Преподобномученик Евфросин (Антонов) Иеромонах

Пре­по­доб­но­му­че­ник Ев­фро­син ро­дил­ся 15 июня 1885 го­да в де­ревне Мень­ши­ко­во Опо­чец­ко­го уез­да Псков­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стьян Ан­то­на Кузь­ми­ча и На­деж­ды Ан­дре­ев­ны Ан­то­но­вых. Окон­чив зем­скую шко­лу в го­ро­де Опоч­ка, он по­мо­гал ро­ди­те­лям в их кре­стьян­ском хо­зяй­стве. Ко­гда ему ис­пол­ни­лось шест­на­дцать лет, он на­нял­ся к куп­цу в ра­бот­ни­ки и жил у него до 1910 го­да. В том же го­ду он по­сту­пил по­слуш­ни­ком в Спа­со-Еле­аза­рьев­скую пу­стынь Псков­ской епар­хии, при­вле­чен­ный сю­да, как и мно­гие же­ла­ю­щие спа­се­ния, по­дви­га­ми пре­по­доб­но­го Гав­ри­и­ла (Зы­ря­но­ва), жив­ше­го в это вре­мя в оби­те­ли. В свя­зи с во­ен­ны­ми дей­стви­я­ми Пер­вой ми­ро­вой вой­ны мо­на­стырь был эва­ку­и­ро­ван в Сед­мио­зер­ную Бо­го­ро­диц­кую пу­стынь Ка­зан­ской епар­хии. Сю­да пе­ре­ехал и при­няв­ший к это­му вре­ме­ни по­стриг мо­нах Ев­фро­син; в 1922 го­ду он был ру­ко­по­ло­жен во иеро­мо­на­ха.
В 1928 го­ду пу­стынь бы­ла без­бож­ной вла­стью за­кры­та, и иеро­мо­нах Ев­фро­син был на­прав­лен слу­жить в Вос­кре­сен­скую цер­ковь в се­ло Манс­уро­во Ла­и­шев­ско­го рай­о­на Ка­зан­ской епар­хии.
С 1929 го­да он стал слу­жить в Пет­ро­пав­лов­ском хра­ме в се­ле Луж­ки Ист­рин­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти, а через год был на­зна­чен в Тро­и­це-Бо­ри­со­глеб­скую цер­ковь в се­ло Ано­си­но то­го же рай­о­на. Еще недав­но здесь рас­по­ла­га­лась жен­ская Ано­си­на пу­стынь, су­ще­ство­вав­шая сна­ча­ла в ви­де об­ще­жи­тель­но­го мо­на­сты­ря, а за­тем ар­те­ли, чле­на­ми ко­то­рой бы­ли те же мо­на­хи­ни, но в 1928 го­ду она бы­ла уни­что­же­на, мо­на­хи­ни вы­се­ле­ны, а на их ме­сто за­се­ле­ны без­бож­ные чле­ны ком­му­ны. Храм, од­на­ко, не был за­крыт, и мо­на­хи­ни, боль­шей ча­стью рас­се­лив­ши­е­ся по со­сед­ним де­рев­ням, так же, как и рань­ше, со­би­ра­лись на мо­лит­ву в оби­тель, где стал слу­жить иеро­мо­нах Ев­фро­син.
Ви­дя, что мо­на­хи­ни ве­дут тот же са­мый мо­на­ше­ский об­раз жиз­ни и не же­ла­ют ухо­дить от стен лю­би­мой оби­те­ли, по­ка­зы­вая и для окру­жа­ю­щих при­мер вер­но­сти, кро­то­сти и хри­сти­ан­ских доб­ро­де­те­лей, вла­сти вес­ной 1931 го­да при­ня­ли ре­ше­ние об аре­сте всех, про­жи­ва­ю­щих в окрест­но­сти мо­на­сты­ря, мо­на­хинь и по­слуш­ниц и слу­жив­ше­го в хра­ме от­ца Ев­фро­си­на, ко­то­ро­му бы­ло по­став­ле­но в ви­ну, что он «ча­сто со­би­рал всех мо­на­шек или при­хо­дил к ним на квар­ти­ры, да­вая им на­прав­ле­ние на ан­ти­со­вет­скую ра­бо­ту сре­ди на­се­ле­ния», а мо­на­хи­ни об­ви­ня­лись в том, что «со­би­ра­лись в де­рев­нях, пе­ли раз­лич­ные ду­хов­ные пес­но­пе­ния, этим са­мым при­вле­кая на­род, да­же ра­бо­чих с Де­дов­ской фаб­ри­ки».
10 мар­та 1931 го­да ОГПУ аре­сто­ва­ло иеро­мо­на­ха Ев­фро­си­на и две­на­дцать мо­на­хинь и по­слуш­ниц.
– Как вы смот­ри­те на совре­мен­ное стро­и­тель­ство в де­ревне, из­ло­жи­те ва­шу точ­ку зре­ния, – об­ра­тил­ся к от­цу Ев­фро­си­ну сле­до­ва­тель.
– Ес­ли бу­дут ком­му­ны на­по­до­бие на­ших, мо­на­стыр­ских, со­здан­ные та­ким тру­дом, то на­чи­на­ния со­вет­ские мо­гут быть по­ло­жи­тель­ны­ми.
– Как от­но­си­лись к стро­и­тель­ству кол­хо­зов мо­наш­ки, ко­то­рые хо­ди­ли в Ано­си­но в цер­ковь? – спро­сил свя­щен­ни­ка сле­до­ва­тель.
– По это­му во­про­су ни­че­го не мо­гу ска­зать.
– Ес­ли лич­но у вас со­зда­ет­ся мне­ние, что кол­хо­зы, ком­му­ны при­не­сут в бу­ду­щем эф­фект стране, по­че­му же вы вме­сте с мо­наш­ка­ми ве­ли сре­ди на­се­ле­ния ан­ти­со­вет­скую и ан­ти­кол­хоз­ную аги­та­цию, на­прав­лен­ную к сры­ву тех ме­ро­при­я­тий, о ко­то­рых вы го­во­ри­те с по­ло­жи­тель­ной сто­ро­ны?
– За­дан­ный мне во­прос не от­но­сит­ся к лич­но­му мо­е­му дей­ствию по от­но­ше­нию ме­ро­при­я­тий со­вет­ской вла­сти. Бе­сед, со­бра­ний с мо­наш­ка­ми я не вел, зная, что ес­ли бы я это де­лал, то по­след­ствия бы­ли бы пло­хие... Ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я ни­ко­гда не вел и ви­нов­ным се­бя не при­знаю.
В те же дни бы­ли до­про­ше­ны и сви­де­те­ли: свя­щен­но­слу­жи­тель из церк­ви се­ла Рож­де­стви­но Ми­ха­ил Го­лу­бев и учи­тель шко­лы в Ано­си­но сын свя­щен­ни­ка Ана­то­лий Фивей­ский; они по­ка­за­ли, что мо­на­хи­ни и свя­щен­ник Ано­си­на мо­на­сты­ря яв­ля­ют­ся вы­ра­зи­те­ля­ми мо­нар­хи­че­ско­го контр­ре­во­лю­ци­он­но­го на­прав­ле­ния и за­ни­ма­ют­ся сре­ди на­се­ле­ния контр­ре­во­лю­ци­он­ной про­па­ган­дой, а иеро­мо­нах Ев­фро­син, со­би­рая мо­на­хинь, на­прав­ля­ет их на ан­ти­со­вет­скую ра­бо­ту сре­ди на­се­ле­ния. Ме­то­ды воз­дей­ствия мо­на­хинь на на­се­ле­ние за­клю­ча­лись в том, что они, со­би­ра­ясь в де­рев­нях, пе­ли ду­хов­ные пес­но­пе­ния и тем са­мым при­вле­ка­ли на­род; слу­шать эти пес­но­пе­ния при­хо­ди­ли ра­бо­чие Де­дов­ской фаб­ри­ки. Один из сви­де­те­лей утвер­ждал, что свя­щен­ник Ан­то­нов, ко­гда по­лу­чил по­вест­ку на 200 руб­лей для вне­се­ния сбо­ра на культ­нуж­ды, го­во­рил, что на него со­вет­ская власть на­ло­жи­ла непо­силь­ный на­лог, чем воз­буж­дал ве­ру­ю­щих про­тив со­вет­ской вла­сти, и жен­щи­ны, идя из церк­ви, ру­га­ли со­вет­скую власть, что она всех оби­ра­ет, ни­ко­му не да­ет жи­тья. Ве­лись и дру­гие контр­ре­во­лю­ци­он­ные раз­го­во­ры под вли­я­ни­ем слы­шан­но­го в церк­ви. Так что «пре­бы­ва­ние мо­на­шек в рай­оне, – за­клю­чил свои по­ка­за­ния сви­де­тель, – в об­щем, крайне вред­но от­ра­жа­ет­ся на на­се­ле­нии».
20 мар­та 1931 го­да трой­ка ОГПУ при­го­во­ри­ла иеро­мо­на­ха Ев­фро­си­на к пя­ти го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь.
Вер­нув­шись из за­клю­че­ния, он был на­прав­лен слу­жить в храм Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва в се­ло Ра­ме­нье Ша­хов­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти, а в мар­те 1937 го­да – в Зна­мен­ский храм в се­ло Кор­не­ев­ское Ло­то­шин­ско­го рай­о­на.
7 ок­тяб­ря 1937 го­да иеро­мо­нах Ев­фро­син был аре­сто­ван и за­клю­чен в Та­ган­скую тюрь­му в Москве. В ка­че­стве сви­де­те­ля об­ви­не­ния пред­се­да­тель мест­но­го рай­по по­ка­зал, что свя­щен­ник буд­то бы го­во­рил на про­по­ве­ди, что со­вет­ская власть все уве­ли­чи­ва­ет на­ло­ги и жить ста­но­вит­ся все ху­же и ху­же; он сам ви­дел, что в квар­ти­ре свя­щен­ни­ка бы­ва­ют со­бра­ния при за­на­ве­шен­ных ок­нах, что свя­щен­ник имел связь с Ло­то­ши­но, от­ку­да к нему при­хо­ди­ли ста­руш­ки. Вы­зван­ный на до­прос ста­ро­ста хра­ма по­ка­зал, что свя­щен­ник на про­по­ве­ди го­во­рил, что те­перь нуж­но укреп­лять на­шу цер­ковь, в на­ши де­ла ни­кто не име­ет пра­ва вме­ши­вать­ся; в дру­гой про­по­ве­ди он го­во­рил, что на­ло­ги с каж­дым го­дом все уве­ли­чи­ва­ют­ся и пла­тить их ста­но­вит­ся не под си­лу.
– Об­ви­ня­е­мый Ан­то­нов, вы аре­сто­ва­ны за контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию. Дай­те по это­му во­про­су прав­ди­вые по­ка­за­ния! – по­тре­бо­вал от свя­щен­ни­ка сле­до­ва­тель.
– Нет, контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции я не вел, это­го не при­знаю и по­ка­за­ния да­вать от­ка­зы­ва­юсь.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет фак­та­ми, что вы в июне 1937 го­да в про­по­ве­ди при­зы­ва­ли ве­ру­ю­щих к укреп­ле­нию церк­ви, кле­ве­та­ли на ста­лин­скую кон­сти­ту­цию. Это вы при­зна­е­те?
– Нет, это­го я не при­знаю.
11 но­яб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ев­фро­си­на к рас­стре­лу. Иеро­мо­нах Ев­фро­син (Ан­то­нов) был рас­стре­лян 13 но­яб­ря 1937 го­да и по­гре­бен в об­щей без­вест­ной мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. До­пол­ни­тель­ный том 4». Тверь, 2006 год, стр. 200-204.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru