Свя­щен­но­му­че­ник Иоанн Ка­ла­бу­хов и ис­по­вед­ник Иоанн Лет­ни­ков

Свя­щен­но­му­че­ник Иоанн (Иван Лу­кич Ка­ла­бу­хов) ро­дил­ся 13 но­яб­ря 1873 го­да в де­ревне Тол­би­но Ха­тун­ской во­ло­сти Сер­пу­хов­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии. По­лу­чив об­ра­зо­ва­ние, он с 1900 го­да ра­бо­тал при­каз­чи­ком в фир­ме Филип­по­ва, спе­ци­а­ли­зи­ро­вав­шей­ся на вы­печ­ке и про­да­же хле­бо­бу­лоч­ных из­де­лий. Во вре­мя ре­во­лю­ции 1905 го­да Иван при­ни­мал уча­стие в ре­во­лю­ци­он­ном дви­же­нии, со­стоя чле­ном Со­ю­за бу­лоч­ни­ков, ко­то­рым ру­ко­во­ди­ла то­гда пар­тия со­ци­а­ли­стов-ре­во­лю­ци­о­не­ров. В 1908 го­ду он уехал в Ар­хан­гельск, где око­ло го­да ра­бо­тал ве­сов­щи­ком на же­лез­ной до­ро­ге, а за­тем устро­ил­ся при­каз­чи­ком у част­но­го бу­лоч­ни­ка. Гос­подь отрез­вил Ива­на, он уви­дел лож­ность без­бож­ных ре­во­лю­ци­он­ных иде­а­лов и по­нял, что путь спа­се­ния для че­ло­ве­ка един­ствен­ный — это путь слу­же­ния Бо­гу, а бла­го на­ро­да — в ре­ли­ги­оз­ном про­све­ще­нии. И Иван по­сту­пил в храм пса­лом­щи­ком. В 1915 го­ду Иван Лу­кич при­го­то­вил­ся к эк­за­ме­нам для по­ступ­ле­ния в Ар­хан­гель­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, ко­то­рую из-за без­бож­ной ре­во­лю­ции ему при­шлось окон­чить экс­тер­ном.
В ап­ре­ле 1917 го­да Иван Лу­кич был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му в се­ле Вай­му­га Ар­хан­гель­ской гу­бер­нии, а в 1920 го­ду на­прав­лен слу­жить в храм в се­ле Смот­ра­ков­ское Шен­кур­ско­го уез­да Ар­хан­гель­ской гу­бер­нии. В это вре­мя тер­ри­то­рия Шен­кур­ско­го уез­да бы­ла за­ня­та ча­стя­ми Бе­лой ар­мии. По­сле их ухо­да отец Иоанн был аре­сто­ван за про­из­не­сен­ную им в хра­ме ан­ти­со­вет­скую про­по­ведь и при­го­во­рен к трем ме­ся­цам за­клю­че­ния.
Вер­нув­шись из за­клю­че­ния, он про­дол­жил слу­же­ние в хра­ме. При­мер­но в 1924 го­ду отец Иоанн по­зна­ко­мил­ся с вы­слан­ным из Мос­ков­ской гу­бер­нии свя­щен­ни­ком Ге­ор­ги­ем Бе­ля­е­вым, жив­шим в со­сед­нем се­ле Бо­го­люб­ском. Отец Ге­ор­гий весь­ма пе­ре­жи­вал, что столь лю­би­мый и его тру­да­ми устро­ен­ный при­ход в се­ле Про­то­по­по­во остал­ся без свя­щен­ни­ка, и, уви­дев в от­це Иоанне весь­ма до­стой­но­го пас­ты­ря и воз­мож­но­го сво­е­го пре­ем­ни­ка, пред­ло­жил ему от­пра­вить­ся в Про­то­по­по­во и для этой це­ли снаб­дил его со­от­вет­ству­ю­щим ре­ко­мен­да­тель­ным пись­мом.
По при­ез­де в 1925 го­ду от­ца Иоан­на в се­ло Про­то­по­по­во бы­ло со­зва­но об­щее со­бра­ние при­хо­да и за­чи­та­но пись­мо от­ца Ге­ор­гия. Ав­то­ри­тет от­ца Ге­ор­гия сре­ди при­хо­жан се­ла Про­то­по­по­во был на­столь­ко вы­сок, что кан­ди­да­ту­ра от­ца Иоан­на бы­ла еди­но­глас­но одоб­ре­на, и он по­лу­чил бла­го­сло­ве­ние епи­ско­па на слу­же­ние здесь.
Пре­крас­ный, в древ­не­рус­ском сти­ле Тро­иц­кий храм в се­ле Про­то­по­по­во был воз­ве­ден срав­ни­тель­но позд­но — в кон­це се­ми­де­ся­тых го­дов ХIХ сто­ле­тия тща­ни­ем бла­го­че­сти­вых при­хо­жан боль­шо­го се­ла. Ос­нов­ным ини­ци­а­то­ром, жерт­во­ва­те­лем и по­пе­чи­те­лем стро­и­тель­ства был ку­пец Ан­дрей Пав­ло­вич Сал­ты­ков, имев­ший па­ро­ход­ство, бар­жи на Оке и свою тор­гов­лю. Бли­жай­шим сво­им по­мощ­ни­ком по цер­ков­ным де­лам он по­ста­вил сво­е­го зя­тя Ива­на Леон­тье­ви­ча Лет­ни­ко­ва, ко­то­рый стал за­тем бес­смен­ным ста­ро­стой Тро­иц­ко­го хра­ма до са­мо­го сво­е­го аре­ста в 1929 го­ду. До при­ез­да от­ца Иоан­на в се­ло с каж­до­го до­ма на нуж­ды хра­ма доб­ро­воль­но со­би­ра­лось по пять­де­сят ко­пе­ек; свя­щен­ник этот по­ря­док из­ме­нил и пред­ло­жил при­хо­жа­нам со­би­рать по три руб­ля, на что они охот­но со­гла­си­лись. Все эти день­ги по­шли на ре­монт хра­ма и отоп­ле­ние. Мест­ные вла­сти, узнав об этом, за­пре­ти­ли сбор де­неж­ных средств, об­ви­нив свя­щен­ни­ка в про­ве­де­нии де­неж­ных по­бо­ров с на­се­ле­ния. Од­на­ко жи­те­ли се­ла не об­ра­ти­ли на ре­ше­ние сель­со­ве­та вни­ма­ния и са­ми ста­ли со­би­рать день­ги, чтобы под­дер­жать свой лю­би­мый и на их гла­зах вы­стро­ен­ный храм.
20 сен­тяб­ря 1929 го­да в боль­ни­це скон­ча­лась жи­тель­ни­ца се­ла Про­то­по­по­во Оль­га Ма­ке­е­ва. Она жи­ла вме­сте с до­че­рью Клав­ди­ей, ко­то­рая в 1927 го­ду всту­пи­ла в ком­му­ни­сти­че­скую пар­тию и учи­лась в сов­парт­шко­ле в Ко­ломне. Ко­гда-то Оль­га хо­ди­ла в храм, но с тех пор как ее дочь, раз­ве­дясь с му­жем, за­ня­лась устрой­ством пар­тий­ной ка­рье­ры и за­пре­ти­ла ма­те­ри хо­дить в цер­ковь, она ста­ла бо­ять­ся при­ни­мать свя­щен­ни­ка в дом, ко­гда тот с мо­леб­ном об­хо­дил се­ло. В Про­то­по­по­ве из двух­сот се­ми­де­ся­ти до­мов толь­ко два до­ма не при­ни­ма­ли свя­щен­ни­ка: один был до­мом чле­на ком­пар­тии, мест­но­го из­ба­ча, дру­гой — Оль­гин.
На Пас­ху 1928 го­да, ко­гда отец Иоанн об­хо­дил до­ма жи­те­лей се­ла с мо­леб­ном, Оль­га так­же не при­ня­ла свя­щен­ни­ка. Через несколь­ко ми­нут по­сле то­го, как свя­щен­ник про­шел с об­ра­за­ми ми­мо ее до­ма, Оль­га вы­шла на ули­цу, и здесь ее раз­бил па­ра­лич, от че­го она через пол­то­ра го­да скон­ча­лась. Ее дочь, как во­ин­ству­ю­щая без­бож­ни­ца, ре­ши­ла во что бы то ни ста­ло вос­про­ти­вить­ся цер­ков­ным по­хо­ро­нам и от­пра­ви­лась в Ко­лом­ну за ор­кест­ром для граж­дан­ской па­ни­хи­ды, ко­то­рую она на­ме­ре­ва­лась со­вер­шить в при­сут­ствии несколь­ких чле­нов пар­тий­но­го и ком­со­моль­ско­го сель­ско­го ак­ти­ва.
Про­хо­дя по се­лу и уви­дев шед­ше­го из хра­ма вме­сте с при­хо­жан­ка­ми свя­щен­ни­ка, она ста­ла при­слу­ши­вать­ся. «Пло­хо, что ее не при­ча­сти­ли, — ска­зал отец Иоанн, — она бы­ла эко­но­ми­че­ски за­ви­си­ма от сво­ей до­че­ри-ком­му­нист­ки. По­го­да сто­ит хо­ро­шая, — за­тем ска­зал он, — а в церк­ви на­ро­ду бы­ло се­го­дня ма­ло, что же бу­дет, ко­гда на­станет пло­хая по­го­да». Од­на из жен­щин под­дер­жа­ла: «Об­ле­нил­ся на­род». В это вре­мя они за­ме­ти­ли иду­щую за ни­ми Клав­дию и за­мол­ча­ли.
По­ка Клав­дия ез­ди­ла за му­зы­кан­та­ми, все осталь­ные род­ствен­ни­ки, глу­бо­ко ве­ру­ю­щие лю­ди, ста­ли го­то­вить­ся к от­пе­ва­нию, и ко­гда Клав­дия с му­зы­кан­та­ми при­бы­ла в се­ло, то, вой­дя в дом, об­на­ру­жи­ла, что порт­ре­та Ле­ни­на, ко­то­рый она по­ве­си­ла в уг­лу вме­сто икон, уже нет, а вме­сто него на сво­ем преж­нем ме­сте ви­сит ико­на, сель­ские жен­щи­ны чи­та­ют по по­чив­шей Псал­тирь и всем рас­по­ря­жа­ют­ся ее брат и дру­гие род­ствен­ни­ки. Узнав, что род­ствен­ни­ки на­ме­ре­ны не до­пу­стить граж­дан­ской па­ни­хи­ды, Клав­дия от­пра­ви­лась к свя­щен­ни­ку и по­тре­бо­ва­ла от него, чтобы он не при­хо­дил к ним до­мой, так как ее мать бы­ла неве­ру­ю­щей. Отец Иоанн ска­зал, что сам он к ним в дом не пой­дет, но ес­ли при­не­сут по­кой­ни­цу в храм, то он, без­услов­но, бу­дет ее от­пе­вать. Вер­нув­шись до­мой, Клав­дия ста­ла вы­го­нять чи­тав­ших Псал­тирь жен­щин, и ее брат вы­звал пред­се­да­те­ля сель­со­ве­та и про­сил со­ста­вить про­то­кол, но тот от­ка­зал­ся, опа­са­ясь ме­сти ком­му­нист­ки.
На сле­ду­ю­щий день по тре­бо­ва­нию род­ствен­ни­ков пред­се­да­тель сель­со­ве­та вы­дал свя­щен­ни­ку офи­ци­аль­ное раз­ре­ше­ние на цер­ков­ное от­пе­ва­ние. Ве­че­ром то­го же дня, ко­гда отец Иоанн шел слу­жить в храм, к нему по­до­шел сек­ре­тарь сель­со­ве­та и спро­сил, нет ли у него бу­ма­ги от сель­со­ве­та с раз­ре­ше­ни­ем от­пе­вать по­чив­шую. Свя­щен­ник от­ве­тил, что бу­ма­га та­кая есть, но толь­ко она у него не при се­бе, а оста­лась до­ма. Сек­ре­тарь сель­со­ве­та на это за­ме­тил, что она по­на­до­би­лась пред­се­да­те­лю, что-то в ней не так на­пи­са­но. «Ес­ли так, — от­ве­тил свя­щен­ник, — то я мо­гу схо­дить до­мой и при­не­сти ее, но толь­ко то­гда я не бу­ду слу­жить по по­чив­шей». — «Нет, вы уж иди­те», — ска­зал сек­ре­тарь и ушел.
В день по­хо­рон в дом со­бра­лись все род­ствен­ни­ки по­кой­ной, и тут Клав­дия за­яви­ла, что не даст хо­ро­нить мать по-цер­ков­но­му и уже при­гла­си­ла ор­кестр и сель­ских ком­му­ни­стов для граж­дан­ской па­ни­хи­ды. Те, од­на­ко, бо­ясь скан­да­ла, при­о­поз­да­ли — все ве­ру­ю­щие уже бы­ли на ме­сте и при­шел свя­щен­ник. Ко­гда отец
Иоанн во­шел в дом, Клав­дия бро­си­лась к нему и за­кри­ча­ла: «За­чем ты при­шел, я уже те­бя пре­ду­пре­жда­ла, чтобы ты к нам не при­хо­дил?!» На это отец Иоанн от­ве­тил: «Ме­ня про­сят о цер­ков­ном от­пе­ва­нии ве­ру­ю­щие, и к то­му же у ме­ня име­ет­ся от сель­со­ве­та пись­мен­ное раз­ре­ше­ние». Уви­дев, что из ее без­бож­ной за­теи ни­че­го не по­лу­ча­ет­ся, Клав­дия ста­ла кри­чать на со­брав­ших­ся, чтобы они по­ки­ну­ли дом, она не поз­во­лит хо­ро­нить свою мать со свя­щен­ни­ком; род­ствен­ни­ки вы­ве­ли Клав­дию в дру­гую ком­на­ту и дер­жа­ли до окон­ча­ния от­пе­ва­ния, по­ка гроб с по­кой­ни­цей не вы­нес­ли из до­ма.
В ре­зуль­та­те всех этих со­бы­тий отец Иоанн 26 сен­тяб­ря то­го же го­да был аре­сто­ван, за­клю­чен в ко­ло­мен­скую тюрь­му и в тот же день до­про­шен. От­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, ка­са­ю­щи­е­ся его от­но­ше­ния к вла­сти, свя­щен­ник ска­зал:
— По­сле Фев­раль­ской ре­во­лю­ции с пе­ре­хо­дом вла­сти к Со­ве­там мое от­но­ше­ние к ней не бы­ло со­чув­ствен­ным. При­чи­ны к то­му бы­ли сле­ду­ю­щие. В церк­ви вры­ва­лись без вся­ко­го со­блю­де­ния по­ряд­ка и при­ли­чия, вхо­ди­ли в шап­ках, ку­ри­ли и чуть ли не устра­и­ва­ли тан­цы. В об­щем, на ме­ня, как на ре­ли­ги­оз­но­го че­ло­ве­ка, это дей­ство­ва­ло, и пер­вый при­ход со­вет­ской вла­сти мною не был встре­чен со­чув­ствен­но. В даль­ней­шем я со­вет­скую власть рас­смат­ри­вал, как и вся­кую власть, дан­ную от Бо­га.
— При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в со­зна­тель­ном воз­буж­де­нии ре­ли­ги­оз­ных чувств у груп­пы ве­ру­ю­щих, род­ствен­ни­ков умер­шей, с це­лью по­ме­шать до­че­ри ее, Клав­дии, со­вер­шить граж­дан­ские по­хо­ро­ны, несмот­ря на то, что она име­ла все пра­ва на по­хо­ро­ны сво­ей ма­те­ри по сво­е­му усмот­ре­нию? — спро­сил свя­щен­ни­ка сле­до­ва­тель.
— Ви­нов­ным се­бя в со­зна­тель­ном воз­буж­де­нии ре­ли­ги­оз­ных чувств у груп­пы ве­ру­ю­щих не при­знаю. Ес­ли же та­ко­вое и име­ло ме­сто, то оно про­изо­шло с мо­ей сто­ро­ны несо­зна­тель­но, в си­лу тех при­чин, что я был вве­ден в за­блуж­де­ние вы­да­чей пись­мен­но­го раз­ре­ше­ния от сель­со­ве­та. От сест­ры умер­шей мне бы­ло из­вест­но о раз­ре­ше­нии цер­ков­ных по­хо­рон адми­ни­стра­тив­ным от­де­лом и про­ку­ро­ром.
По­сле аре­ста свя­щен­ни­ка был до­про­шен пред­се­да­тель сель­со­ве­та, ко­то­рый по­ка­зал: «Ак­тив­ность цер­ков­ни­ков за­клю­ча­ет­ся в сле­ду­ю­щем. Еже­год­но при вы­гоне ско­та в по­ле со­вер­ша­ют­ся мо­леб­ны. Та­кой мо­ле­бен был вес­ной 1929 го­да. Я, как пред­се­да­тель сель­со­ве­та, пы­тал­ся его не до­пу­стить, но про­то­по­пов­ским ВИКом бы­ло вы­да­но раз­ре­ше­ние. Хо­да­та­я­ми... яви­лись же­на чле­на сель­со­ве­та, мать чле­на сель­со­ве­та и же­на ра­бо­че­го ко­ло­мен­ско­го за­во­да. Кро­ме то­го, все со­бра­ния ве­ру­ю­щих по цер­ков­ным де­лам про­во­дят­ся без ве­до­ма сель­со­ве­та, та­ко­вой да­же и не ста­вит­ся о них в из­вест­ность.
Ан­ти­ре­ли­ги­оз­ная ра­бо­та в незна­чи­тель­ном раз­ме­ре ве­лась в про­шлом го­ду, по­том все как-то рас­па­лось, и до сих пор в этой об­ла­сти ра­бо­ты не бы­ло. Толь­ко недав­но ор­га­ни­зо­ва­на в се­ле из­ба-чи­таль­ня, ко­то­рая ста­ла в боль­шом ко­ли­че­стве при­вле­кать мо­ло­дежь. Несмот­ря на то, что де­вя­но­сто про­цен­тов на­се­ле­ния ра­бо­та­ет на ко­ло­мен­ском за­во­де... се­ло от­ли­ча­ет­ся необык­но­вен­ной ре­ли­ги­оз­но­стью, ак­ку­рат­но справ­ля­ют­ся все цер­ков­ные празд­ни­ки, свя­щен­ник Ка­ла­бу­хов все­гда в по­че­те.
Ре­зуль­тат ре­ли­ги­оз­но­сти мож­но ви­деть из сле­ду­ю­ще­го фак­та. У граж­дан­ки Клав­дии умер­ла мать, она хо­те­ла хо­ро­нить ее по-граж­дан­ски, про­тив нее рез­ко вос­ста­ли все осталь­ные род­ствен­ни­ки и не да­ли ей про­ве­сти граж­дан­ских по­хо­рон, ими же был вве­ден в за­блуж­де­ние и я... Поп Ка­ла­бу­хов с це­лью иметь для се­бя оправ­да­ние за­ста­вил род­ствен­ни­ков взять для се­бя пись­мен­ное раз­ре­ше­ние из сель­со­ве­та, они при­шли ко мне и ста­ли про­сить та­кую бу­маж­ку, при­чем ими бы­ло за­яв­ле­но, что цер­ков­ные по­хо­ро­ны раз­ре­ше­ны адми­ни­стра­тив­ным от­де­лом, где они бы­ли. В свою оче­редь я спра­вил­ся по те­ле­фо­ну в адми­ни­стра­тив­ном от­де­ле, где мне бы­ло да­но разъ­яс­не­ние уго­во­рить ка­кую-ли­бо сто­ро­ну, но так как боль­шин­ство бы­ло на­стро­е­но за цер­ков­ные по­хо­ро­ны, мною бы­ло вы­да­но пись­мен­ное раз­ре­ше­ние, ко­то­рое они пе­ре­да­ли по­пу. Имел ли я пра­во вы­да­вать та­ко­вое и на­сколь­ко пра­виль­но я по­сту­пил в этом де­ле, я разо­брать­ся не мог. Ве­че­ром в этот же день я хо­тел это раз­ре­ше­ние взять у по­па об­рат­но и по­ру­чил это сде­лать сек­ре­та­рю сель­со­ве­та, но ему поп его не дал, так оно у него и оста­лось».
В ка­че­стве сви­де­те­ля бы­ла вы­зва­на жен­щи­на, член цер­ков­но­го со­ве­та; от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, она ска­за­ла: «Цер­ковь ве­ру­ю­щи­ми по­се­ща­ет­ся хо­ро­шо. Во вре­мя об­хо­да с мо­леб­ном и ико­на­ми при­хо­да свя­щен­ни­ка при­ни­ма­ют во всех до­мах, за ис­клю­че­ни­ем од­но­го ком­му­ни­ста, но в дру­гой по­ло­вине до­ма жи­вет его брат, ко­то­рый свя­щен­ни­ка при­ни­ма­ет, и еще не при­ни­ма­ла свя­щен­ни­ка Оль­га, ныне умер­шая. Свя­щен­ник при каж­дом об­хо­де за­хо­дил в эти до­ма с пред­ло­же­ни­ем, не же­ла­ют ли они при­нять ико­ны, и, ко­гда они от­ка­зы­ва­лись, он ухо­дил. Для под­ня­тия ве­ро­ва­ния в Бо­га наш свя­щен­ник по­сто­ян­но за каж­дой служ­бой го­во­рит про­по­ве­ди».
Бы­ла вы­зва­на на до­прос од­на из при­хо­жа­нок, от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, она ска­за­ла: «В цер­ковь хо­жу как ве­ру­ю­щая, мне при­хо­ди­лось слы­шать про­по­ве­ди свя­щен­ни­ка Ка­ла­бу­хо­ва, ко­то­рый в них ни­ко­гда про­тив со­вет­ской вла­сти не го­во­рил, а все­гда при­зы­вал нас, ве­ру­ю­щих, не по­ки­дать ве­ры в Бо­га, жить всем друж­но и в люб­ви».
В ка­че­стве сви­де­тель­ни­цы бы­ла до­про­ше­на учи­тель­ни­ца мест­ной шко­лы, ко­то­рая по­ка­за­ла, что свя­щен­ник ока­зы­вал боль­шое вли­я­ние на жи­те­лей и, в част­но­сти, на школь­ни­ков, ко­то­рые хо­ди­ли в цер­ковь и мно­гие из них при­слу­жи­ва­ли в ал­та­ре, и что ей бы­ла под­бро­ше­на за­пис­ка, в ко­то­рой пред­ла­га­лось неучеб­ным днем сде­лать вос­кре­се­нье, а учеб­ным втор­ник, а ина­че школь­ни­ки не пой­дут в шко­лу.
1-го и 2-го ок­тяб­ря 1929 го­да со­сто­я­лись за­се­да­ния цер­ков­но­го со­ве­та, по­свя­щен­ные пе­ре­вы­бо­рам пред­се­да­те­ля цер­ков­но­го со­ве­та свя­щен­ни­ка Иоан­на Ка­ла­бу­хо­ва, так как он был аре­сто­ван. На со­бра­нии бы­ло пред­ло­же­но по­звать слу­жить в храм иеро­мо­на­ха из ко­ло­мен­ско­го мо­на­сты­ря; го­во­ри­лось так­же о том, что отец Иоанн был аре­сто­ван со­вер­шен­но без­вин­но, и чле­ны цер­ков­но­го со­ве­та пред­ло­жи­ли со­звать об­щее со­бра­ние ве­ру­ю­щих, ко­то­рое при­ня­ло бы ре­ше­ние о хо­да­тай­стве пе­ред вла­стя­ми об осво­бож­де­нии ни в чем не по­вин­но­го пас­ты­ря. По­сле со­бра­ния бы­ли аре­сто­ва­ны неко­то­рые чле­ны цер­ков­но­го со­ве­та и сре­ди них ста­ро­ста хра­ма Иван Леон­тье­вич Лет­ни­ков, и, та­ким об­ра­зом, об­щее со­бра­ние всех ве­ру­ю­щих се­ла в свя­зи с эти­ми аре­ста­ми не со­сто­я­лось.
Ис­по­вед­ник Иоанн (Иван Леон­тье­вич Лет­ни­ков) ро­дил­ся в 1860 го­ду в се­ле Про­то­по­по­во Ко­ло­мен­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии. Дол­гое вре­мя он по­мо­гал в тор­го­вых де­лах и в том, что ка­са­лось хра­ма, те­стю-куп­цу. Со вре­ме­нем Иван Леон­тье­вич сам стал ле­со­про­мыш­лен­ни­ком и хо­зя­и­ном ле­со­пиль­но­го за­во­да. По­сле боль­ше­вист­ской ре­во­лю­ции он пе­ре­дал за­вод го­су­дар­ству. В те­че­ние чет­вер­ти ве­ка Иван Леон­тье­вич со­сто­ял при Тро­иц­кой церк­ви ста­ро­стой. Бу­дучи до­про­шен, он ви­нов­ным се­бя не при­знал.
23 де­каб­ря 1929 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло от­ца Иоан­на к трем го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь, и он был от­прав­лен в Кот­лас, а Иван Леон­тье­вич был вы­слан на три го­да в Се­вер­ный край и скон­чал­ся в ссыл­ке в го­ро­де Ар­хан­гель­ске 25 ок­тяб­ря 1930 го­да.
В 1932 го­ду отец Иоанн Ка­ла­бу­хов вер­нул­ся из за­клю­че­ния в се­ло Про­то­по­по­во, но здесь ему, как от­быв­ше­му за­клю­че­ние, жить не раз­ре­ши­ли, и епи­скоп бла­го­сло­вил его слу­жить в Ильин­ском хра­ме в се­ле Озе­ри­цы Лу­хо­виц­ко­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти.
Отец Иоанн был аре­сто­ван 16 фев­ра­ля 1938 го­да, за­клю­чен в ко­ло­мен­скую тюрь­му и в тот же день до­про­шен.
— 11 де­каб­ря 1937 го­да вы ор­га­ни­зо­ва­ли мо­ле­бен и го­во­ри­ли, что мы все долж­ны участ­во­вать в вы­бо­рах в Вер­хов­ный Со­вет, чтобы нам не обид­но бы­ло? — спро­сил сле­до­ва­тель.
— 11 де­каб­ря 1937 го­да хо­ро­шо пом­ню — это бы­ла суб­бо­та, и ни­ка­ко­го бо­го­слу­же­ния не бы­ло, и мо­ле­бен я не со­вер­шал и со­вер­шен­но не мог ни­че­го го­во­рить о вы­бо­рах в Вер­хов­ный Со­вет, — от­ве­тил свя­щен­ник.
— В се­ле Ив­ня­гах в ян­ва­ре вы хо­ди­ли по до­мам с мо­леб­ном — Нет, не хо­дил с мо­леб­ном, на это на­до бы­ло иметь раз­ре­ше­ние сель­со­ве­та. Я один раз в 1936 го­ду по­про­бо­вал об­ра­тить­ся в сель­со­вет за раз­ре­ше­ни­ем, но мне сель­со­вет раз­ре­ше­ния не дал, и боль­ше я не об­ра­щал­ся и ни­ко­гда по при­хо­ду не хо­дил.
— Что это за про­по­ведь ото­бра­ли у вас под на­зва­ни­ем «Хри­стос вос­кре­се»? За­чем она у вас, кто пи­сал и для че­го?
— Эта про­по­ведь остав­ле­на мо­им пред­ше­ствен­ни­ком и яв­ля­ет­ся огла­си­тель­ным пас­халь­ным сло­вом Иоан­на Зла­то­усто­го.
— При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в том, что вы в церк­ви и по до­мам кол­хоз­ни­ков ве­ли аги­та­цию сре­ди на­се­ле­ния про­тив ком­му­ни­стов и су­ще­ству­ю­ще­го строя?
— Нет, та­кой аги­та­ции я не вел и ве­сти не мог, так как хо­ро­шо знаю, что это­го де­лать нель­зя. К со­вет­ской вла­сти я от­но­шусь со­вер­шен­но ло­яль­но.
21 фев­ра­ля 1938 трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Иоан­на к рас­стре­лу и он был пе­ре­ве­зен в Та­ган­скую тюрь­му в Москве. Свя­щен­ник Иоанн Ка­ла­бу­хов был рас­стре­лян 26 фев­ра­ля 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Фев­раль».
Тверь. 2005. С. 231-241

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/

См. также: Священномученик Иоанн (Калабухов) и исповедник Иоанн (Летников). Жития новомучеников и исповедников XX века Московской епархии