Пре­по­доб­но­му­че­ник Ксе­но­фонт (в ми­ру Кон­стан­тин Ан­дре­евич Бон­да­рен­ко) ро­дил­ся 13 мая 1886 го­да в се­ле Ни­ки­тов­ка Ва­луй­ско­го уез­да Во­ро­неж­ской гу­бер­нии в кре­стьян­ской се­мье. Окон­чив Ко­па­но-Ни­ки­тов­ское на­род­ное учи­ли­ще, он по­мо­гал от­цу по хо­зяй­ству. 21 ян­ва­ря 1910 го­да Кон­стан­тин по­сту­пил в Тро­и­це-Сер­ги­е­ву Лав­ру; 28 мая 1916 го­да он был за­чис­лен по­слуш­ни­ком, а 15 июня то­го же го­да по­стри­жен в ман­тию с име­нем Ксе­но­фонт и со­сто­ял ке­лей­ни­ком на­мест­ни­ка Лав­ры ар­хи­манд­ри­та Кро­ни­да (Лю­би­мо­ва). В 1918 го­ду мо­нах Ксе­но­фонт был ру­ко­по­ло­жен во иеро­ди­а­ко­на, а в 1926 го­ду – во иеро­мо­на­ха.
По­сле за­кры­тия в 1919 го­ду Лав­ры отец Ксе­но­фонт остал­ся в ней в ка­че­стве сле­са­ря при Ко­мис­сии по охране па­мят­ни­ков ис­кус­ства и ста­ри­ны. В 1924 го­ду он пе­ре­ехал в Пет­ро­град и ра­бо­тал на раз­ных за­во­дах ме­ха­ни­ком, но за­тем вер­нул­ся в Моск­ву и был свя­щен­но­на­ча­ли­ем на­прав­ля­ем в хра­мы, где бы­ла нуж­да в свя­щен­ни­ке. В 1932 го­ду отец Ксе­но­фонт слу­жил в хра­ме се­ла Ми­хай­лов­ско­го Зве­ни­го­род­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти. Имея же­ла­ние остать­ся здесь слу­жить по­сто­ян­но, он по­дал свой пас­порт в сель­со­вет, но пред­се­да­тель сель­со­ве­та, уви­дев, что свя­щен­ник в пас­пор­те за­пи­сан ра­бо­чим, так как по­лу­чил его во вре­мя ра­бо­ты на за­во­де, ото­слал пас­порт в ОГПУ. От­цу Ксе­но­фон­ту из опа­се­ния пре­сле­до­ва­ний при­шлось воз­вра­тить­ся в Моск­ву, и он был на­прав­лен в храм в се­ле Конь­ко­во под Моск­вой, где про­слу­жил око­ло го­да, по­ка не ста­ло яс­но, что ОГПУ со­би­ра­ет­ся его и здесь аре­сто­вать. Во из­бе­жа­ние аре­ста свя­щен­но­на­ча­лие на­пра­ви­ло его в храм в се­ло Алек­се­ев­ское Сол­неч­но­гор­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти.
В ян­ва­ре 1935 го­да со­труд­ник ОГПУ до­про­сил диа­ко­на, слу­жив­ше­го вме­сте с от­цом Ксе­но­фон­том в хра­ме в се­ле Алек­се­ев­ском, и тот ого­во­рил свя­щен­ни­ка. По­сле это­го бы­ли до­про­ше­ны и неко­то­рые жи­те­ли се­ла Алек­се­ев­ско­го, ко­то­рые так­же да­ли по­ка­за­ния, угод­ные сле­до­ва­те­лям. Отец Ксе­но­фонт был аре­сто­ван 12 мар­та 1935 го­да и за­клю­чен в Бу­тыр­скую тюрь­му в Москве.
– Ряд лиц из се­ла Алек­се­ев­ское при до­про­се нам по­ка­за­ли, что вы за пе­ри­од про­жи­ва­ния в се­ле Алек­се­ев­ском сре­ди кре­стьян ве­ли раз­го­во­ры на по­ли­ти­че­ские те­мы и не со­ве­то­ва­ли им вхо­дить в кол­хоз. Вы под­твер­жда­е­те это? – спро­сил от­ца Ксе­но­фон­та сле­до­ва­тель.
– Раз­го­во­ров на по­ли­ти­че­ские те­мы с кре­стья­на­ми я не вел и от­но­си­тель­но кол­хо­зов с ни­ми не раз­го­ва­ри­вал.
– Фе­до­ру Гри­горь­е­ви­чу Гу­се­ву вы не со­ве­то­ва­ли вхо­дить в кол­хоз. Вер­но это?
– На­обо­рот, я ему со­ве­то­вал всту­пить в кол­хоз.
– Вы с Гу­се­вым ве­ли бе­се­ды о кол­хоз­ной жиз­ни?
– Да, я с Гу­се­вым о кол­хоз­ной жиз­ни го­во­рил ра­за два и со­ве­то­вал ему всту­пить в кол­хоз.
– Стран­но по­лу­ча­ет­ся, что вы од­новре­мен­но яв­ля­лись ак­тив­ным про­па­ган­ди­стом ре­ли­ги­оз­ных убеж­де­ний и аги­ти­ро­ва­ли кре­стьян всту­пать в кол­хоз. По­лу­ча­ет­ся, что вы про­ти­во­ре­чи­те са­ми се­бе.
– Я счи­таю, что кол­хоз Церк­ви не ме­ша­ет, – от­ве­тил свя­щен­ник. По­сле до­про­са сле­до­ва­тель устро­ил от­цу Ксе­но­фон­ту оч­ную став­ку со сви­де­те­лем и, об­ра­ща­ясь к Фе­до­ру Гу­се­ву, спро­сил:
– При до­про­се вы нам по­ка­за­ли, что Бон­да­рен­ко аги­ти­ро­вал вас не вхо­дить в кол­хоз и тер­петь, как тер­пе­ли свя­тые от­цы. Вы под­твер­жда­е­те свои по­ка­за­ния?
– Да, я свои по­ка­за­ния це­ли­ком под­твер­ждаю. Ме­ня Бон­да­рен­ко аги­ти­ро­вал не вхо­дить в кол­хоз, до­ка­зы­вая невы­год­ность кол­хоз­но­го хо­зяй­ства.
– Вы при­зна­е­те, что у вас с Гу­се­вым бы­ли раз­но­гла­сия по во­про­су кол­хоз­но­го стро­и­тель­ства и вы не со­ве­то­ва­ли ему вхо­дить в кол­хоз? – спро­сил сле­до­ва­тель от­ца Ксе­но­фон­та.
– О кол­хо­зах мы го­во­ри­ли, но я Гу­се­ву не го­во­рил, чтобы он не вхо­дил в кол­хоз.
– Ко­гда вы по­да­ли за­яв­ле­ние в кол­хоз и об этом узнал Бон­да­рен­ко, что он вам го­во­рил по это­му во­про­су? – спро­сил сле­до­ва­тель Гу­се­ва.
– Бон­да­рен­ко мне го­во­рил, что ты те­перь не наш, ото­шел от нас, на­ру­шил пра­во­слав­ную ве­ру.
– Бон­да­рен­ко, этот слу­чай вы под­твер­жда­е­те?
– Нет, та­ких раз­го­во­ров не бы­ло.
– Бон­да­рен­ко, граж­дане се­ла Алек­се­ев­ское под­твер­жда­ют, что вы за­ни­ма­лись ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­стью. По-ва­ше­му, они лгут, на­го­ва­ри­ва­ют на вас?
– Ви­нов­ным се­бя в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции не при­знаю.
– Что же, по-ва­ше­му, лю­ди на вас все на­го­ва­ри­ва­ют, лгут?
– На этот во­прос я от­ве­тить не мо­гу.
21 мар­та 1935 го­да след­ствие бы­ло за­кон­че­но. Иеро­мо­нах Ксе­но­фонт об­ви­нял­ся в том, что «сре­ди кре­стьян се­ла Алек­се­ев­ское си­сте­ма­ти­че­ски вел ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию, об­ра­ба­ты­вал кре­стьян в ан­ти­со­вет­ском ду­хе, рас­про­стра­нял про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о ги­бе­ли со­вет­ской вла­сти; в ре­зуль­та­те этой де­я­тель­но­сти кол­хоз в се­ле Алек­се­ев­ском к на­ча­лу 1935 го­да ока­зал­ся в глу­бо­ком про­ры­ве».
31 мар­та 1935 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при НКВД при­го­во­ри­ло от­ца Ксе­но­фон­та к трем го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре, и он был от­прав­лен в Тем­лаг в го­род Потьму, где про­вел все вре­мя за­клю­че­ния.
В ав­гу­сте 1937 го­да он вер­нул­ся из Тем­ни­ков­ско­го ла­ге­ря и по­се­лил­ся в го­ро­де Алек­сан­дро­ве Вла­ди­мир­ской об­ла­сти, бли­же к Москве ему как вер­нув­ше­му­ся из за­клю­че­ния за­пре­ще­но бы­ло жить. В это вре­мя уже на­чи­на­лись ши­ро­кие го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь и со­труд­ни­ки НКВД со­би­ра­ли све­де­ния и сле­ди­ли за все­ми, кто, с их точ­ки зре­ния, под­ле­жал аре­сту, а это в первую оче­редь бы­ло ду­хо­вен­ство. По­это­му по­се­ще­ние от­цом Ксе­но­фон­том в За­гор­ске быв­ше­го на­мест­ни­ка Лав­ры ар­хи­манд­ри­та Кро­ни­да (Лю­би­мо­ва) не оста­лось неза­ме­чен­ным. Он по­се­тил ар­хи­манд­ри­та Кро­ни­да 19 сен­тяб­ря, за­ехал к нему как к сво­е­му ста­ро­му дру­гу и еди­но­мыш­лен­ни­ку, чтобы рас­ска­зать о сво­ем аре­сте и о жиз­ни в за­клю­че­нии. Рас­сказ про­из­вел та­кое впе­чат­ле­ние, что ста­рец стал его уте­шать и при­зы­вать к тер­пе­нию, так как в то вре­мя по­все­мест­но пас­ты­ри тер­пе­ли го­не­ния и при­тес­не­ния от без­бож­ных вла­стей.
Отец Ксе­но­фонт спро­сил, сто­ит ли ему устра­и­вать­ся в храм свя­щен­ни­ком, но ар­хи­манд­рит по­со­ве­то­вал не ид­ти в храм, а устро­ить­ся на ка­кое-ни­будь граж­дан­ское пред­при­я­тие, так как толь­ко в этом слу­чае он мо­жет скрыть то, что су­дил­ся за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность, и не быть сра­зу же вновь аре­сто­ван­ным. На­ста­ли тя­же­лые вре­ме­на, ска­зал ста­рец, на пас­ты­рей Церк­ви и ве­ру­ю­щих идет го­не­ние, и им жи­вет­ся сей­час нелег­ко, мно­го труд­нее, чем рань­ше.
По­сле это­го ви­зи­та отец Ксе­но­фонт по­се­щал ар­хи­манд­ри­та Кро­ни­да еще несколь­ко раз и, в част­но­сти, был у него и 20 но­яб­ря 1937 го­да, ко­гда отец Кро­нид и его ке­лей­ник бы­ли аре­сто­ва­ны. За­став в до­ме от­ца Ксе­но­фон­та, со­труд­ни­ки НКВД сна­ча­ла по­про­си­ли его рас­пи­сать­ся в ор­де­ре на обыск в ка­че­стве сви­де­те­ля, а за­тем, уве­дя ар­хи­манд­ри­та и его ке­лей­ни­ка, аре­сто­ва­ли и иеро­мо­на­ха Ксе­но­фон­та. Все аре­сто­ван­ные мо­на­хи бы­ли за­клю­че­ны в Та­ган­скую тюрь­му в Москве.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет точ­ны­ми дан­ны­ми о том, что вы яв­ля­е­тесь ак­тив­ным участ­ни­ком контр­ре­во­лю­ци­он­ной мо­нар­хи­че­ской мо­на­ше­ской груп­пы. Вы под­твер­жда­е­те это? – спро­сил от­ца Ксе­но­фон­та сле­до­ва­тель.
– Нет, не под­твер­ждаю, – от­ве­тил отец Ксе­но­фонт.
– След­ствию из­вест­но, что вы, яв­ля­ясь сек­ре­та­рем Кро­ни­да Лю­би­мо­ва, име­ли с ним об­ще­ние и тес­ную связь. Да­же по­сле за­клю­че­ния вас в Тем­ни­ков­ские конц­ла­ге­ря вы име­ли с ним пись­мен­ную связь, а по воз­вра­ще­нии из ла­ге­рей по­сле от­бы­тия трех­го­дич­но­го за­клю­че­ния за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность неод­но­крат­но по­се­ща­ли по­след­не­го, несмот­ря на то, что вам в зо­ну Мос­ков­ской об­ла­сти въезд был вос­пре­щен. Вы под­твер­жда­е­те это?
– Дей­стви­тель­но, я был у от­ца Кро­ни­да по­слуш­ни­ком и вы­пол­нял все его по­ру­че­ния. По­сле аре­ста в 1935 го­ду за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность, бу­дучи на­прав­лен для от­бы­тия на­ка­за­ния в Тем­ни­ков­ские конц­ла­ге­ря на три го­да, я на­пи­сал ему от­ту­да од­но пись­мо, а по от­бы­тии сро­ка на­ка­за­ния в ав­гу­сте 1937 го­да я три ра­за при­ез­жал на квар­ти­ру ар­хи­манд­ри­та Кро­ни­да в го­род За­горск Мос­ков­ской об­ла­сти, где мне за­пре­ще­но бы­ло жить. Це­лью по­се­ще­ния бы­ло то, что я при­ез­жал его на­ве­стить как преж­не­го зна­ко­мо­го вви­ду его пре­ста­ре­ло­сти.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет точ­ны­ми дан­ны­ми о том, что вы ве­ли ан­ти­со­вет­ские раз­го­во­ры на квар­ти­ре Кро­ни­да про­тив вы­бо­ров в Вер­хов­ный Со­вет. След­ствие тре­бу­ет от вас прав­ди­вых по­ка­за­ний.
– Даю со­вер­шен­но прав­ди­вые по­ка­за­ния, что я ни­где не го­во­рил про­тив вы­бо­ров в Вер­хов­ный Со­вет и ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­стью не за­ни­мал­ся.
На этом до­про­сы бы­ли окон­че­ны. 7 де­каб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ксе­но­фон­та к рас­стре­лу. Иеро­мо­нах Ксе­но­фонт (Бон­да­рен­ко) был рас­стре­лян 10 де­каб­ря 1937 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. До­пол­ни­тель­ный том 3». Тверь, 2005 год, стр. 235–241.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru