Евгения (Лысова)

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Ев­ге­ния ро­ди­лась в 1892 го­ду в се­ле Ни­кит­ки­но Его­рьев­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии в се­мье вла­дель­ца неболь­шой ба­ка­лей­ной лав­ки Афа­на­сия Лы­со­ва и в кре­ще­нии бы­ла на­ре­че­на Ев­до­ки­ей. Об­ра­зо­ва­ние Ев­до­кия по­лу­чи­ла в цер­ков­но­при­ход­ской шко­ле. В 1916 го­ду скон­ча­лись ро­ди­те­ли, обе ее сест­ры к это­му вре­ме­ни вы­шли за­муж и жи­ли от­дель­но, и вос­пи­тан­ная в бла­го­че­стии Ев­до­кия ре­ши­ла по­свя­тить свою жизнь слу­же­нию Гос­по­ду. Она про­да­ла до­маш­нюю ско­ти­ну, а до­став­ший­ся ей от ро­ди­те­лей дом от­да­ла сест­ре, по­лу­чив от нее вза­мен неболь­шой до­мик, в ко­то­ром она и устро­и­ла се­бе ке­лью. Уже во вре­мя го­не­ний от без­бож­ных вла­стей, окорм­ля­ясь у од­но­го из мо­на­хов в Бо­го­слов­ском мо­на­сты­ре в Ря­зан­ской об­ла­сти, она бы­ла в 1926 го­ду по­стри­же­на в мо­на­ше­ство с име­нем Ев­ге­ния. И ко­гда мо­на­стырь был за­крыт, она вер­ну­лась в род­ное се­ло и ста­ла при­слу­жи­вать здесь при По­кров­ской церк­ви.
В 1931 го­ду бы­ли аре­сто­ва­ны сест­ры Ко­лы­чев­ско­го Ка­зан­ско­го мо­на­сты­ря и за­клю­че­ны в тюрь­му в Его­рьев­ске. Сра­зу по­сле их аре­ста ве­ру­ю­щи­ми и мо­на­хи­ня­ми за­кры­тых мо­на­сты­рей, ко­то­рых то­гда мно­го по­се­ли­лось в Его­рьев­ске, бы­ла ор­га­ни­зо­ва­на им по­мощь про­дук­то­вы­ми пе­ре­да­ча­ми и ве­ща­ми. С де­ся­ток мо­на­хинь круг­ло­су­точ­но де­жу­ри­ли непо­да­ле­ку от тюрь­мы, чтобы в тот мо­мент, ко­гда аре­сто­ван­ных бу­дут ве­сти из тюрь­мы на вок­зал, успеть по­про­щать­ся с ис­по­вед­ни­ца­ми. В кон­це кон­цов, ста­ло из­вест­но, что се­стер Ка­зан­ской оби­те­ли бу­дут пе­ре­го­нять эта­пом 12 июня. В этот день, на­чи­ная с 10 ча­сов утра, у во­рот тюрь­мы ста­ли со­би­рать­ся мо­на­хи­ни, ду­хо­вен­ство и ве­ру­ю­щие. Со­бра­лось все­го око­ло ста че­ло­век. Впо­след­ствии один из сви­де­те­лей по­ка­зал, что свя­щен­ни­ки и мо­на­хи­ни «по­ве­ли аги­та­цию сре­ди го­род­ско­го на­се­ле­ния о том, что со­вет­ская власть по­ве­ла по­ли­ти­ку окон­ча­тель­но­го уни­что­же­ния ре­ли­гии. Су­дят и вы­сы­ла­ют непо­вин­ных лю­дей. Дня за три до от­прав­ки… мо­на­хинь ор­га­ни­зо­ва­ли ноч­ное де­жур­ство у дом­за­ка, воз­ле них груп­пи­ро­ва­лись го­род­ские жи­те­ли… сре­ди ко­то­рых мо­на­хи­ни со сле­за­ми аги­ти­ро­ва­ли — на­до тер­петь, их уго­нят, нас ско­ро за­бе­рут».
Пе­ред тем, как вы­ве­сти из тюрь­мы мо­на­хинь, ко­гда на пло­ща­ди бы­ло уже до­воль­но ве­ру­ю­щих, по­яви­лись ми­ли­ци­о­не­ры, ко­то­рые ста­ли аре­сто­вы­вать со­брав­ших­ся. Ви­дя это, неко­то­рые ста­ли раз­бе­гать­ся. В по­сле­ду­ю­щие дни так­же бы­ли про­ве­де­ны аре­сты сре­ди мо­на­хинь и ве­ру­ю­щих в Его­рьев­ске и в бли­жай­ших се­лах.
Мо­на­хи­ня Ев­ге­ния бы­ла аре­сто­ва­на 25 июня 1931 го­да и пре­про­вож­де­на в тюрь­му в Его­рьев­ске. От­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, она ска­за­ла: «По­сле смер­ти ро­ди­те­лей… ста­ла ве­сти мо­на­ше­скую жизнь, хо­ди­ла и сей­час хо­жу в цер­ковь, слу­жу вме­сте со свя­щен­ни­ком… и этой жиз­ни дер­жусь…»
Все­го по это­му де­лу бы­ло аре­сто­ва­но во­сем­на­дцать че­ло­век. 16 июля 1931 го­да трой­ка при ПП ОГПУ Мос­ков­ской об­ла­сти при­го­во­ри­ла мо­на­хи­ню Ев­ге­нию к трем го­дам ссыл­ки в Ка­зах­стан, при­чем срок ссыл­ки ей бы­ло от­ме­рян с 12 июня, ко­гда бы­ли аре­сто­ва­ны на пло­ща­ди мо­на­хи­ни.
В 1934 го­ду по окон­ча­нии сро­ка ссыл­ки мо­на­хи­ня Ев­ге­ния вер­ну­лась на ро­ди­ну и по­се­ли­лась в Его­рьев­ске, ку­да вер­ну­лись из ссы­лок дру­гие мо­на­хи­ни и ду­хо­вен­ство. Ев­ге­ния ста­ла по­мо­гать при хра­ме свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Алек­сандра Нев­ско­го. Мо­на­хи­ни, по­слуш­ни­цы и бла­го­че­сти­вые жен­щи­ны ста­ли со­вер­шать устав­ные служ­бы в до­мах; и в го­ро­дах и по де­рев­ням ста­ли об­ра­зо­вы­вать­ся неболь­шие мо­на­ше­ские об­щи­ны. В до­ме в Его­рьев­ске вме­сте с мо­на­хи­ней Ев­ге­ни­ей жи­ли схи­мо­на­хи­ня из Ко­лы­чев­ско­го мо­на­сты­ря Аг­ния и бла­го­че­сти­вая жен­щи­на, при­няв­шая впо­след­ствии мо­на­ше­ство с име­нем Се­ра­фи­ма, а при­хо­ди­ла к ним по­мо­гать учи­тель­ни­ца по име­ни Оль­га, ко­то­рая очень хо­те­ла при­нять мо­на­ше­ство, но из-за на­сту­пив­ших го­не­ний ее не бла­го­сло­ви­ли на это. Мно­гие то­гда бо­я­лись мо­лить­ся, и об­щая мо­лит­ва в до­ме, хо­тя бы и про­сто чте­ние Псал­ти­ри или по­лу­нощ­ни­цы, слу­же­ние ве­чер­ни, утре­ни или обед­ни­цы при­рав­ни­ва­лось то­гда к на­ру­ше­нию за­ко­на об от­де­ле­нии Церк­ви от го­су­дар­ства и бы­ли чре­ва­ты за­клю­че­ни­ем в тюрь­му. Мно­гие то­гда и бо­я­лись со­би­рать­ся в до­мах для мо­лит­вы, но Ев­ге­ния, воз­ра­жая на эти стра­хо­ва­ния, го­во­ри­ла: «Я бы­ла в ссыл­ке, мне не страш­но». Ко вре­ме­ни но­вых аре­стов схим­ни­ца скон­ча­лась, а все дру­гие, вклю­чая мо­на­хи­ню Ев­ге­нию, в ап­ре­ле 1935 го­да бы­ли аре­сто­ва­ны.
– Ска­жи­те, где и ко­гда вы при­ни­ма­ли уча­стие в тай­ных мо­ле­ни­ях на квар­ти­рах ве­ру­ю­щих? – спро­сил ее сле­до­ва­тель.
– На тай­ных мо­ле­ни­ях я ни­ко­гда не при­сут­ство­ва­ла; воз­мож­но, они где и бы­ли в Его­рьев­ске, но мне неиз­вест­но.
– При­зна­е­те вы се­бя ви­нов­ной в предъ­яв­лен­ном вам об­ви­не­нии?
– Ви­нов­ной в предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии не при­знаю.
14 июня 1935 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при НКВД при­го­во­ри­ло ее к пя­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре, и она бы­ла от­прав­ле­на в ла­герь под Таш­кен­том. Из ла­ге­ря она пи­са­ла род­ствен­ни­кам, чтобы при­сла­ли ей су­ха­ри­ков; через неко­то­рое вре­мя, по­лу­чив их, от­пи­са­ла, чтобы боль­ше ни­че­го не по­сы­ла­ли, так как их ла­герь пе­ре­во­дят на дру­гое ме­сто и ко­гда при­бу­дут, она со­об­щит но­вый адрес. Но усло­вия это­го эта­па ока­за­лись столь тя­же­лы, что она не вы­дер­жа­ла их. Мо­на­хи­ня Ев­ге­ния (Лы­со­ва) скон­ча­лась 17 но­яб­ря 1935 го­да в за­клю­че­нии и бы­ла по­гре­бе­на в без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

Мос­ков­ские Епар­хи­аль­ные Ве­до­мо­сти. № 5-6 за 2008 год

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/