Свя­щен­но­му­че­ник Иа­ков (Яков Ива­но­вич Бо­бы­рев) ро­дил­ся 25 но­яб­ря 1883 го­да в се­ле Букре­ев­ка Кур­ско­го уез­да Кур­ской гу­бер­нии в кре­стьян­ской се­мье, в ко­то­рой оста­ва­лись креп­ки­ми пра­во­слав­ные тра­ди­ции и сам дух был по­движ­ни­че­ский: его дя­дя по от­цу, Сер­гий, ушел в Ка­ля­зин­ский мо­на­стырь Твер­ской гу­бер­нии, где при­нял по­стриг с име­нем Алек­сий[1]. Яков окон­чил пять клас­сов цер­ков­но-при­ход­ской шко­лы и двух­класс­ное учи­ли­ще, что поз­во­ли­ло ему в 1901 го­ду за­нять долж­ность учи­те­ля цер­ков­но-при­ход­ской шко­лы в се­ле Ще­ти­но. В 1903 го­ду Яков Ива­но­вич по­сту­пил пса­лом­щи­ком в храм се­ла Плак­си­но Кур­ско­го уез­да, где про­слу­жил до 1915 го­да, ко­гда был при­зван в ар­мию. В 1918 го­ду он вер­нул­ся в то же се­ло и стал слу­жить здесь пса­лом­щи­ком, через два го­да он был ру­ко­по­ло­жен в сан диа­ко­на, но про­дол­жал ис­пол­нять обя­зан­но­сти пса­лом­щи­ка.
В кон­це два­дца­тых го­дов на­ча­лось го­не­ние на Пра­во­слав­ную Цер­ковь, и диа­кон Иа­ков был при­го­во­рен к трем го­дам вы­сыл­ки из пре­де­лов Кур­ской об­ла­сти за невы­пол­не­ние хле­бо­за­го­то­вок. Он вы­ехал в се­ло Вы­со­кое Нерль­ско­го рай­о­на Твер­ской об­ла­сти, где непо­да­ле­ку, в де­ревне Ни­ку­ли­но, жил его дя­дя, мо­нах Алек­сий, обос­но­вав­ший­ся здесь по­сле за­кры­тия Ка­ля­зин­ско­го мо­на­сты­ря. Отец Иа­ков жил как ссыль­ный, под над­зо­ром, и обя­зан был два ра­за в ме­сяц яв­лять­ся на от­мет­ку в рай­он­ное управ­ле­ние ми­ли­ции.
В фев­ра­ле 1930 го­да он был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка ко хра­му се­ла Вы­со­ко­го. Кре­стьяне по­лю­би­ли ссыль­но­го свя­щен­ни­ка за рев­ност­ное от­но­ше­ние к служ­бе, и ко­гда 13 де­каб­ря 1931 го­да о. Иа­ков неожи­дан­но для всех был аре­сто­ван, цер­ков­ный со­вет сра­зу же об­ра­тил­ся с про­ше­ни­ем к вла­стям, чтобы те осво­бо­ди­ли свя­щен­ни­ка. В сво­ем про­ше­нии они пи­са­ли: "13 де­каб­ря 1931 го­да по ка­кой-то неиз­вест­ной при­чине взя­ли у нас свя­щен­ни­ка Иа­ко­ва Бо­бы­ре­ва. Мы, цер­ков­ный со­вет, про­сим, чтобы вер­ну­ли его к нам опять слу­жить, по­то­му что мы не за­ме­ча­ли за ним ни­ка­ких неза­кон­ных дей­ствий. На­лог он упла­тил в свое вре­мя, жил ти­хо, ни­ку­да не хо­дил, так как опа­сал­ся, по­то­му что был вы­слан­ный. Аги­та­ции он ни­ка­кой не вел, и мы ду­ма­ем, что его взя­ли по чьей-ни­будь кле­ве­те. И мы, цер­ков­ный со­вет се­ла Вы­со­ко­го, про­сим от­пу­стить его к нам на служ­бу"[2].
Го­не­ния на Цер­ковь шли с кон­ца 1929 го­да, но они не пре­кра­ти­лись ни в 1930-м, ни в 1931-м го­ду. Вы­слан­ный из род­ных кра­ев свя­щен­ник Иа­ков на но­вом ме­сте сно­ва стал под­вер­гать­ся пре­сле­до­ва­ни­ям. Ука­зы вла­стей с тре­бо­ва­ни­я­ми об ор­га­ни­за­ции но­вых и но­вых го­не­ний по­нуж­да­ли ОГПУ бес­пре­стан­но со­би­рать све­де­ния о жи­те­лях, при­сталь­но сле­дить за те­ми, ко­го ОГПУ пред­по­ла­га­ло аре­сто­вать. И од­ни лже­сви­де­тель­ство­ва­ли, опа­са­ясь тюрь­мы и ли­ше­ний, дру­гие по долж­но­сти, бу­дучи пред­се­да­те­ля­ми сель­со­ве­тов, сек­ре­та­ря­ми пар­тий­ных яче­ек или чле­на­ми ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии.
Све­де­ния о том, что в се­ле­ни­ях Со­ро­ки­но, По­ре­чье, Бол­ди­но­во, Вы­со­кое, По­пов­ки и Ни­ку­ли­но об­ра­зо­ва­лись груп­пы ре­ли­ги­оз­ных кре­стьян, ко­то­рые недо­воль­ны со­вет­ской вла­стью, сте­ка­лись в Ка­ли­нин­ский опе­ра­тив­ный сек­тор, ко­то­рым ру­ко­во­дил в то вре­мя Успен­ский. Од­новре­мен­но со свя­щен­ни­ком бы­ли аре­сто­ва­ны и за­клю­че­ны в тюрь­му и пра­во­слав­ные ми­ряне: Ми­ха­ил Его­ро­вич Гал­кин, пя­ти­де­ся­ти че­ты­рех лет, Ана­ста­сия Ва­си­льев­на Са­ви­на, пя­ти­де­ся­ти вось­ми лет, Вар­ва­ра Та­ра­сов­на Смир­но­ва, со­ро­ка че­ты­рех лет, Егор Ва­си­лье­вич Усти­нов, два­дца­ти се­ми лет. 23 де­каб­ря ОГПУ аре­сто­ва­ло Да­рью Дмит­ри­ев­ну Усти­но­ву, пя­ти­де­ся­ти че­ты­рех лет, и бра­тьев Зай­це­вых – Ива­на, трид­ца­ти де­вя­ти лет, и Ва­си­лия, со­ро­ка од­но­го го­да. От­ца Вар­ва­ры Смир­но­вой, Та­ра­са Фе­до­ро­ви­ча, ре­ши­ли при­влечь в ка­че­стве об­ви­ня­е­мо­го, но до вре­ме­ни не аре­сто­вы­вать из‑за его пре­клон­но­го воз­рас­та (се­ми­де­ся­ти се­ми лет), взяв с него под­пис­ку о невы­ез­де. Бра­та Ми­ха­и­ла Гал­ки­на, Гри­го­рия Его­ро­ви­ча Гал­ки­на-Ша­ру­но­ва, пя­ти­де­ся­ти се­ми лет, ко­то­ро­го ОГПУ по­чи­та­ло гла­вой ор­га­ни­за­ции, до­ста­ви­ли в Тверь в Рож­де­ство 1932 го­да из Ка­шин­ской тюрь­мы.
В 1930-1931 го­дах го­су­дар­ство при­сту­пи­ло к ор­га­ни­за­ции кол­хо­зов, ко­то­рые устра­и­ва­лись не толь­ко как фор­ма хо­зяй­ство­ва­ния, но и как на­ро­чи­то без­бож­ная ор­га­ни­за­ция. Ра­ди бо­лее удоб­но­го гра­бе­жа на­ро­да го­су­дар­ство вер­ну­лось к кре­пост­ной, по­лу­ра­бо­вла­дель­че­ской фор­ме, толь­ко во гла­ве сто­я­ло не дво­рян­ское со­сло­вие, а пред­ста­ви­те­ли без­бож­ной адми­ни­стра­ции. При­чем каж­дый та­кой пред­ста­ви­тель, будь то пред­се­да­тель кол­хо­за или сек­ре­тарь сель­со­ве­та, дол­жен был ис­по­ве­до­вать во­ин­ствен­ное без­бо­жие, до­во­дя его до каж­до­го чле­на кол­лек­тив­но­го хо­зяй­ства и жи­те­ля се­ла. Для это­го, кро­ме про­па­ган­ды, при­ме­ня­лись мно­го­об­раз­ные сред­ства. На­при­мер, ве­ру­ю­щих кре­стьян-кол­хоз­ни­ков за­став­ля­ли ра­бо­тать не толь­ко в дву­на­де­ся­тые празд­ни­ки, по­па­дав­шие на буд­ние дни, но и во все вос­крес­ные дни. От­каз от ра­бо­ты в вос­кре­се­нье ста­но­вил­ся в то вре­мя по­дви­гом ис­по­вед­ни­че­ским. Для тех, кто по ре­ли­ги­оз­ным со­об­ра­же­ни­ям не же­лал ока­зать­ся в пле­ну без­бож­ни­ков, су­ще­ство­ва­ли фор­мы эко­но­ми­че­ско­го дав­ле­ния, ко­гда хо­зяй­ства та­ких кре­стьян об­ла­га­лись непо­мер­ны­ми на­ло­га­ми, а за­тем опи­сы­ва­лись за дол­ги. Есте­ствен­но, сре­ди пра­во­слав­ных кре­стьян, при­вык­ших к идее су­ще­ство­ва­ния го­су­дар­ства как пра­во­слав­ной мо­нар­хии, на­чи­на­ло рас­ти сму­ще­ние, ко­то­рое вы­ли­ва­лось в кон­це кон­цов в от­ри­ца­тель­ное от­но­ше­ние к без­бож­но­му прав­ле­нию, что при­во­ди­ло к от­ка­зу пла­тить на­ло­ги.
24 ок­тяб­ря 1931 го­да со­сто­ял­ся суд над кре­стья­ни­ном де­рев­ни Со­ро­ки­но Гри­го­ри­ем Его­ро­ви­чем Гал­ки­ным-Ша­ру­но­вым, ко­то­рый был об­ви­нен в неупла­те на­ло­гов: "Об­ви­ня­е­мый Гри­го­рий Гал­кин злост­но укло­нял­ся от предъ­яв­лен­но­го ему за­да­ния, несмот­ря на то, что хо­тя он и не имел зем­ли в по­ле, вви­ду то­го что от та­ко­вой от­ка­зал­ся, но, од­на­ко, име­ет усадь­бу, на ка­ко­вой имел­ся по­кос, по­че­му и дан­ное за­да­ние вполне бы­ло ре­аль­но. Хо­тя об­ви­ня­е­мый ра­бо­та­ет по вал­ке са­пог без при­ме­не­ния на­ем­ной си­лы, но, как вид­но по сло­вам об­ви­ня­е­мо­го и сви­де­те­лей, за­ни­ма­ет­ся этим про­мыс­лом по­сто­ян­но, по­че­му и от­ка­зал­ся от поле­вой зем­ли. Из вы­ше­ука­зан­ной ра­бо­ты он из­вле­ка­ет при­ба­воч­ную сто­и­мость, так как име­ет шер­сто­бой­ную ма­ши­ну, по­ку­па­ет на воль­ном рын­ке шерсть и ва­ля­ет са­по­ги, по­это­му при­слан­ный на­лог вполне был для него ре­а­лен в ча­сти упла­ты, но как вид­но до на­сто­я­ще­го вре­ме­ни, на­лог не упла­тил и за­да­ние по се­ну не вы­пол­нил, да­же от­ка­зал­ся при­нять из­ве­ще­ние от сель­со­ве­та. Из по­ка­за­ния са­мо­го об­ви­ня­е­мо­го и сви­де­те­лей по де­лу вид­но, что об­ви­ня­е­мый Гри­го­рий Гал­кин на про­тя­же­нии ря­да про­шлых лет и в дан­ное вре­мя ни­ка­ких за­да­ний по на­ло­гам не пла­тил и во­об­ще не хо­тел счи­тать­ся ни с ка­ки­ми со­вет­ски­ми за­ко­на­ми по сво­им ре­ли­ги­оз­ным убеж­де­ни­ям. При та­ко­вом по­ло­же­нии де­ла суд счи­та­ет, что со сто­ро­ны об­ви­ня­е­мо­го – злост­ное укло­не­ние от всех ви­дов на­ло­гов и за­го­то­вок; он не счи­та­ет­ся с со­вет­ски­ми за­ко­на­ми и про­во­ди­мы­ми ме­ро­при­я­ти­я­ми"[3].
Суд при­го­во­рил Гри­го­рия Его­ро­ви­ча к пя­ти го­дам ссыл­ки в от­да­лен­ные ме­ста СССР и кон­фис­ка­ции все­го иму­ще­ства.
Про­во­дить его в ссыл­ку при­шли жи­те­ли двух де­ре­вень. Про­во­ды бы­ли устро­е­ны в его до­ме, ко­то­рый по су­ду те­перь от­хо­дил го­су­дар­ству. Боль­ше ча­са все со­брав­ши­е­ся мо­ли­лись и пла­ка­ли, а за­тем, ко­гда при­шло вре­мя про­щать­ся, Гри­го­рий Его­ро­вич ска­зал со­брав­шим­ся: "Не плачь­те, бра­тие, не дол­го тер­петь, при­дет вре­мя – и мы воз­ра­ду­ем­ся, но сей­час нам нуж­но тер­петь и сто­ять за свое де­ло, не усту­пать без­бо­жию".
След­ствие, од­на­ко, на этом не за­кон­чи­лось, и про­тив Гри­го­рия Его­ро­ви­ча вы­дви­ну­ли но­вое об­ви­не­ние; при­чем сре­ди об­ви­ня­е­мых бы­ли уже и дру­гие кре­стьяне.
Из глав­ных сви­де­те­лей об­ви­не­ния бы­ли пред­се­да­тель сель­со­ве­та и сек­ре­тарь пар­тий­но­го ко­ми­те­та се­ла. Пред­се­да­тель сель­со­ве­та по­ка­зал о кре­стья­нах: "Усти­нов Егор Ва­си­лье­вич, ку­лак, отец по­след­не­го со­слан за неупла­ту на­ло­га, бра­тья его скры­ва­ют­ся. Усти­но­вы ли­ше­ны из­би­ра­тель­ных прав, а Усти­нов Егор не ли­шал­ся, бла­го­да­ря фик­тив­но­му раз­де­лу. Отец его имел са­пож­ную ма­стер­скую с при­ме­не­ни­ем на­ем­но­го тру­да как до ре­во­лю­ции, так и по­сле ре­во­лю­ции. Имел свою обув­ную тор­гов­лю в се­ле Нерль и в се­ле На­гор­ском. Отец его ин­ди­ви­ду­аль­но об­ла­гал­ся до 2000 руб­лей и по­до­ход­ным на­ло­гом до 6000 руб­лей. Усти­нов Егор на­ло­га дол­жен пла­тить 15 руб­лей, но умыш­лен­но пла­тить от­ка­зал­ся, го­во­ря, что ко­му бу­ду пла­тить, я со­вет­скую власть не при­знаю, при­знаю лишь ке­са­ря ца­ря, ему и бу­ду пла­тить по­да­ти. Я по­шел к нему в дом про­из­во­дить опись иму­ще­ства за неупла­ту на­ло­га, и ко­гда при­шел к до­му, то та­ко­вой был за­перт на за­мок, и я при­хо­дил к до­му несколь­ко раз, и ко­гда ни при­ду, все за­перт на за­мок, а Усти­нов Егор укры­вал­ся, дабы не дать про­из­ве­сти опись его иму­ще­ства, и с тру­дом мне при­шлось изъ­ять опи­сан­ное иму­ще­ство.
По за­го­тов­кам всех ви­дов, как-то: лен, рожь, овес и кар­тош­ку, пла­тить от­ка­зал­ся, го­во­ря, что не при­знаю со­вет­скую власть, а по­это­му и вы­пла­чи­вать не бу­ду, и до на­сто­я­ще­го мо­мен­та не вы­пол­нил.
Вес­ной 1931 го­да про­шла по сель­со­ве­ту кон­трак­та­ция. При­ня­то бы­ло всем об­ще­ством. Усти­нов Егор взял пе­ред об­ще­ством обя­за­тель­ство за­се­ять льно-се­ме­нем 0,15 га. Но не за­се­ял, этим са­мым со­рвал кон­трак­та­цию.
В сен­тяб­ре 1931 го­да по сель­со­ве­ту про­во­дил­ся за­ем 3-го ре­ша­ю­ще­го го­да пя­ти­лет­ки. Усти­нов при­нять под­пис­ку от­ка­зал­ся, го­во­ря, что зай­мы нам не нуж­ны и под­пи­сы­вать­ся я не бу­ду.
В ав­гу­сте 1931 го­да по еди­но­лич­но­му сек­то­ру и кол­хоз­ни­кам про­во­ди­лось са­мо­об­ло­же­ние, ка­ко­вое бы­ло при­ня­то на все 100%. Усти­нов на со­бра­ни­ях не при­сут­ство­вал, и ко­гда при­шли к нему за са­мо­об­ло­же­ни­ем, то он от­ве­тил, что я не при­знаю са­мо­об­ло­же­ния, оно нам не нуж­но, и пла­тить не бу­ду.
Усти­нов Егор име­ет связь с Усти­но­вой Да­рьей, се­ло По­ре­чье, ко­то­рая до­во­дит­ся ему род­ствен­ни­цей, по­след­няя – ку­лач­ка, име­ла ов­чин­ную ма­стер­скую с при­ме­не­ни­ем на­ем­но­го тру­да. И до ре­во­лю­ции име­ла свою мел­кую тор­гов­лю.
Во вре­мя про­ве­де­ния са­мо­об­ло­же­ния Усти­но­ва Да­рья при­нять та­ко­вое от­ка­за­лась, мо­ти­ви­руя, что я пла­тить не бу­ду, я не при­знаю власть ан­ти­хри­стов, за что бы­ло опи­са­но ее иму­ще­ство, и ко­гда я при­шел де­лать изъ­я­тие иму­ще­ства, Усти­но­ва от­ка­за­лась под­чи­нить­ся в мо­мент изъ­я­тия, го­во­ря, что хо­ти­те, то и де­лай­те, а я де­лать са­ма для вас ни­че­го не бу­ду. По­сле изъ­я­тия, мною вру­чал­ся Усти­но­вой акт, ко­то­рый из мо­их рук она не взя­ла ру­ка­ми, а взя­ла две щеп­ки, ка­ки­ми при­хва­ти­ла акт, по­нес­ла к по­ро­гу и бро­си­ла воз­ле две­ри. Усти­но­ва без­зе­мель­ная и на­ло­га не пла­тит.
С Усти­но­вой Да­рьей име­ет связь Са­ви­на Ана­ста­сия из се­ла По­ре­чье, ко­то­рая так­же на­стро­е­на ан­ти­со­вет­ски и не при­зна­ет сель­со­ве­та. Сре­ди жен­щин ве­дет ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию, го­во­ря, что в кол­хо­зы не хо­ди­те и не пла­ти­те на­ло­ги, на­сто­я­щая власть не от Бо­га, эта власть ан­ти­хри­стов. Усти­нов Егор, Са­ви­на, Да­рья Усти­но­ва име­ют тес­ную связь с Ша­ру­но­вым Гри­го­ри­ем, ко­то­рый яв­ля­ет­ся ор­га­ни­за­то­ром и ру­ко­во­ди­те­лем. У по­след­не­го на квар­ти­ре со­би­ра­лись неле­галь­но со­бра­ния, где чи­та­лись Ша­ру­но­вым и Усти­но­вым кни­ги и ста­ви­лись за­да­чи не под­чи­нять­ся со­вет­ской вла­сти и не пла­тить ни­ка­ких на­ло­гов. Озна­чен­ные ли­ца, вхо­дя­щие в груп­пу Ша­ру­но­ва, тор­мо­зи­ли про­ве­де­ние всех ви­дов за­го­то­вок сво­ей аги­та­ци­ей и неупла­той на­ло­га, вви­ду че­го сре­ди на­се­ле­ния с тру­дом про­во­ди­лись все ме­ро­при­я­тия"[4].
К дей­ству­ю­ще­му пред­се­да­те­лю был вы­зван и быв­ший пред­се­да­тель сель­со­ве­та, ко­то­рый, от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, ска­зал: "Гал­кин-Ша­ру­нов Гри­го­рий Его­ро­вич и его брат Ми­ха­ил Его­ро­вич Гал­кин про­ис­хо­дят из де­рев­ни Со­ро­ки­но Ро­ма­нов­ско­го сель­со­ве­та. Смир­но­ва Вар­ва­ра и ее отец Та­рас Смир­нов из де­рев­ни По­по­во Ро­ма­нов­ско­го сель­со­ве­та, име­ют тес­ную связь меж­ду со­бой и по­се­ща­ют друг дру­га. У Гал­ки­на Гри­го­рия до его аре­ста бы­ли ча­сто сбо­ри­ща и про­ис­хо­ди­ли чит­ки книг. Вы­ше­ука­зан­ные граж­дане бы­ли под вли­я­ни­ем Гал­ки­на Гри­го­рия и ан­ти­со­вет­ски на­стро­е­ны, ре­ли­ги­оз­ных убеж­де­ний. Та­рас Смир­нов и его дочь Вар­ва­ра как до ре­во­лю­ции, так и по­сле ре­во­лю­ции за­ни­ма­лись тор­гов­лей. Бо­га­че их по де­ревне По­по­во нет. Под их вли­я­ни­ем на­хо­ди­лась от­ста­лая часть де­рев­ни, бла­го­да­ря че­му до на­сто­я­ще­го мо­мен­та в де­ревне По­по­во нет кол­хо­за и в кол­хоз ни­кто не идет. Смир­но­вы име­ют зем­лю, об­ра­ба­ты­ва­ют, но на­ло­гов ни­ка­ких не пла­тят и за­го­тов­ки не вы­пол­ня­ют, за что сын их, Ва­си­лий Смир­нов, со­слан на три го­да. Я был пред­се­да­те­лем сель­со­ве­та, и во вре­мя са­мо­об­ло­же­ния в ав­гу­сте ме­ся­це я вру­чал опо­ве­ще­ния, но Смир­но­вы са­мо­об­ло­же­ние не при­ня­ли, го­во­ря, мы не при­зна­ем ва­ших за­ко­нов са­мо­об­ло­же­ния. Нам не нуж­но, и пла­тить не бу­дем.
Смир­но­вы се­я­ли льно­во­лок­но, и ко­гда сель­со­ве­том про­во­ди­лись за­го­тов­ки льно­во­лок­на, сдать от­ка­за­лись, го­во­ря, ни­ка­ких за­го­то­вок мы не при­зна­ем и сда­вать не бу­дем"[5].
Сек­ре­тарь пар­тий­ной ор­га­ни­за­ции се­ла По­ре­чье по­ка­зал: "Усти­нов Егор Ва­си­лье­вич из се­ла По­ре­чье яв­ля­ет­ся ан­ти­со­вет­ским эле­мен­том, не при­зна­ет со­вет­скую власть и не под­чи­ня­ет­ся сель­со­ве­ту.
Мне бы­ло из­вест­но как сек­ре­та­рю парт­ко­ма, что Усти­нов со­сто­ит в ка­кой-то ор­га­ни­за­ции и у него име­ет­ся контр­ре­во­лю­ци­он­ная ли­те­ра­ту­ра, кни­га с 26‑ю про­то­ко­ла­ми, по ко­то­рой он ве­дет ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию сре­ди кре­стьян. Я по­шел к нему в квар­ти­ру и изъ­ял у него кни­ги. Усти­нов мне за­явил, ты, мол, по­чи­тай вот эти про­то­ко­лы, они бу­дут для те­бя по­лез­ны, и ты об­ра­зу­мишь­ся, а я ему дал кни­гу ма­ши­но­трак­тор­ной стан­ции, го­во­ря, по­чи­тай, для те­бя то­же по­лез­но. Усти­нов от­ве­тил, ма­ши­но­трак­тор­ная стан­ция ве­дет к раз­ру­хе. У нас бы­ло рань­ше при цар­ской вла­сти в се­ле 130 ло­ша­дей, а сей­час оста­лось все­го 40 ло­ша­дей. Ото­бра­на у него Биб­лия мною, он про­сил ее от­дать об­рат­но, так как он над ней ра­бо­та­ет для поль­зы, и ко­гда я ему ве­лел рас­пи­сать­ся в ак­те, он от­ка­зал­ся, го­во­ря, что я со­вет­скую власть не при­знаю и от под­пи­си от­ка­зы­ва­юсь, со­вет­ская власть не от Бо­га да­на"[6].
Ста­ли звать к до­про­су кре­стьян, неко­то­рые из них по­ка­за­ли:
"Я знаю свя­щен­ни­ка Бо­бы­ре­ва, ко­то­рый слу­жил у нас в церк­ви. Его все ува­жа­ют как свя­щен­ни­ка, так как зна­ют, что он по­стра­дал за ве­ру пра­во­слав­ную. Рас­ска­зы­вал он в мо­ем при­сут­ствии: "Те­перь власть го­нит ве­ру пра­во­слав­ную и ис­тин­ных сы­нов церк­ви ссы­ла­ет в ссыл­ку". Что Бо­бы­рев устра­и­ва­ет спев­ки, зна­ла от дру­гих жен­щин, но, вви­ду то­го что у ме­ня есть де­ти, я бы­ла толь­ко один раз, ка­жет­ся, в мае ме­ся­це, чис­ло не упом­ню. Ко­гда я при­шла, спев­ка уже на­ча­лась, и что го­во­ри­ли, я не знаю, ко­гда ста­ла ухо­дить, за­шел раз­го­вор, Бо­бы­рев ска­зал: "У нас пло­хо ве­рят, вот ес­ли бы та­ких при­хо­жан, как в По­ре­чье, Вес­ках и По­по­во, бы­ло боль­ше, ни­че­го бы нам власть не сде­ла­ла, я толь­ко и от­ды­хаю, ко­гда бы­ваю у них на бе­се­де о ве­ре". У ко­го он бы­ва­ет, не ска­зал"[7].
"Аре­сто­ван­ный в на­сто­я­щее вре­мя свя­щен­ник Бо­бы­рев в де­ревне Бол­ди­но слу­жил око­ло го­да. За это вре­мя су­мел за­во­е­вать се­бе ав­то­ри­тет, так как в де­ревне зна­ли, что он вы­слан­ный, что со­зда­ва­ло ему сла­ву по­стра­дав­ше­го за ве­ру. Вес­ной те­ку­ще­го го­да в мае ме­ся­це Бо­бы­рев око­ло двух раз у се­бя на квар­ти­ре под ви­дом спе­вок со­би­рал жен­щин де­рев­ни, и толь­ко по­сле то­го, как сель­со­вет за­пре­тил ему это, он со­би­рать пе­ре­стал, но все же жен­щи­ны ча­сто за­хо­ди­ли к нему в дом под пред­ло­гом по­се­ще­ния жи­ву­щей с ним мо­наш­ки Ви­но­гра­до­вой. Боль­шая часть из по­се­щав­ших свя­щен­ни­ка Бо­бы­ре­ва в кол­хоз не по­шли, за­яв­ляя, что по­до­ждут, в то же вре­мя боль­шая часть чле­нов цер­ков­но­го со­ве­та во­шла в кол­хоз, за­яв­ляя на со­бра­ни­ях: "Мы в кол­хоз пой­дем, но не тро­гай­те у нас свя­щен­ни­ка, не об­ла­гай­те на­ло­гом"[8].
"В один из празд­нич­ных дней я, вос­поль­зо­вав­шись тем, что ко мне при­шла род­ствен­ни­ца, оста­ви­ла ее с детьми, а са­ма по­шла по­рань­ше в цер­ковь. До на­ча­ла служ­бы сре­ди жен­щин шел раз­го­вор о том, как быть, ид­ти или нет в кол­хоз. В это вре­мя по­до­шел свя­щен­ник отец Яков, фа­ми­лию я не знаю, и то­же всту­пил в раз­го­вор. Ко­гда кто-то ска­зал, что на­ро­ду ста­ло хо­дить ма­ло в цер­ковь, отец Яков от­ве­тил: "При­дет вре­мя еще бу­дет мень­ше, ис­тин­ные хри­сти­ане бу­дут мо­лить­ся в украд­ку, чтобы власть не при­ста­ва­ла и не уго­ня­ла в ссыл­ку, как сде­ла­ла со мной". У нас в до­ме отец Яков был все­го один раз, на Ильин день, и по­сле служ­бы остал­ся пить чай, у него с му­жем за­шел раз­го­вор о кол­хо­зах, и ко­гда муж ска­зал, что не зна­ет, как быть, ид­ти или нет, о. Яков по­со­ве­то­вал: "Дер­жись до по­след­не­го, не от­ка­зы­вай­ся и не со­гла­шай­ся, а там вид­но бу­дет, те­перь на­до быть непро­тив­лен­цем, по­ка­зы­вать вид, что со­гла­ша­ешь­ся, а де­лать по-сво­е­му". Муж ска­зал, что бо­ит­ся, что то­гда разо­рят на­ло­гом, на это отец Яков от­ве­тил: "На­до от­ка­зы­вать­ся пла­тить, ес­ли все от­ка­жут­ся, ни­че­го им не сде­ла­ют"[9].
В кон­це де­каб­ря ста­ли вы­зы­вать на до­про­сы об­ви­ня­е­мых. Иван Фе­до­ро­вич Зай­цев, от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, по­ка­зал: "Я от кол­хо­за от­ка­зы­ва­юсь, они нам не нуж­ны, и с по­ли­ти­кой не со­гла­сен, ес­ли в кол­хо­зе быть, на­до от­ка­зать­ся от ре­ли­гии. Кол­хоз яв­ля­ет­ся раз­ла­га­тель­ным для ис­тин­но­го хри­сти­а­ни­на. И ес­ли ре­ли­гия пой­дет хо­тя с бе­лы­ми вой­ска­ми, я кре­щен при по­ма­зан­ни­ке Бо­жи­ем Ни­ко­лае II, я и пой­ду за них, а за без­бож­ную власть я в за­щи­ту ни­ко­гда не пой­ду. В кол­хо­зах веч­но брань, неуря­ди­цы, и по­это­му кол­хо­зы креп­ки не бу­дут. Я бе­се­до­вал с кол­хоз­ни­ка­ми сам, они мне го­во­ри­ли, что в кол­хо­зе ху­же, чем в еди­но­лич­ном хо­зяй­стве, а я го­во­рил, что при­шло без­за­кон­ное цар­ство и мы долж­ны тер­петь. А раз­ве это неправ­да? Вот мне да­ли непо­силь­ный на­лог – 196 руб­лей, а где мне брать, раз­ве я мо­гу вы­пла­тить, а не вы­пла­тил я, у ме­ня ото­бра­ли часть иму­ще­ства и тел­ку. Раз­ве это пра­виль­но? Вот я жил при ца­ре вме­сте с от­цом, с ме­ня на­ло­гу бра­ли 13 руб­лей, а сей­час с ме­ня од­но­го бе­рут 196 руб­лей. Яс­но, мне тя­же­ло, а неко­то­рым при ца­ре жи­лось ху­же, так они сей­час жи­вут луч­ше, чем мы. А кто они та­кие? Я ска­зать не мо­гу, я бу­ду луч­ше от­ве­чать за свою ду­шу. От зай­ма го­су­дар­ству я от­ка­зал­ся вви­ду то­го, что нет у ме­ня лиш­них средств.
Са­мо­об­ло­же­ние я так­же не упла­тил вви­ду то­го, что не при­ни­маю ни­ка­ких са­мо­об­ло­же­ний, нет средств. В от­но­ше­нии те­пе­реш­ней вла­сти, я та­ко­вую недо­люб­ли­ваю, а по­это­му у ме­ня в квар­ти­ре нет во­ждей, как Ле­ни­на, Ста­ли­на. Счи­таю, иметь их порт­ре­ты в до­ме, где ви­сят ико­ны, это за­пу­стить в дом де­мо­на, ан­ти­хри­ста"[10].
К Ана­ста­сии Ва­си­льевне Са­ви­ной вла­сти в свое вре­мя по­сла­ли в ка­че­стве по­сто­яль­ца аг­ро­но­ма, те­перь сле­до­ва­тель ОГПУ, со­би­рая све­де­ния у всех, вы­звал и его на до­прос. Аг­ро­ном, от­ве­чая на во­про­сы, ска­зал: "Я жи­ву на квар­ти­ре у граж­дан­ки Са­ви­ной Ана­ста­сии бо­лее го­да. Са­ви­ну ча­сто по­се­ща­ла Усти­но­ва Да­рья. По­след­няя до­во­дит­ся Са­ви­ной ку­мой. В квар­ти­ре Усти­но­вой про­ис­хо­дят по ве­че­рам чит­ки книг и Биб­лии. Са­ви­на очень хит­рая жен­щи­на и дер­жит до­ма се­бя осто­рож­но. Яв­ля­ет­ся очень ре­ли­ги­оз­ной жен­щи­ной. Я, бы­ва­ло, ко­гда спро­шу ее, по­че­му ты, Са­ви­на, не идешь в кол­хоз, то от­вет по­лу­чал один, что она ста­ра ид­ти в кол­хоз. Од­на­жды Са­ви­ной сель­со­ве­том бы­ло вру­че­но из­ве­ще­ние об упла­те еди­новре­мен­но­го на­ло­га, но Са­ви­на при­нять от­ка­за­лась, я ей ска­зал, что на­до бу­дет упла­тить те­бе, с те­бя при­чи­та­ет­ся не мно­го, 3 руб­ля, она от­ве­ти­ла мне, не пла­ти­ла я 6 лет и пла­тить не бу­ду, и ко­гда я стал да­вать ей в ру­ки бу­маж­ку из­ве­ще­ния сель­со­ве­та, она не взя­ла в ру­ки, а ве­ле­ла мне по­ло­жить где-ни­будь на сто­ле"[11].
Об­ви­ня­е­мый Та­ра­сий Фе­до­ро­вич Смир­нов по­ка­зал: "Я и моя дочь Вар­ва­ра Смир­но­ва к Гри­го­рию Ша­ру­но­ву-Гал­ки­ну хо­ди­ли неод­но­крат­но, по­се­ща­ли его Усти­нов Егор, Усти­но­ва Да­рья и Са­ви­на Вар­ва­ра из се­ла По­ре­чья. Со­би­ра­лись у него и про­во­ди­ли бе­се­ды, Ша­ру­нов Гри­го­рий чи­тал нам кни­ги. А что за кни­ги, я вам, гос­по­дин, от­ве­чать не бу­ду, не знаю. Сель­со­ве­та я не при­знаю, он дан не от Бо­га. Я чту ца­ря и по­чи­таю по­ма­зан­ни­ка Бо­жия Ни­ко­лая II. Ото­бран­ный порт­рет Иоан­на Крон­штадт­ско­го в мо­ей квар­ти­ре при­над­ле­жит мне, я по­чи­таю его, он был пра­виль­ный и гра­мот­ный че­ло­век.
Нам от ца­ря ба­тюш­ки Ни­ко­лая IIпло­хо­го ни­че­го не бы­ло, жи­лось луч­ше, и вы­бран он от Гос­по­да Бо­га, а сей­час власть хо­ро­ше­го нам не да­ла ни­че­го. Жи­вет­ся пло­хо, власть без­бож­ная. Боль­ше от­ве­чать вам ни­че­го не бу­ду. Я, гос­по­дин, счи­таю се­бя пра­во­слав­ным хри­сти­а­ни­ном, и от­ве­чать не бу­ду"[12].
Об­ви­ня­е­мый Ва­си­лий Фе­до­ро­вич Зай­цев по­ка­зал: "Я пра­во­слав­ный хри­сти­а­нин и кол­хо­зы не при­знаю, я в кол­хоз ни­ко­гда не пой­ду и дру­гим не со­ве­тую. Кол­хоз раз­ла­га­ю­щая ор­га­ни­за­ция и стро­ит­ся не по За­ко­ну Бо­жию, в кол­хо­зе на­до быть удар­ни­ком, а я чу­жим тру­дом поль­зо­вать­ся не хо­чу, а хо­чу ра­бо­тать толь­ко сво­им тру­дом. Кол­хо­зы су­ще­ству­ют за счет еди­но­лич­ни­ков, кол­хо­зы оби­ра­ют еди­но­лич­ни­ков, бе­рут хо­ро­шие зем­ли, да­ют кол­хоз­ни­кам все, а еди­но­лич­ни­кам ни­че­го.
Я с та­кой по­ли­ти­кой, про­во­ди­мой со­вет­ской вла­стью, не со­гла­сен. Усти­нов Егор од­них со мной убеж­де­ний, он так­же про­тив кол­лек­ти­ви­за­ции, мне с ним при­хо­ди­лось го­во­рить, он че­ло­век хо­ро­ший. Кол­хо­зы есть на­си­лие, так го­во­рит Усти­нов, го­во­рю и я, в кол­хо­зах веч­ные бран­ки, непо­ряд­ки, а по­то­му они креп­ки­ми быть не мо­гут. Я го­во­рю всем и ко­му угод­но, что кто пой­дет в кол­хоз, тот дол­жен из­ме­нить ре­ли­гии и от­дать­ся вла­сти без­бож­ной, ан­ти­хри­сто­вой. Де­ти у ме­ня есть в нешколь­ном воз­расте, а хо­тя бы и под­рос­ли, то я в шко­лу не пу­стил бы, так как в шко­ле учат про­тив ре­ли­гии, и чтоб де­ти ста­ли без­бож­ни­ка­ми, я это­го не до­пу­щу, бу­ду учить де­тей до­ма, чтобы они при­зна­ва­ли За­кон Бо­жий. С Ша­ру­но­вым Гри­го­ри­ем я зна­ком, он про­ис­хо­дит из де­рев­ни Со­ро­ки­но. Че­ло­век он гра­мот­ный и раз­ви­тый. Знаю и Са­ви­ну Ана­ста­сию из се­ла По­ре­чье, ча­сто с ни­ми встре­чал­ся, но квар­ти­ру Ша­ру­но­ва я не по­се­щал. Кто по­се­ща­ет, для ме­ня неиз­вест­но, и по­ка­зать ни­че­го не имею"[13].
Об­ви­ня­е­мый Ми­ха­ил Его­ро­вич Гал­кин по­ка­зал: "Гри­го­рий Его­ро­вич Гал­кин-Ша­ру­нов яв­ля­ет­ся мне род­ным бра­том, че­ло­век он ре­ли­ги­оз­ный. Про­жи­вая в де­ревне Со­ро­ки­но, он в сво­ем до­ме устра­и­вал ре­ли­ги­оз­ные со­бе­се­до­ва­ния с жен­щи­на­ми, ко­то­рые со­би­ра­лись у него груп­па­ми в 7-10 че­ло­век; на этих со­бе­се­до­ва­ни­ях бы­вал и я, чи­тал кни­ги при­сут­ству­ю­щим и де­лал разъ­яс­не­ния: чи­тал он Еван­ге­лие, Биб­лию, про­то­ко­лы си­он­ских муд­ре­цов. В те­че­ние 1930 и 1931 го­да они все вре­мя со­би­ра­лись для по­доб­ных раз­го­во­ров и про­ра­бот­ки ука­зан­ной ли­те­ра­ту­ры, и, кро­ме то­го, чи­та­лись кни­ги "Ан­ти­христ" и "Мо­жет ли быть хри­сти­а­нин со­ци­а­ли­стом". Хра­ни­лись эти кни­ги у раз­ных лиц из со­ста­ва этой груп­пы, так­же да­ва­лась ли­те­ра­ту­ра для про­чте­ния кре­стья­нам, брал и лич­но я к се­бе на дом. Ша­ру­нов яв­ля­ет­ся мо­нар­хи­стом, он сто­рон­ник цар­ской вла­сти"[14].
Об­ви­ня­е­мый Егор Ва­си­лье­вич Усти­нов, от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, ска­зал: "Из род­ствен­ни­ков име­ют­ся: отец Ва­си­лий Усти­нов, вы­слан два го­да на­зад за неупла­ту на­ло­га, брат Иван Усти­нов, трид­ца­ти че­ты­рех лет, вы­слан с от­цом за неупла­ту на­ло­га, брат Сер­гей Усти­нов, сем­на­дца­ти лет, уехал к от­цу, брат Ва­си­лий Усти­нов, так­же уехал к от­цу вме­сте с мо­ей ма­те­рью. Сест­ра Ма­рия Пес­ко­ва жи­вет за­му­жем в се­ле По­ре­чье.
Отец до ре­во­лю­ции и по­сле имел са­пож­ную ма­стер­скую, до ре­во­лю­ции ра­бо­та­ло у него в ма­стер­ской де­сять че­ло­век ра­бо­чих, имел отец и двух­этаж­ный де­ре­вян­ный дом.
Мое иму­ще­ствен­ное по­ло­же­ние: дом 8-9 ар­шин, ко­ро­ва. Под­вер­гал­ся изъ­я­тию иму­ще­ства – до­маш­них ве­щей – за неупла­ту на­ло­га в раз­ме­ре се­ми­де­ся­ти руб­лей в те­ку­щем го­ду.
Гал­ки­на-Ша­ру­но­ва Гри­го­рия я знаю, друг у дру­га с ним бы­ва­ли, ве­ли со­бе­се­до­ва­ния на ре­ли­ги­оз­ные и по­ли­ти­че­ские те­мы.
По сво­им ре­ли­ги­оз­ным и по­ли­ти­че­ским со­об­ра­же­ни­ям я не толь­ко не пла­тил на­ло­ги и не вы­пол­нял за­да­ния, но и ушел с ра­бо­ты из ва­ляль­ной ма­стер­ской, чтобы там сво­им тру­дом не при­но­сить поль­зу вла­сти"[15].
Да­рья Дмит­ри­ев­на Усти­но­ва на во­про­сы сле­до­ва­те­ля от­ве­ти­ла так: "Я ма­ло­гра­мот­ная, при­над­ле­жу к ис­тин­но пра­во­слав­ным хри­сти­а­нам и дру­гой пар­тий­но­сти не имею, вдо­ва, оди­но­кая, не су­ди­ма, из­би­ра­тель­ных прав не ли­ше­на, рус­ская, граж­дан­ка СССР.
Иму­ще­ствен­ное по­ло­же­ние до ре­во­лю­ции: дом, двор, ов­чин­ная ма­стер­ская и один уче­ник, тор­гов­ли не име­ла. По­сле ре­во­лю­ции ма­стер­скую 4 го­да сда­ва­ла в арен­ду. До ре­во­лю­ции бы­ла ло­шадь и ко­ро­ва. Сей­час зем­ли не имею, имею дом, двор и са­рай. Под­вер­га­лась изъ­я­тию до­маш­них ве­щей за от­каз от упла­ты са­мо­об­ло­же­ния в раз­ме­ре трид­ца­ти ше­сти руб­лей.
Со­вет­скую власть я счи­таю вла­стью са­та­ны, ко­то­рая по­пуще­на Бо­гом для на­ка­за­ния греш­ных лю­дей, счи­таю, что за­кон­ной вла­стью в Рос­сии мо­жет быть толь­ко цар­ская власть, так как царь яв­ля­ет­ся по­ма­зан­ни­ком Бо­жи­им, по­это­му я, как со­чув­ству­ю­щая цар­ско­му строю, име­ла порт­ре­ты Ни­ко­лая II и ца­ри­цы.
Ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я не ве­ла и, в част­но­сти, про­тив кол­хо­зов не вы­сту­па­ла"[16].
Ана­ста­сия Ва­си­льев­на Са­ви­на по­ка­за­ла: "По про­ис­хож­де­нию дочь кре­стья­ни­на, са­ма так­же за­ни­ма­лась кре­стьян­ством, все вре­мя про­жи­ва­ла в де­ревне, вдо­ва, жи­ву с ма­те­рью вось­ми­де­ся­ти трех лет. Зем­лю бро­си­ла об­ра­ба­ты­вать вто­рой год, так как ра­бо­тать неко­му, негра­мот­ная, при­над­ле­жу я к ис­тин­ным пра­во­слав­ным хри­сти­а­нам.
Со­вет­ская власть сде­ла­ла весь на­род граж­да­на­ми и без­бож­ни­ка­ми, а мы яв­ля­ем­ся ис­тин­ны­ми хри­сти­а­на­ми, и ни­ка­ких об­щих ин­те­ре­сов у нас с граж­да­на­ми (со­вет­ски­ми) не долж­но быть, и мы долж­ны из­бе­гать об­ще­ния с ни­ми. В кол­хо­зы идут толь­ко со­вет­ские граж­дане, а я ис­тин­ная пра­во­слав­ная хри­сти­ан­ка, по­это­му я ту­да ни­ко­гда не пой­ду, так как они от без­бож­ной вла­сти и яв­ля­ют­ся ан­ти­хри­сто­вы­ми"[17].
Вар­ва­ра Та­ра­сов­на Смир­но­ва по­ка­за­ла: "Про­жи­ваю с от­цом, все вре­мя без­вы­езд­но жи­ву в де­ревне, за­ни­ма­юсь сель­ским хо­зяй­ством. В хо­зяй­стве от­ца так­же жил брат, Ва­си­лий Смир­нов, трид­ца­ти од­но­го го­да, у ко­то­ро­го се­мья со­сто­я­ла из же­ны и дву