Краткое житие преподобного Феодосия Печерского

Ос­но­ва­тель Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры свя­той Ан­то­ний ро­дил­ся в на­ча­ле XI ве­ка в го­ро­де Лю­бе­че (вбли­зи Чер­ни­го­ва) и в Кре­ще­нии был на­зван Ан­ти­пой. С юных лет он по­чув­ство­вал вле­че­ние к выс­шей ду­хов­ной жиз­ни и по вну­ше­нию свы­ше ре­шил­ся ид­ти на Афон. В од­ной из Афон­ских оби­те­лей он при­нял по­стриг и на­чал уеди­нен­ную жизнь в пе­ще­ре близ это­го мо­на­сты­ря, ко­то­рую до сих пор по­ка­зы­ва­ют. Ко­гда он при­об­рел в сво­их по­дви­гах ду­хов­ную опыт­ность, игу­мен дал ему по­слу­ша­ние, чтобы он шел на Русь и на­са­дил ино­че­ство в этой но­во­про­све­щен­ной хри­сти­ан­ской стране. Ан­то­ний по­ви­но­вал­ся. Ко­гда пре­по­доб­ный Ан­то­ний при­шел в Ки­ев, здесь бы­ло уже несколь­ко мо­на­сты­рей, ос­но­ван­ных по же­ла­нию кня­зей гре­ка­ми. Но свя­той Ан­то­ний не из­брал ни од­но­го из них, по­се­лил­ся в двух­са­жен­ной пе­ще­ре, вы­ко­пан­ной пре­сви­те­ром Ила­ри­о­ном. Это бы­ло в 1051 г. Здесь свя­той Ан­то­ний про­дол­жал по­дви­ги стро­гой ино­че­ской жиз­ни, ко­то­ры­ми сла­вил­ся на Афоне: пи­щей его бы­ли чер­ный хлеб через день и во­да в крайне уме­рен­ном ко­ли­че­стве. Вско­ре сла­ва о нем раз­нес­лась не толь­ко по Ки­е­ву, но и по дру­гим рус­ским го­ро­дам. Мно­гие при­хо­ди­ли к нему за ду­хов­ным со­ве­том и бла­го­сло­ве­ни­ем. Неко­то­рые ста­ли про­сить­ся к нему на жи­тель­ство. Пер­вым был при­нят некто Ни­кон, са­ном иерей, вто­рым пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий.

Пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий про­вел свою мо­ло­дость в Кур­ске, где жи­ли его ро­ди­те­ли. С ран­них лет он об­на­ру­жил бла­го­че­сти­вое на­стро­е­ние ду­ха: каж­дый день он бы­вал в хра­ме, при­леж­но чи­тал сло­во Бо­жие, от­ли­чал­ся скром­но­стью, сми­ре­ни­ем и дру­ги­ми доб­ры­ми ка­че­ства­ми. Узнав, что в хра­ме ино­гда не слу­жат ли­тур­гию из-за недо­стат­ка просфор, он ре­шил сам за­нять­ся этим де­лом: по­ку­пал пше­ни­цу, сво­и­ми ру­ка­ми мо­лол и ис­пе­чен­ные просфо­ры при­но­сил в цер­ковь.

За эти по­дви­ги он тер­пел мно­го непри­ят­но­стей от ма­те­ри, ко­то­рая го­ря­чо его лю­би­ла, но не со­чув­ство­ва­ла его стрем­ле­ни­ям. Услы­шав од­на­жды в церк­ви сло­ва Гос­под­ни: «Кто лю­бит от­ца или мать бо­лее, неже­ли Ме­ня, недо­сто­ин Ме­ня» (Мф.10,37), он ре­шил­ся оста­вить и мать (отец уже умер), и род­ной го­род и явил­ся в Ки­ев к пре­по­доб­но­му Ан­то­нию. «Ви­дишь ли, ча­до, – спро­сил его Ан­то­ний, – что пе­ще­ра моя скром­на и тес­на?» – «Сам Бог при­вел ме­ня к те­бе, – от­ве­тил Фе­о­до­сий, – бу­ду ис­пол­нять то, что ты мне по­ве­лишь».

Ко­гда чис­ло спо­движ­ни­ков преп. Ан­то­ния воз­рос­ло до 12, он уда­лил­ся на со­сед­нюю го­ру, вы­рыл се­бе здесь пе­ще­ру и стал под­ви­зать­ся в за­тво­ре. Фе­о­до­сий остал­ся на преж­нем ме­сте; ско­ро он был из­бран бра­ти­ей во игу­ме­на и на­чал ста­рать­ся об учре­жде­нии пра­виль­но­го об­ще­жи­тия по уста­ву ца­ре­град­ско­го Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря. Глав­ные чер­ты учре­жден­но­го им об­ще­жи­тия бы­ли сле­ду­ю­щие: все иму­ще­ство у бра­тии долж­но быть об­щее; вре­мя про­во­ди­лось в непре­стан­ных тру­дах; тру­ды раз­де­ля­лись по си­ле каж­до­го игу­ме­ном; каж­дое де­ло на­чи­на­лось мо­лит­вой и бла­го­сло­ве­ни­ем стар­ше­го; по­мыс­лы от­кры­ва­лись игу­ме­ну, ко­то­рый был ис­тин­ным ру­ко­во­ди­те­лем всех ко спа­се­нию. Пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий ча­сто об­хо­дил ке­ллии и на­блю­дал, нет ли у ко­го че­го лиш­не­го, и чем за­ни­ма­ет­ся бра­тия. Ча­сто и но­чью он при­хо­дил к две­ри кел­лий и, ес­ли слы­шал раз­го­вор двух или трех ино­ков, со­шед­ших­ся вме­сте, то уда­рял жез­лом в дверь, а утром об­ли­чал ви­нов­ных. Сам пре­по­доб­ный был во всем при­ме­ром для бра­тии: но­сил во­ду, ру­бил дро­ва, ра­бо­тал в пе­карне, но­сил са­мую про­стую одеж­ду, преж­де всех при­хо­дил в цер­ковь и на мо­на­стыр­ские ра­бо­ты. Кро­ме ас­ке­ти­че­ских по­дви­гов, преп. Фе­о­до­сий от­ли­чал­ся ве­ли­ким ми­ло­сер­ди­ем к бед­ным и лю­бо­вью к ду­хов­но­му про­све­ще­нию и ста­рал­ся рас­по­ло­жить к ним и свою бра­тию. В оби­те­ли он устро­ил осо­бый дом для жи­тель­ства ни­щих, сле­пых, хро­мых, рас­слаб­лен­ных и на со­дер­жа­ние их уде­лял де­ся­тую до­лю мо­на­стыр­ских до­хо­дов. Кро­ме то­го, каж­дую суб­бо­ту от­сы­лал це­лый воз хле­ба за­клю­чен­ным в тем­ни­цах.

Из со­чи­не­ний пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия из­вест­ны: два по­уче­ния к на­ро­ду, де­сять по­уче­ний к ино­кам, два по­сла­ния к ве­ли­ко­му кня­зю Изя­с­ла­ву и две мо­лит­вы.

Ос­но­ван­ная пре­по­доб­ным Ан­то­ни­ем и устро­ен­ная пре­по­доб­ным Фе­о­до­си­ем Ки­е­во-Пе­чер­ская оби­тель сде­ла­лась об­раз­цом для дру­гих мо­на­сты­рей и име­ла ве­ли­кое зна­че­ние для раз­ви­тия Рус­ской церк­ви. Из ее стен вы­хо­ди­ли зна­ме­ни­тые ар­хи­пас­ты­ри, рев­ност­ные про­по­вед­ни­ки ве­ры и за­ме­ча­тель­ные пи­са­те­ли. Из свя­ти­те­лей, по­стри­жени­ков Ки­е­во-Пе­чер­ской оби­те­ли, осо­бен­но из­вест­ны свя­тые Леон­тий и Ис­а­ия (епи­ско­пы Ро­стов­ские), Ни­фонт (епи­скоп Нов­го­род­ский), пре­по­доб­ный Кук­ша (про­све­ти­тель вя­ти­чей), пи­са­те­ли преп. Нестор Ле­то­пи­сец и Си­мон.

Полное житие преподобного Феодосия Печерского

Он утвер­дил со­вер­шен­ное ино­че­ское жи­тие, на­саж­ден­ное в Ру­си пре­по­доб­ным Ан­то­ни­ем, пе­ре­се­лил ино­ков из пе­щер в мо­на­стырь и ввел чин свя­то­го Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря, и упро­чил Пе­чер­скую Лав­ру неис­по­ве­ди­мы­ми по­дви­га­ми и чу­де­са­ми.

Те­перь долж­но нам уви­дать вто­рое ве­ли­кое све­ти­ло Рус­ско­го неба, свя­той чу­до­твор­ной Лав­ры Пе­чер­ской – пре­по­доб­но­го и бо­го­нос­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия. От пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, как от све­то­зар­но­го солн­ца, при­няв свет рав­но­ан­гель­ской жиз­ни, он явил­ся пре­крас­ной лу­ной со мно­же­ством звезд доб­рых дел сво­их и умно­жив­ших­ся уче­ни­ков и про­све­щал ночь нера­де­ния о доб­ро­де­те­лях. Об­ра­ти­те взор к нему и про­све­ти­тесь под­ра­жа­ни­ем в де­лах доб­рых.

Знай­те, что Гос­подь от­де­лил для Се­бя свя­то­го Сво­е­го (Пс.4,4). О слав­ном жи­тии его, укра­шен­ном звез­до­чис­лен­ны­ми по­дви­га­ми и чу­де­са­ми, сви­де­тель­ству­ет в до­ста­точ­ном по­вест­во­ва­нии сво­ем вер­ный сви­де­тель, на­хо­дя­щий­ся уже на небе, пре­по­доб­ный отец наш Нестор. Но преж­де пред­ла­га­ет об­сто­я­тель­ное пре­ди­сло­вие, в ко­то­ром со­дер­жит­ся сле­ду­ю­щее:

«Бла­го­да­рю Те­бя, Вла­ды­ко мой, Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, что спо­до­бил Ты ме­ня, недо­стой­но­го, быть сви­де­те­лем о свя­тых Тво­их угод­ни­ках. Я по­ну­дил се­бя по­ве­дать о них, хо­тя это вы­ше мо­ей си­лы и недо­сто­ин я, как че­ло­век гру­бый, нера­зум­ный и не на­учен­ный ни­ка­ко­му ис­кус­ству. Но вспом­нил я сло­во Твое: Ес­ли вы бу­де­те иметь ве­ру с гор­чич­ное зер­но и ска­же­те го­ре сей: пе­рей­ди от­сю­да ту­да, и она пе­рей­дет; и ни­че­го не бу­дет невоз­мож­но­го для вас (Мф.17,20). И я, греш­ный Нестор, при­нял в ум мой сло­ва эти и огра­дил се­бя ве­рой и упо­ва­ни­ем, что все воз­мож­но Те­бе, – и на­чал пи­сать сло­во о жи­тии пре­по­доб­но­го и бо­го­нос­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, игу­ме­на Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря Пре­свя­той Вла­ды­чи­цы на­шей Бо­го­ро­ди­цы, на­чаль­но­го ар­хи­манд­ри­та всея Ру­си. По­сто­ян­но пе­ча­лил­ся я, вспо­ми­ная о жиз­ни пре­по­доб­но­го и о том, что ни­кем не опи­са­на она, и мо­лил­ся я Бо­гу спо­до­бить ме­ня на­пи­сать все как сле­ду­ет о де­лах угод­ни­ка Сво­е­го, чтоб до тех чер­но­риз­цев, ко­то­рые бу­дут по­сле нас, до­шло пи­са­ние это и они, про­чтя его и ура­зу­мея доб­лесть это­го му­жа, вос­хва­ляя Бо­га и про­слав­ляя угод­ни­ка Его, стре­ми­лись на те же по­дви­ги. Осо­бен­но же пусть вос­хва­лят его за то, что в стране этой явил­ся та­кой угод­ник, о ко­то­ром Гос­подь ска­зал, что мно­го по­след­них бу­дут пер­вы­ми (Мф.20,16). Ибо и этот по­след­ний (по го­дам) – явил­ся рав­ным пер­вым от­цам, под­ра­жая жиз­нью сво­ей ино­че­ско­му со­вер­шен­ству свя­то­го пер­во­на­чаль­ни­ка Ан­то­ния – не Пе­чер­ско­го толь­ко, но и ве­ли­ко­го Еги­пет­ско­го Ан­то­ния, бли­же же – те­зо­име­ни­то­го ему Фе­о­до­сия, ар­хи­манд­ри­та Иеру­са­лим­ско­го. Эти пра­вед­ни­ки, про­ве­дя жизнь в рав­ных по­дви­гах, по­слу­жи­ли Вла­ды­чи­це Бо­го­ма­те­ри, и, при­няв рав­ную на­гра­ду от ро­див­ше­го­ся через Нее Бо­га, непре­стан­но мо­лят­ся о нас, ча­дах сво­их».

«До­стой­на удив­ле­ния та­кая жизнь, ибо в оте­че­ских кни­гах пи­шет­ся, что по­след­ний род бу­дет сла­бым, а пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий в этом по­след­нем ро­де явил се­бя ве­ли­ким труд­ни­ком и пас­ты­рем ов­цам сло­вес­ным, на­став­ни­ком и учи­те­лем ино­кам, ко­то­рый был укра­шен смо­ло­ду чи­стой жиз­нью и рав­но­ан­гель­ски­ми де­ла­ми, про­све­щен­ны­ми ве­рой и ра­зу­мом.

И вот, я нач­ну опи­сы­вать жизнь его от юных пу­тей его. Толь­ко, бра­тие, слу­шай­те со вся­ким при­ле­жа­ни­ем, ибо ис­пол­не­но это сло­во поль­зы для всех вни­ма­ю­щих ему. Про­шу вас еще: не осуж­дай­те гру­бость мою, ибо лю­бовь моя к пре­по­доб­но­му по­ну­ди­ла ме­ня на­пи­сать это сло­во о нем. Пи­сал так­же по­то­му, что опа­сал­ся, чтоб и мне не бы­ло ска­за­но: Лу­ка­вый раб и ле­ни­вый, над­ле­жа­ло те­бе от­дать се­реб­ро мое тор­гу­ю­щим и, при­шед, я по­лу­чил бы свое с при­бы­лью (Мф.25-27); по­че­му, бра­тие, нехо­ро­шо ута­и­вать чу­де­са Бо­жии, в осо­бен­но­сти пом­ня сло­ва Хри­сто­вы: То, что го­во­рю вам в тем­но­те, го­во­ри­те при све­те, и что слы­ши­те на ухо, про­по­ве­дуй­те на кров­лях (Мф.10,27). Итак, хо­чу я пи­сать на поль­зу и по­уче­ние слу­ша­ю­щим, чтоб и вы, сла­вя за это Бо­га, по­лу­чи­ли воз­да­я­ние. Же­лая же по­ло­жить на­ча­ло сло­ву и пе­рей­ти к по­вест­во­ва­нию, преж­де мо­люсь я Гос­по­ду: Вла­ды­ко мой Гос­по­ди, Все­дер­жи­те­лю, По­да­тель бла­га, Отец Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, при­ди на по­мощь мне и про­све­ти серд­це мое к ра­зу­ме­нию за­по­ве­дей Тво­их и от­вер­зи уста мои, чтоб ис­по­ве­дать чу­де­са Твои и по­хва­лить угод­ни­ка Тво­е­го, на сла­ву име­ни Тво­е­го свя­то­го, по­то­му что Ты за­щи­ща­ешь всех упо­ва­ю­щих на Те­бя».

Сде­лав та­кое вступ­ле­ние, бла­жен­ный ле­то­пи­сец на­чи­на­ет скла­ды­вать по­вест­во­ва­ние о рав­но­чис­лен­ных звез­дам по­дви­гах пре­по­доб­но­го та­ким об­ра­зом. Есть го­род близ столь­но­го рус­ско­го го­ро­да Ки­е­ва, име­нем Ва­си­льев, или Ва­силь­ков. В нем пре­бы­ва­ли ро­ди­те­ли пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, жи­вя в ве­ре Хри­сто­вой и укра­ша­ясь бла­го­че­сти­ем.

Ко­гда ро­дил­ся у них сей свя­той – они на вось­мой день при­нес­ли его к свя­щен­ни­ку, чтоб на­речь ему имя. Свя­щен­ник же, уви­дев ди­тя и сер­деч­ны­ми оча­ми про­зре­вая, что с дет­ства от­даст он се­бя Бо­гу, на­звал его Фе­о­до­си­ем. Ко­гда про­шло со­рок дней, мла­ден­ца кре­сти­ли, и он рос у ро­ди­те­лей, и бы­ла на нем бла­го­дать Бо­жия (Лк.2,40).

Вско­ре ро­ди­те­ли его пе­ре­се­ли­лись да­ле­ко, в дру­гой го­род, име­нем Курск, по по­ве­ле­нию кня­зя, но – ска­жу я – бо­лее по Бо­жию усмот­ре­нию, чтоб и там про­си­я­ло жи­тие доб­ро­го от­ро­ка.

В том го­ро­де и рос от­рок те­лом, воз­рас­тал и ду­хом в пре­муд­ро­сти и люб­ви Бо­жи­ей. Он сам упро­сил ро­ди­те­лей сво­их от­дать его учить­ся бо­же­ствен­ным кни­гам, что они и сде­ла­ли. И ско­ро стал по­ни­мать он все Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние, так что все удив­ля­лись пре­муд­ро­сти и ра­зу­му его, и ско­ро­му его уче­нию. Еже­днев­но хо­дил он в цер­ковь Бо­жию, слу­шая вни­ма­тель­но Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние. К иг­ра­ю­щим де­тям не при­бли­жал­ся, как де­ла­ют в дет­стве, но уда­лял­ся от игр их, не укра­шал се­бя ве­ли­ко­ле­пи­ем бо­га­тых одежд, но был до­во­лен ху­дым ру­би­щем.

Ко­гда ему бы­ло три­на­дцать лет, умер его отец. И с тех пор еще бо­лее стал по­движ­ни­чать пре­по­доб­ный, так что вы­хо­дил с ра­ба­ми сво­и­ми на по­ле и ра­бо­тал сми­рен­но. Мать его воз­бра­ня­ла ему в том, при­ка­зы­ва­ла ему оде­вать­ся в хо­ро­шее пла­тье и иг­рать со сверст­ни­ка­ми, и го­во­ри­ла: «Оде­ва­ясь так, ты де­ла­ешь уко­риз­ну се­бе и ро­ду сво­е­му». Но он в этом не слу­шал­ся ее, но пред­по­чи­тал хо­дить как ни­щий, так что ча­сто гне­ва­лась она, при­хо­ди­ла в ярость и би­ла его.

Бла­жен­ный юно­ша ду­мал о том, как и ка­ким об­ра­зом спа­стись. Слы­ша о свя­тых ме­стах, где Гос­подь наш хо­дил во пло­ти и со­вер­шал де­ло спа­се­ния на­ше­го, же­лал ид­ти ту­да, по­кло­нить­ся им, и мо­лил­ся о том: "Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, услышь мо­лит­ву мою и спо­добь ме­ня по­се­тить свя­тые ме­ста и по­кло­нить­ся им".

При­шли в Курск стран­ни­ки; встре­тив их, бла­жен­ный юно­ша об­ра­до­вал­ся, под­бе­жал к ним и, при­вет­ствуя их, рас­спра­ши­вал, от­ку­да они и ку­да идут. Они от­ве­ча­ли, что они из свя­то­го го­ро­да Иеру­са­ли­ма и с Бо­жьей по­мо­щью хо­тят ид­ти об­рат­но. То­гда бла­жен­ный юно­ша стал про­сить их взять его с со­бой и до­ве­сти до свя­тых мест, и обе­ща­ли они взять его с со­бой и до­ве­сти, и с ра­до­стью по­шел он то­гда до­мой. Ко­гда стран­ни­ки ста­ли со­би­рать­ся, они из­ве­сти­ли юно­шу о сво­ем ухо­де. И он но­чью, так что ни­кто не знал о том, встал, по­ки­нул дом в од­ной ху­дой одеж­де и по­шел вслед за стран­ни­ка­ми. Но не бы­ло в во­ле все­бла­го­го Бо­га, чтоб тот, ко­му от чре­ва ма­те­ри Он на­зна­чил быть пас­ты­рем сло­вес­ных овец, по­стри­га­е­мых в чин Ан­гель­ский, ино­че­ский, ушел из зем­ли на­шей Рус­ской.

Через три дня мать его узна­ла, что он ушел со стран­ни­ка­ми, и по­гна­лась за ним, взяв с со­бой млад­ше­го сы­на. По­сле дол­гой по­го­ни до­гна­ли их и оста­но­ви­ли пре­по­доб­но­го. И там в ве­ли­ком гне­ве и яро­сти мать схва­ти­ла его за во­ло­сы, по­ва­ли­ла на зем­лю и топ­та­ла его но­га­ми. Уко­рив стран­ни­ков, она воз­вра­ти­лась до­мой, ве­дя сы­на, как зло­дея, свя­зан­ным. И та­кой гнев был в ней, что, при­ве­дя его до­мой, она би­ла его, по­ка он не из­не­мог, за­тем свя­за­ла его и за­пер­ла в осо­бой гор­ни­це. Бла­жен­ный юно­ша при­ни­мал все это с ра­до­стью и, мо­лясь Бо­гу, бла­го­да­рил Его за все. Через два дня мать во­шла к нему, раз­вя­за­ла и да­ла есть. Но, бу­дучи еще раз­гне­ва­на, она на­ло­жи­ла на но­ги его тя­же­лые же­лез­ные око­вы, опа­са­ясь, что он опять убе­жит от нее, и так дол­го хо­дил он, как уз­ник. По­том мать сми­ло­сти­ви­лась и на­ча­ла с моль­ба­ми уве­ще­вать его, чтоб он боль­ше не бе­гал от нее; по­то­му что она лю­би­ла его боль­ше дру­гих де­тей и тос­ко­ва­ла без него. Ко­гда он обе­щал ей, что не уй­дет от нее (ес­ли это бу­дет по­лез­но), она сня­ла же­ле­зо с ног его и про­си­ла его де­лать, что хо­чет. А бла­жен­ный Фе­о­до­сий, вер­нув­шись к преж­не­му по­дви­гу сво­е­му, хо­дил вся­кий день в цер­ковь Бо­жию.

Ви­дя, что ча­сто не слу­жат Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию из-за недо­стат­ка просфор, он мно­го о том скор­бел и сам ре­шил­ся по сми­ре­нию сво­е­му ис­прав­лять то де­ло, и сде­лал так. Стал он по­ку­пать пше­ни­цу, мо­лоть ее сво­и­ми ру­ка­ми, печь просфо­ры и часть при­но­сить в цер­ковь, осталь­ные же про­да­вать; и сколь­ко де­нег оста­ва­лось лиш­них, да­вал ни­щим, а на осталь­ные по­ку­пал сно­ва пше­ни­цу и де­лал просфо­ры. Та­ко­ва бы­ла во­ля Бо­жия, чтоб от чи­сто­го от­ро­ка при­но­си­мы бы­ли в цер­ковь чи­стые просфо­ры. В этой ра­бо­те про­вел он го­да два или бо­лее.

Все его сверст­ни­ки по на­у­ще­нию вра­га с уко­ра­ми ру­га­ли его за та­кое де­ло; но с ра­до­стью и в мол­ча­нии пе­ре­но­сил то пре­по­доб­ный. Враг же, нена­вист­ник добра, ви­дя се­бя по­беж­да­е­мым сми­ре­ни­ем тру­до­лю­би­во­го от­ро­ка, не мог успо­ко­ить­ся, же­лая по­ме­шать ему в та­ком тру­де, и стал во­ору­жать про­тив него его мать, чтоб вос­пре­пят­ство­ва­ла она ему в его де­ле. И мать, стра­дав­шая от­то­го, что сын ее вы­но­сил та­кие на­смеш­ки, ста­ла с лю­бо­вью го­во­рить ему: «Умо­ляю те­бя, сын мой, брось эту ра­бо­ту, по­то­му что ты на­но­сишь уко­риз­ну сво­е­му ро­ду. Не мо­гу я слы­шать, как все уко­ря­ют те­бя за это де­ло, и не по­до­ба­ет те­бе, еще ма­ло­лет­не­му, за­ни­мать­ся та­ким де­лом». Со сми­ре­ни­ем от­ве­чал ей бла­жен­ный Фе­о­до­сий: «По­слу­шай, про­шу те­бя, мать моя, Гос­подь Бог наш при­нял на Се­бя вид убо­же­ства и сми­рил­ся, по­да­вая нам при­мер, чтоб и мы сми­ри­лись ра­ди Него. И был Он так­же по­ру­ган, опле­ван и за­у­шен, и все пре­тер­пел ра­ди на­ше­го спа­се­ния; тем бо­лее нуж­но тер­петь нам, чтоб при­об­ре­сти Хри­ста. А о том, ка­кое я де­лаю де­ло, вы­слу­шай сле­ду­ю­щее. Ко­гда Гос­подь наш Иисус Хри­стос воз­ле­жал на Тай­ной Ве­че­ри с уче­ни­ка­ми Сво­и­ми, то­гда, взяв хлеб, Он бла­го­сло­вил, пре­ло­мил, дал уче­ни­кам и ска­зал: При­и­ми­те, яди­те, сие есть Те­ло Мое… (Мф.26,26; 1Кор.11,24). И ес­ли Гос­подь наш хлеб, при­го­тов­лен­ный для Тай­ной Ве­че­ри, на­звал Сво­им те­лом, ра­до­вать­ся нуж­но и мне, что спо­до­бил Он ме­ня де­лать та­кой хлеб, на ко­то­ром со­вер­ша­ет­ся эта ве­ли­кая Тай­на пре­ло­же­ния в Те­ло Хри­сто­во».

Услы­хав та­кой от­вет, мать уди­ви­лась пре­муд­ро­сти от­ро­ка и предо­ста­ви­ла ему сво­бо­ду. Но враг не от­сту­пил­ся от ма­те­ри, вну­шая ей пре­пят­ство­вать сы­ну в его сми­ре­нии и его тру­де.

Через год, за­став его опять пе­ку­щим просфо­ры и по­чер­нев­шим от пла­ме­ни, опять она по­жа­ле­ла его и сно­ва на­ча­ла ме­шать ему, ино­гда лас­кой, ино­гда угро­за­ми, ино­гда и по­бо­я­ми, чтоб он бро­сил это за­ня­тие. А бла­жен­ный юно­ша был по­вер­жен тем в ве­ли­кую скорбь и, недо­уме­вая, что де­лать ему, встал но­чью, тай­но по­ки­нул свой дом и при­шел в дру­гой го­род, неда­ле­ко от Кур­ска, где стал жить у пре­сви­те­ра, про­дол­жая за­ни­мать­ся сво­им де­лом. Мать же его, по­сле по­ис­ков по сво­е­му го­ро­ду не най­дя его, очень жа­ле­ла его. По про­ше­ствии мно­гих дней услы­ха­ла она, где он жи­вет, и с ве­ли­ким гне­вом от­пра­ви­лась за ним. До­стиг­нув то­го го­ро­да, она на­шла его в до­ме пре­сви­те­ра и, взяв его, по­влек­ла в свой го­род, осы­пая по­бо­я­ми, а ко­гда при­ве­ла до­мой, ска­за­ла: «Уже боль­ше ты не отой­дешь от ме­ня, и, ку­да ты ни пой­дешь, я най­ду те­бя и при­ве­ду сю­да».

А бла­жен­ный, как и преж­де, це­лы­ми дня­ми мо­лил­ся Бо­гу и хо­дил в цер­ковь.

Он был сми­рен серд­цем, по­ко­рен пред все­ми, так что на­чаль­ник го­ро­да Кур­ска, узнав, что от­рок этот с та­ким сми­ре­ни­ем и по­слу­ша­ни­ем лю­бит де­ло цер­ков­ное, от­ли­чил его сво­им вни­ма­ни­ем и по­ру­чил ему смот­реть за сво­ей цер­ко­вью. Он по­да­рил ему для но­ше­ния бо­га­тую одеж­ду, но бла­жен­ный, по­хо­див в ней немно­го дней, как бы но­ся на се­бе ка­кую-то тя­жесть, снял ее и от­дал ни­щим, сам же об­лек­ся в ху­дую одеж­ду. На­чаль­ник, уви­дев это, дал ему сно­ва дру­гую, луч­шую пер­вой одеж­ду, про­ся его, чтоб он хо­дил в ней, но он и ее снял и от­дал. И так де­лал он мно­го раз. И, узнав о та­ких по­ступ­ках, на­чаль­ник стал еще боль­ше лю­бить его и удив­лял­ся сми­ре­нию его.

Через неко­то­рое вре­мя бла­жен­ный Фе­о­до­сий по­шел в куз­ни­цу и по­про­сил ско­вать ему вери­ги из же­ле­за, об­вил их во­круг по­я­са и так хо­дил. Же­ле­зо бы­ло уз­ко и вре­за­лось в те­ло, а он тер­пел, точ­но не чув­ствуя ни­ка­кой бо­ли. Через неко­то­рое вре­мя мать его в празд­нич­ный день ста­ла при­нуж­дать его одеть­ся в хо­ро­шую одеж­ду, глав­ным об­ра­зом по­то­му, что все вель­мо­жи долж­ны бы­ли в тот день со­брать­ся у на­чаль­ни­ка го­ро­да, и бла­жен­но­му Фе­о­до­сию ве­ле­но бы­ло там быть и слу­жить. Ко­гда он на­чал на­де­вать празд­нич­ное пла­тье, мать его при­сталь­но сле­ди­ла за оде­ва­ни­ем, и не мог он от нее ута­ить­ся: она уви­де­ла на ру­баш­ке его кровь. Же­лая знать, от­ку­да эта кровь, она на­шла на нем же­ле­зо и по­ня­ла, что кровь про­ис­хо­дит от­то­го, что же­ле­зо вре­за­ет­ся в те­ло. И, раз­го­рясь гне­вом, с яро­стью она разо­рва­ла на нем хи­тон и с по­бо­я­ми сня­ла с его по­я­са же­ле­зо. А бла­жен­ный от­рок, как буд­то ни­кем не оби­жен­ный, одел­ся и по­шел с кро­то­стью при­слу­жи­вать пи­ру­ю­щим.

Через неко­то­рое вре­мя услы­хал он сло­ва Гос­под­ни в Еван­ге­лии: Кто лю­бит от­ца или мать бо­лее, неже­ли Ме­ня, недо­сто­ин Ме­ня (Мф.10,37). И еще: Ма­терь моя и бра­тья мои суть слы­ша­щие Сло­во Бо­жие и ис­пол­ня­ю­щие его (Лк.8,21). И кро­ме то­го, сло­ва: При­ди­те ко Мне все труж­да­ю­щи­е­ся и обре­ме­нен­ные, и Я успо­кою вас. Возь­ми­те иго Мое на се­бя и на­учи­тесь от Ме­ня, ибо Я кро­ток и сми­рен серд­цем, и най­де­те по­кой ду­шам ва­шим (Мф.11,28-29). Эти сло­ва разо­жгли ду­шу бо­го­вдох­но­вен­но­го Фе­о­до­сия и, го­ря рве­ни­ем Бо­жи­им, он по­мыш­лял вся­кий день и час о том, как бы и где скрыть­ся от ма­те­ри и по­стричь­ся во свя­той ино­че­ский об­раз. По Бо­жию усмот­ре­нию слу­чи­лось ма­те­ри его вы­ехать в по­ме­стье и дол­го оста­вать­ся там. В ра­до­сти по­мо­лил­ся бла­жен­ный и тай­но вы­шел из до­ма сво­е­го, не имея у се­бя ни­че­го, кро­ме одеж­ды на те­ле и немно­го хле­ба для немо­щи те­лес­ной. Итак, по­спе­шил он в го­род Ки­ев, так как слы­шал об ино­ках, там жи­ву­щих. Он не знал до­ро­ги и про­сил Бо­га по­слать ему в по­мощь спут­ни­ка. И вот по Бо­жию усмот­ре­нию при­клю­чи­лось ид­ти тем пу­тем куп­цам, вез­шим на во­зах тя­же­лую кладь. Ко­гда бла­жен­ный узнал, что они идут в Ки­ев, он об­ра­до­вал­ся и про­сла­вил Бо­га, ис­пол­нив­ше­го же­ла­ние серд­ца его, и шел за ни­ми, но вда­ле­ке, не по­ка­зы­ва­ясь им. Ко­гда же они оста­нав­ли­ва­лись на ноч­лег, бла­жен­ный ло­жил­ся так спать, чтоб не те­рять их из ви­ду. И еди­ный Бог хра­нил его. Так со­вер­шая путь, он в три неде­ли до­шел из Кур­ска до столь­но­го го­ро­да Ки­е­ва.

При­дя в Ки­ев, он об­хо­дил все (еще не устро­ен­ные то­гда по ис­тин­но­му уста­ву) мо­на­сты­ри и про­сил жи­ву­щих в них при­нять его. Но они, ви­дя убо­го­го юно­шу, оде­то­го в ху­дое пла­тье, не хо­те­ли при­нять его. На то бы­ла Бо­жья во­ля, чтоб он шел на то ме­сто, ку­да от чре­ва ма­те­ри при­зы­вал его ру­ко­во­див­ший им Бог.

То­гда-то услы­хал он о пре­по­доб­ном Ан­то­нии, про­во­див­шем же­сто­кое жи­тие в пе­ще­ре. Как бы кры­лья вы­рос­ли у его ума, он устре­мил­ся ту­да и при­шел к пре­по­доб­но­му стар­цу. Уви­дав его, он по­кло­нил­ся ему, и со сле­за­ми про­сил его при­нять к се­бе в ино­че­ство.

Пре­по­доб­ный Ан­то­ний ска­зал ему: «Ча­до, ви­дишь, что пе­ще­ра эта скорб­на и тес­на, и не вы­не­сешь ты всех труд­но­стей это­го ме­ста». Го­во­рил же он так, не столь­ко ис­ку­шая его, сколь­ко про­ро­че­ски про­ви­дя, что он рас­про­стра­нит ме­сто то и со­здаст слав­ный мо­на­стырь, где со­бе­рет­ся мно­же­ство ино­ков. С уми­ле­ни­ем от­ве­чал Бо­гом вдох­но­вен­ный Фе­о­до­сий: «Узнай, чест­ный отец, что Хри­стос Бог, Про­мыс­ли­тель все­го, при­вел ме­ня к тво­ей свя­тыне, же­лая, чтоб спас­ся я через те­бя. По­то­му я сде­лаю то, что ты мне ве­лишь».

То­гда ска­зал ему пре­по­доб­ный Ан­то­ний: «Бла­го­сло­вен Бог, укре­пив­ший те­бя, ча­до, на та­кое ста­ра­ние, – вот те­бе ме­сто, пре­бы­вай на нем». Бла­жен­ный Фе­о­до­сий сно­ва по­кло­нил­ся ему до зем­ли, чтоб ста­рец бла­го­сло­вил его. И бла­го­сло­вил его пре­по­доб­ный Ан­то­ний, и по­ве­лел по­стричь его бла­жен­но­му Ни­ко­ну, ко­то­рый был иере­ем и опыт­ным чер­но­риз­цем. И тот, взяв бла­жен­но­го Фе­о­до­сия, как незло­би­во­го агн­ца, по­стриг по обы­чаю свя­тых от­цов и об­лек в ино­че­скую одеж­ду, на два­дцать чет­вер­том его го­ду, при бла­го­вер­ном кня­зе Яро­сла­ве Вла­ди­ми­ро­ви­че.

И весь пре­дал­ся Бо­гу пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий и сво­е­му бо­го­нос­но­му стар­цу Ан­то­нию, и подъ­ял с тех пор ве­ли­кие тру­ды, как во­ис­ти­ну при­няв­ший иго. Он все но­чи про­во­дил, бодр­ствуя в сла­во­сло­вии Бо­га, по­беж­дая тя­жесть сна, и по­все­днев­но удру­чал се­бя воз­дер­жа­ни­ем и по­стом, тру­дясь сво­и­ми ру­ка­ми. По­сто­ян­но вспо­ми­нал он сло­во псал­ма: При­з­ри на стра­да­ние мое и на из­не­мо­же­ние мое и про­сти все гре­хи мои (Пс.24,18). И по­то­му сми­рял он воз­дер­жа­ни­ем и по­стом ду­шу, бодр­ство­ва­ни­ем же и ру­ко­де­ли­ем утруж­дал те­ло, так что пре­по­доб­ный Ан­то­ний и бла­жен­ный Ни­кон ди­ви­лись его столь ве­ли­ко­му в юно­сти бла­го­нра­вию, сми­ре­нию и по­кор­но­сти, бод­ро­сти и кре­по­сти, и мно­го сла­ви­ли за то Бо­га.

Мать его дол­го ис­ка­ла его не толь­ко в сво­ем го­ро­де, но и в окрест­ных, и, не най­дя его, пла­ка­ла по нем горь­ко, как по мерт­вом, уда­ряя се­бя в грудь. И по всей той стране бы­ло ука­за­но, ес­ли где уви­дят по­хо­же­го на него юно­шу, при­ве­сти его и дать знать ма­те­ри, и по­лу­чат за это на­гра­ду. И вот неко­то­рые лю­ди, при­шед­ши из Ки­е­ва, по­ве­да­ли ей, что че­ты­ре го­да на­зад ви­де­ли его в их го­ро­де, где он хо­тел по­стричь­ся в од­ном из мо­на­сты­рей. Услы­хав это, мать Фе­о­до­сия не по­бо­я­лась дол­го­го пу­ти, не по­ле­ни­лась ид­ти ту­да на по­ис­ки. Ни­ма­ло не мед­ля, при­бы­ла она в Ки­ев и об­хо­ди­ла все мо­на­сты­ри, ища его. На­по­сле­док уве­до­ми­ли ее, что он на­хо­дит­ся в пе­ще­ре у пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, и она при­шла ту­да, чтоб най­ти его, и на­ча­ла об­ма­ном вы­зы­вать стар­ца, го­во­ря: «Ска­жи­те пре­по­доб­но­му Ан­то­нию, чтоб он вы­шел ко мне, я пе­ре­нес­ла дол­гий путь, чтоб прий­ти по­кло­нить­ся свя­тыне его и по­лу­чить от него бла­го­сло­ве­ние». Об этом бы­ло до­ло­же­но стар­цу, и он вы­шел к ней из пе­ще­ры. Она при ви­де его по­кло­ни­лась ему до зем­ли. Ста­рец, со­тво­рив­ши мо­лит­ву, бла­го­сло­вил ее, и, ко­гда по­сле мо­лит­вы они се­ли, жен­щи­на на­ча­ла с ним дол­гую бе­се­ду, и при кон­це ее объ­яс­ни­ла при­чи­ну, ра­ди ко­то­рой при­шла, и ска­за­ла: «Умо­ляю те­бя, от­че, по­ве­дай мне, здесь ли мой сын, ибо ве­ли­кую ту­гу и скорбь пе­ре­нес­ла я, не зная, жив ли он». Ста­рец, бу­дучи незло­бив и не пред­по­ла­гая ее об­ма­на, от­ве­тил ей: «Сын твой здесь, не скор­би, не бес­по­кой­ся о нем – он жив». Она ска­за­ла ему: «По­че­му же, от­че, я не ви­жу его; мно­го по­тру­ди­лась я и при­шла сю­да, толь­ко чтоб ви­деть сы­на мо­е­го, а за­тем вер­нуть­ся». Ста­рец же ска­зал ей: «Ес­ли хо­чешь ви­деть его, отой­ди от­сю­да, я пой­ду, уго­во­рю его, по­то­му что он не хо­чет ни­ко­го ви­деть. А ты при­хо­ди зав­тра и уви­дишь его». Услы­шав это, она по­кло­ни­лась стар­цу и ушла, на­де­ясь на дру­гой день уви­деть сы­на сво­е­го. А пре­по­доб­ный Ан­то­ний, вой­дя в пе­ще­ру, рас­ска­зал обо всем бла­жен­но­му Фе­о­до­сию, и то­гда сму­тил­ся бла­жен­ный, что не смог ута­ить­ся от ма­те­ри сво­ей. На сле­ду­ю­щий день жен­щи­на при­шла опять, и ста­рец мно­го уго­ва­ри­вал бла­жен­но­го вый­ти к ма­те­ри, но тот не за­хо­тел. То­гда ста­рец вы­шел к ней и ска­зал: «Мно­го мо­лил я сы­на тво­е­го, чтоб вы­шел он к те­бе, но он не хо­чет».

Не со сми­ре­ни­ем, а с ве­ли­ким гне­вом об­ра­ти­лась она то­гда к стар­цу и кри­ча­ла: «До­са­жда­ет мне ста­рец этот, что скрыл в пе­ще­ре мо­е­го сы­на и не хо­чет его по­ка­зать мне. Вы­ве­ди мне, ста­рец, сы­на мо­е­го, чтоб ви­деть мне его, по­то­му что и жиз­ни не хо­чу, ес­ли не уви­жу его. По­ка­жи мне сы­на мо­е­го, чтоб не уме­реть мне злой смер­тью, ибо я на­ло­жу на се­бя ру­ки пред две­ря­ми этой пе­ще­ры, ес­ли ты не по­ка­жешь мне его». То­гда пре­по­доб­ный Ан­то­ний, на­хо­дясь в ве­ли­кой скор­би, во­шел в пе­ще­ру и мо­лил бла­жен­но­го, чтоб тот вы­шел к ма­те­ри. Не же­лая оскор­бить стар­ца, Фе­о­до­сий по­слу­шал его и вы­шел к ней.

Мать, ви­дя сы­на в та­ком скорб­ном ви­де, с ли­цом, из­ме­нив­шим­ся от ве­ли­ко­го воз­дер­жа­ния и тру­да, упа­ла на шею его и дол­го пла­ка­ла горь­ки­ми сле­за­ми; и как толь­ко немно­го успо­ко­и­лась, ста­ла уве­ще­вать его: «Вер­нись, ди­тя мое, до­мой – ты бу­дешь де­лать там по во­ле сво­ей все на поль­зу и спа­се­ние ду­ши; толь­ко не раз­лу­чай­ся со мной; ко­гда же я отой­ду от жиз­ни, ты пре­дашь те­ло мое гро­бу и то­гда сам воз­вра­тишь­ся в пе­ще­ру, ибо не мо­гу я жить, не ви­дя те­бя». Бла­жен­ный ска­зал ей: «Мать моя, ес­ли хо­чешь ви­деть ме­ня, остань­ся здесь в Ки­е­ве и по­стри­гись в жен­ском мо­на­сты­ре, и, при­хо­дя сю­да, мож­но те­бе бу­дет ви­деть ме­ня, вме­сте же с тем ты по­лу­чишь и спа­се­ние ду­ши. Ес­ли же не сде­ла­ешь так – прав­ду го­во­рю те­бе – не уви­дишь боль­ше ли­ца мо­е­го». Та­ки­ми и еще мно­ги­ми дру­ги­ми уго­во­ра­ми уве­ще­вал он свою мать в про­дол­же­ние мно­гих дней, ко­гда она при­хо­ди­ла к нему. Но она не хо­те­ла и слы­шать его. Ко­гда она ухо­ди­ла, бла­жен­ный, вой­дя в пе­ще­ру, мо­лил­ся усерд­но Бо­гу о спа­се­нии ма­те­ри сво­ей и о том, чтоб серд­це ее об­ра­ти­лось к ис­пол­не­нию слов его. И Бог услы­шал мо­лит­ву угод­ни­ка сво­е­го, как ска­зал про­рок: Бли­зок Гос­подь ко всем при­зы­ва­ю­щим Его, ко всем при­зы­ва­ю­щим Его в ис­тине. Же­ла­ние бо­я­щих­ся Его Он ис­пол­ня­ет, вопль их слы­шит и спа­са­ет их (Пс.144,18-19).

Через несколь­ко дней, при­дя к бла­жен­но­му, мать его ска­за­ла: «Ди­тя мое, я ис­пол­ню все ска­зан­ное то­бой и не воз­вра­щусь бо­лее в род­ной го­род. Но, по во­ле Бо­жи­ей, по­ступ­лю в жен­ский мо­на­стырь и, по­стриг­шись в нем, про­ве­ду оста­ю­щи­е­ся мне дни, ибо из на­став­ле­ний тво­их я по­ня­ла, что этот ма­ловре­мен­ный