Краткое житие преподобного Макария Оптинского

Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич Ива­нов – та­ко­во мир­ское имя пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия. Он ро­дил­ся 20 но­яб­ря 1788 го­да в се­мье ор­лов­ских дво­рян, рос ти­хим, бо­лез­нен­ным маль­чи­ком. Лю­бил кни­ги, му­зы­ку, уеди­не­ние. Он ра­но ли­шил­ся ма­те­ри, ко­то­рая лю­би­ла его и вы­де­ля­ла сре­ди дру­гих де­тей: «Чув­ству­ет мое серд­це, что из это­го ре­бен­ка вый­дет что-то необык­но­вен­ное».

По­сле кон­чи­ны обо­их ро­ди­те­лей Ми­ха­ил, по­де­лив на­след­ство меж­ду бра­тья­ми, оста­вил служ­бу в финан­со­вом ве­дом­стве и по­се­лил­ся в сво­ем по­ме­стье. Од­на­ко мир­ская жизнь его не ин­те­ре­со­ва­ла. В 1810 го­ду Ми­ха­ил от­пра­вил­ся на бо­го­мо­лье в Пло­щан­скую пу­стынь и в мир уже не вер­нул­ся. В этой пу­сты­ни пре­по­доб­ный Ма­ка­рий встре­тил­ся со стар­цем Афа­на­си­ем, уче­ни­ком стар­ца Па­и­сия (Ве­лич­ков­ско­го), и об­рел в его ли­це чут­ко­го ду­хов­но­го на­став­ни­ка. Как бли­жай­ший уче­ник пре­по­доб­но­го Па­и­сия ста­рец Афа­на­сий за­ни­мал­ся ис­сле­до­ва­ни­ем и пе­ре­во­да­ми свя­то­оте­че­ской ли­те­ра­ту­ры. При­ве­зя из Мол­да­вии мно­го тек­стов, он при­об­щил к это­му важ­но­му тру­ду сво­е­го уче­ни­ка, пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия. Позд­нее, уже в Оп­ти­ной, ку­да пре­по­доб­ный Ма­ка­рий пе­ре­шел в 1834 го­ду, он про­дол­жил труд, на­ча­тый его учи­те­лем.

Его ду­хов­ным на­став­ни­ком в Оп­ти­ной стал пре­по­доб­ный Лев, ко­то­ро­му пре­по­доб­ный Ма­ка­рий пол­но­стью вве­рял свою во­лю, не дер­зая пред­при­ни­мать что-ли­бо без его бла­го­сло­ве­ния. Бла­го­да­ря пре­по­доб­но­му стар­цу Ма­ка­рию бы­ли из­да­ны со­бран­ные в Оп­ти­ной ру­ко­пи­си и пе­ре­во­ды пре­по­доб­но­го Па­и­сия (Ве­лич­ков­ско­го). Боль­шую по­мощь в этом ему ока­зы­ва­ли ду­хов­ные ча­да – су­пру­ги Ки­ре­ев­ские. Под вли­я­ни­ем пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия воз­ник­ла це­лая шко­ла из­да­те­лей и пе­ре­вод­чи­ков ду­хов­ной ли­те­ра­ту­ры, в ко­то­рой так нуж­да­лась пра­во­слав­ная Рос­сия, укре­пи­лась связь меж­ду оп­тин­ским стар­че­ством и рус­ской ин­тел­ли­ген­ци­ей. На ис­по­ведь и бла­го­сло­ве­ние к пре­по­доб­но­му Ма­ка­рию при­ез­жа­ли А.К. Тол­стой и И.С. Хо­мя­ков, Н.В. Го­голь и А.Н. Му­ра­вьев.

Семь лет пре­по­доб­ные стар­цы Лев и Ма­ка­рий ру­ко­во­ди­ли ду­хов­ной жиз­нью бра­тии и мно­гих ты­сяч лю­дей. Из­ве­стен та­кой слу­чай: к пре­по­доб­но­му Ма­ка­рию при­ве­ли од­но­го бес­но­ва­то­го, ко­то­рый ни­че­го ра­нее о стар­це не знал и ни­ко­гда его не ви­дел. Бес­но­ва­тый, бро­сив­шись к при­бли­жа­ю­ще­му­ся стар­цу с кри­ком: «Ма­ка­рий идет, Ма­ка­рий идет!», уда­рил его по ще­ке. Пре­по­доб­ный тут же под­ста­вил дру­гую ще­ку, а боль­ной рух­нул на пол без чувств. Оч­нул­ся он ис­це­лен­ным. Бес не смог пе­ре­не­сти ве­ли­ко­го сми­ре­ния стар­ца.

Да­ро­вал Гос­подь пре­по­доб­но­му Ма­ка­рию и дар ду­хов­но­го рас­суж­де­ния. Каж­до­му при­хо­дя­ще­му к нему на от­кро­ве­ние сво­ей со­ве­сти он по­да­вал вра­чев­ство, при­лич­ное немо­щи. Его сми­рен­ное сло­во бы­ло и сло­вом дей­ствен­ным, сло­вом со вла­стию, ибо оно за­став­ля­ло по­ви­но­вать­ся и ве­рить неве­ру­ю­ще­го. Сми­ре­ние про­яв­ля­лось во внеш­но­сти пре­по­доб­но­го, в ви­де его одеж­ды, в каж­дом дви­же­нии. Ли­цо его бы­ло свет­ло от по­сто­ян­ной Иису­со­вой мо­лит­вы, тво­ри­мой им, оно си­я­ло ду­хов­ной ра­до­стью и лю­бо­вью к ближ­не­му.

За два го­да до сво­ей кон­чи­ны пре­по­доб­ный Ма­ка­рий при­нял ве­ли­кую схи­му. До са­мой смер­ти пре­по­доб­ный при­ни­мал ду­хов­ных чад и па­лом­ни­ков, на­став­ляя и бла­го­слов­ляя их.

7/20 сен­тяб­ря 1860 го­да, через час по­сле при­ня­тия Хри­сто­вых Та­ин, пре­по­доб­ный Ма­ка­рий мир­но ото­шел ко Гос­по­ду.

Полное житие преподобного Макария Оптинского

Ста­рец Ма­ка­рий – уче­ник пре­по­доб­но­го Лео­ни­да и про­дол­жа­тель его де­ла по стар­че­ско­му окорм­ле­нию и внут­рен­не­му уст­ро­е­нию оби­те­ли на ос­но­ве древ­них мо­на­ше­ских уста­нов­ле­ний. Вре­мя его стар­че­ство­ва­ния при­зна­но «зо­ло­тым ве­ком» в ис­то­рии Оп­ти­ной пу­сты­ни. Тру­да­ми и скор­бя­ми от­ца Лео­ни­да стар­че­ство утвер­ди­лось в Оп­ти­ной и по­сте­пен­но бы­ло при­зна­но, при стар­це Ма­ка­рии Оп­ти­на пу­стынь об­ре­та­ет все­рос­сий­скую сла­ву и из­вест­ность, ста­но­вит­ся ду­хов­ным цен­тром Рос­сии. Ей при­над­ле­жит нема­лая за­слу­га в том, что в рус­ской куль­ту­ре, на­хо­див­шей­ся с пет­ров­ских вре­мен под силь­ным за­пад­ным вли­я­ни­ем, во вто­рой по­ло­вине XIX сто­ле­тия про­ис­хо­дит по­сте­пен­ное воз­вра­ще­ние к пра­во­сла­вию.

Дет­ство в ро­ди­тель­ском до­ме

Ста­рец Ма­ка­рий – в ми­ру Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич Ива­нов – про­ис­хо­дил из дво­рян Ор­лов­ской гу­бер­нии. Его пра­дед Иоанн, в мо­на­ше­стве Иосиф, под­ви­зал­ся в Ка­ра­чев­ском Ни­ко­ла­ев­ском Од­рине мо­на­сты­ре, был из­ве­стен стро­го­стью жиз­ни. Дед и ба­буш­ка так­же от­ли­ча­лись бла­го­че­сти­ем, ба­буш­ка всю жизнь мно­го за­ни­ма­лась бла­го­тво­ри­тель­но­стью, ни­ко­му не от­ка­зы­вая в по­мо­щи. Каж­дую неде­лю она по­се­ща­ла за­клю­чен­ных в тюрь­ме, уго­щая их при этом до­маш­ней вы­печ­кой. Это од­на­жды спас­ло жизнь ей и ее су­пру­гу – как-то зи­мой на до­ро­ге на них на­па­ли гра­би­те­ли, и один узнал жен­щи­ну, из рук ко­то­рой ко­гда-то по­лу­чил уго­ще­ние, со­про­вож­дав­ше­е­ся сло­ва­ми уте­ше­ния. По его прось­бе на­пав­шие со­хра­ни­ли жизнь сво­им жерт­вам.

Ро­ди­те­ли стар­ца Ма­ка­рия – кол­леж­ский ас­се­сор Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич Ива­нов и Ели­за­ве­та Алек­се­ев­на, урож­ден­ная Еме­лья­но­ва, по­ми­мо ро­до­во­го име­ния Ива­но­вых – се­ла Ще­пя­ти­но в Дмит­ров­ском уез­де Ор­лов­ской гу­бер­нии – вла­де­ли еще несколь­ки­ми по­ме­стья­ми в дру­гих гу­бер­ни­ях. В се­ле Же­лез­ня­ки, что рас­по­ло­же­но непо­да­ле­ку от Лав­рен­тье­ва мо­на­сты­ря в Ка­луж­ской гу­бер­нии, 20 но­яб­ря 1788 го­да у них ро­дил­ся стар­ший сын – Ми­ха­ил, на­зван он был в честь св. Ми­ха­и­ла, кня­зя Твер­ско­го. У Ми­ха­и­ла бу­дет еще три бра­та и сест­ра, но мать, по вос­по­ми­на­ни­ям, все­гда вы­де­ля­ла стар­ше­го сы­на и го­во­ри­ла, что из него «вый­дет что-ни­будь необык­но­вен­ное». Он рос ти­хим, лас­ко­вым ре­бен­ком. Име­ние, где жи­ла се­мья, рас­по­ла­га­лось в очень жи­во­пис­ном ме­сте: на воз­вы­шен­но­сти, под ко­то­рой про­те­ка­ет из­ви­ли­стая реч­ка Ячен­ка, впа­да­ю­щая в Оку, вдаль про­сти­ра­ют­ся лу­га, ро­щи, на про­ти­во­по­лож­ном бе­ре­гу, в зе­ле­ни ок­ру­жа­ю­ще­го са­да, про­смат­ри­ва­лись по­строй­ки Лав­рен­тье­ва мо­на­сты­ря. Се­мей­ство Ива­но­вых бы­ло близ­ко зна­ко­мо с на­сто­я­те­лем оби­те­ли – ар­хи­манд­ри­том Фе­о­фа­ном, ко­то­рый кре­стил неко­то­рых из де­тей. Дет­ские впе­чат­ле­ния о по­се­ще­нии мо­на­сты­ря, стро­гих бо­го­слу­же­ни­ях ста­рец со­хра­нил на всю жизнь. Отец Ма­ка­рий вспо­ми­нал и та­кой зна­ме­на­тель­ный слу­чай: од­на­жды во вре­мя служ­бы, ко­то­рую со­вер­шал отец Фе­о­фан, он, ма­лень­кий маль­чик, уви­дев зна­ко­мо­го ба­тюш­ку, стре­ми­тель­но вбе­жал в ал­тарь через от­кры­тые Цар­ские вра­та.

Го­ды уче­бы и по­ступ­ле­ние на служ­бу

Ко­гда Ми­ха­и­лу не бы­ло и де­ся­ти лет, в 1797 го­ду, его мать, стра­дав­шая ту­бер­ку­ле­зом, скон­ча­лась. Про­изо­шло это в Москве, ку­да се­мья пе­ре­бра­лась за три го­да до это­го для ле­че­ния ухуд­шив­ше­го­ся здо­ро­вья Ели­за­ве­ты Алек­се­ев­ны. По­сле это­го пе­чаль­но­го со­бы­тия Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич по­се­лил­ся с детьми в се­ле Ще­пя­ти­но, в сво­ем име­нии. Поз­же он пе­ре­брал­ся в го­род Ка­ра­чев, к сво­ей сест­ре Да­рье Ми­хай­ловне Пе­ре­дель­ской, ко­то­рая при­ня­ла близ­кое уча­стие в жиз­ни его де­тей, так ра­но остав­ших­ся без ма­те­ри. Уже по­ра бы­ло по­ду­мать о том, чтобы дать де­тям об­ра­зо­ва­ние. Стар­шие сы­но­вья бы­ли по­ме­ще­ны в го­род­ское при­ход­ское учи­ли­ще. В 1801 го­ду Пе­ре­дель­ские пе­ре­бра­лись в свою де­рев­ню и взя­ли ту­да до­маш­не­го учи­те­ля для сы­на, вме­сте с ни­ми пе­ре­еха­ли ту­да и Ми­ха­ил с дву­мя стар­ши­ми бра­тья­ми. Там Ми­ха­ил про­жил око­ло го­да, по­сле че­го по­сту­пил бух­гал­те­ром в Льгов­ское уезд­ное каз­на­чей­ство, под на­ча­ло сво­е­го род­ствен­ни­ка С.Я. Сан­ду­ло­ва. По­мощ­ни­ка­ми его ста­ли брат Алек­сей и дво­ю­род­ный брат, то­же Алек­сей, Пе­ре­дель­ский. Трое со­всем мо­ло­дых ра­бот­ни­ков (Ми­ха­и­лу то­гда бы­ло все­го лишь 14 лет) так ис­прав­но ве­ли де­ла, с та­ким усер­ди­ем и точ­но­стью, что об­ра­ти­ли на се­бя вни­ма­ние гу­берн­ско­го на­чаль­ства. Алек­сей Пе­ре­дель­ский так вспо­ми­нал поз­же о сво­ем дво­ю­род­ном бра­те, с ко­то­рым дол­гое вре­мя они про­жи­ли вме­сте: «...ему при­су­щи бы­ли все­гда на­бож­ность, бла­го­че­стие, це­ло­муд­рие, кро­тость и нрав­ствен­ная чи­сто­та. Он боль­шею ча­стью ук­ло­нял­ся от на­ших дет­ских игр и за­бав, а вме­сто то­го лю­бил за­ни­мать­ся чте­ни­ем и ру­ко­де­ли­ем, ра­зу­мею дет­ские кле­е­ния из кар­то­на до­ми­ков, вы­ре­зы­ва­ние раз­ных фигур, или что-ни­будь вы­ши­вал. При­дя в воз­раст, во вре­мя мир­ской жиз­ни он не чуж­дал­ся свет­ских при­стой­ных удо­воль­ствий, но и не ока­зы­вал к ним осо­бой склон­но­сти, лю­бил му­зы­ку... лю­бил так­же пе­ние, го­лос у него был хо­тя сла­бый, но этот недо­ста­ток вос­пол­ня­ло его зна­ние и по­ня­тие о му­зы­ке».

В 1805 го­ду Ми­ха­ил был на­зна­чен на ме­сто на­чаль­ни­ка сто­ла счет­ной экс­пе­ди­ции в Кур­ске, по­лу­чил по­вы­ше­ние по чи­ну. Его на­чаль­ник Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич Ле­нив­цев очень рас­по­ло­жил­ся к но­во­му ра­бот­ни­ку и да­же пре­до­ста­вил ему ком­на­ту в сво­ем до­ме. Ле­нив­цев был об­ра­зо­ван­ным че­ло­ве­ком с ши­ро­ким кру­гом ин­те­ре­сов, в его до­ме мо­ло­дой че­ло­век на­шел при­ят­ное об­ще­ство, воз­мож­ность про­дол­жить свое об­ра­зо­ва­ние. То­гда он ин­те­ре­со­вал­ся му­зы­кой и ли­те­ра­ту­рой, все сво­бод­ное вре­мя по­свя­щал этим за­ня­ти­ям. Он хо­ро­шо иг­рал на скрип­ке, а в кни­гах, по вос­по­ми­на­ни­ям, ис­кал от­ве­та на са­мые се­рьез­ные жиз­нен­ные во­про­сы. Бы­вая в об­ще­стве, он по-преж­не­му оста­вал­ся скром­ным че­ло­ве­ком, вспо­ми­на­ют, что в эти го­ды за его стыд­ли­вость и за­стен­чи­вость, а так­же силь­ную ху­до­бу (у него с дет­ства бы­ло сла­бое здо­ро­вье), Ми­ха­и­ла ча­стень­ко в шут­ку на­зы­ва­ли «мо­на­хом».

Управ­ле­ние име­ни­ем

В 1806 го­ду скон­чал­ся отец Ми­ха­и­ла Ни­ко­ла­е­ви­ча. Че­ты­ре бра­та и сест­ра, остав­ши­е­ся без ро­ди­те­лей, жи­ли друж­но, под­дер­жи­ва­ли друг дру­га, все ре­ше­ния при­ни­ма­ли вме­сте. Кста­ти, Вар­ва­ра Ни­ко­ла­ев­на, как и ее стар­ший брат, со вре­ме­нем, по­сле смер­ти су­пру­га, при­мет мо­на­ше­ство. На се­мей­ном со­ве­те по­сле кон­чи­ны от­ца бы­ло по­ста­нов­ле­но, что име­ние долж­но пе­рей­ти к стар­ше­му сы­ну. Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич, ко­то­рый то­гда уже тя­го­тил­ся обя­зан­но­стя­ми служ­бы, с ра­до­стью при­нял ре­ше­ние бра­тьев и, вый­дя в от­став­ку, пе­ре­брал­ся в Ще­пя­ти­но. Склон­ный к уеди­не­нию и со­сре­до­то­чен­но­сти мо­ло­дой че­ло­век в глу­бине ду­ши хо­тел об­ре­сти сво­бо­ду, чтобы боль­ше вре­ме­ни по­свя­щать сво­им лю­би­мым за­ня­ти­ям – чте­нию и му­зы­ке.

В де­ревне он про­жил два го­да и в хо­зяй­ствен­ной де­я­тель­но­сти не пре­успел. Име­ние тре­бо­ва­ло по­сто­ян­но­го при­смот­ра, с ра­бот­ни­ка­ми сле­до­ва­ло об­ра­щать­ся со всей стро­го­стью, взыс­ки­вая за ха­лат­ность, во­ров­ство – на это Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич был со­вер­шен­но неспо­со­бен. Вспо­ми­на­ют, что при­слу­га да­же по­сме­и­ва­лась над неза­дач­ли­вым ба­ри­ном, ко­то­рый не хо­тел дей­ство­вать об­ще­при­ня­ты­ми ме­то­да­ми – су­ро­вым на­ка­за­ни­ем и взыс­ка­ни­ем. Но по­ка­за­те­лен та­кой эпи­зод. Как-то му­жи­ки укра­ли мно­го гре­чи­хи, что не мог­ло остать­ся неза­ме­чен­ным. Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич при­звал их к се­бе и стал вра­зум­лять сло­ва­ми из Свя­щен­но­го Пи­са­ния, при­зы­вая не гне­вить Бо­га. Сви­де­те­ли этой сце­ны бы­ли уве­ре­ны в бес­по­лез­но­сти этих ре­чей и по обы­чаю доб­ро­душ­но сме­я­лись над ба­ри­ном. Ка­ко­во же бы­ло их удив­ле­ние, ко­гда по­тря­сен­ные до глу­би­ны ду­ши му­жи­ки со­зна­лись в сво­ем во­ров­стве, от все­го серд­ца рас­ка­я­лись в со­де­ян­ном и в сле­зах, на ко­ле­нях ста­ли про­сить про­ще­ния. Со­се­ди, про­знав о доб­ро­те мо­ло­до­го ба­ри­на, по­сто­ян­но об­ра­ща­лись к нему за раз­ной по­мо­щью, и тот ни­ко­му не от­ка­зы­вал, да­же ес­ли это бы­ло в ущерб соб­ствен­но­му хо­зяй­ству.

Так по­не­мно­гу про­тек­ли два го­да. По-преж­не­му лю­би­мым за­ня­ти­ем оста­ва­лось чте­ние, но все боль­ше Ми­ха­и­ла Ни­ко­ла­е­ви­ча ин­те­ре­со­ва­ли во­про­сы спа­се­ния ду­ши. Од­на­жды он от­пра­вил­ся на Ко­рен­ную яр­мар­ку и за­ку­пил мно­же­ство книг ду­хов­но­го со­дер­жа­ния, в ко­то­рые уг­лу­бил­ся с жад­но­стью. Ча­сто он за­ни­мал­ся сто­ляр­ны­ми ра­бо­та­ми, до уста­ло­сти про­ста­и­вая за вер­ста­ком – сле­дуя со­ве­ту не пре­да­вать­ся празд­но­сти и ле­ни. Род­ные пы­та­лись его же­нить, но ни­как не мог­ли по­до­брать под­хо­дя­щую неве­сту. Ко­гда на­ко­нец оста­но­ви­ли вы­бор на од­ной из со­се­док и от­пра­ви­лись к ней, се­мья пред­по­ла­га­е­мой неве­сты не го­то­ва бы­ла сра­зу дать от­вет и про­си­ла вре­ме­ни по­ду­мать и по­до­ждать. Ко­гда бра­тья вер­ну­лись, рас­стро­ен­ные та­ким от­ве­том, Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич очень об­ра­до­вал­ся, ска­зав, что по-на­сто­я­ще­му не хо­тел это­го сва­тов­ства, но не мог не по­слу­шать­ся бра­тьев (от при­ро­ды ему был дан ми­ро­лю­би­вый ха­рак­тер и ред­кий дар по­слу­ша­ния) и очень до­во­лен этим от­ве­том. В ду­ше он вос­при­нял та­кой по­во­рот как про­яв­ле­ние во­ли Бо­жи­ей о нем, и нере­ши­тель­ный от­вет се­мьи неве­сты ре­шил его даль­ней­ший путь – уже то­гда он все боль­ше укреп­лял­ся в же­ла­нии по­свя­тить се­бя Бо­гу.

Сви­де­тельств о том, что окон­ча­тель­но по­двиг­ло его к ухо­ду из ми­ра, не со­хра­ни­лось. Но по-на­сто­я­ще­му вся жизнь, склад ха­рак­те­ра, по­ступ­ки, сло­ва и раз­мыш­ле­ния мо­ло­до­го че­ло­ве­ка, со­хра­нив­ши­е­ся в его пись­мах и вос­по­ми­на­ни­ях близ­ких лю­дей, го­во­рят о его по­сте­пен­ном внут­рен­нем воз­рас­та­нии, и этот шаг пред­став­ля­ет­ся со­вер­шен­но за­ко­но­мер­ным.

6 ок­тяб­ря 1810 го­да Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич от­пра­вил­ся на бо­го­мо­лье в Пло­щан­скую пу­стынь, что непо­да­ле­ку от Ще­пя­ти­но, и до­мой уже не вер­нул­ся. Он от­пра­вил род­ным пись­мо, где со­об­щал, что оста­ет­ся в мо­на­сты­ре, а име­ние пе­ре­да­ет бра­тьям в пол­ное рас­по­ря­же­ние. От­пра­вил­ся ли он в оби­тель, уже имея на­ме­ре­ние остать­ся в ней, или же об­ста­нов­ка мо­на­сты­ря, сра­зу по­ра­зив­шая его, по сви­де­тель­ству стар­ца, спо­соб­ство­ва­ла при­ня­тию окон­ча­тель­но­го ре­ше­ния – неиз­вест­но. Но, так или ина­че, в воз­расте 22 лет Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич всту­пил на ино­че­ский путь.

В Бо­го­ро­диц­кой Пло­щан­ской пу­сты­ни

Пло­щан­ская пу­стынь, уда­лен­ная от на­се­лен­ной мест­но­сти, ок­ру­жен­ная со всех сто­рон ле­са­ми, вполне со­от­вет­ство­ва­ла тре­бо­ва­ни­ям ино­че­ско­го уеди­не­ния. Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич по­сту­пил в пу­стынь при иеро­мо­на­хе Иоани­кии, то­гда в ней на­счи­ты­ва­лось до 50 че­ло­век бра­тии. Оби­тель не име­ла бо­га­тых средств, но тру­до­лю­би­вая бра­тия, ис­прав­но со­вер­ша­ю­щая по­слу­ша­ния, до­став­ля­ла се­бе все необ­хо­ди­мое для жиз­ни.

Ми­ха­ил Ни­ко­ла­е­вич рев­ност­но при­нял­ся по­сти­гать азы ино­че­ско­го де­ла­ния, но­вый об­раз жиз­ни он вос­при­ни­мал как бла­го­дат­ный дар. Сам он по­том вспо­ми­нал, что по при­бы­тии в Пло­щан­скую пу­стынь ощу­щал та­кой подъ­ем, что «не знал, где на­хо­дит­ся: на зем­ле или на небе, и все мо­на­ше­ству­ю­щие ка­за­лись ему как Ан­ге­лы Бо­жии».

По­на­ча­лу Ми­ха­ил был за­нят на раз­ных по­слу­ша­ни­ях: в тра­пез­ной, на за­го­тов­ке дров, ле­том – на ого­ро­де, убор­ке се­на и т.д. Но вско­ре бы­ли за­ме­че­ны его спо­соб­но­сти к му­зы­ке, он стал изу­чать устав и цер­ков­ное пе­ние, за­ни­мал­ся так­же пись­мо­вод­ством оби­те­ли. Со вре­ме­нем он был на­зна­чен ка­но­нар­хом, а за­тем устав­щи­ком ле­во­го кли­ро­са. В де­каб­ре 1810 го­да по­слуш­ник Ми­ха­ил был по­стри­жен в ря­со­фор с име­нем Мель­хи­се­дек.

Пер­вым ру­ко­во­ди­те­лем его был на­сто­я­тель оби­те­ли отец Иоани­кий. Про­стой, доб­рый мо­нах со вни­ма­ни­ем и за­бо­той от­нес­ся к но­во­на­чаль­но­му, поз­же ста­рец Ма­ка­рий все­гда с бла­го­дар­но­стью вспо­ми­нал это­го сво­е­го пер­во­го на­став­ни­ка. Но на­сто­я­ще­го ду­хов­но­го ру­ко­вод­ства в Пло­щан­ской пу­сты­ни в то вре­мя не бы­ло, отец Мель­хи­се­дек скор­бел о том, что не мо­жет про­хо­дить под­лин­ную шко­лу мо­на­ше­ско­го де­ла­ния.

В 1814 го­ду отец Мель­хи­се­дек по­бы­вал на бо­го­мо­лье в Ки­е­ве, по­се­тив по пу­ти и неко­то­рые дру­гие оби­те­ли. По воз­вра­ще­нии, в 1815 го­ду, но­вый на­сто­я­тель отец Па­вел по­стриг его в ман­тию с на­ре­че­ни­ем име­ни Ма­ка­рий в честь пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия Еги­пет­ско­го. Про­мыс­ли­тель­но имя это­го по­движ­ни­ка, ко­то­ро­го по­чи­та­ют сре­ди ос­но­ва­те­лей во­сточ­но­го мо­на­ше­ства, бу­дет да­но то­му, кто явит­ся од­ним из ос­но­ва­те­лей оп­тин­ско­го стар­че­ства. Вско­ре отец Ма­ка­рий был ру­ко­по­ло­жен во иеро­ди­а­ко­на и на­зна­чен риз­ни­чим.

То­гда же, в 1815 го­ду, в Пло­щан­скую пу­стынь по­сту­пил ста­рец иерос­хи­мо­нах Афа­на­сий (За­ха­ров). В его ли­це отец Ма­ка­рий об­рел на­ко­нец то­го опыт­но­го ру­ко­во­ди­те­ля в ду­хов­ной жиз­ни, по­треб­ность в ко­то­ром он дав­но уже ощу­щал. Схи­мо­нах Афа­на­сий, ро­дом из дво­рян, в ми­ру был во­ен­ным, слу­жил рот­мист­ром в гу­сар­ском пол­ку, в 30 лет по­сту­пил в Ня­мец­кий мо­на­стырь. Там он про­жил 7 лет, был по­стри­жен в мо­на­ше­ство стар­цем Па­и­си­ем (Ве­лич­ков­ским) и окорм­лял­ся у это­го ве­ли­ко­го по­движ­ни­ка. Отец Ма­ка­рий про­жил под ру­ко­вод­ством стар­ца Афа­на­сия по­чти де­сять лет, с 1817 го­да он стал его ке­лей­ни­ком, так что мог по­сто­ян­но поль­зо­вать­ся со­ве­та­ми муд­ро­го по­движ­ни­ка.

У от­ца Афа­на­сия бы­ли сде­лан­ные стар­цем Па­и­си­ем пе­ре­во­ды древ­них тво­ре­ний, по­свя­щен­ных ос­но­вам ас­ке­ти­че­ской жиз­ни, – пре­по­доб­ных Ма­ка­рия Ве­ли­ко­го, Иоан­на Ле­ствич­ни­ка, Иса­а­ка Си­ри­на, Гри­го­рия Па­ла­мы, Си­мео­на Но­во­го Бо­го­сло­ва и дру­гих, а так­же тру­ды са­мо­го стар­ца. Это бес­цен­ное со­кро­ви­ще для ищу­ще­го ис­тин­ной мо­на­ше­ской жиз­ни те­перь бы­ло до­ступ­но от­цу Ма­ка­рию, он на­учил­ся пи­сать по­лу­уста­вом и по по­ру­че­нию стар­ца пе­ре­пи­сы­вал эти ас­ке­ти­че­ские тру­ды, а так­же де­лал вы­пис­ки для се­бя. Так он глу­бо­ко по­стиг уче­ние от­цов о спа­се­нии ду­ши, в даль­ней­шем в сво­их со­ве­тах и на­став­ле­ни­ях по­сто­ян­но при­бе­гал к ним, ред­ко да­вая на­став­ле­ния от сво­е­го име­ни.

В 1824 го­ду он ез­дил в Ро­стов по­кло­нить­ся мо­щам свя­ти­те­ля Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го и то­гда впер­вые по­бы­вал в Оп­ти­ной Пу­сты­ни и в недав­но уст­ро­ен­ном при ней Пред­те­чен­ском ски­ту. На сле­ду­ю­щий год скон­чал­ся ста­рец Афа­на­сий, и отец Ма­ка­рий вновь остал­ся без ду­хов­но­го ру­ко­во­ди­те­ля. Со­ве­ты от­ца Афа­на­сия и близ­кое зна­ком­ство с ас­ке­ти­че­ски­ми тво­ре­ни­я­ми укре­пи­ли иеро­мо­на­ха Ма­ка­рия в его ду­хов­ном воз­рас­та­нии. В 1827 го­ду он был на­зна­чен ду­хов­ни­ком Сев­ско­го Тро­иц­ко­го жен­ско­го мо­на­сты­ря, что по­ло­жи­ло на­ча­ло но­во­му пе­ри­о­ду его де­я­тель­но­сти. Нелег­кое де­ло ду­хов­но­го окорм­ле­ния, к ко­то­ро­му он при­сту­пил в воз­расте со­ро­ка лет, станет его глав­ным слу­же­ни­ем до кон­ца дней. На­став­ни­ком и по­мощ­ни­ком от­ца Ма­ка­рия в этом де­ла­нии был ста­рец Лео­нид, при­быв­ший в Пло­щан­скую пу­стынь в 1828 го­ду из Алек­сан­дро-Свир­ско­го мо­на­сты­ря. Его ру­ко­вод­ство за­вер­шит ду­хов­ное со­вер­шен­ство­ва­ние от­ца Ма­ка­рия, ко­то­рый пол­но­стью пре­дал се­бя в по­слу­ша­ние стар­цу. Ста­рец Лео­нид сра­зу уви­дел в от­це Ма­ка­рии по­движ­ни­ка, об­ла­да­ю­ще­го мно­ги­ми да­ра­ми, и от­но­сил­ся к нему ско­рее как к дру­гу, со­мо­лит­вен­ни­ку, со­труд­ни­ку в ду­хов­ном де­ла­нии, лишь усту­пая его прось­бе и ис­крен­не­му же­ла­нию иметь опыт­но­го ру­ко­во­ди­те­ля, со­гла­сил­ся быть его на­став­ни­ком. Хо­тя ста­рец Лео­нид вско­ре пе­ре­шел в Оп­ти­ну пу­стынь, об­ще­ние меж­ду ни­ми про­дол­жа­лось через пе­ре­пис­ку, отец Ма­ка­рий всей ду­шой же­лал со­еди­нить­ся со сво­им стар­цем, что со вре­ме­нем и про­изо­шло.

Отец Ма­ка­рий то­гда уже за­ни­мал долж­ность бла­го­чин­но­го оби­те­ли, ему при­шлось сна­ча­ла дол­гое вре­мя про­быть по де­лам в Сев­ске, а за­тем епи­скоп Ор­лов­ский возь­мет его с со­бой в Пе­тер­бург за­ни­мать­ся нуж­да­ми мо­на­сты­ря, там он про­жил до ок­тяб­ря 1832 го­да. Су­ет­ные кан­це­ляр­ские и хо­зяй­ствен­ные за­бо­ты, мно­го­люд­ство боль­шо­го го­ро­да очень удру­ча­ли при­вык­ше­го к уеди­не­нию мо­лит­вен­ни­ка, в пись­мах он се­то­вал на свое по­ло­же­ние, но ви­дел в этих скор­бях про­яв­ле­ние во­ли Бо­жи­ей. На об­рат­ном пу­ти из Пе­тер­бур­га он по­бы­вал в Оп­ти­ной пу­сты­ни, по­ви­дал­ся со сво­им дру­гом и учи­те­лем от­цом Лео­ни­дом и по­дал про­ше­ние о пе­ре­во­де его сю­да, сам же вер­нул­ся в Пло­щан­скую пу­стынь, где стал ожи­дать ре­ше­ния сво­ей уча­сти. По­ло­же­ние услож­ня­лось тем, что то­гдаш­ний на­сто­я­тель пу­сты­ни отец Мар­кел­лин был се­рьез­но бо­лен и не мог управ­лять оби­те­лью, и отец Ма­ка­рий был од­ним из трех кан­ди­да­тов на ме­сто на­сто­я­те­ля. В 1833 го­ду он пи­сал стар­цу Лео­ни­ду: «Но как уст­ро­ит Гос­подь, да бу­дет Его свя­тая во­ля. Хо­тя я и мно­го­гре­шен, но вве­ряю се­бя в по­кров Пре­чи­стыя Бо­го­ро­ди­цы – всем греш­ным пред­ста­тель­ству и спа­се­нию; ожи­даю, что уст­ро­ит Гос­подь, Ее свя­ты­ми мо­лит­ва­ми, на поль­зу ду­ши мо­ей». 14 ян­ва­ря 1834 го­да отец Ма­ка­рий по­лу­чил указ о пе­ре­ме­ще­нии его из Пло­щан­ской пу­сты­ни в Оп­ти­ну и 5 фев­ра­ля при­был в Пред­те­чен­ский скит, где бу­дет под­ви­зать­ся уже до кон­ца сво­их дней.

Пер­вые го­ды в Пред­те­чен­ском ски­ту

Отец Ма­ка­рий при­был в Пред­те­чен­ский скит, чтобы по­се­лить­ся ря­дом со сво­им на­став­ни­ком стар­цем Лео­ни­дом. Здесь он был ра­душ­но встре­чен на­сто­я­те­лем от­цом Мо­и­се­ем и ски­то­на­чаль­ни­ком Ан­то­ни­ем, ко­то­рые по­ни­ма­ли, ка­кое зна­че­ние име­ет для оби­те­ли пре­бы­ва­ние в ней опыт­но­го по­движ­ни­ка. Все они бы­ли «еди­но­го ду­ха», что бла­го­при­ят­но по­вли­я­ло на об­ста­нов­ку в мо­на­сты­ре. Все они в свое вре­мя име­ли ду­хов­ны­ми на­став­ни­ка­ми уче­ни­ков и про­дол­жа­те­лей де­ла стар­ца Па­и­сия (Ве­лич­ков­ско­го), воз­рож­дав­ше­го ис­тин­ную ас­ке­ти­че­скую тра­ди­цию мо­на­ше­ско­го де­ла­ния на ос­но­ве свя­то­оте­че­ско­го уче­ния о спа­се­нии. Ста­рец Лео­нид сра­зу сде­лал от­ца Ма­ка­рия сво­им по­мощ­ни­ком, по­ру­чив ему пе­ре­пис­ку с неко­то­ры­ми из сво­их ду­хов­ных чад. В 1836 го­ду отец Ма­ка­рий был на­зна­чен ду­хов­ни­ком оби­те­ли, а по­сле пе­ре­во­да от­ца Ан­то­ния в Ма­ло­я­ро­сла­вец­кий мо­на­стырь в 1839 го­ду – ски­то­на­чаль­ни­ком. Но на­зы­ва­ясь на­чаль­ни­ком, он ни­ко­гда не ощу­щал се­бя та­ко­вым, во всем по­ла­га­ясь на стар­ца.

Пре­дан­ный уче­ник стар­ца Лео­ни­да

Ста­рец Лео­нид по­сте­пен­но го­то­вил от­ца Ма­ка­рия се­бе в пре­ем­ни­ки. По­сколь­ку глав­ной, но и са­мой труд­ной доб­ро­де­те­лью яв­ля­ет­ся сми­ре­ние, ста­рец не уста­вал вос­пи­ты­вать ее в сво­ем уче­ни­ке, вся­че­ски под­вер­гая ис­пы­та­ни­ям его тер­пе­ние, под­вер­гая на­пад­кам, бо­лез­нен­ным для че­ло­ве­че­ско­го са­мо­лю­бия, но отец Ма­ка­рий обыч­но вы­дер­жи­вал эти ис­пы­та­ния, про­яв­ляя уди­ви­тель­ную кро­тость. Ав­тор од­но­го из пер­вых жиз­не­опи­са­ний стар­ца Ма­ка­рия, на­мест­ник Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры Лео­нид (Ка­ве­лин) опи­сы­ва­ет ха­рак­тер­ную сце­ну: «...стро­и­тель по­звал к се­бе от­ца Ма­ка­рия и про­сил его при­нять от по­стри­же­ния в ман­тию неко­то­рых го­то­вив­ших­ся к то­му бра­тий. Вме­няя прось­бу на­чаль­ни­ка в при­ка­за­ние, отец Ма­ка­рий от­ве­тил на оную со­из­во­ле­ни­ем и сми­рен­ным по­кло­не­ни­ем. При­дя по­сле то­го к стар­цу Лео­ни­ду, он за­стал се­го ду­хов­но­го во­ждя по обы­чаю ок­ру­жен­но­го мно­же­ством во­про­шав­ших о сво­их ду­хов­ных нуж­дах и недо­уме­ни­ях. Отец Ма­ка­рий крат­ко по­ве­дал ему, за­чем звал его на­сто­я­тель. Поль­зу­ясь этим слу­ча­ем до­ста­вить по­движ­ни­ку-ино­ку ве­нец тер­пе­ния, а дру­гих вос­поль­зо­вать его сми­ре­ни­ем, ду­хов­но опыт­ный ста­рец с ви­дом стро­го­сти спро­сил о. Ма­ка­рия: "Что ж, ты и со­гла­сил­ся?" – "Да, по­чти со­гла­сил­ся, или, луч­ше ска­зать, не смел от­ка­зы­вать­ся",– от­ве­тил о. Ма­ка­рий. "Да, это свой­ствен­но тво­ей гор­до­сти!" – ска­зал ста­рец, воз­вы­сив го­лос, и, при­тво­ря­ясь гне­ва­ю­щим­ся, до­воль­но дол­го уко­рял от­ца Ма­ка­рия. А тот сто­ял пе­ред стар­цем с по­ник­шей го­ло­вой, сми­рен­но ему кла­ня­ясь и по­вто­ряя по вре­ме­нам: "Ви­но­ват! Про­сти­те, Бо­га ра­ди, ба­тюш­ка!" Все при­сут­ство­вав­шие, при­вык­ши ува­жать от­ца Ма­ка­рия на­равне со стар­цем Лео­ни­дом, смот­ре­ли на это од­ни с недо­уме­ни­ем, дру­гие с бла­го­го­вей­ным удив­ле­ни­ем. Ко­гда же ста­рец умолк, отец Ма­ка­рий, по­кло­нив­шись ему в но­ги, крот­ко спро­сил: "Про­сти­те, ба­тюш­ка! Бла­го­сло­ви­те от­ка­зать­ся?" – "Как от­ка­зать­ся? Сам на­про­сил­ся, да и от­ка­зать­ся? Нет, те­перь уже нель­зя от­ка­зы­вать­ся, де­ло сде­ла­но!" – ска­зал отец Лео­нид, во­все не имев­ший в ви­ду ли­шать ду­хов­ной поль­зы тех, ко­то­рые вве­ря­лись ду­хов­но­му ру­ко­вод­ству опыт­но­го на­став­ни­ка. Цель вы­го­во­ра бы­ла иная: ис­ку­сить сми­ре­ние пре­успев­ше­го в оном стар­ца-уче­ни­ка и, как вы­ше за­ме­че­но, вос­поль­зо­вать через то дру­гих».

Но при этом бы­ло оче­вид­но и то, как ста­рец лю­бил и це­нил от­ца Ма­ка­рия. Од­на­жды он так вы­ра­зил­ся о сте­пе­ни ду­хов­но­го со­вер­шен­ства оп­тин­ских по­движ­ни­ков: «Отец Мо­и­сей и отец Ан­то­ний – ве­ли­кие лю­ди, а Ма­ка­рий – свят». Вско­ре по­ми­мо пе­ре­пис­ки ста­рец Лео­нид стал до­ве­рять ему и окорм­ле­ние сво­их ду­хов­ных чад, со­ве­то­вал­ся в раз­ре­ше­нии раз­ных во­про­сов, а со вре­ме­нем ни­ка­ких за­труд­не­ний не ре­шал без от­ца Ма­ка­рия, ес­ли его не бы­ло ря­дом, от­ве­чал во­про­шав­шим: «По­до­ждем; при­дет о. Ма­ка­рий, вме­сте по­го­во­рим». Все вспо­ми­на­ют, как тро­га­тель­но бы­ло ви­деть та­кое еди­но­ду­шие и вза­им­ное со­гла­сие двух стар­цев. «Бы­ва­ло,– рас­ска­зы­ва­ла ду­хов­ная дочь стар­цев, впо­след­ствии на­сто­я­тель­ни­ца Белев­ско­го жен­ско­го мо­на­сты­ря игу­ме­ния Пав­ли­на,– го­во­ришь с от­цом Лео­ни­дом, вхо­дит отец Ма­ка­рий. Отец Лео­нид го­во­рит ему: "Ба­тюш­ка, по­го­во­ри-ка с ней, ей нуж­но те­бе кое-что объ­яс­нить". Или, бы­ва­ло, си­дят они, как Ан­ге­лы Бо­жии, ря­дом, а мы сто­им пред ни­ми на ко­ле­нях и двум от­кры­ва­ем свои ду­ши, как бы од­но­му. И ни­ко­гда не раз­де­ля­ли их и не де­ла­ли меж­ду ни­ми ни­ка­ко­го раз­ли­чия. По­ис­ти­не в них бе серд­це и ду­ша еди­на [Де­ян. 4, 32]. По­то­му, ко­гда скон­чал­ся отец Лео­нид, хо­тя мы и скор­бе­ли о нем, но скорбь на­ша бы­ла уме­рен­ная, так как мы ли­ши­лись од­ной по­ло­ви­ны, а дру­гая оста­лась при нас». Ста­рец Лео­нид в кон­це жиз­ни бла­го­слов­лял сво­их ду­хов­ных чад по­сле его кон­чи­ны об­ра­щать­ся к от­цу Ма­ка­рию.

Бла­го­устрой­ство Пред­те­чен­ско­го ски­та

Отец Ма­ка­рий при­нял под свое на­ча­ло Пред­те­чен­ский скит из рук от­ца Ан­то­ния в 1839 го­ду, ис­то­рия ски­та на­счи­ты­ва­ла то­гда 18 лет с мо­мен­та ос­но­ва­ния. Внут­рен­ний рас­по­ря­док к то­му вре­ме­ни уже сло­жил­ся, вся об­ста­нов­ка со­дей­ство­ва­ла ду­хов­но­му воз­рас­та­нию на­сель­ни­ков. Осо­бым укра­ше­ни­ем ски­та бы­ли на­саж­де­ния, уст­ро­ен­ные еще ос­но­ва­те­лем ски­та от­цом Мо­и­се­ем и с лю­бо­вью под­дер­жи­ва­е­мые от­цом Ан­то­ни­ем. По­строй­ки же ски­та с мо­мен­та ос­но­ва­ния прак­ти­че­ски не из­ме­ни­лись. За го­ды пре­бы­ва­ния стар­ца Ма­ка­рия в долж­но­сти ски­то­на­чаль­ни­ка Пред­те­чен­ский скит зна­чи­тель­но пр