Крат­кое жи­тие пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла Бе­ло­е­зер­ско­го

В ми­ру Кос­ма. Ро­дил­ся в Москве от бла­го­че­сти­вых ро­ди­те­лей. При­нял ино­че­ство в Си­мо­но­вом мо­на­сты­ре, сво­и­ми по­дви­га­ми снис­кал ува­же­ние всей бра­тии и был от­ли­ча­ем от­цом ино­ков – пре­по­доб­ным Сер­ги­ем. В 1390 г. бра­тия Си­мо­нов­ской оби­те­ли упро­си­ли пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла быть их игу­ме­ном. Мно­го­чис­лен­ные и знат­ные по­се­ти­те­ли, при­хо­див­шие к игу­ме­ну за на­став­ле­ни­я­ми и бла­го­сло­ве­ни­ем, силь­но сму­ща­ли пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла, из­бе­гав­ше­го сла­вы че­ло­ве­че­ской, и он ско­ро сло­жил с се­бя сан игу­ме­на и стал под­ви­зать­ся как про­стой инок. Ища со­вер­шен­но­го уеди­не­ния и без­мол­вия, пре­по­доб­ный Ки­рилл по чу­дес­но­му ука­за­нию Бо­го­ма­те­ри уда­лил­ся на бе­рег Бе­ло­го озе­ра (Во­ло­год­ская об­ласть) и в глу­хой лес­ной ча­ще на­чал ве­сти жизнь от­шель­ни­ка. К нему ста­ли сте­кать­ся рев­ни­те­ли без­мол­вия, и св. ста­рец по­нял, что вре­мя его без­мол­вия кон­чи­лось.

В 1397 г. он по­стро­ил храм в честь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

Ко­гда чис­ло бра­тии умно­жи­лось, пре­по­доб­ный дал для оби­те­ли устав об­ще­жи­тия, ко­то­рый освя­щал при­ме­ром сво­ей жиз­ни. В церк­ви ни­кто не смел бе­се­до­вать, ни­кто не дол­жен был вы­хо­дить из нее преж­де окон­ча­ния служ­бы, ко Свя­то­му Еван­ге­лию под­хо­ди­ли по стар­шин­ству. За тра­пе­зу са­ди­лись каж­дый на сво­ем ме­сте, и в тра­пез­ной бы­ла ти­ши­на. Из тра­пез­ной каж­дый мол­ча шел в свою кел­лию. День­ги хра­ни­лись в мо­на­стыр­ской казне, ни у ко­го не бы­ло ни­ка­кой соб­ствен­но­сти. Кел­лии не за­пи­ра­лись, и в них, кро­ме икон и книг, ни­че­го не дер­жа­ли.

Гос­подь на­гра­дил Сво­е­го угод­ни­ка да­ром про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ний. Од­на­жды не хва­ти­ло ви­на для Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии, пре­по­доб­ный Ки­рилл ве­лел при­не­сти к нему пу­стой со­суд, ко­то­рый ока­зал­ся пол­ным ви­на. Во вре­мя го­ло­да пре­по­доб­ный Ки­рилл раз­да­вал хлеб всем нуж­дав­шим­ся, и он не кон­чал­ся, несмот­ря на то, что обыч­но за­па­сов ед­ва хва­та­ло для бра­тии. Од­на­жды пре­по­доб­ный укро­тил бу­рю на озе­ре.

Свое по­след­нее бо­го­слу­же­ние пре­по­доб­ный со­вер­шил в день Свя­той Тро­и­цы. За­ве­щав бра­тии хра­нить лю­бовь меж­ду со­бой, пре­по­доб­ный Ки­рилл бла­жен­но по­чил на 90 го­ду сво­ей жиз­ни 9 июня 1427 г.

Пре­по­доб­ный Ки­рилл лю­бил ду­хов­ное про­све­ще­ние и при­вил эту лю­бовь сво­им уче­ни­кам. По опи­си 1635 г., в мо­на­сты­ре чис­ли­лось бо­лее двух ты­сяч книг, сре­ди них 16 «чу­до­твор­ца Ки­рил­ла». За­ме­ча­тель­ны­ми об­раз­ца­ми ду­хов­но­го на­став­ни­че­ства и ру­ко­вод­ства, люб­ви, ми­ро­лю­бия и уте­ше­ния яв­ля­ют­ся до­шед­шие до нас три по­сла­ния пре­по­доб­но­го рус­ским кня­зьям.

Пол­ное жи­тие пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла Бе­ло­е­зер­ско­го 

Пре­по­доб­ный Ки­рилл, в ми­ру Кос­ма, сын бла­го­род­ных и бо­га­тых моск­ви­чей, в дет­стве по­лу­чил при­лич­ное вос­пи­та­ние. Остав­шись в юных ле­тах си­ро­той, он, по по­ру­че­нию ро­ди­те­лей, жил у род­ствен­ни­ка сво­е­го, бо­яри­на Ти­мо­фея Ва­си­лье­ви­ча Ве­лья­ми­но­ва, околь­ни­че­го при дво­ре у кня­зя Ди­мит­рия Дон­ско­го. За ти­хий нрав и доб­рую жизнь бо­ярин лю­бил Кос­му и по­ру­чил ему при­смотр за хо­зяй­ством и за слу­га­ми сво­е­го до­ма. Юно­ше от­кры­ва­лось бли­ста­тель­ное поп­ри­ще свет­ской служ­бы, но он стре­мил­ся к по­движ­ни­че­ству. Он не от­кры­вал рас­по­ло­же­ния сво­е­го бла­го­де­тель­но­му род­ствен­ни­ку, по­то­му что уве­рен был в несо­гла­сии Ти­мо­фея с его же­ла­ни­я­ми, и тай­но мо­лил­ся Гос­по­ду. И вот при­шел в дом бо­яри­на пре­по­доб­ный Сте­фан Махри­щский († 1406; па­мять 14/27 июля), при­быв­ший в Моск­ву по де­лам оби­те­ли. Кос­ма от­крыл ему ду­шу свою. И пре­по­доб­ный Сте­фан, про­ви­дя в юно­ше бу­ду­ще­го по­движ­ни­ка, скло­нил бо­яри­на до то­го, что тот со­гла­сил­ся с же­ла­ни­ем его серд­ца слу­жить еди­но­му Гос­по­ду.

Кос­ма раз­дал все свое иму­ще­ство ни­щим, по­сле че­го игу­мен Сте­фан при­вел его в оби­тель Си­мо­нов­скую, толь­ко что ос­но­ван­ную на но­вом ме­сте ар­хи­манд­ри­том Фе­о­до­ром († 1395; па­мять 28 но­яб­ря/11 де­каб­ря), пле­мян­ни­ком пре­по­доб­но­го Сер­гия. Св. Фе­о­дор с ра­до­стью при­нял Кос­му, об­лек его в ино­че­ский об­раз с име­нем Ки­рилл и по­ру­чил его по­движ­ни­ку Ми­ха­и­лу, впо­след­ствии епи­ско­пу Смо­лен­ско­му. Под ру­ко­вод­ством стар­ца юный инок со всей рев­но­стью всту­пил в по­двиг ино­че­ства. Но­чью ста­рец чи­тал Псал­тирь, а Ки­рилл по его при­ка­за­нию клал по­кло­ны, а по пер­во­му уда­ру ко­ло­ко­ла шел к утре­ни и преж­де всех яв­лял­ся в цер­ковь. Он ста­рал­ся при непре­стан­ном по­слу­ша­нии во всем под­ра­жать стар­цу и про­сил его поз­во­лить вку­шать пи­щу толь­ко через два или три дня, но опыт­ный на­став­ник ве­лел ему раз­де­лять тра­пе­зу вме­сте с бра­ти­ей, хо­тя и не до сы­то­сти. Ки­рилл по­слу­шал­ся стар­ца, но так ма­ло вку­шал, что ед­ва хо­дил. Ар­хи­манд­рит на­зна­чил ему по­слу­ша­ние в хлебне, и он сам но­сил во­ду, ру­бил дро­ва и, раз­но­ся теп­лые хле­бы бра­тии, при­ни­мал вме­сто них теп­лые се­бе мо­лит­вы. По вре­ме­нам пре­по­доб­ный Сер­гий при­хо­дил в оби­тель Си­мо­нов­скую для по­се­ще­ния пле­мян­ни­ка сво­е­го Фе­о­до­ра, но преж­де всех ис­кал он Ки­рил­ла в хлебне и дол­гое вре­мя бе­се­до­вал с ним о поль­зе ду­шев­ной. Изум­ля­лись все бра­тия: ка­ким об­ра­зом ве­ли­кий Сер­гий, оста­вив на­сто­я­те­ля и всех ино­ков, за­ни­мал­ся од­ним лишь Ки­рил­лом, но не за­ви­до­ва­ли юно­ше, зная его доб­ро­де­тель. Из хлеб­ни пе­ре­шел он, по во­ле на­сто­я­те­ля, в по­вар­ню, то­пил пе­чи и, смот­ря на пы­ла­ю­щий огонь, го­во­рил сам се­бе: «Смот­ри, Ки­рилл, не по­пасть бы те­бе в веч­ный огонь». Эти сми­рен­ные тру­ды Ки­рил­ла про­дол­жа­лись де­вять лет; и стя­жал он та­кое уми­ле­ние, что не мог без слез вку­шать и хле­ба. Об­щее ува­же­ние от бра­тии сму­ща­ло его и он стал юрод­ство­вать, чтобы из­бе­жать по­че­та. В на­ка­за­ние за на­ру­ше­ние бла­го­чи­ния на­сто­я­тель на­зна­чил ему в пи­щу толь­ко хлеб и во­ду дней на со­рок; Ки­рилл с ра­до­стью вы­пол­нил это на­зна­че­ние. Как, од­на­ко, ни та­ил свою ду­хов­ность прп. Ки­рилл, опыт­ные стар­цы по­ни­ма­ли его и про­тив его во­ли за­ста­ви­ли при­нять сан иеро­мо­на­ха. И тут на­ча­лась но­вая для него служ­ба: стро­го ис­пол­няя чре­ды свя­щен­но­слу­же­ния, не остав­лял он и преж­них мо­на­стыр­ских ра­бот в хлебне и по­варне.

Вско­ре ар­хи­манд­рит Фе­о­дор был из­бран епи­ско­пом в Ро­сто­ве, а на его ме­сто в Си­мо­нов воз­ве­ли пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла, не вни­мая его сле­зам и от­ри­ца­нию. Это бы­ло в 1390 го­ду. Но прп. Ки­рилл, те­перь уже ар­хи­манд­рит, не из­ме­нил об­ра­за жиз­ни и в сво­бод­ное вре­мя вы­хо­дил на ра­бо­ту вме­сте с по­слуш­ни­ка­ми. Бо­га­тые и знат­ные лю­ди ста­ли по­се­щать пре­по­доб­но­го, чтобы слу­шать его на­став­ле­ния. Это сму­ща­ло сми­рен­ный дух свя­то­го, и он, как ни упра­ши­ва­ли бра­тия, не остал­ся на­сто­я­те­лем, а за­тво­рил­ся в сво­ей преж­ней кел­лии. Но и здесь ча­стые по­се­ти­те­ли бес­по­ко­и­ли пре­по­доб­но­го, и он пе­ре­шел на ста­рое Си­мо­но­во. Ду­ша пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла устре­ми­лась к без­мол­вию, и он мо­лил Ма­терь Бо­жию ука­зать ему ме­сто, по­лез­ное для спа­се­ния. Од­на­жды но­чью, чи­тая, как все­гда, ака­фист пред ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри Оди­гит­рия, он услы­шал го­лос: «Иди на Бе­ло­озе­ро, там те­бе ме­сто». Вме­сте с тем за­бли­стал свет, и из окон­ца Ки­рилл уви­дел на даль­нем се­ве­ре оза­рен­ное ме­сто. Услы­шав от дру­га сво­е­го Фе­ра­пон­та (па­мять 27 мая/9 июня), ка­ко­ва стра­на Бе­ло­зер­ская, он с той же ико­ной Бо­го­ма­те­ри от­пра­вил­ся на Бе­ло­озе­ро в со­п­ро­во­жде­нии дру­га.

В Бе­ло­зер­ской сто­роне, то­гда глу­хой и ма­ло­люд­ной, дол­го хо­ди­ли стран­ни­ки и взо­шли на го­ру Мя­у­ру. Это са­мая вы­со­кая го­ра в окрест­но­сти Бе­ло­зер­ской. По­дош­ву ее омы­ва­ют вол­ны озе­ра Си­вер­ско­го. Ле­са, лу­га, во­ды со­еди­ни­лись здесь на огром­ном про­стран­стве и об­ра­зо­ва­ли од­но из пре­крас­ней­ших мест Рос­сии. С од­ной сто­ро­ны Шекс­на раз­ли­ва­ет­ся из­ви­ли­на­ми по лу­гам необо­зри­мым, с дру­гой – несколь­ко си­них озер раз­бро­са­но сре­ди гу­стых ле­сов. Здесь прп. Ки­рилл уви­дел то ме­сто, ко­то­рое в ви­де­нии на­зна­че­но бы­ло для его пре­бы­ва­ния, и пал бла­го­дар­ной ду­шой пред Пре­чи­стой. Сой­дя с го­ры на пло­щадь, окру­жен­ную ле­сом, по­ста­вил он крест, а вбли­зи его пу­стын­ни­ки вы­ко­па­ли зем­лян­ку. Пре­по­доб­ный Фе­ра­понт вско­ре уда­лил­ся в дру­гое ме­сто, и пре­по­доб­ный Ки­рилл не один год в оди­но­че­стве под­ви­зал­ся в под­зем­ной кел­лии. Од­на­жды свя­той Ки­рилл, то­ми­мый стран­ным сном, лег уснуть под сос­ной, но ед­ва он за­крыл гла­за, как услы­шал го­лос: «Бе­ги, Ки­рилл!» Толь­ко успел пре­по­доб­ный Ки­рилл от­ско­чить, как сос­на рух­ну­ла. Из этой сос­ны по­движ­ник сде­лал крест. Прп. Ки­рилл мо­лил­ся по­том, чтобы Гос­подь от­нял от него тяж­кий сон, и с то­го вре­ме­ни мог он по несколь­ко су­ток оста­вать­ся без сна. В дру­гой раз пре­по­доб­ный Ки­рилл чуть не по­гиб от пла­ме­ни и ды­ма, ко­гда рас­чи­щал лес, но Бог хра­нил Сво­е­го угод­ни­ка. Один кре­стья­нин пы­тал­ся под­жечь кел­лию пре­по­доб­но­го. Не раз он под­хо­дил к кел­лии, чтобы вы­пол­нить свой умы­сел; он под­ло­жил огонь, но огонь по­гас. То­гда со сле­за­ми рас­ка­я­ния ис­по­ве­дал он грех свой прп. Ки­рил­лу и по его прось­бе по­стри­жен был в мо­на­ше­ство.

Вско­ре из Си­мо­но­вой оби­те­ли к пре­по­доб­но­му при­шли лю­би­мые им ино­ки Зе­ве­дей и Ди­о­ни­сий, а за­тем На­фа­наил, впо­след­ствии ке­ларь оби­те­ли. Мно­гие ста­ли при­хо­дить к пре­по­доб­но­му и про­сить удо­сто­ить их ино­че­ства. Свя­той ста­рец по­нял, что вре­мя его без­мол­вия кон­чи­лось.

В 1397 г. он по­стро­ил храм в честь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

Ко­гда в окрест­но­сти рас­про­стра­ни­лась мол­ва, что при­шед­ший из Моск­вы ар­хи­манд­рит Ки­рилл устра­и­ва­ет в пу­стыне мо­на­стырь, то бо­яри­ну Фе­о­до­ру при­шло на мысль, что, вер­но, ар­хи­манд­рит при­нес с со­бой мно­го де­нег, и он по­слал слуг сво­их огра­бить Ки­рил­ла. Но две но­чи сря­ду под­хо­ди­ли те к оби­те­ли и ви­де­ли во­круг оби­те­ли рат­ных лю­дей. Фе­о­дор по­ду­мал, что, вер­но, при­шел кто-ни­будь из мос­ков­ских вель­мож к Ки­рил­лу, и по­слал узнать, кто та­кой при­шел. Ему от­ве­ча­ли, что бо­лее неде­ли, как ни­ко­го из по­сто­рон­них не бы­ло в оби­те­ли. То­гда Фе­о­дор при­шел в чув­ство и, по­се­тив оби­тель, со сле­за­ми ис­по­ве­дал Ки­рил­лу грех свой. Пре­по­доб­ный ска­зал ему: «Будь уве­рен, сын мой Фе­о­дор, что ни­че­го нет у ме­ня, кро­ме одеж­ды, ко­то­рую ви­дишь на мне, и нес­коль­ких книг». Бо­ярин с то­го вре­ме­ни стал бла­го­го­вей­но ува­жать Ки­рил­ла и каж­дый раз, как толь­ко при­хо­дил у нему, при­но­сил ры­бу или что-ни­будь дру­гое. По­сле то­го при­шел к нему мол­чаль­ник Иг­на­тий, муж вы­со­кой доб­ро­де­те­ли; в те­че­ние 30 лет жиз­ни в оби­те­ли Ки­рил­ло­вой он был по­сле Ки­рил­ла пер­вым при­ме­ром по­движ­ни­че­ства. Он ни­ко­гда не ло­жил­ся для сна и за­сы­пал стоя, при­сло­нясь к стене; ни­ще­та и нес­тя­жа­тель­ность его до­стиг­ли выс­шей сте­пе­ни.

Ко­гда в оби­те­ли Ки­рил­ло­вой умно­жи­лось чис­ло бра­тий, пре­по­доб­ный дал для нее устав об­ще­жи­тия и освя­щал его при­ме­ром сво­ей жиз­ни. В церк­ви ни­кто не смел бе­се­до­вать и ни­кто не дол­жен был вы­хо­дить из нее преж­де окон­ча­ния служ­бы; к Свя­то­му Еван­ге­лию под­хо­ди­ли по стар­шин­ству. За тра­пе­зу са­ди­лись так­же каж­дый на сво­ем ме­сте, и в тра­пе­зе бы­ла ти­ши­на; в пи­щу пред­ла­га­лись толь­ко три ку­ша­нья. Весь­ма стро­го за­по­ве­дал пре­по­доб­ный, чтобы ни при нем, ни по­сле него хмель­ных на­пит­ков не толь­ко не пи­ли, но и не дер­жа­ли в оби­те­ли. Из тра­пезы каж­дый мол­ча шел в свою кел­лию, не за­хо­дя к дру­го­му. Ни­кто не смел по­лу­чать ни пи­сем, ни по­дар­ков, по­ми­мо пре­по­доб­но­го – к нему при­но­си­ли нерас­пе­ча­тан­ные пись­ма; без его бла­го­сло­ве­ния и не пи­са­ли пи­сем. День­ги хра­ни­лись в мо­на­стыр­ской казне, и ни у ко­го не бы­ло ни­ка­кой соб­ствен­но­сти, да­же пить во­ду хо­ди­ли в тра­пе­зу. В кел­лии же ни­че­го не дер­жа­ли, кро­ме икон и книг, и она ни­ко­гда не за­пи­ра­лась. Ино­ки ста­ра­лись один пе­ред дру­гим яв­лять­ся как мож­но рань­ше к служ­бе Бо­жи­ей и на мо­на­стыр­ские ра­бо­ты, под­ви­за­ясь не для лю­дей, а для Гос­по­да. Ко­гда слу­чал­ся недо­ста­ток в хле­бе и бра­тия по­нуж­да­ли на­сто­я­те­ля по­слать за хле­бом к хри­сто­люб­цам, пре­по­доб­ный от­ве­чал: «Бог и Пре­чи­стая Бо­го­ма­терь не за­бу­дут нас, ина­че за­чем и жить нам на зем­ле?» И не доз­во­лял до­ку­чать ми­ря­нам прось­ба­ми о по­да­я­нии. У него был уче­ник, по име­ни Ан­то­ний, опыт­ный в де­лах ду­хов­ных и жи­тей­ских; его по­сы­лал он од­на­жды в год за­ку­пить все нуж­ное для мо­на­сты­ря, в про­чее же вре­мя ни­кто не вы­хо­дил из оби­те­ли, а ес­ли при­сы­ла­лась ка­кая-ли­бо ми­ло­сты­ня, с лю­бо­вью ее при­ни­ма­ли как дар Бо­жий.

В по­след­ние го­ды пре­по­доб­но­го бо­ярин Ро­ман, каж­дый год при­сы­лав­ший по 50 мер ржи, взду­мал обес­пе­чить оби­тель се­лом и при­слал на него дарст­вен­ную гра­мо­ту. Но пре­по­доб­ный, по­лу­чив гра­мо­ту, рас­су­дил так: ес­ли ста­нем иметь се­ла, из то­го вый­дут за­бо­ты для бра­тии о зем­ном; явят­ся по­се­лен­цы и ряд­ни­ки, без­мол­вие ино­чес­кое на­ру­шит­ся. По­то­му бла­го­тво­ри­те­лю по­слан был та­кой от­вет: «Те­бе угод­но, че­ло­век Бо­жий, дать се­ло в дом Бо­го­ма­те­ри на про­пи­та­ние бра­тии. Но вме­сто 50 мер ржи, ко­то­рые ты да­вал каж­дый год, от­пус­кай нам 100, ес­ли мо­жешь, мы бу­дем до­воль­ны тем, а се­ла­ми вла­дей сам, ибо для бра­тии они не по­лез­ны».

Пре­по­доб­ный до то­го был про­ник­нут лю­бо­вью к Гос­по­ду, что при слу­же­нии ли­тур­гии и во вре­мя чте­ний цер­ков­ных не мог удер­жи­вать­ся от бла­го­го­вей­ных слез; осо­бен­но же ли­лись они у него во вре­мя ке­лей­но­го пра­ви­ла.

Крот­кий, сми­рен­ный, про­во­дя всю жизнь «в сле­зах и воз­ды­ха­ни­ях, бде­ни­ях же и мо­лит­вах» «и в воз­дер­жа­нии при­леж­ном», пре­по­доб­ный еще при жиз­ни прос­ла­вил­ся да­ром про­зор­ли­во­сти и чу­дес. Некто Фе­о­дор по­сту­пил в чис­ло бра­тии, но спу­стя несколь­ко вре­ме­ни враг че­ло­ве­че­ский вну­шил ему та­кую нена­висть к свя­то­му Ки­рил­лу, что тот не толь­ко не мог ви­деть его, но да­же слы­шать его го­ло­са. Сму­ща­е­мый по­мыс­ла­ми, при­шел он к стро­го­му стар­цу Иг­на­тию мол­чаль­ни­ку ис­по­ве­дать ему тяж­кое со­сто­я­ние сво­е­го ду­ха: что по нена­ви­сти к прп. Ки­рил­лу хо­чет оста­вить оби­тель. Иг­на­тий несколь­ко его уте­шил и укре­пил мо­лит­вой, убе­див остать­ся на ис­пы­та­ние еще на один год; но год ми­но­вал, а нена­висть не угас­ла. Фе­о­дор ре­шил­ся от­крыть свой тай­ный по­мысл са­мо­му Ки­рил­лу, но, взо­шед­ши в его кел­лию, усты­дил­ся его се­ди­ны и ни­че­го не мог вы­го­во­рить. Ко­гда уже хо­тел он вый­ти из кел­лии, про­зор­ли­вый ста­рец сам на­чал го­во­рить о нена­ви­сти, ка­кую пи­тал к нему Фе­о­дор. Тер­за­е­мый со­ве­стью инок при­пал к его но­гам и мо­лил про­стить ему со­гре­ше­ние, но свя­той с кро­то­стью от­ве­чал: «Не скор­би, брат мой, все обо мне со­блаз­ни­лись; ты один по­знал ис­ти­ну и все мое недо­сто­ин­ство, я – точ­но греш­ный и непот­реб­ный». Он от­пу­стил его с ми­ром, обе­щая, что впредь уже не на­па­дет на него та­кое ис­ку­ше­ние, и с тех пор Фе­о­дор пре­бы­вал в со­вер­шен­ной люб­ви у ве­ли­ко­го ав­вы.

В оби­тель при­нес­ли че­ло­ве­ка, одер­жи­мо­го тяж­кой бо­лез­нью, ко­то­рый толь­ко про­сил, чтобы его по­стриг­ли пе­ред смер­тью. Пре­по­доб­ный и об­лек его в ино­чес­кий об­раз с име­нем Дал­мат. Через несколь­ко дней стал он кон­чать­ся и про­сил при­об­ще­ния Свя­тых Та­ин, но свя­щен­ник за­мед­лил со­вер­ше­ни­ем ли­тур­гии, и ко­гда при­нес Свя­тые Да­ры в кел­лию, бо­ля­щий уже скон­чал­ся. Сму­щен­ный иерей по­спе­шил ска­зать о том пре­по­доб­но­му, ко­то­рый весь­ма огор­чил­ся. То­гда свя­той Ки­рилл ско­ро за­тво­рил окон­це сво­ей кел­лии и стал на мо­лит­ву. Немно­го спу­стя при­шел ке­лей­ник, слу­жив­ший Дал­ма­ту, и, по­сту­чав в окон­це, ска­зал бла­жен­но­му, что Дал­мат жив еще и про­сит при­ча­стить­ся. Немед­лен­но по­слал прп. Ки­рилл за свя­щен­ни­ком, чтобы при­об­щить бра­та. И хо­тя тот был уве­рен, что уже умер Дал­мат, од­на­ко, ис­пол­няя во­лю ав­вы, по­шел. Но сколь­ко ве­ли­ко бы­ло его удив­ле­ние, ко­гда уви­дел Дал­ма­та, си­дя­ще­го на по­сте­ли. Как толь­ко он при­об­щил­ся Свя­тых Та­ин, стал про­щать­ся со всей бра­ти­ей и ти­хо ото­шел ко Гос­по­ду.

Не до­ста­ло од­на­жды ви­на для цер­ков­ной служ­бы, а нуж­но бы­ло со­вер­шать ли­тур­гию. Свя­щен­ник при­шел ска­зать о том свя­то­му Ки­рил­лу, и он спро­сил по­но­ма­ря Ни­фон­та: дей­стви­тель­но ли нет ви­на. Услы­шав­ши же от него, что нет, как бы со­мне­ва­ясь, ве­лел при­не­сти тот со­суд, в ко­то­ром все­гда бы­ло ви­но. По­ви­но­вал­ся Ни­фонт и с изум­ле­ни­ем при­нес со­суд, до то­го пре­ис­пол­нен­ный ви­на, что оно да­же из­ли­ва­лось, и дол­гое вре­мя не оску­де­ва­ло ви­но в со­су­де, как неко­гда елей у вдо­ви­цы, по сло­ву про­ро­ка Илии.

По­доб­ным об­ра­зом во вре­мя го­ло­да умно­жил­ся за­пас хле­ба, так что и са­мые хлеб­ни­ки ура­зу­ме­ли быв­шее чу­до. «Ки­рилл, умно­жив­ший ви­но для ли­тур­гии, умно­жал и хле­бы для про­пи­та­ния глад­ных, по­мо­щию Бо­го­ма­те­ри», – го­во­ри­ли они, и так про­дол­жа­лось до но­во­го хле­ба.

Уче­ни­ки пре­по­доб­но­го ло­ви­ли по во­ле его ры­бу на озе­ре. Под­ня­лась страш­ная бу­ря, вол­ны пе­ре­бе­га­ли через лод­ку, смерть го­то­ва бы­ла по­гло­тить всех. Сто­яв­ший на бе­ре­гу по­бе­жал ска­зать пре­по­доб­но­му об опас­но­сти. Он, взяв в ру­ки крест, по­спеш­но при­шел на бе­рег и, осе­нив св. кре­стом озе­ро, успо­ко­ил вол­ны. Слу­чил­ся по­жар в оби­те­ли, и бра­тия не мог­ли по­га­сить его, но свя­той стал со крес­том пря­мо про­тив ог­ня, воз­нес к Бо­гу мо­лит­вы, и огонь, как бы усты­див­шись его мо­литв, вне­зап­но угас.

При­бли­жа­ясь к бла­жен­ной кон­чине, пре­по­доб­ный при­звал к се­бе всю бра­тию, на­зна­чил уче­ни­ка Ин­но­кен­тия в игу­ме­на и стро­го за­по­ве­дал не на­ру­шать уста­ва его. По­ру­чив за­тем оби­тель по­кро­ви­тель­ству Бе­ло­зер­ско­го кня­зя Ан­дрея, при­ба­вил, что «ес­ли кто не за­хо­чет жить по мо­е­му пре­да­нию и не станет слу­шать игу­ме­на, ве­ли, го­су­дарь, вы­слать тех из мо­на­сты­ря». Трид­ца­ти лет был по­стри­жен прп. Ки­рилл в Си­мо­но­ве мо­на­сты­ре и про­жил там трид­цать лет, при­шед­ши на ме­сто сие уже ше­сти­де­ся­ти­лет­ним, про­жил еще трид­цать лет в но­вой оби­те­ли сей, до­ко­ле не до­стиг пол­но­го чис­ла лет де­вя­но­ста. От дол­гих сто­я­ний и ста­ро­сти но­ги пре­по­доб­но­го в по­след­нее вре­мя его ослаб­ли, и он в по­след­ние дни си­дя со­вер­шал ке­лей­ное пра­ви­ло. В день Св.Тро­и­цы со­вер­шил он по­след­нее бо­го­слу­же­ние свое. И по­след­нее сло­во его бы­ло к пла­кав­шим бра­ти­ям: «Не скор­би­те о мо­ем от­ше­ствии. Ес­ли по­лу­чу дерз­но­ве­ние и труд мой уго­ден бу­дет Гос­по­ду, то не толь­ко не оску­де­ет оби­тель моя, но еще боль­ше расп­ро­стра­нит­ся по от­ше­ствии мо­ем, толь­ко лю­бовь имей­те меж­ду со­бою». Он мир­но по­чил на 90 го­ду сво­ей жиз­ни 9 июня 1427 го­да.

Неза­дол­го до кон­чи­ны пре­по­доб­но­го был тяж­ко бо­лен инок Со­си­патр. Брат его Хри­сто­фор по­спе­шил к пре­по­доб­но­му Ки­рил­лу воз­ве­стить, что Со­си­патр уже уми­ра­ет, но пре­по­доб­ный, улыб­нув­шись, от­ве­чал: «По­верь мне, ча­до Хрис­то­фор, что ни один из вас преж­де ме­ня не умрет; по­сле же мо­е­го от­ше­ствия мно­гие из вас пой­дут вслед за мною». И дей­стви­тель­но, Со­си­патр вы­здо­ро­вел; но по смер­ти пре­по­доб­но­го ис­пол­ни­лось пред­смерт­ное про­ро­че­ство его о бра­тии. Не про­шло и од­но­го го­да по­сле его кон­чи­ны, как из 53 че­ло­ве­ка бра­тии пе­ре­се­ли­лось из здеш­ней жиз­ни бо­лее 30. Остав­шим­ся пре­по­доб­ный ча­сто яв­ля­ет­ся во сне с под­держ­кой и на­став­ле­ни­ем.

Еще при жиз­ни пре­по­доб­но­го уче­ник его Фе­о­до­сий пе­ре­ска­зал ему же­ла­ние од­но­го бо­яри­на дать се­ло мо­на­сты­рю и услы­шал от пре­по­доб­но­го от­вет: «При жиз­ни мо­ей не же­лаю сел, по смер­ти же мо­ей де­лай­те, как хо­ти­те». Фе­о­до­сий по­ду­мал, что это ска­зал огор­чен­ный ста­рец, и оскор­бил­ся тем; по­сле же стал скор­беть, что на­влек на се­бя неудо­воль­ствие свя­то­го. Пре­по­доб­ный явил­ся Мар­ти­ни­а­ну и ска­зал: «Ска­жи бра­ту Фе­о­до­сию, чтобы не скор­бел: я про­тив него ни­че­го не имею». Не тро­га­тель­но ли это сви­де­тель­ство снис­хо­ди­тель­ной люб­ви пре­по­доб­но­го да­же за пред­ела­ми гро­ба?..

Свя­тые мо­щи угод­ни­ка Бо­жия по­чи­ва­ют под спу­дом в оби­те­ли его меж­ду Успен­ским со­бо­ром и цер­ко­вью во имя его. На иконе, пи­сан­ной в 1424 го­ду пре­по­доб­ным Ди­о­ни­си­ем Глу­шиц­ким († 1437; па­мять 1/14 июня), пре­по­доб­ный Ки­рилл изо­бра­жен в рост, в стар­че­ских ле­тах, с от­кры­той го­ло­вой, с ли­цом за­дум­чи­вым, с ру­ка­ми, сло­жен­ны­ми на пер­сях, в ман­тии и ана­ла­ве. Кро­ме то­го, по­сле него со­хра­ни­лась под­лин­ная ду­хов­ная гра­мо­та, пи­сан­ная на столб­це обык­но­вен­ной бу­ма­ги мел­ким, чет­ким и кра­си­вым по­чер­ком. Из чис­ла ру­ко­пи­сей, пи­сан­ных са­мим пре­по­доб­ным, за­ме­ча­тель­на од­на с объ­яс­не­ни­я­ми раз­ным яв­ле­ни­ям при­ро­ды, взя­ты­ми из древне­го есте­ство­ис­пы­та­те­ля Га­ле­на. Здесь есть ста­тьи о мо­рях, о об­ла­ках, гро­ме, мол­нии и па­да­ю­щих звез­дах. Эти­ми све­де­ни­я­ми бла­жен­ный поль­зо­вал­ся для то­го, чтобы раз­го­нять пред­рас­суд­ки на­род­ные о яв­ле­ни­ях при­ро­ды и по­ка­зы­вать ис­тин­ное зна­че­ние этих яв­ле­ний. К объ­яс­не­ни­ям Га­ле­на здесь при­бав­ле­ны и свои за­ме­ча­ния. На­при­мер, о па­да­ю­щих звез­дах ска­за­но: «О па­да­ю­щих звез­дах од­ни го­во­рят, что это па­да­ют звез­ды, а дру­гие, что это злые мы­тар­ства. Но это и не звез­ды, и не мы­тар­ства, а от­де­ле­ние небес­но­го ог­ня; несколь­ко нис­хо­дят они вниз, рас­тап­ли­ва­ют­ся и опять сли­ва­ют­ся в воз­ду­хе. По­то­му ни­кто не ви­дал их на зем­ле, но все­гда сли­ва­ют­ся и рас­сы­па­ют­ся они в воз­ду­хе; звез­ды ни­ко­гда не па­да­ют, толь­ко в при­ше­ствие Хри­сто­во. То­гда небе­са со­вьют­ся и па­дут звез­ды; рав­но и ду­хи мы­тарств то­гда пой­дут в огонь веч­ный».

Осо­бен­ны­ми об­раз­ца­ми ду­хов­но­го на­став­ни­че­ства и ру­ко­вод­ства, люб­ви, ми­ро­лю­бия и уте­ше­ния яв­ля­ют­ся до­шед­шие до нас три по­сла­ния пре­по­доб­но­го рус­ским кня­зьям. Они от­ли­ча­ют­ся про­сто­тою из­ло­же­ния и ис­крен­но­стью бла­го­че­сти­вой ду­ши, глу­бо­ко на­зи­да­тель­ны.

В по­сла­нии к ве­ли­ко­му кня­зю Ва­си­лию св. ав­ва пи­шет: «Чем бо­лее свя­тые приб­ли­жа­ют­ся к Бо­гу лю­бо­вию, тем бо­лее ви­дят се­бя греш­ны­ми. Ты, го­су­дарь, при­об­ре­та­ешь се­бе ве­ли­кую поль­зу ду­шев­ную сми­ре­ни­ем сво­им, тем, что по­сы­ла­ешь ко мне греш­но­му, ни­ще­му, страст­но­му и недо­стой­но­му с прось­бою о мо­лит­вах... Я, греш­ный, с бра­ти­ей сво­ей рад, сколь­ко си­лы бу­дет, мо­лить Бо­га о те­бе, на­шем го­су­да­ре. Но ра­ди Бо­га будь и сам вни­ма­те­лен к се­бе и ко все­му кня­же­нию, на ко­то­ром Дух Свя­тый по­ста­вил те­бя па­сти лю­дей, ис­куп­лен­ных кро­вию Хри­сто­вою. Чем боль­шей удо­сто­ен ты вла­сти, тем бо­лее стро­го­му под­ле­жишь от­ве­ту. Воз­дай Бла­го­де­те­лю долг твой хра­не­ни­ем свя­тых за­по­ве­дей Его и укло­не­ни­ем от пу­тей, ве­ду­щие к по­ги­бе­ли. Ни­ка­кая власть, ни цар­ская, ни кня­же­ская, не мо­жет из­ба­вить нас от нели­це­мер­но­го су­да Бо­жия; а ес­ли бу­дешь лю­бить ближ­не­го, как се­бя, ес­ли уте­шишь ду­ши скорб­ные и огор­чен­ные, это мно­го по­мо­жет те­бе, го­су­дарь, на Страш­ном и пра­вед­ном су­де Хри­сто­вом. Апо­стол Па­вел, уче­ник Хри­стов, пи­шет: “Аще имам ве­ру го­ры пре­став­ля­ти и аще имам раз­да­ти все име­ние свое, люб­ве же не имам, ни­что­же поль­за ми есть”. Лю­би же бра­тию твою и всех хри­сти­ан, и твоя ве­ра в Бо­га и ми­ло­сты­ня ни­щим угод­ны бу­дут Гос­по­ду».

В по­сла­нии к кня­зю Ан­дрею Ди­мит­ри­е­ви­чу Мо­жай­ско­му, с вос­тор­гом вспо­ми­ная о чу­дес­ном из­бав­ле­нии Рос­сии от Тох­та­мы­ша, пи­шет, с ка­ки­ми рас­по­ло­же­ни­я­ми над­ле­жит быть по­сле та­ко­го бла­го­де­я­ния. «Ты вла­сте­лин, – пи­шет пре­по­доб­ный, – в тво­ей вот­чине по­став­лен­ный Бо­гом удер­жи­вать лю­дей от ли­хо­го обы­чая; смот­ри же, го­су­дарь, чтобы су­ди­ли суд пра­вед­но, как пред Бо­гом, ни кри­вя; чтобы не был под­ло­гов и по­кло­нов; судьи не бра­ли бы по­дар­ков, а до­воль­ство­ва­лись сво­им уроч­ным да­я­ни­ем... На­блю­дай, го­су­дарь, чтобы не бы­ло в тво­ей об­ла­сти корчм – от них ве­ли­кая па­гу­ба лю­дям: кре­стьяне про­пи­ва­ют­ся, а ду­ши их гиб­нут... Так­же пусть не бу­дет у те­бя та­мо­жен­ных сбо­ров – это день­ги непра­вед­ные; где есть пе­ре­воз, го­су­дарь, сле­ду­ет да­вать за труд. Пусть не бу­дет в тво­ей вот­чине ни раз­боя, ни во­ров­ства. Ес­ли не уй­мут­ся от зло­го де­ла, ве­ли на­ка­зать, кто че­го сто­ит. Уни­май под­чи­нен­ных тво­их от сквер­ных слов и бра­ни – все это гне­вит Бо­га. Ес­ли не пот­щишь­ся упра­вить всем тем, взы­щет­ся на те­бе, по­то­му что ты вла­сте­лин над все­ми людь­ми, пос­тав­лен­ный Бо­гом. Не ле­нись сам да­вать упра­ву кре­стья­нам: это вме­нит­ся те­бе вы­ше по­та и мо­лит­вы. Удер­жи­вай­тесь от пьян­ства. По­да­вай­те по си­ле ми­ло­сты­ню. Вы не мо­же­те по­стить­ся и мо­лить­ся – ле­ни­тесь. Пусть же ми­ло­сты­ня вос­пол­нит недо­стат­ки ва­ши. При­ка­зы­вай­те петь мо­леб­ны по церк­вам Спа­си­те­лю и Ма­те­ри Бо­жи­ей, За­ступ­ни­це хри­сти­ан, и са­ми не ле­ни­тесь хо­дить в цер­ковь. В церк­ви стой­те со стра­хом и тре­пе­том, пред­став­ляя се­бе, что сто­и­те вы как на небе. Цер­ковь – зем­ное небо, в ней со­вер­ша­ют­ся Та­ин­ства Хри­сто­вы. Бе­ре­ги се­бя, го­су­дарь, стоя в церк­ви, не тво­ри бе­сед и не го­во­ри празд­ных слов; ес­ли уви­дишь, что бе­се­ду­ет в церк­ви кто-ни­будь из бо­яр или про­стых лю­дей, за­пре­щай им то, ибо все это гне­вит Бо­га».

Зве­ни­го­род­ско­го кня­зя Юрия Ди­мит­ри­е­ви­ча пре­по­доб­ный уте­шал в скор­би о бо­лев­шей су­пру­ге. И вме­сте пи­сал: «Из­ве­щаю те­бя на­пе­ред, что нель­зя те­бе ви­деть нас: остав­лю мо­на­стырь и уй­ду, ку­да Бог на­ста­вит. Вы ду­ма­е­те, что я тут доб­рый, свя­той че­ло­век. Нет, ис­тин­но я всех греш­нее и несчаст­нее и ис­пол­нен смра­да. Не удив­ляй­тесь се­му, князь Юрий: слы­шу, что ты сам чи­та­ешь и зна­ешь Св. Пи­са­ние и по­ни­ма­ешь, ка­кой вред про­ис­хо­дит от че­ло­ве­че­ской хва­лы, осо­бен­но для нас, сла­бых».

Пре­по­доб­ный Ки­рилл лю­бил ду­хов­ное про­све­ще­ние, сам тру­дил­ся в спи­сы­ва­нии книг и при­вил эту лю­бовь сво­им уче­ни­кам. В XVI ве­ке ни од­на из оби­те­лей рус­ских не бы­ла так бо­га­та ру­ко­пи­ся­ми, как Ки­рил­ло­ва. По опи­си 1635 го­да в ней хра­ни­лось до 2092 ру­ко­пи­сей.

Оби­тель пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла во мно­гих ак­тах на­зы­ва­ет­ся Лав­рою. На­руж­ный вид ее по­до­бен укреп­лен­но­му го­ро­ду: вы­со­кая трехъ­ярус­ная огра­да с боль­ши­ми баш­ня­ми, не счи­тая ма­лых, окру­жа­ет мо­на­стырь, раз­де­лен­ный на несколь­ко час­тей; од­на их них, за­клю­ча­ю­щая в се­бе тот холм, в ко­то­ром бы­ла зем­лян­ка пре­по­доб­но­го, на­зы­ва­ет­ся Ива­нов­ским мо­на­сты­рем.

Об­ще­рус­ское по­чи­та­ние пре­по­доб­но­го на­ча­лось не позд­нее 1447–1448 го­дов. Жи­тие свя­то­го Ки­рил­ла бы­ло на­пи­са­но по по­ру­че­нию мит­ро­по­ли­та Фе­о­до­сия и ве­ли­ко­го кня­зя Ва­си­лия Ва­си­лье­ви­ча иеро­мо­на­хом Па­хо­ми­ем Ло­го­фе­том, ко­то­рый при­был в Ки­рил­лов мо­на­стырь в 1462 го­ду и за­стал мно­гих оче­вид­цев пре­по­доб­но­го Ки­рил­ла, в том чис­ле и пре­по­доб­но­го Мар­ти­ни­а­на († 1483; па­мять 12/25 ян­ва­ря), управ­ляв­ше­го то­гда Фе­ра­пон­то­вым мо­на­сты­рем.