Преподобный Илиодор (Голованицкий), Глинский

Крат­кое жи­тие пре­по­доб­но­го Или­о­до­ра (Го­ло­ва­ниц­ко­го), схи­ар­хи­манд­ри­та

Пре­по­доб­ный Или­о­дор (Го­ло­ва­ниц­кий)[1], в ми­ру Иоанн († 28 июня 1879 г.), ро­дил­ся в се­мье свя­щен­ни­ка с. Ста­ро­се­лье Чер­кас­ско­го уез­да Ки­ев­ской гу­бер­нии (1795). В 1806–1813 гг. обу­чал­ся в Ки­е­во-Мо­ги­лян­ской ака­де­мии. В 1813 г. был при­нят в Ни­же­го­род­ское опол­че­ние и слу­жил при кан­це­ля­рии в вой­ске, от­прав­лен­ном в за­гра­нич­ный по­ход про­тив от­сту­па­ю­щей ар­мии На­по­лео­на. В 1815 г. вы­шел в от­став­ку, по­сле ко­то­рой по­сту­пил на по­слу­ша­ние в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру. Поз­же пе­ре­шел в Со­фро­ни­е­ву пу­стынь, а от­ту­да — в Глин­скую, под на­ча­ло прп. Фила­ре­та (Да­нилев­ско­го). Через 2 го­да Иоанн был по­стри­жен в ря­со­фор (с име­нем Ио­иль).

Пе­ред по­стри­же­ни­ем в ман­тию ино­ку Ио­и­лю при­шлось со­вер­шить пу­те­ше­ствие в Санкт-Пе­тер­бург для да­чи разъ­яс­не­ний о при­чине ран­ней от­став­ки в ми­ру. Од­на­жды в до­ро­ге, ви­дя, что пе­ре­пра­ва по льду на од­ной из рек пре­кра­ще­на, он за­но­че­вал у бе­ре­га на по­сто­я­лом дво­ре, но был раз­бу­жен неким стран­ни­ком, ко­то­рый пе­ре­вел его через рус­ло по во­об­ра­жа­е­мой на­сы­пи, а за­тем стал неви­дим. По­сле воз­вра­ще­ния о. Ио­и­ля из Пе­тер­бур­га, ко­гда он пред­при­нял од­но из па­лом­ни­честв в чти­мую им Пло­щан­скую пу­стынь, на него два­жды хо­те­ли на­пасть гра­би­те­ли, од­на­ко в ре­ша­ю­щий мо­мент ми­мо про­хо­ди­ли сол­да­ты, и это спа­са­ло ино­ка; поз­же вы­яс­ни­лось, что ни­кто дру­гой не ви­дел в дан­ное вре­мя сол­дат на со­от­вет­ству­ю­щем участ­ке до­ро­ги: по­движ­ни­ка за­щи­ти­ли ан­ге­лы.

В 1823 г. о. Ио­иль был по­стри­жен в ман­тию (с име­нем Иоан­ни­кий); ко­гда, со­глас­но уста­ву, он несколь­ко дней по­сле по­стри­га оста­вал­ся в хра­ме, ему явил­ся Ан­гел Гос­по­день и про­бу­дил от дре­мо­ты сло­ва­ми: «Иоан­ни­кий! Бодр­ствуй! Ты — мо­нах, и по­то­му непре­стан­но дол­жен бодр­ство­вать!» Со вре­ме­нем диа­вол воз­двиг на по­движ­ни­ка су­гу­бую брань: о. Иоан­ни­кия окле­ве­та­ли пе­ред на­сто­я­те­лем, и он был из­гнан из пу­сты­ни; го­ни­мый от­пра­вил­ся бы­ло на се­вер, но в пу­ти ис­пы­тал силь­ное бе­сов­ское стра­хо­ва­ние и ре­шил вер­нуть­ся, — го­то­вый да­же уме­реть под сте­на­ми оби­те­ли. По хо­да­тай­ству стар­шей бра­тии игу­мен поз­во­лил о. Иоан­ни­кию жить в мо­на­сты­ре, но на 2 ме­ся­ца опре­де­лил его на кух­ню. Убе­див­шись в неви­нов­но­сти ино­ка, он в 1824 г. бла­го­сло­вил его ру­ко­по­ло­же­ние в иеро­ди­а­ко­на.

Гос­подь неод­но­крат­но укреп­лял по­движ­ни­ка бла­го­дат­ны­ми ви­де­ни­я­ми, но при­хо­ди­ли по вре­ме­нам и но­вые ис­пы­та­ния, ко­то­рые воз­во­ди­ли его на бо­лее вы­со­кие ду­хов­ные сту­пе­ни. Из­бе­гая уча­стия в ин­три­ге, ко­то­рую в 1826 г. по­пы­тал­ся за­те­ять сре­ди бра­тии некий но­во­при­быв­ший по­слуш­ник, о. Иоан­ни­кий пе­ре­шел в Рых­лов­ский мо­на­стырь. 3 го­да он с поль­зой для оби­те­ли нес по­слу­ша­ние каз­на­чея, но за­тем ока­зал­ся в опа­ле; тя­же­лое по­ло­же­ние о. Иоан­ни­кия усу­гу­бил слу­чай, о ко­то­ром он по­ве­дал сле­ду­ю­щее: «Од­на­жды вхо­жу я в свя­той ал­тарь и ви­жу, что на свя­том жерт­вен­ни­ке си­дит тол­стый по­ме­щик, ко­то­ро­му мо­на­стыр­ский риз­ни­чий по­ка­зы­ва­ет раз­лич­ные свя­щен­ные ве­щи… Ду­маю се­бе: ес­ли ска­зать ему, что сле­ду­ет, то от него и не от­вя­жешь­ся. Оста­вить же его по­пи­рать свя­тое ме­сто бы­ло невы­но­си­мо… Стал я пе­ред свя­тым пре­сто­лом и по­мо­лил­ся мыс­лен­но… “Гос­по­ди, по­мо­ги!.. Аще угод­но Те­бе по­пустить, чтобы я по­стра­дал, да бу­дет во­ля Твоя!..” За­тем, по­дой­дя к жерт­вен­ни­ку, я за­ло­жил ло­коть пра­вой ру­ки за спи­ну си­дя­ще­го и сбро­сил его». В 1828–1829 гг. на­сто­я­тель до­бил­ся пе­ре­во­да о. Иоан­ни­кия в Дом­ниц­кий мо­на­стырь под стро­гий над­зор с за­пре­ще­ни­ем в свя­щен­но­слу­же­нии; не раз бы­вая по де­лам оби­те­ли в Чер­ни­го­ве, стра­да­лец про­сил ар­хи­ерея от­пу­стить его на Афон или Со­лов­ки, но стал­ки­вал­ся с предубеж­де­ни­ем про­тив се­бя: «От­пу­сти те­бя на се­вер, а ты по­едешь в Пе­тер­бург да взду­ма­ешь оправ­ды­вать­ся… По­жа­луй, и мне мо­гут вый­ти непри­ят­но­сти. Нет! Не вы­пу­щу те­бя, по­ка не на­де­нут на те­бя крас­ной шап­ки» (ли­шат мо­на­ше­ско­го зва­ния и от­пра­вят в сол­да­ты); в 1831 г. по­сле­до­ва­ла сме­на ар­хи­ерея: при по­след­нем сви­да­нии преж­ний вла­ды­ка неожи­дан­но по­про­сил у о. Иоан­ни­кия про­ще­ния, а но­вый в 1832 г. ру­ко­по­ло­жил его в иеро­мо­на­ха и на­зна­чил на­сто­я­те­лем Рых­лов­ско­го мо­на­сты­ря.

В 1835 г. по­движ­ник был воз­ве­ден в сан игу­ме­на, в 1840 г. — в сан ар­хи­манд­ри­та с пе­ре­во­дом на на­сто­я­тель­ство в Глу­хов­ский Пет­ро-Пав­лов­ский мо­на­стырь. Со­глас­но по­дан­но­му про­ше­нию, в 1845 г. о. Иоан­ни­кий был уво­лен на по­кой в Глин­скую пу­стынь. В 1850–1851 гг. он со­вер­шил па­лом­ни­че­ство в Па­ле­сти­ну и на Афон (мно­гие ино­ки-свя­то­гор­цы, ви­дя ду­хов­ную опыт­ность о. Иоан­ни­кия, упра­ши­ва­ли его остать­ся и ру­ко­во­дить ими). В 1858 г. по­движ­ник при­нял схи­му (с име­нем Или­о­дор). В 1863 г. он уеди­нил­ся в пу­стын­ной ке­лье, по­стро­ен­ной им в 3-х км к во­сто­ку от мо­на­сты­ря (впо­след­ствии на этом ме­сте был учре­жден Даль­ний скит), и подъ­ял еще бо­лее вы­со­кие по­дви­ги воз­дер­жа­ния и мо­лит­вы.

Об­ре­тя да­ры рас­суж­де­ния и про­зор­ли­во­сти, прп. Или­о­дор был ру­ко­во­ди­те­лем мно­гих глин­ских стар­цев. Его на­став­ле­ния по смыс­лу, а ино­гда по­чти до­слов­но сов­па­да­ют с уче­ни­ем оп­тин­ских стар­цев — прпп. Ам­вро­сия, Мо­и­сея, Ан­то­ния. Сам факт, что до­шед­шие до нас пись­ма прп. Или­о­до­ра бы­ли со­бра­ны в биб­лио­те­ке Оп­тин­ско­го ски­та, го­во­рит о мно­гом. Ста­рец был не толь­ко опыт­ней­шим ду­хов­ным ру­ко­во­ди­те­лем, но так­же — через бла­го­дат­ные со­зер­ца­ния Гор­не­го ми­ра — сви­де­те­лем ис­ти­ны Бо­жи­ей. По­сле мно­гих тру­дов и по­дви­гов, при­ко­ван­ный бо­лез­нью к од­ру, прп. Или­о­дор был до­став­лен бра­ти­ей в пу­стынь, где мир­но пре­ста­вил­ся.

Пол­ное жи­тие пре­по­доб­но­го Или­о­до­ра (Го­ло­ва­ниц­ко­го), схи­ар­хи­манд­ри­та

Схи­ар­хи­манд­рит Или­о­дор мно­го лет под­ви­зал­ся в ино­че­стве в Глин­ской пу­сты­ни и до­стиг вы­со­ких ду­хов­ных да­ро­ва­ний, ка­ко­вы­ми он си­ял да­ле­ко за пре­де­ла­ми оби­те­ли.

Ро­ди­ной его бы­ло се­ло Ста­ро­се­лье Чер­кас­ско­го по­ве­та (уез­да) Ки­ев­ской гу­бер­нии. Отец его Фе­о­дор Го­ло­ва­ниц­кий был свя­щен­ни­ком в на­зван­ном се­ле, а имя ма­те­ри его Ев­до­кия. В 1795 го­ду ро­дил­ся у них сын, на­ре­чен­ный во свя­том кре­ще­нии Иоан­ном (впо­след­ствии схи­ар­хи­манд­рит Или­о­дор). Го­ды мла­ден­че­ства Иоанн про­жил в до­ме ро­ди­те­лей, ко­то­рые вос­пи­ты­ва­ли его в стра­хе Бо­жи­ем. По­сле уче­бы в Ки­ев­ских ду­хов­ных шко­лах и служ­бы в ар­мии, Иоанн ре­шил по­свя­тить се­бя мо­на­ше­ско­му жи­тию в Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ре. Од­на­ко в Ки­ев­ской Лав­ре Иоанн про­жил недол­го и вско­ре пе­ре­шел в Со­фро­ни­е­ву пу­стынь. Пре­бы­ва­ние Иоан­на в Со­фро­ни­е­вой пу­сты­ни со­про­вож­да­лось бла­го­де­тель­ны­ми для него по­след­стви­я­ми. Вни­мая на­став­ле­ни­ям ду­хов­но-рас­су­ди­тель­ных от­цов, он по воз­мож­но­сти ура­зу­мел, что от мо­на­ха тре­бу­ют­ся не од­ни те­лес­ные по­дви­ги и тру­ды, но и внут­рен­нее де­ла­ние в вер­то­гра­де серд­ца сво­е­го, к че­му же­ла­ю­щий пре­успеть в ду­хов­ной жиз­ни дол­жен при­леж­но стре­мить­ся. По­сле пе­ре­хо­да иеро­мо­на­ха Фила­ре­та (Да­нилев­ско­го) в Глин­скую пу­стынь, Иоанн бы вы­зван им в эту оби­тель и на­зна­чил ему по­слу­ша­ние в хлебне и петь на кли­ро­се. Под муд­рым ру­ко­вод­ством о.Фила­ре­та он уси­лен­но тру­дил­ся над сво­им ду­хов­ным со­вер­шен­ство­ва­ни­ем. Жаж­дая ду­хов­ной муд­ро­сти, он непре­стан­но упраж­нял­ся в чте­нии Бо­же­ствен­ных пи­са­ний, свя­то­оте­че­ских тво­ре­ний и дру­гих ду­ше­по­лез­ных книг, ко­то­ры­ми и пи­тал жаж­ду­щую свою ду­шу.

1823 го­да, мар­та 9-го дня (на па­мять со­ро­ка му­че­ни­ков) Ио­иль об­ле­чен был в ино­че­ский об­раз на­сто­я­те­лем Фила­ре­том и на­ре­чен Иоан­ни­ки­ем. По­сле по­стри­же­ния Иоан­ни­кий, по обы­чаю, несколь­ко дней про­был в церк­ви без­вы­ход­но. В это вре­мя он был уте­шен яв­ле­ни­ем ему ан­ге­ла. "Из­не­мог­ши от чрез­мер­но­го бодр­ство­ва­ния, — рас­ска­зы­вал впо­след­ствии сам Иоан­ни­кий, — сел сре­ди церк­ви, скло­ня го­ло­ву на ам­воне, чтобы несколь­ко укре­пить се­бя сном. Я за­крыл гла­за, но спал или нет, то­го вер­но не знаю; вдруг я ви­жу, что юж­ная дверь ал­та­ря от­во­ри­лась, и из ал­та­ря по­ка­зал­ся пре­крас­ный юно­ша, в бе­лом сти­ха­ре, пре­по­я­сан­ный ора­рем кре­сто­об­раз­но. По­дой­дя ко мне, он ска­зал: "Иоан­ни­кий! Бодр­ствуй! Ты — мо­нах, и по­то­му непре­стан­но дол­жен бодр­ство­вать!". Ска­зав это, он во­шел се­вер­ной две­рью в ал­тарь.

По ме­ре усо­вер­шен­ство­ва­ния Иоан­ни­кия в ду­хов­ный жиз­ни, уси­ли­ва­лись ис­ку­ше­ния. На­ко­нец диа­вол воз­двиг кле­ве­ту, — это силь­ное в ру­ках диа­во­ла ору­жие, и Ио­иль был из­гнан из оби­те­ли. По­сле неко­то­рых ски­та­ний и ко­ле­ба­ний Иоан­ни­кий ре­шил­ся воз­вра­тить­ся сно­ва в Глин­скую пу­стынь и был при­нят по его усерд­ным мо­лит­вам к Бо­жи­ей Ма­те­ри. Два ме­ся­ца мо­нах Иоан­ни­кий тру­дил­ся на кухне, непо­вин­но неся епи­ти­мию. На­ко­нец, на­сто­я­тель убе­дил­ся в его невин­но­сти и ско­ро пред­ста­вил к ру­ко­по­ло­же­нию во иеро­ди­а­ко­на. 1824 г. но­яб­ря 12-го Иоан­ни­кий был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­ди­а­ко­на прео­свя­щен­ным Вла­ди­ми­ром, епи­ско­пом Кур­ским и Бел­го­род­ским. Ко­гда ар­хи­ерей воз­ло­жил ру­ку на го­ло­ву его, при­зы­вая Ду­ха Бо­жия на про­ро­че­ству­е­мо­го, он ощу­тил, что через го­ло­ву в серд­це его по­ли­лась ка­кая-то сла­дост­ная теп­ло­та и раз­ли­лась по все­му те­лу. Серд­це его ис­пол­ни­лось неска­зан­ной ра­до­сти, так что он да­же из­ме­нил­ся в ли­це. Ар­хи­ерей за­ме­тил в нем пе­ре­ме­ну и ча­сто по­смат­ри­вал на него в про­дол­же­ние Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии. Во вре­мя при­ча­ще­ния Свя­тых Тайн, он, стоя за пре­сто­лом меж­ду про­чи­ми диа­ко­на­ми, был в вос­хи­ще­нии и спо­до­бил­ся со­зер­цать чуд­ное ви­де­ние, от­крыв­ше­е­ся его ум­ствен­ным очам. Упраж­ня­ясь все­гда во вни­ма­нии, уси­лен­но охра­няя се­бя от при­ра­же­ния мыс­лен­ных при­ло­гов вра­жи­их, Иоан­ни­кий до­стиг в ду­шев­ном со­сто­я­нии той сте­пе­ни чи­сто­ты, на ко­то­рой спо­доб­ля­ют­ся ду­хов­ных от­кро­ве­ний.

В те­че­нии сво­ей жиз­ни мно­го при­шлось пре­тер­петь по­движ­ни­ку. Он жил, а впо­след­ствии – и на­сто­я­тель­ство­вал в раз­лич­ных оби­те­лях, но серд­цем стре­мил­ся в род­ную Глин­скую пу­стынь.

В на­ча­ле 1845 го­да ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий по­дал про­ше­ние Чер­ни­гов­ско­му ар­хи­ерею об уволь­не­нии его от долж­но­сти на­сто­я­те­ля Рых­лов­ско­го мо­на­сты­ря с пе­ре­ме­ще­ни­ем на по­кой в Глин­скую пу­стынь. Ду­ша его дав­но жаж­да­ла бес­пре­пят­ствен­но за­нять­ся еди­ным на по­тре­бу, и вот при­шло это же­лан­ное вре­мя. Пе­ре­ме­стив­шись в Глин­скую пу­стынь и осво­бо­див­шись от хло­пот и за­ня­тий, со­пря­жен­ных с долж­но­стью на­сто­я­те­ля мо­на­сты­ря, ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий все­це­ло стре­мил­ся по­свя­тить се­бя доб­ро­де­те­лям стро­го­го по­движ­ни­ка, при­ла­гая вни­ма­ние ко вни­ма­нию и по­сто­ян­но стре­мясь к то­му, что пле­ня­ло его ду­шу от юно­сти. Со­кро­вен­ное его де­ла­ние бы­ло ви­ди­мо толь­ко еди­но­му Серд­це­вед­цу.

В 1850 г. осе­нью ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий пред­при­нял пу­те­ше­ствие в Па­ле­сти­ну вме­сте с дру­ги­ми па­лом­ни­ка­ми, на­прав­ля­ю­щи­ми­ся ту­да же.

Во вре­мя пре­бы­ва­ния в Иеру­са­ли­ме, ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий ча­сто об­хо­дил ме­ста, освя­щен­ные жиз­нью и стра­да­ни­я­ми на­ше­го Спа­си­те­ля. Гроб Гос­по­день, Гол­го­фа, Страст­ный путь, Геф­си­ма­ния, Еле­он и про­чие свя­тые ме­ста бы­ли для него лю­без­ней­ши­ми ме­ста­ми по­кло­не­ния. Здесь со всей пол­но­той бла­го­го­вей­но лю­бя­ще­го серд­ца из­ли­вал­ся его мо­лит­вен­ный дух к То­му, Кто со­вер­шил ве­ли­кое де­ло на­ше­го ис­куп­ле­ния, Кто про­лил Пре­чи­стую Свою Кровь ра­ди на­ше­го спа­се­ния.

На об­рат­ном пу­ти из Па­ле­сти­ны, ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий за­ехал на Свя­тую Афон­скую Го­ру, пред­по­ла­гая там остать­ся на­все­гда. Всту­пив на бе­рег Свя­то­го Афо­на, он по­кло­нил­ся, взял зем­ли и по­сы­пал се­бе на го­ло­ву, го­во­ря: "Се по­кой мой: зде все­лю­ся" (Пс. 131, 14). В ко­рот­кое вре­мя меж­ду жи­те­ля­ми Афо­на раз­нес­лась о нем сла­ва. А по­се­му мно­гие ста­ли об­ра­щать­ся к нему за ду­ше­по­лез­ны­ми со­ве­та­ми, упра­ши­ва­ли его остать­ся там на­все­гда, же­лая вве­рить се­бя его ру­ко­вод­ству. Бы­ла уже на­зна­че­на ему и кел­лия, ко­то­рую мо­на­стырь усту­пал ему без­воз­мезд­но. На это он сна­ча­ла со­гла­шал­ся, но через несколь­ко вре­ме­ни объ­явил, что Гос­по­ду не угод­но, чтобы он оста­вал­ся на Афоне, а про­ти­вить­ся во­ле Бо­жи­ей он не на­ме­рен. С ве­ли­кой скор­бью про­во­ди­ли его мно­гие Афон­ские от­цы и он воз­вра­тил­ся в Рос­сию в пер­вых чис­лах июля 1851 го­да. Так ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий, со­вер­шив свое пу­те­ше­ствие с ве­ли­кой для се­бя ду­шев­ной поль­зой, при­был в Глин­скую пу­стынь, где во­лей Бо­жи­ей на­зна­че­но бы­ло ему про­дол­жить свой по­двиг слу­же­ния Бо­гу и лю­дям.

Стре­мясь рев­ност­но к выс­ше­му со­вер­шен­ству, ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий по­же­лал об­но­вить пе­ред Гос­по­дом ино­че­ские обе­ты по­стри­же­ни­ем во свя­той ве­ли­кий ан­гель­ский об­раз — свя­тую схи­му. В том же 1858 го­ду 24 де­каб­ря в на­ве­че­рие празд­ни­ка Хри­сто­ва Рож­де­ства он был об­ле­чен во свя­тую схи­му с на­ре­че­ни­ем име­ни Или­о­дор.

В сво­ем сми­рен­но­муд­рии ста­рец Или­о­дор до­хо­дил до та­кой сте­пе­ни са­мо­уни­чи­же­ния, что счи­тал се­бя ни­же вся­кой тва­ри. Рев­ни­во охра­няя свое сми­рен­но­муд­рие, он во всю свою жизнь не поз­во­лил снять с се­бя порт­рет. В от­но­ше­нии пи­щи ста­рец Или­о­дор дер­жал­ся стро­го скит­ско­го уста­ва. В про­дол­же­ние всех по­стов он ел без пост­но­го мас­ла. В по­не­дель­ник, сре­ду и пя­ток — то­же. В раз­ре­ша­ю­щие же дни он сле­до­вал цер­ков­но­му уста­ву, но не ра­ди услаж­де­ния вку­са, а имен­но толь­ко ра­ди то­го, чтобы по­сле­до­вать раз­ре­ше­нию, пред­пи­сан­но­му Свя­той Цер­ко­вью. Ни­ка­ких от­ступ­ле­ний от при­ня­тых пра­вил он не до­пус­кал да­же и во вре­мя тяж­ких бо­лез­ней.

Мо­нах И. спро­сил стар­ца Или­о­до­ра: "Как по­сту­пать при встре­че раз­лич­ных об­сто­я­тельств, чтобы не по­гре­шить пе­ред Бо­гом?". Ста­рец ска­зал ему: "Ча­до, ес­ли ты же­ла­ешь, чтобы твои дей­ствия бы­ли не по­гре­ши­тель­ны, по­ста­рай­ся, чтобы они все­гда бы­ли ос­но­ва­ны на Свя­щен­ном Пи­са­нии: на Еван­гель­ских ис­ти­нах, на уче­нии свя­тых апо­сто­лов и на из­ре­че­ни­ях свя­тых от­цов по­движ­ни­ков. В этой свя­той со­кро­вищ­ни­це ты най­дешь ос­но­ва­ние на все, что те­бе бу­дет нуж­но, на вся­кий слу­чай, на всю жизнь".

По­след­нее вре­мя ста­рец по­чти по­сто­ян­но ле­жал и под­ни­мал­ся лишь с боль­шим тру­дом и бо­лее с по­мо­щью дру­гих. Ви­ди­мо он та­ял, как воск до­го­ра­ю­щей све­чи, и жизнь его го­то­ва бы­ла ско­ро за­ка­тить­ся. Ста­рец Или­о­дор по­след­ний год жиз­ни по­чти по­сто­ян­но ле­жал от ис­то­ще­ния сил. Ча­сто он ле­жал на спине вверх ли­цом, в та­ком ви­де де­лал на­став­ле­ния сла­бе­ю­щим го­ло­сом и да­вал от­ве­ты во­про­шав­шим.

25 июня, в по­не­дель­ник, ста­рец Или­о­дор еще раз при­ча­стил­ся Свя­тых Тайн и мир­но ожи­дал сво­е­го ис­хо­да. Все вре­мя ста­рец был спо­ко­ен, та­ко­вое спо­кой­ствие ви­ди­мо про­ис­хо­ди­ло от при­ми­ре­ния со­ве­сти, уве­ря­ю­щей в оправ­да­нии се­бя Бо­же­ствен­ной бла­го­да­тью. Он ожи­дал сво­е­го ис­хо­да не как смерт­но­го, а как пе­ре­се­ле­ния в иной мир. 26-е ста­рец про­вел спо­кой­но в мо­лит­вен­ном по­гру­же­нии, а 27-го в сре­ду у стар­ца спро­си­ли, не же­ла­ет ли он при­нять Та­ин­ство Еле­освя­ще­ния и при­об­щить­ся Свя­тых Тайн. С уси­ли­я­ми, ед­ва слыш­но про­го­во­рил он: "Же­лаю очень". Игу­мен Ин­но­кен­тий со­вер­шил Та­ин­ство Еле­освя­ще­ния, вслед за тем в по­след­ний раз при­об­щи­ли его Свя­тых Тайн.

Он мир­но по­чил о Гос­по­де ров­но в час по по­лу­но­чи, с два­дцать седь­мо­го на два­дцать вось­мое чис­ло июня 1879 го­да, на во­семь­де­сят чет­вер­том го­ду сво­ей мно­го­стра­даль­ной жиз­ни.

См. так­же: «Схи­ар­хи­манд­рит Или­о­дор» и «Пре­по­доб­ный Иоан­ни­кий, в схи­ме Или­о­дор»

При­ме­ча­ние

[1] Вклю­чён в ме­ся­це­слов Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ре­ше­ни­ем Ар­хи­ерей­ско­го Со­бо­ра 2017 го­да.