Свя­щен­но­му­че­ник Иоанн ро­дил­ся 9 ян­ва­ря 1872 го­да в се­ле Про­каз­на Лу­нин­ской во­ло­сти Мок­шан­ско­го уез­да Пен­зен­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Алек­сея Арт­оболев­ско­го. Иван Алек­се­е­вич окон­чил ду­хов­ное учи­ли­ще и Пен­зен­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию. В 1891 го­ду, как луч­ший уче­ник се­ми­на­рии, он был по­слан для про­дол­же­ния об­ра­зо­ва­ния в Мос­ков­скую Ду­хов­ную ака­де­мию, ко­то­рую окон­чил в 1895 го­ду[1].
Иван Алек­се­е­вич еще в юно­сти об­на­ру­жил та­лант про­по­вед­ни­ка, и од­на из его про­по­ве­дей при­влек­ла осо­бен­ное вни­ма­ние сту­ден­та ака­де­мии Ива­на Ва­си­лье­ви­ча Успен­ско­го, впо­след­ствии ар­хи­епи­ско­па Твер­ско­го Фад­дея, ко­то­рый счел нуж­ным за­пи­сать ее со­дер­жа­ние в сво­ем днев­ни­ке: «Каж­до­му из нас так­же пред­сто­ит при­зва­ние, но так ли мы на­стро­е­ны, как бы­ли на­стро­е­ны апо­сто­лы при при­зва­нии? Апо­стол Петр, ко­то­рый был опы­тен в сво­ем де­ле, в ло­ве ры­бы, по­сле чу­дес­но­го ло­ва, бу­дучи при­зван, со­знал пол­ное свое бес­си­лие. Мы при при­зва­нии слы­шим два го­ло­са — го­лос ра­зу­ма и го­лос серд­ца. Пер­вый го­во­рит о на­шей си­ле: мы изу­чи­ли не од­ну лишь внеш­нюю сто­ро­ну жиз­ни, изу­чая ис­то­рию, но и внут­рен­нюю, изу­чая пси­хо­ло­гию, ис­то­рию пе­да­го­ги­ки, предо­хра­ня­ю­щую от оши­бок вос­пи­та­ния. Го­лос серд­ца го­во­рит нам о на­шем бес­си­лии: го­то­вы ли мы к са­мо­от­вер­же­нию, к при­зна­нию неваж­ны­ми ин­те­ре­сы соб­ствен­ной лич­но­сти, а важ­ны­ми де­ла дру­гих. Вы­хо­дит раз­лад, ко­то­рый по­мо­жет раз­ре­шить Свя­щен­ное Пи­са­ние. По­доб­но апо­сто­лу Пет­ру, мы долж­ны оста­вить мысль по­доль­ше остать­ся в вос­пи­тан­ном в нас неве­де­нии, уяс­нить се­бе, что кни­ги не веч­ное на­ше до­сто­я­ние: необ­хо­ди­мо удо­вле­тво­рить го­ло­су серд­ца — раз­ви­вать в се­бе са­мо­от­вер­же­ние, лю­бовь и со­стра­да­ние».
В 1896 го­ду Иван Алек­се­е­вич стал по­мощ­ни­ком сек­ре­та­ря Со­ве­та и Прав­ле­ния Мос­ков­ской Ду­хов­ной ака­де­мии и пре­по­да­ва­те­лем Свя­щен­но­го Пи­са­ния в Вифан­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии и гео­гра­фии во вто­ром клас­се Фила­ре­тов­ско­го учи­ли­ща при Алек­сан­дро-Ма­ри­ин­ском до­ме при­зре­ния в Сер­ги­е­вом По­са­де. В 1899 го­ду он был удо­сто­ен зва­ния ма­ги­стра бо­го­сло­вия за ра­бо­ту «Пер­вое пу­те­ше­ствие апо­сто­ла Пав­ла с про­по­ве­дью Еван­ге­лия». В том же го­ду по­ста­нов­ле­ни­ем пе­да­го­ги­че­ско­го со­бра­ния се­ми­нар­ско­го Прав­ле­ния он был из­бран на долж­ность пре­по­да­ва­те­ля ев­рей­ско­го язы­ка в Мос­ков­ской Ду­хов­ной ака­де­мии[2].
6 июля 1905 го­да мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Вла­ди­мир (Бо­го­яв­лен­ский) в Успен­ском со­бо­ре Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры ру­ко­по­ло­жил Ива­на Алек­се­е­ви­ча во свя­щен­ни­ка[3]. Отец Иоанн был на­зна­чен на­сто­я­те­лем хра­ма свя­той рав­ноап­о­столь­ной Ма­рии Маг­да­ли­ны при Им­пе­ра­тор­ском ком­мер­че­ском учи­ли­ще в Москве и стал в нем за­ко­но­учи­те­лем.
В 1911 го­ду отец Иоанн по­лу­чил зва­ние про­фес­со­ра бо­го­сло­вия и был на­зна­чен за­ве­ду­ю­щим ка­фед­рой бо­го­сло­вия при Пет­ров­ской сель­ско­хо­зяй­ствен­ной ака­де­мии, а так­же на­сто­я­те­лем до­мо­во­го ака­де­ми­че­ско­го хра­ма во имя свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла[4].
В 1916-1917 го­дах он чи­тал лек­ции по бо­го­сло­вию сту­ден­там Риж­ско­го По­ли­тех­ни­че­ско­го ин­сти­ту­та, эва­ку­и­ро­ван­но­го в то вре­мя в Моск­ву. На епар­хи­аль­ном съез­де в 1917 го­ду отец Иоанн был из­бран чле­ном По­мест­но­го Со­бо­ра от Мос­ков­ской епар­хии. На Со­бо­ре он при­ни­мал ак­тив­ное уча­стие в ра­бо­те от­де­лов бо­го­слу­же­ния и пре­по­да­ва­ния бо­го­сло­вия в выс­ших учеб­ных за­ве­де­ни­ях.
По­сле ре­во­лю­ции, в на­ча­ле 1918 го­да, ка­фед­ра бо­го­сло­вия в Пет­ров­ской сель­ско­хо­зяй­ствен­ной ака­де­мии бы­ла упразд­не­на, но храм еще не был за­крыт, и отец Иоанн про­дол­жал в нем слу­жить. В 1919 го­ду он был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея.
В ночь с 16 на 17 ав­гу­ста 1922 го­да отец Иоанн был аре­сто­ван и за­клю­чен во Внут­рен­нюю тюрь­му ГПУ. 18 ав­гу­ста со­сто­ял­ся до­прос. Сле­до­ва­те­ля ин­те­ре­со­ва­ли све­де­ния о воз­ни­кав­ших то­гда круж­ках хри­сти­ан­ской мо­ло­де­жи, а так­же об­сто­я­тель­ства, при ко­то­рых свя­щен­ни­ком бы­ло про­чи­та­но по­сла­ние Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на, ка­са­ю­ще­е­ся изъ­я­тия цер­ков­ных цен­но­стей.
Отец Иоанн ска­зал: «В пра­во­слав­ном круж­ке хри­сти­ан­ской мо­ло­де­жи — сту­ден­тов бы­вал око­ло пя­ти раз в ка­че­стве го­стя в кон­це 1921 го­да и на­ча­ле 1922 го­да. Ру­ко­во­ди­те­лем его я не был. В од­но из вос­кре­се­ний Ве­ли­ко­го по­ста, пе­ред изъ­я­ти­ем цен­но­стей, мною бы­ло без вся­ких ком­мен­та­ри­ев про­чи­та­но по­сла­ние Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на... Со­зна­тель­но я ни­ко­гда во вре­мя про­по­ве­дей не ка­сал­ся по­ли­ти­че­ских тем, но воз­мож­но, что ино­гда при­хо­ди­лось ука­зы­вать на тя­же­лое по­ло­же­ние стра­ны, го­лод и про­чее»[5].
Сле­до­ва­тель за­ме­тил ему, что за со­де­ян­ное он мо­жет быть вы­слан за гра­ни­цу, и отец Иоанн на­пи­сал за­яв­ле­ние, что про­сит раз­ре­шить ему доб­ро­воль­ный вы­езд в го­род Ри­гу за свой счет.
19 ав­гу­ста сле­до­ва­тель в за­клю­че­нии по де­лу на­пи­сал: «Рас­смот­рев де­ло о граж­да­нине Иване Алек­се­е­ви­че Арт­оболев­ском, быв­шем про­фес­со­ре Пет­ров­ско-Ра­з­умов­ской сель­ско­хо­зяй­ствен­ной ака­де­мии по ка­фед­ре бо­го­сло­вия, об­ви­ня­е­мом в ис­поль­зо­ва­нии сво­е­го по­ло­же­ния свя­щен­но­слу­жи­те­ля с це­лью контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции во вре­мя про­по­ве­дей в хра­ме и в част­ном бы­ту, в ор­га­ни­за­ции в Пет­ров­ской сель­ско­хо­зяй­ствен­ной ака­де­мии круж­ков хри­сти­ан­ской мо­ло­де­жи, в ру­ко­вод­стве и при­да­нии им чер­но­со­тен­но­го ха­рак­те­ра, в раз­ла­га­ю­щей де­я­тель­но­сти сре­ди сту­ден­че­ства в ви­де по­сто­ян­ной ан­ти­со­вет­ской и ан­ти­ком­му­ни­сти­че­ской про­па­ган­ды, об­ле­чен­ной в ре­ли­ги­оз­ную фор­му, в рас­про­стра­не­нии и чте­нии в церк­ви про­во­ка­ци­он­но­го по­сла­ния Ти­хо­на пе­ред изъ­я­ти­ем цен­но­стей, то есть в пас­сив­ном со­про­тив­ле­нии изъ­я­тию, и в том, что с мо­мен­та Ок­тябрь­ско­го пе­ре­во­ро­та и до на­сто­я­ще­го вре­ме­ни он не толь­ко не при­ми­рил­ся с су­ще­ству­ю­щей в Рос­сии в те­че­ние пя­ти лет ра­бо­че-кре­стьян­ской вла­стью, но ни на один мо­мент не пре­кра­щал сво­ей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти, при­чем в мо­мен­ты внеш­них за­труд­не­ний для РСФСР он свою контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность уси­ли­вал, — на­шел, что все вы­ше­из­ло­жен­ное ма­те­ри­а­ла­ми, име­ю­щи­ми­ся в де­ле, под­твер­жда­ет­ся. И по­се­му, на ос­но­ва­нии ста­тьи 2 ли­тер Е по­ло­же­ния о ГПУ от 6.02.1922 го­да, по­ла­гаю: в це­лях пре­се­че­ния раз­ру­ши­тель­ной ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти граж­да­ни­на Арт­оболев­ско­го Ива­на Алек­се­е­ви­ча, вы­слать его из пре­де­лов РСФСР за гра­ни­цу, но, при­ни­мая во вни­ма­ние его за­яв­ле­ние с прось­бой о раз­ре­ше­нии доб­ро­воль­но­го вы­ез­да за свой счет, из-под стра­жи осво­бо­дить, обя­зав его под­пис­кой о вы­ез­де за гра­ни­цу в се­ми­днев­ный срок»[6].
21 ав­гу­ста 1922 го­да Кол­ле­гия ГПУ по­ста­но­ви­ла вы­слать свя­щен­ни­ка «из пре­де­лов РСФСР за гра­ни­цу... Осво­бо­дить на семь дней с обя­за­тель­ством яв­ки в ГПУ по ис­те­че­нии ука­зан­но­го сро­ка»[7]. На ос­но­ва­нии это­го по­ста­нов­ле­ния отец Иоанн был осво­бож­ден. Од­на­ко 22 ав­гу­ста сле­до­ва­тель ре­во­лю­ци­он­но­го три­бу­на­ла со­ста­вил свое за­клю­че­ние: «...как вид­но из за­яв­ле­ния об­ви­ня­е­мо­го Арт­оболев­ско­го, он, Арт­оболев­ский, под­ле­жит вы­сыл­ке из пре­де­лов РСФСР как яв­ля­ю­щий­ся опас­ным для об­ще­ствен­но­го пра­во­по­ряд­ка и мо­гу­щий при­чи­нить ущерб дик­та­ту­ре ра­бо­че­го клас­са... по на­сто­я­ще­му де­лу Арт­оболев­ско­му гро­зит тя­же­лое на­ка­за­ние... по­это­му пре­бы­ва­ние его на сво­бо­де яв­ля­ет­ся об­щео­пас­ным — за­клю­чить Арт­оболев­ско­го, свя­щен­ни­ка церк­ви Пет­ра и Пав­ла в Пет­ров­ском-Ра­з­умов­ском, под стра­жу в Та­ган­ской тюрь­ме»[8].
На сле­ду­ю­щий день отец Иоанн сно­ва был аре­сто­ван. 7 ок­тяб­ря бы­ло со­став­ле­но окон­ча­тель­ное за­клю­че­ние по де­лу, в ко­то­ром пи­са­лось, что свя­щен­ник «в пе­ри­од изъ­я­тия цер­ков­ных цен­но­стей огла­шал в церк­ви с ам­во­на во вре­мя бо­го­слу­же­ния по­сла­ние быв­ше­го Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на, при­зы­ва­ю­щее к со­про­тив­ле­нию изъ­я­тию цер­ков­ных цен­но­стей, что с мо­мен­та Ок­тябрь­ско­го пе­ре­во­ро­та и до на­сто­я­ще­го вре­ме­ни он не толь­ко не при­ми­рил­ся с су­ще­ству­ю­щей в Рос­сии ра­бо­че-кре­стьян­ской вла­стью, но остал­ся ее вра­гом... Ма­те­ри­ал в от­но­ше­нии Арт­оболев­ско­го до­ста­точ­но пол­ный, и след­ствен­ных дей­ствий бо­лее про­из­во­дить не тре­бу­ет­ся... Ма­те­ри­ал о свя­щен­ни­ке пред­ста­вить в Мос­ков­ский ре­во­лю­ци­он­ный три­бу­нал на пред­мет при­об­ще­ния к име­ю­ще­му­ся де­лу по об­ви­не­нию Арт­оболев­ско­го в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти»[9].
Де­ло бы­ло пе­ре­да­но в ре­во­лю­ци­он­ный три­бу­нал. На про­цес­се, про­хо­див­шем в Москве в но­яб­ре-де­каб­ре 1922 го­да, отец Иоанн ви­нов­ным се­бя не при­знал. 13 де­каб­ря 1922 го­да ре­во­лю­ци­он­ный три­бу­нал при­го­во­рил от­ца Иоан­на к трем го­дам тю­рем­но­го за­клю­че­ния. 17 ян­ва­ря 1923 го­да по­ста­нов­ле­ни­ем ВЦИК свя­щен­ник был осво­бож­ден.
В 1924 го­ду отец Иоанн был на­граж­ден мит­рой и вклю­чен в со­став Выс­ше­го Цер­ков­но­го Со­ве­та при Свя­тей­шем Пат­ри­ар­хе Ти­хоне. В Москве он слу­жил в Пет­ро­пав­лов­ском хра­ме при сель­ско­хо­зяй­ствен­ной ака­де­мии до его за­кры­тия в 1925 го­ду, по­сле че­го был на­зна­чен на­сто­я­те­лем Вве­ден­ско­го хра­ма в Чер­ки­зо­ве[10].
28 ян­ва­ря 1933 го­да вла­сти сно­ва аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка и за­клю­чи­ли в Бу­тыр­скую тюрь­му. Вме­сте с ним бы­ло аре­сто­ва­но три­на­дцать че­ло­век. Все они об­ви­ня­лись в том, что, со­би­ра­ясь для бе­сед на ре­ли­ги­оз­ные те­мы, ве­ли ан­ти­со­вет­скую про­па­ган­ду. Сле­до­ва­те­ли, од­на­ко, не су­ме­ли вы­дви­нуть про­тив них ни­ка­ких сколь­ко-ни­будь обос­но­ван­ных об­ви­не­ний.
Отец Иоанн на во­прос сле­до­ва­те­ля от­ве­тил, что в 1922 го­ду он участ­во­вал в со­бра­ни­ях со­ю­за хри­сти­ан­ской мо­ло­де­жи, ко­то­рые про­хо­ди­ли в по­ме­ще­нии Ти­ми­ря­зев­ской ака­де­мии. «Бе­се­ды ве­лись на цер­ков­но-фило­соф­ские те­мы», — на­пи­сал сле­до­ва­тель и пред­ло­жил свя­щен­ни­ку под­пи­сать про­то­кол. Отец Иоанн на­пи­сал: «В хри­сти­ан­ском круж­ке мо­ло­де­жи ни­ка­ких бе­сед на цер­ков­но-фило­соф­ские те­мы я не вел, да там их и во­об­ще не бы­ло. Все де­ло там сво­ди­лось к ис­тол­ко­ва­нию сло­ва Бо­жия (от­дель­ных мест и от­рыв­ков), со­во­куп­но­му об­ме­ну мыс­ля­ми по по­во­ду про­чи­тан­но­го сти­ха или от­рыв­ка. В предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии ви­нов­ным се­бя не при­знаю»[11].
15 мар­та 1933 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло про­то­и­е­рея Иоан­на к трем го­дам ссыл­ки в Се­вер­ный край, ко­то­рую он был от­прав­лен от­бы­вать в Во­ло­год­скую об­ласть. По окон­ча­нии ссыл­ки он вер­нул­ся в Моск­ву.
22 ян­ва­ря 1938 го­да вла­сти сно­ва аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка и он был за­клю­чен в Та­ган­скую тюрь­му в Москве. На до­про­се сле­до­ва­тель спро­сил от­ца Иоан­на: «Что та­кое “ака­де­ми­че­ский день”?» Свя­щен­ник от­ве­тил, что дол­гое вре­мя, уже по­сле за­кры­тия со­вет­ской вла­стью Ду­хов­ной ака­де­мии, вос­пи­тан­ни­ки пя­ти­де­ся­то­го кур­са, к ко­то­рым при­над­ле­жал и он, в опре­де­лен­ный день со­би­ра­лись вме­сте, чтобы мо­лит­вен­но по­мя­нуть всех жи­вых и по­чив­ших. По­сле мо­леб­на был обык­но­вен­но обед, на ко­то­ром в дру­же­ском кру­гу об­суж­да­лись раз­ные во­про­сы.
— Ка­кие об­суж­да­лись во­про­сы на ва­ших со­бра­ни­ях? — спро­сил сле­до­ва­тель.
— На на­ших со­бра­ни­ях мы де­ли­лись вос­по­ми­на­ни­я­ми из ака­де­ми­че­ской жиз­ни и об­ме­ни­ва­лись мне­ни­я­ми по во­про­сам цер­ков­ной жиз­ни, служ­бы и так да­лее.
— Для ка­кой це­ли вы хра­ни­ли ан­ти­минс?
— Ан­ти­минс я хра­нил как па­мять об от­це-свя­щен­ни­ке, а кро­ме то­го, воз­мож­но, и мне при­шлось бы слу­жить на нем ли­тур­гию, — от­ве­тил свя­щен­ник.
На этом до­прос был за­кон­чен. 14 фев­ра­ля трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Иоан­на к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Иоанн Арт­оболев­ский был рас­стре­лян 17 фев­ра­ля 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Фев­раль».
Тверь. 2005. С. 65-71

При­ме­ча­ния

[1] РГИА. Ф. 796, оп. 436, д. 311, л. 1 об.

[2] Там же.

[3] Мос­ков­ские цер­ков­ные ве­до­мо­сти. 1905. № 29. С. 309.

[4] РГИА. Ф. 796, оп. 436, д. 311, л. 3 об.

[5] УФСБ Рос­сии по Москве и Мос­ков­ской обл. Д. 11013. Т. 3, л. 521.

[6] Там же. Л. 525.

[7] Там же. Л. 526.

[8] Там же. Л. 510.

[9] Там же. Л. 533.

[10] АМП. По­служ­ной спи­сок.

[11] ЦА ФСБ Рос­сии. Д. Р-33186, л. 10-11.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/