Марфа Каппадокийская

Краткие жития преподобного Симеона Столпника и матери его Марфы Каппадокийской

Свя­той Си­ме­он ро­дил­ся в пре­де­лах Ан­тио­хии Си­рий­ской в се­ре­дине IV ве­ка от бед­ных ро­ди­те­лей. В юно­сти он пас овец сво­е­го от­ца. Од­на­жды, при­дя в храм, он услы­шал пе­ние за­по­ве­дей Бла­женств (Мф.5:3-12), и в нем за­ро­ди­лась жаж­да пра­вед­ной жиз­ни. Си­ме­он на­чал усерд­но мо­лить­ся Бо­гу и про­сить ука­зать ему, как до­стичь под­лин­ной пра­вед­но­сти. Вско­ре ему при­сни­лось, что он ко­па­ет зем­лю как бы для фун­да­мен­та под зда­ние. Го­лос ему ска­зал: «Ко­пай глуб­же». Си­ме­он стал усерд­нее ко­пать. Счи­тая вы­ры­тую яму до­ста­точ­ной глу­би­ны, он оста­но­вил­ся, но тот же го­лос по­ве­лел ему ко­пать еще глуб­же. То же по­ве­ле­ние по­вто­ри­лось несколь­ко раз. То­гда Си­ме­он стал ко­пать без­оста­но­воч­но, по­ка та­ин­ствен­ный го­лос не оста­но­вил его сло­ва­ми: «До­воль­но! А те­перь ес­ли хо­чешь стро­ить, строй, тру­дясь при­леж­но, по­то­му что без тру­да ни в чем не до­стиг­нешь успе­ха». Ре­шив стать мо­на­хом, свя­той Си­ме­он по­ки­нул ро­ди­тель­ский дом и при­нял ино­че­ство в со­сед­ней оби­те­ли. Здесь он про­вел неко­то­рое вре­мя в мо­на­ше­ских по­дви­гах мо­лит­вы, по­ста и по­слу­ша­ния, а за­тем для еще боль­ших по­дви­гов он уеди­нил­ся в си­рий­скую пу­сты­ню. Здесь свя­той Си­ме­он по­ло­жил на­ча­ло но­во­му ви­ду по­движ­ни­че­ства: «столп­ни­че­ства». По­стро­ив столп в несколь­ко мет­ров вы­со­ты, он по­се­лил­ся на нем и этим ли­шил се­бя воз­мож­но­сти при­лечь и от­дох­нуть. Стоя днем и но­чью, как све­ча в пря­мом по­ло­же­нии, он по­чти непре­рыв­но мо­лил­ся и раз­мыш­лял о Бо­ге. Кро­ме стро­жай­ше­го воз­дер­жа­ния в пи­ще, он доб­ро­воль­но пе­ре­но­сил мно­го ли­ше­ний: дождь, зной и сту­жу. Пи­тал­ся он раз­мо­чен­ной пше­ни­цей и во­дой, ко­то­рые при­но­си­ли ему доб­рые лю­ди.

Его необы­чай­ный по­двиг стал из­ве­стен во мно­гих стра­нах, и к нему на­ча­ло сте­кать­ся мно­же­ство по­се­ти­те­лей из Ара­вии, Пер­сии, Ар­ме­нии, Гру­зии, Ита­лии, Ис­па­нии и Бри­та­нии. Ви­дя его необык­но­вен­ную си­лу ду­ха и вни­мая его вдох­но­вен­ным на­став­ле­ни­ям, мно­гие языч­ни­ки убеж­да­лись в ис­тин­но­сти хри­сти­ан­ской ве­ры и при­ни­ма­ли кре­ще­ние.

Свя­той Си­ме­он спо­до­бил­ся да­ра ис­це­лять ду­шев­ные и те­лес­ные бо­лез­ни и пред­ви­дел бу­ду­щее. Им­пе­ра­тор Фе­о­до­сий II Млад­ший (408–450 гг.) очень ува­жал пре­по­доб­но­го Си­мео­на и ча­сто сле­до­вал его со­ве­там. Ко­гда им­пе­ра­тор скон­чал­ся, его вдо­ва ца­ри­ца Ев­до­кия бы­ла со­вра­ще­на в мо­но­фи­зит­скую ересь. Мо­но­фи­зи­ты не при­зна­ва­ли во Хри­сте две при­ро­ды – Бо­же­скую и че­ло­ве­че­скую, а лишь од­ну Бо­же­скую. Пре­по­доб­ный Си­ме­он вра­зу­мил ца­ри­цу, и она опять ста­ла пра­во­слав­ной хри­сти­ан­кой. Но­вый им­пе­ра­тор Мар­ки­ан (450–457 гг.) в одеж­де про­сто­лю­ди­на тай­но по­се­щал пре­по­доб­но­го и со­ве­то­вал­ся с ним. По со­ве­ту пре­по­доб­но­го Си­мео­на Мар­ки­ан со­звал в Хал­ки­доне IV Все­лен­ский Со­бор в 451 го­ду, ко­то­рый осу­дил мо­но­фи­зит­ское лже­уче­ние.

Свя­той Си­ме­он жил бо­лее ста лет и скон­чал­ся во вре­мя мо­лит­вы в 459 го­ду. Его мо­щи по­чи­ва­ли в Ан­тио­хии. Пра­во­слав­ная Цер­ковь в бо­го­слу­же­нии, по­свя­щен­ном свя­то­му Си­мео­ну, на­зы­ва­ет его «небес­ным че­ло­ве­ком, зем­ным Ан­ге­лом и све­тиль­ни­ком все­лен­ной».

Полные жития преподобного Симеона Столпника и матери его Марфы Каппадокийской

В стране Кап­па­до­кий­ской[1], в се­ле­нии Си­сан, жи­ли хри­сти­ане Су­со­ти­он и Мар­фа. Бог бла­го­сло­вил их су­пру­же­ство рож­де­ни­ем сы­на, ко­то­ро­го они на­рек­ли Си­мео­ном и, по обы­чаю хри­сти­ан­ско­му, омы­ли ба­нею Кре­ще­ния[2]. Не в книж­ном на­уче­нии, а в про­сто­те и незло­бии вос­пи­ты­вал­ся этот от­рок; но пре­муд­рость Бо­жья ча­сто все­ля­ет­ся и в про­стых лю­дей и их из­би­ра­ет сво­им ору­ди­ем, дабы по­сра­мить муд­ро­ва­ние ве­ка это­го (1Кор.15:21). Бу­ду­щий пас­тырь сло­вес­ных овец[3] Си­ме­он, ко­гда ему ис­пол­ни­лось три­на­дцать лет от ро­ду, стал па­сти ста­да овец сво­е­го от­ца. По­доб­но Иа­ко­ву, Мо­и­сею и Да­ви­ду, ко­то­рые так­же пас­ли овец и удо­сто­и­лись Бо­же­ствен­ных от­кро­ве­ний, был при­зван Бо­гом и Си­ме­он. Од­на­жды во вре­мя зи­мы ов­цы несколь­ко дней не вы­го­ня­лись на паст­би­ще, по­то­му что вы­па­ло очень мно­го сне­га[4]. Бу­дучи сво­бо­ден от де­ла, бла­жен­ный от­рок в вос­крес­ный день по­шел с от­цом и ма­те­рью в цер­ковь. Вни­ма­тель­но слу­шал Си­ме­он, что в церк­ви пе­ли и чи­та­ли, и услы­хал Свя­тое Еван­ге­лие, в ко­то­ром на­зы­ва­лись бла­жен­ны­ми ни­щие, пла­чу­щие, крот­кие и чи­стые серд­цем[5]. Он спро­сил сто­яв­ше­го ря­дом с ним, чест­но­го стар­ца, что озна­ча­ют эти сло­ва. На­став­лен­ный Ду­хом Бо­жи­им, ста­рец стал объ­яс­нять Си­мео­ну и дол­го по­учал его, ука­зы­вая ему путь к ни­ще­те ду­хов­ной, чи­сто­те, люб­ви Бо­жьей и к доб­ро­де­тель­ной жиз­ни. Доб­рые се­ме­на по­уче­ний стар­ца па­ли на доб­рую поч­ву: ибо тот­час же в ду­ше Си­мео­на за­ро­ди­лось усерд­ное стрем­ле­ние к Бо­гу и воз­рос­ло твер­дое же­ла­ние ид­ти тес­ным пу­тем, ве­ду­щим к Нему (Лк.13:24; Мф.7:14). Он по­ло­жил в уме сво­ем немед­лен­но бро­сить все и стре­мить­ся толь­ко к то­му, че­го вос­хо­тел. По­кло­нив­шись чест­но­му стар­цу и бла­го­дар­ствуя за по­лез­ное на­уче­ние, Си­ме­он ска­зал ему:

– Ты для ме­ня стал те­перь от­цом и ма­те­рью, учи­те­лем на бла­гие де­ла и во­ждем к мо­е­му спа­се­нию.

Тот­час по­сле это­го Си­ме­он вы­шел из церк­ви и, не за­хо­дя до­мой, уеди­нил­ся в ме­сте, удоб­ном для мо­лит­вы. Здесь он рас­про­стер­ся на зем­ле кре­сто­об­раз­но[6] и с пла­чем мо­лил Гос­по­да ука­зать ему путь ко спа­се­нию. Дол­го ле­жал он так и мо­лил­ся: на­ко­нец уснул и во сне узрел та­кое ви­де­ние. Сни­лось ему, что ко­па­ет он ров для ка­ко­го-то зда­ния. И вот слы­шит он го­лос, го­во­ря­щий: "ко­пай глуб­же!" Стал он ко­пать глуб­же; по­том, ду­мая, что уже до­воль­но[7], оста­но­вил­ся, но опять услы­шал го­лос, по­веле­ва­ю­щий ко­пать еще глуб­же. Сно­ва стал он ко­пать, и ко­гда опять при­оста­но­вил­ся, в тре­тий раз тот же го­лос по­буж­дал его к то­му же тру­ду. На­ко­нец он услы­хал:

– Пе­ре­стань. Те­перь, ес­ли хо­чешь стро­ить зда­ние, со­зи­дай, но тру­дись усерд­но, ибо без тру­да ни в чем не успе­ешь.

Это чуд­ное ви­де­ние сбы­лось над са­мим Си­мео­ном. В сво­ем глу­бо­ком сми­ре­нии он по­ло­жил та­кое ос­но­ва­ние к со­вер­шен­ство­ва­нию се­бя и дру­гих, что его доб­ро­де­те­ли и по­дви­ги, ка­за­лось, бы­ли вы­ше че­ло­ве­че­ско­го есте­ства[8].

По­сле это­го ви­де­ния Си­ме­он встал и по­шел в один из мо­на­сты­рей, на­хо­див­ших­ся в род­ной его стране. Игу­ме­ном[9] это­го мо­на­сты­ря был бла­жен­ный Ти­мо­фей. Си­ме­он пал на зем­лю пред мо­на­стыр­ски­ми во­ро­та­ми и ле­жал семь дней, тер­пя го­лод и жаж­ду. На вось­мой день вы­шел из мо­на­сты­ря игу­мен и стал рас­спра­ши­вать Си­мео­на, от­ку­да он, ку­да идет, как его зо­вут, не сде­лал ли он ка­ко­го-ли­бо зла и не убе­жал ли он от сво­их гос­под. Си­ме­он же, упав в но­ги игу­ме­ну, с пла­чем го­во­рил ему:

– Нет, от­че, я не из та­ких; не сде­лал ни­ко­му зла, а же­лаю по­слу­жить Бо­гу со всем усер­ди­ем. Сми­луй­ся на­до мною, греш­ным: по­ве­ли мне вой­ти в мо­на­стырь и быть всем слу­гой.

Про­ви­дев в нем Бо­жье при­зва­ние, игу­мен взял его за ру­ку и ввел в мо­на­стырь, го­во­ря бра­тии:

– На­учи­те его жи­тию ино­че­ско­му и мо­на­стыр­ским пра­ви­лам и уста­вам.

По­се­лив­шись в мо­на­сты­ре, Си­ме­он бес­пре­ко­слов­но всем по­ви­но­вал­ся и слу­жил. В ко­рот­кое вре­мя он вы­учил на­изусть всю Псал­тирь. Бу­дучи еще толь­ко во­сем­на­дца­ти лет от рож­де­ния, он был уже по­стри­жен в ино­че­ство и вско­ре стро­го­стью сво­е­го жи­тия пре­взо­шел всех ино­ков то­го мо­на­сты­ря. Так од­ни из бра­тии вку­ша­ли пи­щу толь­ко раз в день, ве­че­ром, иные – на тре­тий день, он же не вку­шал пи­щи це­лую неде­лю.

Ро­ди­те­ли Си­мео­на ис­ка­ли его два го­да и не мог­ли най­ти, так как Бог скры­вал его. Мно­го пла­ка­ли они о сво­ем сыне и так силь­но скор­бе­ли, что отец его от пе­ча­ли умер. Си­ме­он же, об­рет­ши се­бе от­ца в Бо­ге, Ему пре­дал все­го се­бя от юно­сти.

Пре­бы­вая в Лав­ре[10], бла­жен­ный Си­ме­он по­шел од­на­жды к ко­ло­де­зю, чтобы по­черп­нуть во­ды. Взяв ве­рев­ку от чер­па­ла[11], очень жест­кую, спле­тен­ную из паль­мо­вых вет­вей[12], он об­вил ею се­бя по го­ло­му те­лу, на­чи­ная от бе­дер до шеи, так креп­ко, что ве­рев­ка вре­за­лась в те­ло. Про­шло де­сять дней, и те­ло его за­гно­и­лось от ран, а в ра­нах этих ки­пе­ло мно­же­ство чер­вей. Бра­тия ста­ли жа­ло­вать­ся игу­ме­ну:

– От­ку­да при­вел ты к нам че­ло­ве­ка это­го? Невоз­мож­но его тер­петь: смрад от него ис­хо­дит. Ни­кто не мо­жет сто­ять ря­дом с ним. Ко­гда он хо­дит, чер­ви па­да­ют с него: по­стель его так­же пол­на чер­вя­ми.

Уди­вил­ся игу­мен, услы­хав об этом; но, убе­див­шись, что все ему ска­зан­ное спра­вед­ли­во, спро­сил Си­мео­на:

– Ска­жи мне, ча­до, по­че­му от те­бя ис­хо­дит та­кой смрад?

Но Си­ме­он, по­ту­пив свои взо­ры, сто­ял пред игу­ме­ном мол­ча. Игу­мен раз­гне­вал­ся и по­ве­лел си­лой ста­щить с Си­мео­на верх­нюю одеж­ду. То­гда уви­де­ли, что быв­шая на нем вла­ся­ни­ца[13] вся в кро­ви, а в те­ло вре­за­лась глу­бо­ко до са­мых ко­стей ве­рев­ка. И игу­мен и все с ним быв­шие при­шли в ужас. С ве­ли­ким тру­дом ед­ва мог­ли снять с Си­мео­на эту ве­рев­ку, так как вме­сте с нею от­ры­ва­лось и из­гнив­шее те­ло. Си­ме­он же, тер­пе­ли­во пе­ре­но­ся эти стра­да­ния, го­во­рил:

– От­пу­сти­те ме­ня, как пса смер­дя­ще­го: я за­слу­жил эти стра­да­ния за гре­хи мои.

– Те­бе толь­ко еще во­сем­на­дцать лет, – ска­зал ему игу­мен, – ка­кие же твои гре­хи?

– От­че! – от­ве­чал Си­ме­он, – про­ро­ком ска­за­но: Я в без­за­ко­нии за­чат, и во гре­хе ро­ди­ла ме­ня мать моя (Пс.50:7).

Услы­шав та­кой от­вет, игу­мен изу­мил­ся рас­су­ди­тель­но­сти Си­мео­на и удив­лял­ся, что та­кой про­стой юно­ша мог так глу­бо­ко про­ник­нуть­ся стра­хом Бо­жи­им. Он стал, од­на­ко, убеж­дать его, чтобы он не де­лал се­бе та­ких му­че­ний.

– Нет ни­ка­кой поль­зы, – го­во­рил он, – на­чи­нать то, что вы­ше сил: до­воль­но для уче­ни­ка, ес­ли он бу­дет та­ким, ка­ков его учи­тель (ср. Мф.10:24).

Мно­го вре­ме­ни про­шло, по­ка за­жи­ли ра­ны Си­мео­на. Но ко­гда Си­ме­он вы­здо­ро­вел, игу­мен и бра­тия сно­ва за­ме­ти­ли, что он, по­доб­но преж­не­му, из­ну­ря­ет свое те­ло. То­гда, бо­ясь, как бы дру­гие, бо­лее немощ­ные, не ста­ли под­ра­жать ему и не сде­ла­лись са­ми ви­нов­ни­ка­ми сво­ей смер­ти, игу­мен ве­лел Си­мео­ну уй­ти из мо­на­сты­ря. Оста­вив мо­на­стырь, Си­ме­он дол­го стран­ство­вал по пу­стыне и по го­рам, по­ка, на­ко­нец, не об­рел без­вод­ный ко­ло­дезь, в ко­то­ром оби­та­ли га­ды. Спу­стив­шись в этот ко­ло­дезь, Си­ме­он стал там мо­лить­ся Бо­гу.

Спу­стя неко­то­рое вре­мя по­сле это­го игу­мен уви­дел но­чью ви­де­ние, буд­то мно­же­ство на­ро­да с ору­жи­ем и све­ча­ми в ру­ках окру­жи­ли мо­на­стырь и вос­кли­ца­ли:

– Где Си­ме­он, раб Бо­жий? По­ка­жи­те нам то­го, кто так бла­го­при­я­тен Бо­гу и Ан­ге­лам. Ес­ли же не по­ка­жешь нам его, то со­жжем вас и весь ваш мо­на­стырь. Си­ме­он вы­ше вас всех, и мно­го чу­дес через него Бог со­тво­рит на зем­ле.

Вос­пря­нув ото сна, игу­мен воз­ве­стил о сво­ем страш­ном ви­де­нии бра­тии и по­ве­дал им, ка­кой ужас пре­тер­пел он из-за Си­мео­на. По­всю­ду разо­слал он ис­кать Си­мео­на и да­же сам от­пра­вил­ся на по­ис­ки. Взяв с со­бою неко­то­рых из бра­тии, игу­мен хо­дил по пу­стыне и по пе­ще­рам, разыс­ки­вая по­движ­ни­ка. Вско­ре он встре­тил пас­ту­хов, па­су­щих ста­да овец, и, опро­сив их, узнал, что Си­ме­он на­хо­дит­ся в пу­стом ко­лод­це. По­спе­шив к это­му ко­лод­цу, игу­мен стал звать Си­мео­на:

– Здесь ли ты, раб Бо­жий?

– Оставь­те ме­ня, свя­тые от­цы, – от­ве­чал Си­ме­он, – толь­ко на ма­лое вре­мя, по­ка не пре­дам я дух свой: из­не­мог­ла ду­ша моя, ибо про­гне­вал я Гос­по­да.

Но ино­ки на­силь­но из­влек­ли его из ко­лод­ца и при­ве­ли в мо­на­стырь. Про­жив здесь немно­го вре­ме­ни, бла­жен­ный Си­ме­он тай­но ушел из мо­на­сты­ря и стал опять ски­тать­ся в го­рах и пу­стыне. Во­ди­мый Ду­хом Бо­жьим, он при­шел на го­ру, на­хо­див­шу­ю­ся близ се­ле­ния Та­ла­нис­сы, и, най­дя здесь вы­се­чен­ную в ска­ле неболь­шую кел­лию[14], за­тво­рил­ся в ней. В этой кел­лии про­был он три го­да. Здесь он при­вел се­бе на па­мять, как Мо­и­сей и Илия по­сти­лись со­рок дней (Исх.24:18; 3Цар.19:8), и по­же­лал ис­пы­тать и се­бя та­ким же по­стом. В это вре­мя при­шел в Та­ла­нис­су епи­скоп той стра­ны, по име­ни Васс, об­хо­див­ший церк­ви по го­ро­дам и се­ле­ни­ям. Услы­хав о бла­жен­ном Си­меоне, епи­скоп при­шел и к нему. Си­ме­он стал умо­лять его, чтобы тот за­пер две­ри его кел­лии на со­рок дней, не да­вая ему ни­ка­кой пи­щи. Но епи­скоп не со­гла­шал­ся.

– Не по­до­ба­ет, – го­во­рил он, – че­ло­ве­ку уби­вать се­бя без­мер­ным по­стом: ибо это ско­рее грех, чем доб­ро­де­тель.

– То­гда по­ставь мне, от­че, – от­ве­тил ему пре­по­доб­ный, – толь­ко хлеб и во­ду, чтобы, ес­ли ока­жет­ся необ­хо­ди­мым, я мог немно­го под­кре­пить свое те­ло пи­щей.

Васс так и по­сту­пил: по­ста­вив в кел­лии хлеб и во­ду, он за­го­ро­дил две­ри кам­ня­ми и от­пра­вил­ся в путь свой. Как толь­ко про­шло со­рок дней, он при­шел опять к пре­по­доб­но­му и, рас­ки­дав кам­ни, от­во­рил две­ри и во­шел в кел­лию. Здесь он уви­дел, что пре­по­доб­ный, как мерт­вый, ле­жит на зем­ле, а хлеб и во­да нетро­ну­ты­ми сто­ят там же, где бы­ли по­став­ле­ны: ве­ли­кий пост­ник да­же и не при­кос­нул­ся к ним.

Взяв губ­ку, Васс омыл и про­хла­дил уста пре­по­доб­но­го, и как толь­ко тот немно­го при­шел в се­бя, при­ча­стил его Бо­же­ствен­ных Тайн. По­сле это­го Си­ме­он под­кре­пил се­бя, при­няв лег­кую пи­щу. О та­ком ве­ли­ком воз­дер­жа­нии Си­мео­на епи­скоп по­ве­дал на поль­зу мно­гим бра­ти­ям. Пре­по­доб­ный же с это­го вре­ме­ни стал так­же по­стить­ся каж­дый год в Св. Че­ты­ре­де­сят­ни­цу, ни­че­го не пил и не вку­шал и про­во­дил вре­мя в непре­стан­ной мо­лит­ве, два­дцать дней стоя на но­гах, а два­дцать си­дя от ве­ли­ко­го утом­ле­ния.

Про­быв три го­да в сво­ей тес­ной ка­мен­ной кел­лии, Си­ме­он взо­шел на са­мую вер­ши­ну го­ры. И чтобы не схо­дить от­сю­да, он взял же­лез­ную цепь дли­ной в два­дцать лок­тей[15] и од­ним кон­цом ее око­вал се­бе но­ги, а дру­гой ко­нец при­ко­вал к го­ре. В та­ком по­ло­же­нии пре­по­доб­ный все вре­мя об­ра­щал свои взо­ры на небо, умом сво­им воз­но­сясь к То­му, Кто пре­вы­ше небес.

Услы­шал о по­движ­ни­ке и сам ар­хи­пас­тырь Ан­тио­хий­ской церк­ви, бла­жен­ный Ме­ле­тий, и при­шел по­се­тить его. Уви­дев же, что Си­ме­он при­ко­ван к го­ре, ска­зал:

– Че­ло­век мо­жет и без оков вла­деть со­бой; мож­но и не же­ле­зом, а толь­ко ра­зу­мом и во­лей при­вя­зать се­бя к од­но­му ме­сту.

Пре­по­доб­ный, услы­хав это, по­спе­шил вос­поль­зо­вать­ся пре­по­дан­ным на­став­ле­ни­ем и, же­лая быть доб­ро­воль­ным уз­ни­ком Хри­сто­вым, снял с се­бя око­вы и од­ной во­лей свя­зал се­бя, "по­мыш­ле­ние низ­ла­гая и вся­кое пре­воз­но­ше­ние, вос­ста­ю­щее про­тив по­зна­ния Бо­жье­го, и пле­ня­ем вся­кое по­мыш­ле­ние в по­слу­ша­ние Хри­сту" (2Кор.10:5).[16]

Сла­ва о свя­том по­движ­ни­ке рас­про­стра­ни­лась по­всю­ду. И ста­ли при­хо­дить к нему все – не толь­ко жив­шие окрест, но и из даль­них стран, та­кие, ко­то­рым для это­го при­хо­ди­лось со­вер­шать про­дол­жи­тель­ный путь. Од­ни из них при­во­ди­ли к нему сво­их боль­ных, дру­гие про­си­ли ис­це­ле­ния боль­ным, ле­жа­щим до­ма; иные са­ми бы­ли одер­жи­мы бе­да­ми и скор­бя­ми, иные тер­пе­ли му­че­ния от бе­сов. И ни­кто из при­хо­дя­щих к пре­по­доб­но­му не воз­вра­щал­ся без уте­ше­ния, но каж­дый по­лу­чал про­си­мое: кто – ис­це­ле­ние, кто – уте­ше­ние, иной – по­лез­ное на­став­ле­ние, дру­гой – иную ка­кую-ли­бо по­мощь. Все воз­вра­ща­лись в до­ма свои с ра­до­стью, сла­вя Бо­га. Пре­по­доб­ный же, ес­ли кто по­лу­чал по его мо­лит­вам ис­це­ле­ние, все­гда го­во­рил:

– Про­слав­ляй Гос­по­да, да­ро­вав­ше­го те­бе ис­це­ле­ние, и от­нюдь не дер­зай го­во­рить, что те­бя ис­це­лил Си­ме­он – чтобы не слу­чи­лось с то­бой боль­шее бед­ствие.

Как ре­ки, сте­ка­лись к Си­мео­ну раз­лич­ные на­ро­ды и пле­ме­на: при­хо­ди­ли к нему из Ара­вии и Пер­сии, из Ар­ме­нии и Иве­рии[17], из Ита­лии, Ис­па­нии и Бри­та­нии. Так про­сла­вил Бог про­слав­ляв­ше­го Его. Ко­гда же со­бра­лось к Си­мео­ну та­кое мно­же­ство на­ро­да и все ста­ра­лись при­кос­нуть­ся к нему, при­ни­мая от него бла­го­сло­ве­ние, бла­жен­ный стал тя­го­тить­ся та­ким по­чи­та­ни­ем и бес­по­кой­ством. И изоб­рел он небы­ва­лый спо­соб из­ба­вить­ся от су­е­ты люд­ской: для то­го, чтобы при­хо­дя­щие не мог­ли ка­сать­ся его, умыс­лил он по­стро­ить столп и сто­ять на нем. По­ста­вив та­кой столп, он устро­ил на нем тес­ное жи­лье в два лок­тя и стал здесь про­во­дить жизнь свою в по­сте и мо­лит­вах. И был он пер­вый столп­ник. Столп имел в вы­со­ту шесть лок­тей, и свя­той Си­ме­он про­сто­ял на нем несколь­ко лет. По­сле вы­со­та стол­па до­ве­де­на бы­ла до два­дца­ти лок­тей, а за­тем – и до трид­ца­ти ше­сти. Так пре­по­доб­ный стол­па­ми раз­лич­ной вы­со­ты, как лест­ни­ца­ми, вос­хо­дил к небес­ной стране, пре­тер­пе­вая стра­да­ния, ле­том мо­чи­мый до­ждем и па­ли­мый зно­ем, а зи­мой тер­пя сту­жу; пи­щей его бы­ло мо­че­ное со­чи­во[18], а пи­тьем – во­да. Во­круг стол­па его вско­ре бы­ли устро­е­ны две ка­мен­ные огра­ды[19].

О та­кой жиз­ни Си­мео­на услы­ха­ли свя­тые от­цы, жив­шие в пу­сты­нях, и удив­ля­лись его необы­чай­ным по­дви­гам: ибо ни­кто еще не изоб­ре­тал се­бе та­ко­го жи­тия, чтобы сто­ять на стол­пе. Же­лая же ис­пы­тать его, по­сла­ли ска­зать ему:

– От­че­го не идешь ты пу­тем от­цов на­ших, но изоб­рел дру­гой – но­вый? Сой­ди со стол­па и по­сле­дуй жи­тию древ­них пу­стын­ни­ков.

При этом на­учи­ли по­слан­ных, чтобы они, ес­ли Си­ме­он не по­слу­ша­ет­ся, си­лой за­ста­ви­ли его сой­ти со стол­па; ес­ли же по­слу­ша­ет и по­же­ла­ет сой­ти, то оста­вить его так сто­ять, как на­чал: ибо то­гда, ска­за­ли они, яс­но бу­дет, что но­вый об­раз жи­тия его – от Бо­га. Ко­гда по­слан­ные при­шли к Си­мео­ну и воз­ве­сти­ли ре­ше­ние со­бо­ра свя­тых от­цов-пу­стын­ни­ков, то он тот­час сту­пил но­гою на лест­ни­цу, же­лая сой­ти вниз.

Ви­дя это, по­слан­ные за­кри­ча­ли:

– Нет, не схо­ди, свя­той от­че, но пре­бы­вай на стол­пе: те­перь мы зна­ем, что на­ча­тое то­бой де­ло – от Бо­га. Да бу­дет же Он те­бе по­мощ­ни­ком да кон­ца.

При­шел к Си­мео­ну и Домн[20], пат­ри­арх Ан­тио­хий­ский, пре­ем­ник свя­то­го Ме­ле­тия и, ви­дев его жи­тие, ди­вил­ся и дол­го бе­се­до­вал с ним о том, что по­лез­но для ду­ши. За­тем пат­ри­арх со­вер­шил бо­го­слу­же­ние, и оба они при­ча­сти­лись Бо­же­ствен­ных Та­ин.

По­сле это­го пат­ри­арх воз­вра­тил­ся в Ан­тио­хию; пре­по­доб­ный же пре­дал­ся еще боль­шим по­дви­гам, во­ору­жа­ясь на неви­ди­мо­го су­по­ста­та. То­гда диа­вол, нена­вист­ник вся­ко­го добра, при­нял вид свет­ло­го Ан­ге­ла и по­ка­зал­ся свя­то­му вбли­зи стол­па на ог­нен­ной ко­лес­ни­це с ог­нен­ны­ми ко­ня­ми, как бы схо­дя­щим с неба и го­во­рил:

- Слу­шай, Си­ме­он! Бог неба и зем­ли по­слал ме­ня к те­бе, как ви­дишь, с ко­лес­ни­цей и ко­ня­ми, чтобы взял я те­бя, по­доб­но Илие, на небо (4Цар.2:11); ибо ты до­сто­ин та­кой че­сти за свя­тость жи­тия тво­е­го, и при­шел уже те­бе час вку­сить пло­ды тру­дов сво­их и при­нять ве­нец по­хва­лы от ру­ки Гос­под­ней. По­спе­ши же, раб Гос­по­день, узреть Твор­ца сво­е­го и по­кло­нить­ся То­му, Кто со­здал те­бя по об­ра­зу Сво­е­му; же­ла­ют и те­бя уви­деть Ан­ге­лы и Ар­хан­ге­лы с про­ро­ка­ми, апо­сто­ла­ми и му­че­ни­ка­ми.

Свя­той не рас­по­знал вра­же­ско­го пре­льще­ния и ска­зал:

– Гос­по­ди! Ме­ня ли, греш­ни­ка, хо­чешь взять на небо?

И под­нял Си­ме­он пра­вую но­гу, чтобы сту­пить на ог­нен­ную ко­лес­ни­цу, но вме­сте с тем осе­нил се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем. То­гда диа­вол с ко­лес­ни­цей ис­чез, как пыль, сме­тен­ная вет­ром. А Си­ме­он по­знал бе­сов­ское пре­льще­ние, рас­ка­ял­ся и но­гу свою, ко­то­рой хо­тел сту­пить на бе­сов­скую ко­лес­ни­цу, каз­нил тем, что сто­ял на од­ной той но­ге це­лый год.

Диа­вол, не тер­пя та­ко­го по­дви­га, по­ра­зил но­гу пре­по­доб­но­го лю­той яз­вой, и за­гни­ло на но­ге те­ло, по­яви­лось мно­же­ство чер­вей, и по стол­пу на зем­лю со­чил­ся из ра­ны гной с чер­вя­ми. Один юно­ша, по име­ни Ан­то­ний[21], со­би­рал чер­вей, па­да­ю­щих на зем­лю, и по по­ве­ле­нию свя­то­го стра­даль­ца опять но­сил их к нему на столп. Свя­той же, пе­ре­но­ся бо­лезнь с ве­ли­ким тер­пе­ни­ем, как вто­рой Иов, при­кла­ды­вал чер­вей к ране, го­во­ря: "ешь­те, что вам Бог по­слал".

В то вре­мя князь са­ра­цин­ский[22] Ва­си­лик, мно­го на­слы­шав­шись о свя­том Си­меоне, при­шел к нему и, по­бе­се­до­вав с ним, по­лу­чил ве­ли­кую поль­зу и уве­ро­вал во Хри­ста. Уви­дев же чер­вя, упав­ше­го на зем­лю из ра­ны свя­то­го, князь взял его в ру­ку и ото­шел. Пре­по­доб­ный во­ро­тил его и ска­зал:

– За­чем взял ты в чест­ные ру­ки твои чер­вя смрад­но­го, упав­ше­го с мо­е­го сгнив­ше­го те­ла?

Ва­си­лик же, разо­гнув ру­ку, на­шел в ней дра­го­цен­ную жем­чу­жи­ну и ска­зал:

– Это не червь, а жем­чуг.

– По ве­ре тво­ей бы­ло те­бе это, – ска­зал пре­по­доб­ный.

И са­ра­цин, при­няв от него бла­го­сло­ве­ние, ото­шел во­сво­я­си.

Про­шло мно­го лет, и мать пре­по­доб­но­го, Мар­фа, узнав о сыне, при­шла по­ви­дать­ся с ним и, оста­но­вив­шись у вхо­да в огра­ду, силь­но пла­ка­ла. Но Си­ме­он не по­же­лал ви­деть­ся с ней и по­слал к ней ска­зать:

– Не тре­вожь те­перь ме­ня, мать моя, – ес­ли за­слу­жим, на том све­те уви­дим­ся.

Она же еще силь­нее воз­же­ла­ла ви­деть его; и сно­ва по­слал к ней бла­жен­ный, умо­ляя ее немно­го по­до­ждать в мол­ча­нии.

Она лег­ла пе­ред две­рью огра­ды и здесь пре­да­ла дух свой Гос­по­ду. Св. Си­ме­он узнал тот­час же о ее кон­чине и ве­лел при­не­сти те­ло ее к стол­пу. Уви­дев мать, он со сле­за­ми стал мо­лить­ся о ней. Во вре­мя его мо­лит­вы в те­ле свя­той Мар­фы за­мет­ны бы­ли дви­же­ния, а на ли­це по­яви­лась улыб­ка. Все ви­дев­шие это удив­ля­лись, сла­вя Бо­га. Ее по­хо­ро­ни­ли у стол­па, и свя­той по­ми­нал свою мать на мо­лит­ве вся­кий день два­жды. Вско­ре за­тем опять пе­ре­ме­ни­ли свя­то­му столп и устро­и­ли ему но­вый в со­рок лок­тей. На этом стол­пе пре­по­доб­ный сто­ял до са­мой сво­ей бла­жен­ной кон­чи­ны.

По­бли­зо­сти от ме­ста, на ко­то­ром про­во­дил див­ное жи­тие свое пре­по­доб­ный, не бы­ло во­ды – ее при­но­си­ли из­да­ле­ка, от че­го силь­но стра­да­ли при­хо­дя­щие к пре­по­доб­но­му и их жи­вот­ные. Пре­по­доб­ный, ви­дя эти стра­да­ния от недо­стат­ка во­ды, по­мо­лил­ся при­леж­но Бо­гу, чтобы Он по­слал во­ду, как неко­гда жаж­ду­ще­му Из­ра­и­лю в пу­стыне (Чис.20:2-10). И вот око­ло де­ся­то­го ча­са дня вне­зап­но по­тряс­лась зем­ля и рас­се­лась по во­сточ­ную сто­ро­ну огра­ды, где от­кры­лась как бы пе­ще­ра, в ко­то­рой сверх вся­ко­го ожи­да­ния ока­за­лось мно­го во­ды. Свя­той по­ве­лел еще рас­ко­пать то ме­сто на семь лок­тей кру­гом, и во­да по­тек­ла от­ту­да в изоби­лии.

Од­на жен­щи­на, по­чув­ство­вав но­чью жаж­ду, про­гло­ти­ла вме­сте с во­дою ма­лень­кую змей­ку. Змей­ка эта ста­ла рас­ти в чре­ве жен­щи­ны и сде­ла­лась боль­шою. Жен­щи­на с ви­ду ста­ла зе­ле­ная, как тра­ва, и мно­гие вра­чи ле­чи­ли ее, но не мог­ли ис­це­лить. При­ве­ли ее к свя­то­му Си­мео­ну. Бла­жен­ный ска­зал: "на­по­и­те ее здеш­нею во­дою". И ко­гда жен­щи­на ста­ла пить, из нее вы­шла боль­шая змея; при­полз­ши же к стол­пу, змея рас­па­лась тот­час на ча­сти.

Неко­то­рые лю­ди, из­да­ле­ка шед­шие к пре­по­доб­но­му, спа­са­ясь от зноя, оста­но­ви­лись под де­ре­вом, чтобы немно­го от­дох­нуть. Си­дя там в те­ни, уви­де­ли они шед­шую ми­мо бе­ре­мен­ную оле­ни­цу и за­кри­ча­ли ей:

– Мо­лит­ва­ми свя­то­го Си­мео­на за­кли­на­ем те­бя, по­стой немно­го!

И со­вер­ши­лось див­ное чу­до: оле­ни­ца оста­но­ви­лась. Так да­же зве­ри име­нем свя­то­го ста­но­ви­лись крот­ки­ми и по­слуш­ны­ми! Схва­тив оле­ни­цу, пут­ни­ки уби­ли ее, сня­ли с нее ко­жу и при­го­то­ви­ли се­бе ку­ша­нье из ее мя­са. Но толь­ко лишь ста­ли есть, вне­зап­но по­ра­жен­ные гне­вом Бо­жьим, по­те­ря­ли го­лос че­ло­ве­че­ский и на­ча­ли кри­чать как оле­ни. Бе­гом при­бе­жа­ли они к свя­то­му Си­мео­ну, неся с со­бой ко­жу оле­ни­цы, как об­ли­че­ние гре­ха сво­е­го. Про­бы­ли они у стол­па два го­да и ед­ва мог­ли ис­це­лить­ся и за­го­во­рить по-че­ло­ве­че­ски; а ко­жу оле­ни­цы по­ве­си­ли на стол­пе во сви­де­тель­ство о слу­чив­шем­ся.

На той са­мой го­ре, где под­ви­зал­ся свя­той Си­ме­он, невда­ле­ке от стол­па по­се­лил­ся страш­ный змей, из-за ко­то­ро­го да­же тра­ва не рос­ла на ме­сте том. Од­на­жды в пра­вый глаз змея вон­зил­ся сук, ве­ли­чи­ною око­ло лок­тя, и при­чи­нял змею силь­ную боль. То­гда змей при­полз к стол­пу пре­по­доб­но­го и, ле­жа пред дверь­ми огра­ды, весь пе­ре­ги­бал­ся, как бы вы­ка­зы­вая сми­ре­ние и про­ся ми­ло­сти у свя­то­го Си­мео­на. И ко­гда свя­той воз­зрел на него, тот­час сук вы­пал из гла­за, и про­был змей там три дня, ле­жа пред дверь­ми, как ов­ца. Все без­бо­яз­нен­но при­хо­ди­ли и ухо­ди­ли без вся­ко­го вре­да от него. Ко­гда же глаз со­вер­шен­но ис­це­лил­ся, змей ушел в свое ло­го­ви­ще. И все смот­ре­ли и удив­ля­лись чу­ду то­му пре­див­но­му.

В стране той жил пард[23], зверь боль­шой и весь­ма страш­ный, по­жи­ра­ю­щий и лю­дей и скот. Ни­кто не осме­ли­вал­ся про­хо­дить ми­мо то­го ме­ста, где по­се­лил­ся зверь – и мно­го бед тво­рил он по окрест­но­стям. О нем воз­ве­сти­ли пре­по­доб­но­му. Он по­ве­лел взять зем­ли от огра­ды сво­ей и во­ды от­ту­да же и, обо­шед­ши во­круг то­го ме­ста, где был зверь, из­да­ле­ка по­сы­пать и по­кро­пить. И сде­ла­ли так, как по­ве­лел свя­той. Спу­стя немно­го вре­ме­ни, ви­дя, что зверь ни­где не по­яв­ля­ет­ся, по­шли по­ис­кать и на­шли его мерт­вым, ле­жа­щим на той са­мой зем­ле, ко­то­рая бы­ла взя­та от огра­ды пре­по­доб­но­го. И все про­сла­ви­ли Бо­га.

Вско­ре и дру­гой зверь, лю­тее пер­во­го, явил­ся в той стране, зверь сло­вес­ный. Это был раз­бой­ник из Ан­тио­хии[24], име­нем Иона­фан. Мно­го на­ро­ду он уби­вал на до­ро­гах и в до­мах, во­ров­ски и неожи­дан­но на­па­дая на се­ле­ния и при­го­ро­ды. Ни­кто не мог его из­ло­вить, хо­тя и мно­гие под­сте­ре­га­ли его на до­ро­ге; он был весь­ма си­лен и храбр, так что ни­ко­му не под си­лу бы­ло усто­ять про­тив него. Ко­гда же за­вол­но­ва­лась Ан­тио­хия и по­сла­ны бы­ли во­и­ны взять его, раз­бой­ник, не имея воз­мож­но­сти скрыть­ся от мно­го­чис­лен­ной по­го­ни, при­бе­жал в огра­ду пре­по­доб­но­го Си­мео­на. Ухва­тив­шись за столп, как блуд­ни­ца за Хри­сто­вы но­ги (Лк.7:37-38), он горь­ко пла­кал.

И воз­звал к нему с вы­со­ты стол­па свя­той:

– Кто ты, от­ку­да и за­чем при­шел сю­да?

Тот от­ве­чал:

– Я – Иона­фан раз­бой­ник, со­тво­рив­ший мно­го вся­ко­го зла, и при­шел сю­да ка­ять­ся во гре­хах мо­их.

Ко­гда он го­во­рил это, при­бе­жа­ли во­и­ны из Ан­тио­хии и ста­ли кри­чать пре­по­доб­но­му:

– Дай нам, от­че, вра­га на­ше­го, раз­бой­ни­ка, ибо уже и зве­ри при­го­тов­ле­ны в го­ро­де, чтобы рас­тер­зать его![25]

Но бла­жен­ный Си­ме­он ска­зал им:

– Дет­ки мои! Не я его сю­да при­вел, а Бог, же­ла­ю­щий его по­ка­я­ния, на­пра­вил его ко мне; ес­ли мо­же­те вой­ти внутрь, бе­ри­те его, я же не мо­гу его к вам вы­ве­сти, ибо бо­юсь То­го, Кто по­слал его ко мне.

Услы­шав это и не смея не толь­ко вой­ти в огра­ду, но да­же хоть сло­во вы­мол­вить про­тив свя­то­го, во­и­ны со стра­хом воз­вра­ти­лись и рас­ска­за­ли обо всем в Ан­тио­хии.

Раз­бой­ник же про­был семь дней при стол­пе и пла­кал пла­чем ве­ли­ким, при­па­дая с мо­лит­вою к Бо­гу и ис­по­ве­дуя гре­хи свои. Все быв­шие там, ви­дя его по­ка­я­ние и плач, са­ми уми­ли­лись. По про­ше­ствии же се­ми дней раз­бой­ник воз­звал к свя­то­му:

– От­че! Не по­ве­лишь ли мне отой­ти?

– Не опять ли на злые твои де­ла воз­вра­ща­ешь­ся? – ска­зал ему свя­той отец.

– Нет, от­че, – от­ве­чал тот, – вре­мя мое при­спе­ло.

И так бе­се­дуя с ним, пре­дал дух свой Бо­гу. Ко­гда же уче­ни­ки свя­то­го Си­мео­на хо­те­ли те­ло раз­бой­ни­ка пре­дать по­гре­бе­нию при огра­де, при­шли из Ан­тио­хии во­ин­ские на­чаль­ни­ки и на­ча­ли кри­чать:

– Дай нам, от­че, вра­га на­ше­го, из-за ко­то­ро­го весь го­род при­шел в смя­те­ние.

Но пре­по­доб­ный от­ве­чал:

– Тот, Кто его ко мне при­вел, со мно­же­ством во­и­нов небес­ных при­шел и взял его, очи­щен­но­го по­ка­я­ни­ем, к Се­бе; итак, не до­ку­чай­те мне.

Уви­дев пре­ста­вив­ше­го­ся раз­бой­ни­ка, на­чаль­ни­ки при­шли в ужас и вос­хва­ли­ли Бо­га, не хо­тя­ще­го смер­ти греш­ни­ка. Воз­вра­тив­шись в го­род, они воз­ве­сти­ли о том, что слы­ша­ли от пре­по­доб­но­го и что ви­де­ли.