Преподобный Евфросин Синозерский, Новгородский

Краткое житие преподобного Евфросина Синозерского

Пре­по­доб­ный Ев­фро­син Си­но­зер­ский, в ми­ру Еф­рем, ро­дил­ся в Ка­ре­лии близ Ла­дож­ско­го озе­ра. В юные го­ды он жил при Ва­ла­ам­ском мо­на­сты­ре, за­тем пе­ре­се­лил­ся в Нов­го­род Ве­ли­кий. Про­жив там дли­тель­ное вре­мя, свя­той ушел в од­ну из Нов­го­род­ских об­ла­стей – в Бе­жец­кую пя­ти­ну. Он стал при­чет­ни­ком в се­ле До­лос­ском в 20 вер­стах от го­ро­да Устюж­ны Же­ле­зо­поль­ской. По­стри­же­ние пре­по­доб­ный при­нял в Успен­ском Тих­вин­ском мо­на­сты­ре. В 1600 го­ду он на­чал пу­стын­но­жи­тель­ство в ди­ких бо­ло­тах на бе­ре­гу Си­ни­чье­го озе­ра. По­ста­вив крест и вы­ко­пав пе­ще­ру, пре­по­доб­ный про­жил здесь два го­да, пи­та­ясь толь­ко ди­ки­ми рас­те­ни­я­ми. Неча­ян­но его на­шли окрест­ные жи­те­ли, ко­то­рые ста­ли при­хо­дить к пре­по­доб­но­му за на­став­ле­ни­я­ми, а неко­то­рые оста­ва­лись при нем жить. В 1612 го­ду, ко­гда поль­ские от­ря­ды гра­би­ли Рос­сию, в его пу­сты­ни спа­са­лось от раз­боя мно­же­ство лю­дей. Од­на­жды пре­по­доб­ный Ев­фро­син пред­ска­зал, что по­ля­ки идут в пу­стынь, и со­ве­то­вал всем бе­жать. Мно­гие не по­ве­ри­ли ему. "По­че­му же ты не ухо­дишь от это­го свя­то­го ме­ста?" – спра­ши­ва­ли они. Ста­рец от­ве­чал: "Я при­шел сю­да уме­реть ра­ди Хри­ста". Кто по­слу­шал­ся свя­то­го и ушел из оби­те­ли, спас­лись, а те, кто оста­лись, все по­гиб­ли же­сто­кой смер­тью. Сре­ди на­сель­ни­ков оби­те­ли был и инок Иона. Устра­шен­ный про­зре­ни­ем пре­по­доб­но­го Ев­фро­си­на, он хо­тел бе­жать вме­сте с про­чи­ми. Но пре­по­доб­ный Ев­фро­син удер­жал его, вос­пла­ме­нив в ино­ке рев­ность к до­му Бо­жию и го­тов­ность пре­бы­вать в оби­те­ли до смер­ти. "Брат Иона, – го­во­рил пре­по­доб­ный, – за­чем до­пус­кать в ду­шу страх ма­ло­ду­шия? Ко­гда на­ста­ет брань, то­гда-то и нуж­но по­ка­зать му­же­ство. Мы да­ли обет жить и уме­реть в пу­сты­ни. На­до быть вер­ным сло­ву, дан­но­му пред Гос­по­дом. В та­ком слу­чае смерть вво­дит в по­кой. Дру­гое де­ло – мир­ские лю­ди: они не свя­за­ны сло­вом, и им нуж­но бе­речь се­бя для де­тей".

По­сле это­го свя­той об­лек­ся в схи­му и всю ночь про­вел в мо­лит­ве. На сле­ду­ю­щий день, 20 мар­та, на оби­тель на­па­ли по­ля­ки. Пре­по­доб­ный в схим­ни­че­ском оде­я­нии вы­шел из кел­лии и стал у во­дру­жен­но­го им кре­ста. Вра­ги бро­си­лись к нему: "Ста­рец, от­дай нам име­ние мо­на­сты­ря". "Все име­ние это­го мо­на­сты­ря и мое – в церк­ви Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы", – от­ве­тил пре­по­доб­ный, ра­зу­мея то некра­до­мое бо­гат­ство, ко­то­рое для ве­ру­ю­щих со­кры­то в Бо­ге. Не по­няв­шие его за­хват­чи­ки бро­си­лись к хра­му, а один из них вы­нул меч и уда­рил пре­по­доб­но­го Ев­фро­си­на в шею. Шея бы­ла пе­ре­руб­ле­на до по­ло­ви­ны, и свя­той ста­рец пал на зем­лю мерт­вым. Ко­гда по­ля­ки, озлоб­лен­ные тем, что ни­че­го не на­шли в церк­ви, вер­ну­лись, убий­ца пре­по­доб­но­го, не до­воль­ству­ясь тем, что свя­той был уже без­ды­ха­нен, про­бил ему го­ло­ву бо­е­вым то­по­ром. По­гиб и инок Иона. Вме­сте с пре­по­доб­ным в оби­те­ли остал­ся так­же один бла­го­че­сти­вый кре­стья­нин, Иоанн Су­ма. Ко­гда во­рва­лись вра­ги, он на­хо­дил­ся в кел­лии пре­по­доб­но­го. Несмот­ря на тя­же­лые ра­ны, по­лу­чен­ные от ино­зем­ных за­хват­чи­ков, Иоанн остал­ся жив. По ухо­де по­ля­ков он при­шел в се­бя и рас­ска­зал вер­нув­ше­му­ся сы­ну о том, что про­изо­шло. От них и узна­ли окрест­ные жи­те­ли о раз­гро­ме оби­те­ли и стра­даль­че­ской кон­чине пре­по­доб­но­го Ев­фро­си­на. Те­ло пре­по­доб­но­го бы­ло с че­стью по­гре­бе­но 28 мар­та. В тот же день по­греб­ли ино­ка Иону и всех, кто по­гиб от ме­ча. Спу­стя 34 го­да по кон­чине свя­то­го в его оби­те­ли был воз­ве­ден стро­и­те­лем Мо­и­се­ем но­вый храм во имя Пре­свя­той Тро­и­цы и ко­ло­коль­ня с пе­ре­хо­да­ми. По бла­го­сло­ве­нию мит­ро­по­ли­та Нов­го­род­ско­го Ма­ка­рия 25 мар­та 1655 го­да мо­щи пре­по­доб­но­го Ев­фро­си­на Си­но­зер­ско­го бы­ли пе­ре­не­се­ны стро­и­те­лем Ионой под ко­ло­коль­ню.

Полное житие преподобного Евфросина Синозерского

Свя­той Ев­фро­син, в ми­ру Еф­рем, был ро­дом из Ка­рель­ской об­ла­сти. Его отец Си­ме­он и неиз­вест­ная по име­ни мать жи­ли око­ло Ла­дож­ско­го озе­ра (Нево). Бли­зость Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря ока­за­ла вли­я­ние на ре­ли­ги­оз­ное на­стро­е­ние Еф­ре­ма. Он остав­ля­ет ро­ди­тель­ский дом и жи­вет неко­то­рое вре­мя при мо­на­сты­ре. Здесь он при­об­рел зна­ние бо­го­слу­жеб­но­го уста­ва и срод­нил­ся с су­ро­вы­ми усло­ви­я­ми ино­че­ской жиз­ни. Но ино­ком Еф­рем по­ка не стал. Он пе­ре­се­ля­ет­ся в Нов­го­род Ве­ли­кий и жи­вет там до­воль­но про­дол­жи­тель­ное вре­мя, а по­том ухо­дит в од­ну из Нов­го­род­ских об­ла­стей, в Бе­жец­кую пя­ти­ну, и по­се­ля­ет­ся в се­ле До­лос­ском, вер­стах в 20 от го­ро­да Устюж­ны Же­ле­зо­поль­ской. В этом се­ле, при хра­ме свя­то­го ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия, Еф­рем дол­гое вре­мя слу­жил чте­цом. Он успел до­стиг­нуть зре­ло­го воз­рас­та, ко­гда бла­го­дать Бо­жия кос­ну­лась его серд­ца и за­жгла в нем непре­обо­ри­мое же­ла­ние при­нять ино­че­ский по­двиг. При­ве­дя свой дом в пол­ный по­ря­док и рас­по­ря­див­шись сво­им иму­ще­ством, Еф­рем по­шел в путь, не имея с со­бой ни­че­го, кро­ме един­ствен­ной быв­шей на нем одеж­ды. С тех пор его мысль не воз­вра­ща­лась к остав­лен­но­му до­му, устрем­ля­ясь толь­ко к Бо­гу, так что он уже не огля­ды­вал­ся вспять. В твер­дом ре­ше­нии стать ино­ком Еф­рем при­хо­дит в Тих­вин­ский Успен­ский мо­на­стырь и умо­ля­ет на­сто­я­те­ля и бра­тию удо­сто­ить его по­стри­же­ния. Зре­лый воз­раст про­си­те­ля, его рас­сказ о юно­сти, про­ве­ден­ной под кро­вом Ва­ла­ам­ской оби­те­ли, о про­дол­жи­тель­ных го­дах служ­бы Церк­ви Бо­жи­ей в долж­но­сти чте­ца снис­ка­ли ему об­щее до­ве­рие, и его прось­ба вско­ре же бы­ла ис­пол­не­на. Еф­ре­ма об­ле­ка­ют в ино­че­ский об­раз и при по­стри­же­нии да­ют имя Ев­фро­си­на. До­стиг­нув то­го, к че­му так стре­ми­лась его ду­ша, прп. Ев­фро­син с ра­до­стью пре­да­ет­ся ино­че­ским по­дви­гам. Про­све­щая свой ум сло­вом Бо­жи­им, ко­то­рое он с лю­бо­вью и вни­ма­ни­ем чи­тал, утвер­ждая серд­це на камне ве­ры, он по­ко­ря­ет плоть свою по­стом и воз­дер­жа­ни­ем, сми­рен­ным по­слу­ша­ни­ем игу­ме­ну и бра­тии, усерд­ным тру­дом в за­по­ве­дан­ных ему служ­бах, ра­бо­тая не ра­ди лю­дей, но ра­ди Бо­га, в чи­сто­те со­ве­сти и нели­це­мер­ной люб­ви. Сре­ди тру­дов и по­дви­гов он все­гда па­мя­то­вал о кон­чине жиз­ни и бу­ду­щем воз­да­я­нии от Нели­це­при­ят­но­го Су­дии.

Про­жив неко­то­рое вре­мя в Тих­вин­ской оби­те­ли, пре­по­доб­ный по­чув­ство­вал ве­ли­кое, неудер­жи­мое же­ла­ние уй­ти в пу­сты­ню, в уеди­не­ние, и там по­тру­дить­ся Бо­гу су­ро­вой пост­ни­че­ской жиз­нью и без­мол­ви­ем. Он идет к игу­ме­ну, рас­ска­зы­ва­ет ему о сво­ем же­ла­нии и ис­пра­ши­ва­ет бла­го­сло­ве­ние на за­ду­ман­ное де­ло. На­сто­я­тель бла­го­сло­вил его, дал ему на­став­ле­ние о пу­стын­ни­че­ской жиз­ни и от­пу­стил с ми­ром из мо­на­сты­ря, ска­зав: «Иди, ча­до, Бог с то­бою!»

Это бы­ло в 1600 го­ду.

Ли­шен­ный ка­ко­го бы то ни бы­ло иму­ще­ства, но с серд­цем, пре­ис­пол­нен­ным ра­до­стей, отра­вил­ся пре­по­доб­ный в свой путь. Его влек­ло в зна­ко­мые ме­ста, в вы­ше­упо­мя­ну­тую Бе­жец­кую пя­ти­ну, где он и на­шел се­бе пу­сты­ню, окру­жен­ную де­бря­ми и ле­са­ми, сре­ди зы­бу­чих мхов и непро­хо­ди­мых бо­лот. Ре­ки и озе­ра окру­жа­ли ее, как огра­дой, и де­ла­ли ма­ло­до­ступ­ной для че­ло­ве­ка. Здесь, в ди­ком бо­ру близ ре­ки Ча­го­ди­щи, у бе­ре­гов Си­ни­чье­го озе­ра, вер­стах в 15 от се­ла До­лос­ско­го и 50 вер­стах от Устюж­ны, пре­по­доб­ный вы­брал ме­сто, удоб­ное для уеди­не­ния, до­ста­точ­но об­шир­ное для ос­но­ва­ния оби­те­ли, и оста­но­вил­ся на нем. В го­ря­чей мо­лит­ве он воз­бла­го­да­рил Бо­га, дав­ше­го ему но­вое жи­ли­ще, как пти­це, ко­то­рая об­ре­ла се­бе хра­ми­ну, как гор­ли­це, отыс­кав­шей се­бе гнез­до.

«При­з­ри на ме­сто сие, – взы­вал пре­по­доб­ный к Гос­по­ду, – и бла­го­сло­ви его, и спо­до­би ме­ня на этом ме­сте ра­бо­тать Те­бе во все дни жиз­ни мо­ей. Ибо на то я и при­шел сю­да, чтобы ра­бо­тать Те­бе, да про­сла­вит­ся о мне Три­свя­тое Имя Твое».

На вы­бран­ном ме­сте свя­той Ев­фро­син по­ста­вил крест, вы­ко­пал се­бе пе­ще­ру и на­чал ве­сти су­ро­вую по­движ­ни­че­скую жизнь, про­во­дя вре­мя в мо­лит­вах, бде­нии, пес­но­пе­ни­ях, ча­сто всю ночь не смы­кая глаз за мо­лит­вой. По­дви­ги по­ста и воз­дер­жа­ния бы­ли для него непре­рыв­ны. Це­лых два го­да он не ви­дел че­ло­ве­че­ско­го ли­ца, скры­тый де­бря­ми ле­сов от вни­ма­ния окрест­ных жи­те­лей, и по­то­му в оба го­да ни ра­зу не вку­шал хле­ба. Его пи­щей слу­жи­ли лес­ные рас­те­ния – яго­ды, гри­бы, ча­сто при­хо­ди­лось пи­тать­ся бе­лым бо­ро­вым мхом, ко­то­рый на­зы­ва­ет­ся ягод­ни­ком. Бы­ло у него и ру­ко­де­лье: он плел ры­бо­лов­ные се­ти. Про­жив год в пе­ще­ре, свя­той Ев­фро­син по­ста­вил ма­лую кел­лию и про­дол­жал уеди­нен­ную жизнь сре­ди мо­лит­вы, по­дви­гов, тру­да и ли­ше­ний. Еще год скры­вал­ся он от взо­ров люд­ских; но по­том лю­ди на­шли его.

Про­шло немно­го вре­ме­ни, и сла­ва о его по­движ­ни­че­ской и доб­ро­де­тель­ной жиз­ни про­нес­лась по всем окрест­ным се­лам. Бла­го­че­сти­вые лю­ди ста­ли при­хо­дить к нему за на­зи­да­ни­ем, мо­лит­вой и со­ве­том. Дру­гие же, рев­нуя его доб­ро­де­тель­ной жиз­ни, яв­ля­лись к нему в пу­сты­ню учить­ся по­дви­гам бла­го­че­стия и се­ли­лись ря­дом с ним. Ма­ло-по­ма­лу во­круг пре­по­доб­но­го со­би­ра­лось ду­хов­ное ста­до, и уже в пер­вый год его от­кры­той жиз­ни по­на­до­би­лось бо­лее об­шир­ное по­ме­ще­ние для сов­мест­ных мо­литв бра­тии. Бы­ло ре­ше­но по­стро­ить храм во имя Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Свя­той Ев­фро­син и его спо­движ­ни­ки са­ми при­ня­лись за ра­бо­ту, на­ру­би­ли лес и по­ста­ви­ли храм, ко­то­рый и был освя­щен свя­щен­но­и­но­ком Гу­ри­ем, игу­ме­ном Ша­лоц­ко­го мо­на­сты­ря, на тре­тьем го­ду жиз­ни Ев­фро­си­на в пу­сты­ни.

Все­го пре­по­доб­ный про­жил здесь в по­дви­гах один­на­дцать лет – и Бог удо­сто­ил его да­ра про­зор­ли­во­сти.

В те го­ды Рус­ская зем­ля пе­ре­жи­ва­ла тяж­кое Смут­ное вре­мя. По смер­ти Бо­ри­са Го­ду­но­ва (с 1605 го­да) на Ру­си во­ца­рил­ся са­мо­зва­нец, а по­сле его ско­рой ги­бе­ли и че­ты­рех­лет­не­го прав­ле­ния Ва­си­лия Шуй­ско­го го­су­дар­ство оста­лось во­все без ца­ря – сре­ди внут­рен­них раз­до­ров, неуря­диц, меж­до­усо­биц, вы­зван­ных но­вы­ми са­мо­зван­ца­ми, и внеш­них опас­но­стей от по­ля­ков и шве­дов. По­ля­ки за­ня­ли Смо­ленск и са­мую Моск­ву, шве­ды – Нов­го­род. Шай­ки ка­за­ков и раз­бой­ни­ков, от­ря­ды по­ля­ков и ли­тов­цев бро­ди­ли по го­су­дар­ству, гра­бя и уби­вая на­се­ле­ние. В на­ча­ле 1612 го­да в Ниж­нем Нов­го­ро­де по при­зы­ву Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря уже со­би­ра­лось зем­ское опол­че­ние, ко­то­рое под пред­во­ди­тель­ством Кос­мы Ми­ни­на и кня­зя По­жар­ско­го долж­но бы­ло осво­бо­дить Моск­ву от по­ля­ков и дать мир и ти­ши­ну ис­стра­дав­ше­му­ся от сму­ты го­су­дар­ству и Церк­ви Пра­во­слав­ной; но по­ка сму­та и зло­де­я­ния ца­ри­ли по всей Рус­ской зем­ле. В этой сму­те суж­де­но бы­ло по­гиб­нуть смер­тью невин­но­го стра­даль­ца и пре­по­доб­но­му Ев­фро­си­ну.

Од­на ва­та­га ля­хов, ве­ро­ят­но, при­над­ле­жав­шая к от­ря­дам па­на Ли­сов­ско­го, с гра­бе­жом и раз­бо­ем про­ник­ла в округ Устюж­ны. На­се­ле­ние, на­пу­ган­ное раз­бой­ни­ка­ми, гра­би­те­ля­ми и на­си­ли­я­ми ино­пле­мен­ни­ков, уже дав­но при­учи­лось скры­вать­ся по ле­сам, сре­ди бо­лот и непро­хо­ди­мых то­пей. Оби­тель пре­по­доб­но­го Ев­фро­си­на ка­за­лась удоб­ным и без­опас­ным убе­жи­щем, бу­дучи уда­ле­на от жи­лых мест и окру­же­на ре­ка­ми, озе­ра­ми и зы­бу­чи­ми мха­ми. По­это­му сю­да со­бра­лось нема­ло на­ро­да, не толь­ко про­сто­го, но и из знат­ных се­мейств, на­де­ясь здесь скрыть­ся от раз­бой­ни­чав­ших ля­хов. Но оби­те­ли суж­де­но бы­ло по­тер­петь по­ру­га­ние от ино­вер­ных. Пре­по­доб­ный Ев­фро­син про­зрел на­дви­гав­ше­е­ся бед­ствие и пре­ду­пре­дил о нем на­сель­ни­ков оби­те­ли и всех, ис­кав­ших в ней за­щи­ты. В 19-й день мар­та 1612 го­да пре­по­доб­ный от­крыл им, что при­бли­жа­ют­ся во­ору­жен­ные су­по­ста­ты, и пред­ло­жил по­за­бо­тить­ся о сво­ей без­опас­но­сти.

«Бра­тья мои и ча­да воз­люб­лен­ные о Хри­сте! — го­во­рил свя­той. — Кто хо­чет из­быть на­прас­ной смер­ти, ухо­ди­те из оби­те­ли Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и спа­се­тесь от ве­ли­кой бе­ды. Ибо так угод­но пра­вед­но­му Су­ду Бо­жию, что вско­ре при­дут на это свя­тое ме­сто злые су­по­ста­ты».

Мно­гие не по­ве­ри­ли ему. «По­че­му же ты не ухо­дишь от свя­то­го ме­ста се­го?» – спра­ши­ва­ли они. Ста­рец от­ве­чал: «Я при­шел сю­да уме­реть ра­ди Хри­ста».

Од­на­ко не все со­чли от­вет ис­крен­ним и про­дол­жа­ли ду­мать про се­бя, что ста­рец го­во­рит так из недоб­ро­же­ла­тель­ства к ним, же­лая се­бе од­но­му спа­стись от ме­ча вра­гов. Но кто по­слу­шал­ся свя­то­го, те дей­стви­тель­но спас­лись; а кто не по­ве­рил ему, все по­гиб­ли же­сто­кой смер­тью от по­ля­ков.

Был сре­ди на­сель­ни­ков оби­те­ли инок Иона. Устра­шен­ный про­зре­ни­ем пре­по­доб­но­го, ко­то­рое он счи­тал вну­ше­ни­ем Свя­то­го Ду­ха, он хо­тел бе­жать вме­сте с про­чи­ми, но свя­той Ев­фро­син вы­де­лил его из сре­ды дру­гих и удер­жал с со­бою, вос­пла­ме­нив в нем рев­ность к до­му Бо­жию и го­тов­ность пре­быть здесь до смер­ти. «Брат Иона, – го­во­рил пре­по­доб­ный, – за­чем до­пус­кать в ду­шу страх ма­ло­ду­шия? Ко­гда на­ста­ет брань, то­гда и нуж­но по­ка­зать по­двиг му­же­ства. Ес­ли Бог за нас, кто про­тив нас? Кто ны раз­лу­чит от люб­ве Бо­жия, скорбь ли, тес­но­та, или го­не­ние, или глад, бе­да или меч; ни смерть, ни жи­вот, ни Ан­ге­ли, ни на­сто­я­щая, ни гря­ду­щая, ни вы­со­та, ни глу­би­на, ни ина тварь кая (Рим.8:35, 38-39) не мо­гут сде­лать это­го. Че­го же ис­пу­гал­ся ты, брат? Нет ни­че­го страш­но­го в том, что угро­жа­ет. Смерть? Но она не страш­на, так как мы от­хо­дим в при­ста­ни­ще. Ограб­ле­ние? Но наг из­шел, на­гим оты­ду (Иов.1:21). За­то­че­ние? Но Гос­под­ня зем­ля и ис­пол­не­ние ея (Пс.23:1). Бо­ять­ся ли обо­лга­ния? Но егда ре­кут всяк зол гла­гол на вы – мзда ва­ша мно­га на небе­сех (Мф.5:11-12). Я ви­дел меч и небо в мол­ни­ях, ждал смер­ти и ду­мал о смерт­ном, со­зер­цал зем­ные стра­да­ния и ду­мал о выш­них по­че­стях и гор­нем вен­це как кон­це по­дви­гов – и это бы­ло для ме­ня до­ста­точ­ным уте­ше­ни­ем и уми­ле­ни­ем. Да бу­дет же во­ля Бо­жия! Но мы не устра­шим­ся крат­ковре­мен­но­го стра­ха ра­ди люб­ви Хри­сто­вой. На то мы и зва­ны, и обе­ты свои при­нес­ли Гос­по­ду, чтобы уме­реть на ме­сте сем ра­ди име­ни Его свя­то­го. Иное де­ло мир­ские лю­ди; они не свя­за­ны сло­вом; им нуж­но бе­речь се­бя и для де­тей».

Так по­учал ста­рец ино­ка Иону. Обод­рил­ся инок, воз­го­рел­ся ду­хом и, воз­ло­жив на­деж­ду на Бо­га, ре­шил не ухо­дить из оби­те­ли, но уме­реть здесь в пу­стыне со стар­цем Ев­фро­си­ном. Пре­по­доб­ный, по­ве­дав при­сут­ство­вав­шим о при­бли­жа­ю­щем­ся бед­ствии, сам тот­час же об­лек­ся во всю ино­че­скую одеж­ду и схи­му (он был уже схим­ни­ком) и на­чал мо­лить­ся Бо­гу и Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­це, да спо­до­бят его уде­ла пра­вед­ных. Весь день и всю ночь без сна про­вел он в мо­лит­ве, поя и сла­вя Бо­га со сле­за­ми.

Все слу­чи­лось по сло­ву свя­то­го. На сле­ду­ю­щий день, 20 мар­та, яви­лись неиз­вест­но от­ку­да кро­во­жад­ные су­по­ста­ты, окру­жи­ли оби­тель и всех, ко­го на­шли здесь, по­би­ли ме­чом. Но сре­ди ужа­сов кро­во­про­ли­тия и зло­де­я­ний страх остал­ся неве­дом свя­то­му Ев­фро­си­ну. Укреп­ля­е­мый мо­лит­вой, ограж­да­е­мый си­лою Свя­то­го Ду­ха, он му­же­ствен­но сам вы­шел на­встре­чу по­ля­кам. В ино­че­ском оде­я­нии и схи­ме про­шел он из сво­ей кел­лии к то­му ме­сту, где сто­ял во­дру­жен­ный им на зем­ле чест­ный крест, и встал у кре­ста. Бро­си­лись к нему ля­хи, окру­жи­ли его и ска­за­ли: «Ста­рец, от­дай нам име­ние мо­на­сты­ря». Пре­по­доб­ный, не имев­ший не толь­ко зо­ло­та и се­реб­ра, но и ни­ка­ких цен­ных ве­щей, кро­ме са­мых необ­хо­ди­мых и бед­ных, от­ве­тил: «Все име­ние это­го мо­на­сты­ря и мое – в церк­ви Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы». И он по­ка­зал на храм, ра­зу­мея то некра­до­мое бо­гат­ство, ко­то­рое для ве­ру­ю­щих скры­то в Бо­ге. Но вра­ги по­ду­ма­ли, что он го­во­рит о дра­го­цен­ных ве­щах, и, об­ра­до­ван­ные, бро­си­лись к хра­му. Од­на­ко один из них вы­нул меч и уда­рил пре­по­доб­но­го Ев­фро­си­на в шею. Шея бы­ла пе­ре­руб­ле­на до по­ло­ви­ны, и свя­тый ста­рец пал на зем­лю мерт­вым. Меж­ду тем во­рвав­ши­е­ся в цер­ковь по­ля­ки не на­шли там ни­че­го и бы­ли озлоб­ле­ны. Лях, убий­ца пре­по­доб­но­го, не до­воль­ству­ясь тем, что ста­рец был уже без­ды­ха­нен, уда­рил его че­ка­ном (че­кан – кир­ка или то­пор) по го­ло­ве и про­бил ее до моз­га.

Та­ко­ва бы­ла стра­даль­че­ская кон­чи­на свя­то­го Ев­фро­си­на. Вме­сте с ним по­гиб и инок Иона, ко­то­ро­го пре­по­доб­ный удер­жал от бег­ства.

Бог су­дил, чтобы остал­ся в жи­вых один из оче­вид­цев кон­чи­ны свя­то­го Ев­фро­си­на. Жил в се­ле До­лос­ском бла­го­че­сти­вый кре­стья­нин Иоанн, по про­зви­щу Су­ма, с сы­ном Еме­ли­а­ном. Оба они пи­та­ли бла­го­го­ве­ние к оби­те­ли Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы и весь­ма по­чи­та­ли стар­ца Ев­фро­си­на. И ста­рец лю­бил их за бла­го­че­стие. Вме­сте с дру­ги­ми Иоанн и его сын ис­ка­ли убе­жи­ща от по­ля­ков в оби­те­ли, и 20 мар­та, ко­гда сю­да во­рва­лись су­по­ста­ты, Иоанн на­хо­дил­ся в кел­лии пре­по­доб­но­го (Еме­ли­ан слу­чай­но от­сут­ство­вал в мо­на­сты­ре). Зло­деи на­нес­ли ему удар ме­чом в пра­вое пле­чо, и он за­мерт­во упал сре­ди тру­пов. Ко­гда по­ля­ки, обыс­кав храм и не най­дя там ни­че­го, вы­шли вон, один из них, осмат­ри­вая тру­пы, пред­по­ло­жил, что Иоанн еще жив, и на­нес ему вто­рую ра­ну. По ухо­де по­ля­ков он при­шел в се­бя и рас­ска­зал вер­нув­ше­му­ся сы­ну о том, что про­изо­шло. От них и узна­ли окрест­ные жи­те­ли о раз­гро­ме оби­те­ли и стра­даль­че­ской кон­чине свя­то­го стар­ца.

Те­ло пре­по­доб­но­го Ев­фро­си­на бы­ло с че­стью пре­да­но зем­ле в 28-й день мар­та. На по­гре­бе­ние со­бра­лось все окрест­ное на­се­ле­ние, по­чи­тав­шее доб­ро­де­тель­ную жизнь свя­то­го. В тот же день по­хо­ро­ни­ли ино­ка Иону и про­чих, кто по­гиб от ме­ча по­ля­ков.

Спу­стя 34 го­да по кон­чине пре­по­доб­но­го в его оби­те­ли был по­стро­ен стро­и­те­лем Мо­и­се­ем но­вый храм во имя Пре­свя­той Тро­и­цы и ко­ло­коль­ня с пе­ре­хо­да­ми. В 1655 го­ду, 25 мар­та, на 44-ом го­ду по­сле кон­чи­ны, мо­щи свя­то­го Ев­фро­си­на по бла­го­сло­ве­нию Ма­ка­рия, мит­ро­по­ли­та Нов­го­род­ско­го, бы­ли пе­ре­не­се­ны стро­и­те­лем Ионой под ко­ло­коль­ню и по­ло­же­ны в во­сточ­ном уг­лу пра­вой сто­ро­ны.

В 1904 го­ду Нов­го­род­ско­му ар­хи­епи­ско­пу Гу­рию был пред­став­лен жур­нал окруж­но­го съез­да то­го же го­да, в ко­то­ром про­си­ли раз­ре­шить ду­хо­вен­ству слу­же­ние мо­леб­нов и ли­тур­гий в па­мять пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Ев­фро­си­на Си­но­зер­ско­го, чтобы удо­вле­тво­рить на­стой­чи­вое же­ла­ние по­чи­та­те­лей пре­по­доб­но­го, сте­ка­ю­щих­ся к его гро­бу да­же из дру­гих епар­хий, то­гда же про­си­ли озна­ме­но­вать это со­бы­тие осо­бым тор­же­ством с крест­ны­ми хо­да­ми из церк­вей. В 1911 го­ду окруж­ной съезд ду­хо­вен­ства воз­об­но­вил свое хо­да­тай­ство пе­ред ар­хи­епи­ско­пом Ар­се­ни­ем, ко­то­рый и во­шел с со­от­вет­ству­ю­щим пред­став­ле­ни­ем в Свя­тей­ший Си­нод. С раз­ре­ше­ния по­след­не­го на 29 июня в по­го­сте «Си­но­зер­ская пу­стынь» Нов­го­род­ской гу­бер­нии Устю­жен­ско­го уез­да на­зна­че­но вос­ста­нов­ле­ние цер­ков­но­го по­чи­та­ния пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Ев­фро­си­на Си­но­зер­ско­го.

См. также:

Память преподобного Евфросина Синозерского, Новгородского иером. Макарий Симонопетрский Преподобный Евфросин Синозерский, или Новгородский мон. Таисия (Карцова)