­ра­ля 1874 го­да в се­ле Спас-Лео­нов­щи­на Его­рьев­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии. Его ро­ди­те­ля­ми бы­ли диа­кон церк­ви Пре­об­ра­же­ния Иоанн Льво­вич и Ма­рия Гав­ри­лов­на Ко­бо­зе­вы. Кре­щён он был в той же церк­ви уже 5 фев­ра­ля. Его вос­при­ем­ни­ка­ми бы­ли брат и сест­ра от­ца — Дмит­рий и Ма­рия Ко­бо­зе­вы. О жиз­нен­ном пу­ти от­ца Ми­ха­и­ла су­хи­ми стро­ка­ми ан­кет­ных дан­ных го­во­рит «Ве­до­мость о церк­ви Воз­не­се­ния Гос­под­ня в го­ро­де Ра­нен­бур­ге за 1915 год», хра­ня­ща­я­ся в Ря­зан­ском об­ласт­ном ар­хи­ве. Как и для боль­шин­ства де­тей свя­щен­но­слу­жи­те­лей, даль­ней­шая жиз­нен­ная пер­спек­ти­ва Ми­ха­и­ла бы­ла прак­ти­че­ски пред­опре­де­ле­на. Его жда­ла ду­хов­ная ка­рье­ра. В 1892 го­ду он окон­чил пол­ный курс Ско­пин­ско­го ду­хов­но­го учи­ли­ща с пра­вом по­ступ­ле­ния в Ря­зан­скую ду­хов­ную се­ми­на­рию. Од­на­ко учё­бе Ми­ха­ил пред­по­чёл прак­ти­че­скую де­я­тель­ность. Два го­да он был прак­ти­кан­том при цер­ков­но-при­ход­ской шко­ле се­ла Ды­мо­ва Ско­пин­ско­го уез­да. В 1894 го­ду М. И. Ко­бо­зев по­лу­чил сви­де­тель­ство о зва­нии учи­те­ля на­чаль­ной шко­лы. Свою са­мо­сто­я­тель­ную пе­да­го­ги­че­скую де­я­тель­ность Ми­ха­ил на­чал в при­ход­ской шко­ле се­ла Мур­зин­ка Ско­пин­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии. В 1897 го­ду он обу­чал­ся на цер­ков­но-учи­тель­ских пев­че­ских кур­сах, ко­то­рые за­кон­чил очень успеш­но, о чём имел со­от­вет­ству­ю­щее сви­де­тель­ство.
В 1898 го­ду на­чи­на­ет­ся но­вый этап в жиз­ни Ми­ха­и­ла Ко­бо­зе­ва. С это­го вре­ме­ни его судь­ба бы­ла свя­за­на с ра­нен­бург­ской зем­лей. Епи­ско­пом Ря­зан­ским и За­рай­ским Ме­ле­ти­ем он был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к Ду­хов­ской церк­ви се­ла Бла­гие Ра­нен­бург­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии. Отец Ми­ха­ил, как и мно­гие свя­щен­ни­ки, в то же вре­мя пре­по­да­ет де­тям За­кон Бо­жий в Бах­ме­тьев­ско-Бла­гов­ской цер­ков­но-при­ход­ской шко­ле.
В 1910 го­ду отец Ми­ха­ил был пе­ре­ме­щён диа­ко­ном в ра­нен­бург­скую Воз­не­сен­скую цер­ковь. Боль­шая се­мья Ко­бо­зе­вых пе­ре­ез­жа­ет в уезд­ный го­род Ра­нен­бург. В то вре­мя у Ми­ха­и­ла Ива­но­ви­ча и Со­фии Ни­ко­ла­ев­ны бы­ло шесть де­тей, стар­шие — сы­но­вья Ни­ко­лай и Иван, и до­че­ри — Ве­ра, Ан­то­ни­на и Ан­на. Уже в Ра­нен­бур­ге в 1915 го­ду в се­мье Ко­бо­зе­вых ро­дил­ся ещё один сын — Ми­ха­ил. Они по­се­ля­ют­ся в неболь­шом до­ме на Пло­щад­ной ули­це (ныне это ули­ца Ка­ли­ни­на). Ин­фор­ма­ция о се­мье Ко­бо­зе­вых весь­ма ску­па. В «Ве­до­мо­сти о Воз­не­сен­ской церк­ви...» в гра­фе «Све­де­ния о по­ве­де­нии свя­щен­но­слу­жи­те­лей с их се­мей­ства­ми» об от­це Ми­ха­и­ле сде­ла­на крат­кая, но очень ём­кая за­пись: «Весь­ма пре­хо­ро­ше­го». Про­дол­жа­ет­ся в Ра­нен­бур­ге и пе­да­го­ги­че­ская де­я­тель­ность Ми­ха­и­ла Ко­бо­зе­ва. В 1913 го­ду он утвер­ждён в долж­но­сти за­ко­но­учи­те­ля При­го­род­ной Лу­чин­ской зем­ской шко­лы. «За при­мер­ное и усерд­ное ве­де­ние де­ла обу­че­ния де­тей» отец Ми­ха­ил был на­граж­дён се­реб­ря­ной ме­да­лью «В па­мять 25-ле­тия цер­ков­ной шко­лы», по­лу­чил бла­го­дар­ность от Ря­зан­ско­го Епар­хи­аль­но­го учи­лищ­но­го со­ве­та. Вско­ре его ру­ко­по­ло­жи­ли во свя­щен­ни­ка.
1917 год стал пе­ре­лом­ным в судь­бе Рос­сии. С небы­ва­лой си­лой об­ру­ши­лись го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь по­сле ок­тябрь­ско­го пе­ре­во­ро­та. В этих усло­ви­ях отец Ми­ха­ил пы­та­ет­ся спло­тить ве­ру­ю­щих во­круг Пра­во­слав­ной Церк­ви. В се­мей­ном ар­хи­ве внуч­ки от­ца Ми­ха­и­ла Т. М. Чу­ба­но­вой со­хра­нил­ся про­ект со­зда­ния куль­тур­но-ре­ли­ги­оз­ной об­щи­ны при Воз­не­сен­ском хра­ме. Кро­ме ре­ли­ги­оз­но­го про­све­ще­ния жи­те­лей го­ро­да и его окрест­но­стей, од­ной из глав­ных це­лей, по мне­нию от­ца Ми­ха­и­ла, для со­зда­ва­е­мой об­щи­ны долж­на стать «бла­го­тво­ри­тель­ность на брат­ских хри­сти­ан­ских доб­ро­воль­ных на­ча­лах». Сле­ду­ю­щая важ­ней­шая за­да­ча: об­щи­на «во­об­ще со­дей­ству­ет ду­хов­но-нрав­ствен­но­му оздо­ров­ле­нию окру­жа­ю­щей жиз­ни (борь­ба с ху­ли­ган­ством и нрав­ствен­ной рас­пу­щен­но­стью, охра­на дет­ства и ма­те­рин­ства)». На об­рат­ной сто­роне ли­ста — спи­сок при­хо­жан-ра­нен­бурж­цев, ко­то­рые, как счи­тал отец Ми­ха­ил, име­ли вли­я­ние на об­ще­ствен­ное мне­ние и мог­ли бы при­нять ак­тив­ное уча­стие в ра­бо­те об­щи­ны. Вре­мя не по­ща­ди­ло этот до­ку­мент, и, к ве­ли­ко­му со­жа­ле­нию, име­на и фа­ми­лии чи­та­ют­ся лишь от­рыв­ка­ми... Неиз­вест­но, уда­лось ли во­пло­тить эту идею в жизнь, хо­тя с уве­рен­но­стью мож­но ска­зать, что в 20-30-е го­ды по­доб­ные по­пыт­ки вла­стью пре­се­ка­лись в за­ро­ды­ше. На­тиск на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь уси­ли­вал­ся год от го­да. Уже­сто­ча­лись на­ло­ги, изы­ма­лось цер­ков­ное иму­ще­ство, за­кры­ва­лись хра­мы. Пер­вой жерт­вой бо­го­бор­че­ства в Ра­нен­бур­ге ста­ла имен­но Воз­не­сен­ская цер­ковь, где слу­жил отец Ми­ха­ил. В зда­нии на­про­тив раз­ме­щал­ся уезд­ный ко­ми­тет боль­ше­ви­ков, и со­сед­ство с хра­мом вла­сти по­счи­та­ли невоз­мож­ным. Цер­ковь бы­ла за­кры­та.
Отец Ми­ха­ил в 1932 го­ду вы­нуж­ден оста­вить се­мью в Ра­нен­бур­ге. Он по­лу­ча­ет при­ход в со­сед­нем Но­во-Де­ре­вен­ском рай­оне, в се­ле Дмит­ри­ев­ский Бо­ро­вок. Уже в сле­ду­ю­щем го­ду ар­хи­епи­ско­пом Ря­зан­ским Юве­на­ли­ем отец Ми­ха­ил был воз­ве­дён в про­то­и­е­рей­скую сте­пень.
Ла­ви­на мас­со­вых ре­прес­сий при­шлась на 1937 год. В кон­це ок­тяб­ря бы­ли аре­сто­ва­ны во­семь свя­щен­но­слу­жи­те­лей Но­во-Де­ре­вен­ско­го рай­о­на Ря­зан­ской об­ла­сти. Их об­ви­ни­ли в со­зда­нии контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции. По­во­дом для аре­ста по­слу­жи­ло то, что все свя­щен­ни­ки со­сед­них при­хо­дов в пре­столь­ный празд­ник 1 июля при­бы­ли в се­ло Зи­ма­ро­во по­кло­нить­ся чу­до­твор­ной Бо­го­люб­ско-Зи­ма­ров­ской иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри. В это вре­мя отец Ми­ха­ил Ко­бо­зев слу­жил в том же при­хо­де, в ко­то­ром и на­чи­нал свой свя­щен­ни­че­ский путь, в се­ле Бла­гие. Непо­сред­ствен­но от­ца Ми­ха­и­ла об­ви­ни­ли в том, что он «...про­во­дил ан­ти­со­вет­скую и контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность, на­прав­лен­ную на срыв всех про­во­ди­мых ме­ро­при­я­тий и озлоб­ле­ние кол­хоз­ни­ков про­тив су­ще­ству­ю­ще­го со­вет­ско­го строя». По рас­про­стра­нён­ной прак­ти­ке то­го вре­ме­ни об­ви­не­ние стро­и­лось на до­но­сах. Есте­ствен­но, что лю­ди шли в храм не толь­ко с ду­хов­ны­ми нуж­да­ми, но и с за­бо­та­ми жи­тей­ски­ми. И, ко­неч­но же, в при­сут­ствии при­хо­жан свя­щен­ник вы­ска­зы­вал своё мне­ние по раз­лич­ным во­про­сам. Ока­за­лось, то, что зна­ли при­хо­жане, зна­ли и со­труд­ни­ки НКВД. Так, в след­ствен­ном де­ле со слов од­но­го из «со­чув­ству­ю­щих вла­сти» при­хо­жан за­пи­са­но, что отец Ми­ха­ил го­во­рил: «Боль­ше­ви­ки жи­вут толь­ко на об­мане, рас­стре­ли­ва­ют сво­их бра­тьев, ко­то­рые вме­сте с ни­ми ра­бо­та­ли, а в Пи­са­нии Бо­жи­ем так и ска­за­но, что на­ста­нут вре­ме­на: друг дру­га бу­дут про­да­вать, и брат бу­дет стре­лять бра­та, го­во­рить бу­дет ни­че­го нель­зя, так как ка­мень, и тот бу­дет пре­да­вать...» Сло­ва ока­за­лись про­ро­че­ски­ми и для са­мо­го го­во­рив­ше­го...
Участь аре­сто­ван­ных свя­щен­но­слу­жи­те­лей бы­ла пред­опре­де­ле­на за­ра­нее. След­ствие бы­ло лишь фор­маль­но­стью, его ве­ли толь­ко для то­го, чтобы со­блю­сти внеш­ний ри­ту­ал и за­тем при­влечь свя­щен­ни­ков к уго­лов­ной от­вет­ствен­но­сти. Ин­те­ре­сен факт, на ко­то­рый об­ра­тил вни­ма­ние внук от­ца Ми­ха­и­ла — Н. Н. Коб­зев — в след­ствен­ном де­ле в «Ан­ке­те аре­сто­ван­но­го» в гра­фе «Со­став се­мьи» нет упо­ми­на­ния об од­ной из до­че­рей — Анне. По сло­вам Ни­ко­лая Ни­ко­ла­е­ви­ча, Ан­на Ми­хай­лов­на в то вре­мя жи­ла не в Ра­нен­бур­ге, и, зная о гро­зя­щей его се­мье опас­но­сти, отец Ми­ха­ил та­ким об­ра­зом пы­тал­ся от­ве­сти бе­ду хо­тя бы от млад­шей из до­че­рей, все­об­щей лю­би­ми­цы Ан­ны.
Сле­до­ва­тель, про­во­див­ший до­про­сы, на­стой­чи­во тре­бо­вал от от­ца Ми­ха­и­ла при­зна­тель­ных по­ка­за­ний про­тив се­бя и дру­гих свя­щен­ни­ков. Отец Ми­ха­ил вёл се­бя до­стой­но. Он пре­крас­но по­ни­мал, что од­ним неосто­рож­ным сло­вом мо­жет по­гу­бить сво­их со­бра­тьев. Отец Ми­ха­ил Ко­бо­зев в сво­их от­ве­тах неод­но­крат­но опро­вер­гал все об­ви­не­ния след­ствия.
След­ствие ве­лось с уди­ви­тель­ной быст­ро­той, на все юри­ди­че­ские про­це­ду­ры ра­бот­ни­кам НКВД по­на­до­би­лось чуть бо­лее ме­ся­ца. Вско­ре бы­ло вы­не­се­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние. В на­ча­ле де­каб­ря 1937 го­да ре­ше­ни­ем «трой­ки» при УНКВД по Ря­зан­ской об­ла­сти про­то­и­е­рей Ми­ха­ил Ко­бо­зев был при­го­во­рён к рас­стре­лу.
Стра­ни­ца 146 след­ствен­но­го де­ла. Три ма­ши­но­пис­ных блан­ка с кан­це­ляр­ски-невзрач­ны­ми за­го­лов­ка­ми «Вы­пис­ка из ак­та», в ко­то­рых «для ско­ро­сти» необ­хо­ди­мо впи­сать лишь фа­ми­лию и да­ту. В по­след­нем из них че­ты­ре стро­ки: «По­ста­нов­ле­ние Трой­ки УНКВД по РО от 6/XII 1937 г. в от­но­ше­нии Ко­бы­зе­ва Ми­ха­и­ла Ива­но­ви­ча при­ве­де­но в ис­пол­не­ние 23/XII 1937 г в «...» ча­сов. Под­пи­си..." При­го­вор был при­ве­дён в ис­пол­не­ние в тюрь­ме го­ро­да Ряж­ска. Ме­сто за­хо­ро­не­ния от­ца Ми­ха­и­ла неиз­вест­но.

Ис­точ­ник: http://itogi. lpgzt. ru