Елисавета Феодоровна, Алапаевская

Краткое житие преподобномученицы великой княгини Елисаветы

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та ро­ди­лась 20 ок­тяб­ря 1864 го­да в про­те­стант­ской се­мье ве­ли­ко­го гер­цо­га Гес­сен-Дарм­штадт­ско­го Лю­дви­га IV и прин­цес­сы Али­сы, до­че­ри ан­глий­ской ко­роле­вы Вик­то­рии. В 1884 го­ду она вы­шла за­муж за ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча, бра­та им­пе­ра­то­ра Рос­сий­ско­го Алек­сандра III.

Ви­дя глу­бо­кую ве­ру сво­е­го су­пру­га, ве­ли­кая кня­ги­ня всем серд­цем ис­ка­ла от­вет на во­прос – ка­кая же ре­ли­гия ис­тин­на? Она го­ря­чо мо­ли­лась и про­си­ла Гос­по­да от­крыть ей Свою во­лю. 13 ап­ре­ля 1891 го­да, в Ла­за­ре­ву суб­бо­ту, над Ели­са­ве­той Фе­о­до­ров­ной был со­вер­шен чин при­ня­тия в Пра­во­слав­ную Цер­ковь. В том же го­ду ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич был на­зна­чен ге­не­рал-гу­бер­на­то­ром Моск­вы.

По­се­щая хра­мы, боль­ни­цы, дет­ские при­юты, до­ма для пре­ста­ре­лых и тюрь­мы, ве­ли­кая кня­ги­ня ви­де­ла мно­го стра­да­ний. И вез­де она ста­ра­лась сде­лать что-ли­бо для их об­лег­че­ния.

По­сле на­ча­ла в 1904 го­ду рус­ско-япон­ской вой­ны Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на во мно­гом по­мо­га­ла фрон­ту, рус­ским во­и­нам. Тру­ди­лась она до пол­но­го из­не­мо­же­ния.

5 фев­ра­ля 1905 го­да про­изо­шло страш­ное со­бы­тие, из­ме­нив­шее всю жизнь Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. От взры­ва бом­бы ре­во­лю­ци­о­не­ра-тер­ро­ри­ста по­гиб ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич. Бро­сив­ша­я­ся к ме­сту взры­ва Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на уви­де­ла кар­ти­ну, по сво­е­му ужа­су пре­вос­хо­див­шую че­ло­ве­че­ское во­об­ра­же­ние. Мол­ча, без кри­ка и слез, стоя на ко­ле­нях в сне­гу, она на­ча­ла со­би­рать и класть на но­сил­ки ча­сти те­ла го­ря­чо лю­би­мо­го и жи­во­го еще несколь­ко ми­нут на­зад му­жа.

В час тя­же­ло­го ис­пы­та­ния Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­си­ла по­мо­щи и уте­ше­ния у Бо­га. На сле­ду­ю­щий день она при­ча­сти­лась Свя­тых Тайн в хра­ме Чу­до­ва мо­на­сты­ря, где сто­ял гроб су­пру­га. На тре­тий день по­сле ги­бе­ли му­жа Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на по­еха­ла в тюрь­му к убий­це. Она не ис­пы­ты­ва­ла к нему нена­ви­сти. Ве­ли­кая кня­ги­ня хо­те­ла, чтобы он рас­ка­ял­ся в сво­ем ужас­ном пре­ступ­ле­нии и мо­лил Гос­по­да о про­ще­нии. Она да­же по­да­ла го­су­да­рю про­ше­ние о по­ми­ло­ва­нии убий­цы.

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ре­ши­ла по­свя­тить свою жизнь Гос­по­ду через слу­же­ние лю­дям и со­здать в Москве оби­тель тру­да, ми­ло­сер­дия и мо­лит­вы. Она ку­пи­ла на ули­це Боль­шая Ор­дын­ка уча­сток зем­ли с че­тырь­мя до­ма­ми и об­шир­ным са­дом. В оби­те­ли, ко­то­рая бы­ла на­зва­на Мар­фо-Ма­ри­ин­ской в честь свя­тых се­стер Мар­фы и Ма­рии, бы­ли со­зда­ны два хра­ма – Мар­фо-Ма­ри­ин­ский и По­кров­ский, боль­ни­ца, счи­тав­ша­я­ся впо­след­ствии луч­шей в Москве, и ап­те­ка, в ко­то­рой ле­кар­ства от­пус­ка­лись бед­ным бес­плат­но, дет­ский при­ют и шко­ла. Вне стен оби­те­ли был устро­ен дом-боль­ни­ца для жен­щин, боль­ных ту­бер­ку­ле­зом.

10 фев­ра­ля 1909 го­да оби­тель на­ча­ла свою де­я­тель­ность. 9 ап­ре­ля 1910 го­да за все­нощ­ным бде­ни­ем епи­скоп Дмит­ров­ский Три­фон (Тур­ке­ста­нов; † 1934) по чи­ну, раз­ра­бо­тан­но­му Свя­тей­шим Си­но­дом, по­свя­тил на­сель­ниц в зва­ние кре­сто­вых се­стер люб­ви и ми­ло­сер­дия. Сест­ры да­ли обет, по при­ме­ру ино­кинь, про­во­дить дев­ствен­ную жизнь в тру­де и мо­лит­ве. На сле­ду­ю­щий день за Бо­же­ствен­ной ли­тур­ги­ей свя­ти­тель Вла­ди­мир, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский и Ко­ло­мен­ский, воз­ло­жил на се­стер вось­ми­ко­неч­ные ки­па­ри­со­вые кре­сты, а Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну воз­вел в сан на­сто­я­тель­ни­цы оби­те­ли. Ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла в тот день: "Я остав­ляю бле­стя­щий мир ... но вме­сте со все­ми ва­ми я вос­хо­жу в бо­лее ве­ли­кий мир – в мир бед­ных и стра­да­ю­щих".

В Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ве­ла по­движ­ни­че­скую жизнь: спа­ла на де­ре­вян­ной кро­ва­ти без мат­ра­са, ча­сто не бо­лее трех ча­сов; пи­щу упо­треб­ля­ла весь­ма уме­рен­но и стро­го со­блю­да­ла по­сты; в пол­ночь вста­ва­ла на мо­лит­ву, а по­том об­хо­ди­ла все па­ла­ты боль­ни­цы, неред­ко до рас­све­та оста­ва­ясь у по­сте­ли тя­же­ло­боль­но­го. Она го­во­ри­ла сест­рам оби­те­ли: "Не страш­но ли, что мы из лож­ной гу­ман­но­сти ста­ра­ем­ся усып­лять та­ких стра­даль­цев на­деж­дой на их мни­мое вы­здо­ров­ле­ние. Мы ока­за­ли бы им луч­шую услу­гу, ес­ли бы за­ра­нее при­го­то­ви­ли их к хри­сти­ан­ско­му пе­ре­хо­ду в веч­ность". Без бла­го­сло­ве­ния ду­хов­ни­ка оби­те­ли про­то­и­е­рея Мит­ро­фа­на Се­реб­рян­ско­го и без со­ве­тов стар­цев Оп­ти­ной Вве­ден­ской пу­сты­ни, дру­гих мо­на­сты­рей она ни­че­го не пред­при­ни­ма­ла. За пол­ное по­слу­ша­ние стар­цу она по­лу­чи­ла от Бо­га внут­рен­нее уте­ше­ние и стя­жа­ла мир в сво­ей ду­ше.

С на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны Ве­ли­кая кня­ги­ня ор­га­ни­зо­ва­ла по­мощь фрон­ту. Под ее ру­ко­вод­ством фор­ми­ро­ва­лись са­ни­тар­ные по­ез­да, устра­и­ва­лись скла­ды ле­карств и сна­ря­же­ния, от­прав­ля­лись на фронт по­ход­ные церк­ви.

От­ре­че­ние им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II от пре­сто­ла яви­лось боль­шим уда­ром для Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны. Ду­ша ее бы­ла по­тря­се­на, она не мог­ла го­во­рить без слез. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ви­де­ла, в ка­кую про­пасть ле­те­ла Рос­сия, и горь­ко пла­ка­ла о рус­ском на­ро­де, о до­ро­гой ей цар­ской се­мье.

В ее пись­мах то­го вре­ме­ни есть сле­ду­ю­щие сло­ва: "Я ис­пы­ты­ва­ла та­кую глу­бо­кую жа­лость к Рос­сии и ее де­тям, ко­то­рые в на­сто­я­щее вре­мя не зна­ют, что тво­рят. Раз­ве это не боль­ной ре­бе­нок, ко­то­ро­го мы лю­бим во сто раз боль­ше во вре­мя его бо­лез­ни, чем ко­гда он ве­сел и здо­ров? Хо­те­лось бы по­не­сти его стра­да­ния, по­мочь ему. Свя­тая Рос­сия не мо­жет по­гиб­нуть. Но Ве­ли­кой Рос­сии, увы, боль­ше нет. Мы... долж­ны устре­мить свои мыс­ли к Небес­но­му Цар­ствию... и ска­зать с по­кор­но­стью: "Да бу­дет во­ля Твоя".

Ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту Фе­о­до­ров­ну аре­сто­ва­ли на тре­тий день свя­той Пас­хи 1918 го­да, в Свет­лый втор­ник. В тот день свя­ти­тель Ти­хон слу­жил мо­ле­бен в оби­те­ли.

С ней раз­ре­ши­ли по­ехать сест­рам оби­те­ли Вар­ва­ре Яко­вле­вой и Ека­те­рине Яны­ше­вой. Их при­вез­ли в си­бир­ский го­род Ала­па­евск 20 мая 1918 го­да. Сю­да же бы­ли до­став­ле­ны ве­ли­кий князь Сер­гей Ми­хай­ло­вич и его сек­ре­тарь Фе­о­дор Ми­хай­ло­вич Ре­мез, ве­ли­кие кня­зья Иоанн, Кон­стан­тин и Игорь Кон­стан­ти­но­ви­чи и князь Вла­ди­мир Па­лей. Спут­ниц Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны от­пра­ви­ли в Ека­те­рин­бург и там от­пу­сти­ли на сво­бо­ду. Но сест­ра Вар­ва­ра до­би­лась, чтобы ее оста­ви­ли при ве­ли­кой кня­гине.

5(18) июля 1918 го­да уз­ни­ков но­чью по­вез­ли в на­прав­ле­нии де­рев­ни Си­ня­чи­хи. За го­ро­дом, на за­бро­шен­ном руд­ни­ке, и со­вер­ши­лось кро­ва­вое пре­ступ­ле­ние. С пло­щад­ной ру­га­нью, из­би­вая му­че­ни­ков при­кла­да­ми вин­то­вок, па­ла­чи ста­ли бро­сать их в шах­ту. Пер­вой столк­ну­ли ве­ли­кую кня­ги­ню Ели­са­ве­ту. Она кре­сти­лась и гром­ко мо­ли­лась: "Гос­по­ди, про­сти им, не зна­ют, что де­ла­ют!"

Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на и князь Иоанн упа­ли не на дно шах­ты, а на вы­ступ, на­хо­дя­щий­ся на глу­бине 15 мет­ров. Силь­но из­ра­нен­ная, она ото­рва­ла от сво­е­го апо­столь­ни­ка часть тка­ни и сде­ла­ла пе­ре­вяз­ку кня­зю Иоан­ну, чтобы об­лег­чить его стра­да­ния. Кре­стья­нин, слу­чай­но ока­зав­ший­ся непо­да­ле­ку от шах­ты, слы­шал, как в глу­бине шах­ты зву­ча­ла Хе­ру­вим­ская песнь – это пе­ли му­че­ни­ки.

Несколь­ко ме­ся­цев спу­стя ар­мия адми­ра­ла Алек­сандра Ва­си­лье­ви­ча Кол­ча­ка за­ня­ла Ека­те­рин­бург, те­ла му­че­ни­ков бы­ли из­вле­че­ны из шах­ты. У пре­по­доб­но­му­че­ниц Ели­са­ве­ты и Вар­ва­ры и у ве­ли­ко­го кня­зя Иоан­на паль­цы бы­ли сло­же­ны для крест­но­го зна­ме­ния.

При от­ступ­ле­нии Бе­лой ар­мии гро­бы с мо­ща­ми пре­по­доб­но­му­че­ниц в 1920 го­ду бы­ли до­став­ле­ны в Иеру­са­лим. В на­сто­я­щее вре­мя их мо­щи по­чи­ва­ют в хра­ме рав­ноап­о­столь­ной Ма­рии Маг­да­ли­ны у под­но­жия Еле­он­ской го­ры.

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ино­ки­ня Вар­ва­ра бы­ла кре­сто­вой сест­рой и од­ной из пер­вых на­сель­ниц Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли в Москве. Бу­дучи ке­лей­ни­цей и сест­рой, са­мой близ­кой к ве­ли­кой кня­гине Ели­са­ве­те Фе­о­до­ровне, она не пре­воз­но­си­лась и не гор­ди­лась этим, а бы­ла со все­ми добра, лас­ко­ва и об­хо­ди­тель­на, и все лю­би­ли ее. В Ека­те­рин­бур­ге сест­ру Вар­ва­ру от­пу­сти­ли на сво­бо­ду, но и она, и дру­гая сест­ра – Ека­те­ри­на Яны­ше­ва про­си­ли вер­нуть их в Ала­па­евск. В от­вет на за­пу­ги­ва­ния Вар­ва­ра ска­за­ла, что го­то­ва раз­де­лить судь­бу сво­ей ма­туш­ки-на­сто­я­тель­ни­цы. Как бо­лее стар­шую по воз­рас­ту, в Ала­па­евск вер­ну­ли ее. Му­че­ни­че­скую кон­чи­ну она при­ня­ла в воз­расте око­ло 35 лет.

Па­мять пре­по­доб­но­му­че­ниц ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты и ино­ки­ни Вар­ва­ры со­вер­ша­ет­ся 5 (18) июля и в день Со­бо­ра но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских.

Полное житие преподобномученицы великой княгини Елисаветы

Свя­тая пре­по­доб­но­му­че­ни­ца ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на бы­ла вто­рым ре­бен­ком в се­мье ве­ли­ко­го гер­цо­га Гес­сен-Дарм­штад­ско­го Лю­дви­га IV и прин­цес­сы Али­сы, до­че­ри ко­роле­вы ан­глий­ской Вик­то­рии. Еще од­на дочь этой че­ты – Али­са станет впо­след­ствии им­пе­ра­три­цей Рос­сий­ской Алек­сан­дрой Фе­о­до­ров­ной.

Де­ти вос­пи­ты­ва­лись в тра­ди­ци­ях ста­рой Ан­глии, их жизнь про­хо­ди­ла по стро­го­му по­ряд­ку, уста­нов­лен­но­му ма­те­рью. Дет­ская одеж­да и еда бы­ли са­мы­ми про­сты­ми. Стар­шие до­че­ри са­ми вы­пол­ня­ли свою до­маш­нюю ра­бо­ту: уби­ра­ли ком­на­ты, по­сте­ли, то­пи­ли ка­мин. Впо­след­ствии Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на го­во­ри­ла: «В до­ме ме­ня на­учи­ли все­му». Мать вни­ма­тель­но сле­ди­ла за та­лан­та­ми и на­клон­но­стя­ми каж­до­го из се­ме­рых де­тей и ста­ра­лась вос­пи­тать их на твер­дой ос­но­ве хри­сти­ан­ских за­по­ве­дей, вло­жить в серд­ца лю­бовь к ближ­ним, осо­бен­но к страж­ду­щим.

Ро­ди­те­ли Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны раз­да­ли боль­шую часть сво­е­го со­сто­я­ния на бла­го­тво­ри­тель­ные нуж­ды, а де­ти по­сто­ян­но ез­ди­ли с ма­те­рью в гос­пи­та­ли, при­юты, до­ма для ин­ва­ли­дов, при­но­ся с со­бой боль­шие бу­ке­ты цве­тов, ста­ви­ли их в ва­зы, раз­но­си­ли по па­ла­там боль­ных.

Ели­са­ве­та с дет­ства лю­би­ла при­ро­ду и осо­бен­но цве­ты, ко­то­рые увле­чен­но ри­со­ва­ла. У нее был жи­во­пис­ный дар, и всю жизнь она мно­го вре­ме­ни уде­ля­ла это­му за­ня­тию. Лю­би­ла клас­си­че­скую му­зы­ку. Все, знав­шие Ели­са­ве­ту с дет­ства, от­ме­ча­ли ее ре­ли­ги­оз­ность и лю­бовь к ближ­ним. Как го­во­ри­ла впо­след­ствии са­ма Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на, на нее еще в са­мой ран­ней юно­сти име­ли огром­ное вли­я­ние жизнь и по­дви­ги свя­той Ели­са­ве­ты Тю­рин­ген­ской, в честь ко­то­рой она но­си­ла свое имя.

В 1873 го­ду раз­бил­ся на­смерть на гла­зах у ма­те­ри трех­лет­ний брат Ели­са­ве­ты Фри­дрих. В 1876 г. в Дарм­штад­те на­ча­лась эпи­де­мия диф­те­ри­та, за­бо­ле­ли все де­ти, кро­ме Ели­са­ве­ты. Мать про­си­жи­ва­ла но­ча­ми у по­сте­лей за­болев­ших де­тей. Вско­ре умер­ла че­ты­рех­лет­няя Ма­рия, а вслед за ней за­бо­ле­ла и умер­ла са­ма ве­ли­кая гер­цо­ги­ня Али­са в воз­расте 35 лет.

В тот год за­кон­чи­лась для Ели­са­ве­ты по­ра дет­ства. Го­ре уси­ли­ло ее мо­лит­вы. Она по­ня­ла, что жизнь на зем­ле – путь Кре­ста. Ре­бе­нок все­ми си­ла­ми ста­рал­ся об­лег­чить го­ре от­ца, под­дер­жать его, уте­шить, а млад­шим сво­им сест­рам и бра­ту в ка­кой-то ме­ре за­ме­нить мать.

На два­дца­том го­ду жиз­ни прин­цес­са Ели­са­ве­та ста­ла неве­стой ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча, пя­то­го сы­на им­пе­ра­то­ра Алек­сандра II, бра­та им­пе­ра­то­ра Алек­сандра III. Она по­зна­ко­ми­лась с бу­ду­щим су­пру­гом в дет­стве, ко­гда он при­ез­жал в Гер­ма­нию со сво­ей ма­те­рью, им­пе­ра­три­цей Ма­ри­ей Алек­сан­дров­ной, так­же про­ис­хо­див­шей из Гес­сен­ско­го до­ма. До это­го все пре­тен­ден­ты на ее ру­ку по­лу­ча­ли от­каз: прин­цес­са Ели­са­ве­та в юно­сти да­ла обет дев­ства (без­бра­чия). По­сле от­кро­вен­ной бе­се­ды ее с Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем вы­яс­ни­лось, что он тай­но дал обет дев­ства. По вза­им­но­му со­гла­сию брак их был ду­хов­ным, они жи­ли как брат с сест­рой.

Вся се­мья со­про­вож­да­ла прин­цес­су Ели­са­ве­ту на свадь­бу в Рос­сию. Вме­сте с ней при­е­ха­ла и две­на­дца­ти­лет­няя сест­ра Али­са, ко­то­рая встре­ти­ла здесь сво­е­го бу­ду­ще­го су­пру­га, це­са­ре­ви­ча Ни­ко­лая Алек­сан­дро­ви­ча.

Вен­ча­ние со­сто­я­лось в церк­ви Боль­шо­го двор­ца Санкт-Пе­тер­бур­га по пра­во­слав­но­му об­ря­ду, а по­сле него и по про­те­стант­ско­му в од­ной из го­сти­ных двор­ца. Ве­ли­кая кня­ги­ня на­пря­жен­но за­ни­ма­лась рус­ским язы­ком, же­лая глуб­же изу­чить куль­ту­ру и осо­бен­но ве­ру но­вой сво­ей ро­ди­ны.

Ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та бы­ла осле­пи­тель­но кра­си­ва. В те вре­ме­на го­во­ри­ли, что в Ев­ро­пе есть толь­ко две кра­са­ви­цы, и обе – Ели­са­ве­ты: Ели­са­ве­та Ав­стрий­ская, су­пру­га им­пе­ра­то­ра Фран­ца-Иоси­фа, и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на.

Боль­шую часть го­да ве­ли­кая кня­ги­ня жи­ла с су­пру­гом в их име­нии Ильин­ское, в ше­сти­де­ся­ти ки­ло­мет­рах от Моск­вы, на бе­ре­гу Моск­вы-ре­ки. Она лю­би­ла Моск­ву с ее ста­рин­ны­ми хра­ма­ми, мо­на­сты­ря­ми и пат­ри­ар­халь­ным бы­том. Сер­гей Алек­сан­дро­вич был глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ным че­ло­ве­ком, стро­го со­блю­дал все цер­ков­ные ка­но­ны, по­сты ча­сто хо­дил на служ­бы, ез­дил в мо­на­сты­ри – ве­ли­кая кня­ги­ня вез­де сле­до­ва­ла за му­жем и про­ста­и­ва­ла дол­гие цер­ков­ные служ­бы. Здесь она ис­пы­ты­ва­ла уди­ви­тель­ное чув­ство, так непо­хо­жее на то, что встре­ча­ла в про­те­стант­ской кир­ке. Она ви­де­ла ра­дост­ное со­сто­я­ние Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча по­сле при­ня­тия им Свя­тых Та­ин Хри­сто­вых и ей са­мой так за­хо­те­лось по­дой­ти к Свя­той Ча­ше, чтобы раз­де­лить эту ра­дость. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ста­ла про­сить му­жа до­стать ей кни­ги ду­хов­но­го со­дер­жа­ния, пра­во­слав­ный ка­те­хи­зис, тол­ко­ва­ние Пи­са­ния, чтобы умом и серд­цем по­стичь, ка­кая же ре­ли­гия ис­тин­на.

В 1888 го­ду им­пе­ра­тор Алек­сандр III по­ру­чил Сер­гею Алек­сан­дро­ви­чу быть его пред­ста­ви­те­лем на освя­ще­нии хра­ма свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны в Геф­си­ма­нии, по­стро­ен­но­го на Свя­той Зем­ле в па­мять их ма­те­ри им­пе­ра­три­цы Ма­рии Алек­сан­дров­ны. Сер­гей Алек­сан­дро­вич уже был на Свя­той Зем­ле в 1881 го­ду, где участ­во­вал в ос­но­ва­нии Пра­во­слав­но­го Па­ле­стин­ско­го Об­ще­ства, став пред­се­да­те­лем его. Это об­ще­ство изыс­ки­ва­ло сред­ства для по­мо­щи Рус­ской Мис­сии в Па­ле­стине и па­лом­ни­кам, рас­ши­ре­ния мис­си­о­нер­ский ра­бо­ты, при­об­ре­те­ния зе­мель и па­мят­ни­ков, свя­зан­ных с жиз­нью Спа­си­те­ля.

Узнав о воз­мож­но­сти по­се­тить Свя­тую Зем­лю, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на вос­при­ня­ла это как Про­мысл Бо­жий и мо­ли­лась о том, чтобы у Гро­ба Гос­под­ня Спа­си­тель Сам от­крыл ей Свою во­лю.

Ве­ли­кий князь Сер­гей Алек­сан­дро­вич с су­пру­гой при­был в Па­ле­сти­ну в ок­тяб­ре 1888 го­да. Храм свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны был по­стро­ен в Геф­си­ман­ском са­ду, у под­но­жия Еле­он­ской го­ры. Этот пя­ти­гла­вый храм с зо­ло­ты­ми ку­по­ла­ми и до се­го дня – один из кра­си­вей­ших хра­мов Иеру­са­ли­ма. На вер­шине Еле­он­ской го­ры вы­си­лась огром­ная ко­ло­коль­ня, про­зван­ная «рус­ской све­чой». Уви­дев эту кра­со­ту и бла­го­дать, ве­ли­кая кня­ги­ня ска­за­ла: «Как я хо­те­ла бы быть по­хо­ро­нен­ной здесь». То­гда она не зна­ла, что про­из­нес­ла про­ро­че­ство, ко­то­ро­му суж­де­но ис­пол­нить­ся. В дар хра­му свя­той Ма­рии Маг­да­ли­ны Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­вез­ла дра­го­цен­ные со­су­ды, Еван­ге­лие и воз­ду­хи.

По­сле по­се­ще­ния Свя­той Зем­ли ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на твер­до ре­ши­ла пе­рей­ти в пра­во­сла­вие. От это­го ша­га ее удер­жи­вал страх при­чи­нить боль сво­им род­ным, и преж­де все­го от­цу. На­ко­нец, 1 ян­ва­ря 1891 го­да она на­пи­са­ла от­цу пись­мо о сво­ем ре­ше­нии.

Это пись­мо по­ка­зы­ва­ет, ка­кой путь про­шла Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на. Мы при­ве­дем его по­чти пол­но­стью:

« ... А те­перь, до­ро­гой Па­па, я хо­чу что-то ска­зать Вам и умо­ляю Вас дать Ва­ше бла­го­сло­ве­ние. Вы долж­ны бы­ли за­ме­тить, ка­кое глу­бо­кое бла­го­го­ве­ние я пи­таю к здеш­ней ре­ли­гии с тех пор, как Вы бы­ли здесь в по­след­ний раз – бо­лее по­лу­то­ра лет на­зад. Я все вре­мя ду­ма­ла и чи­та­ла и мо­ли­лась Бо­гу – ука­зать мне пра­виль­ный путь, и при­шла к за­клю­че­нию, что толь­ко в этой ре­ли­гии я мо­гу най­ти всю на­сто­я­щую и силь­ную ве­ру в Бо­га, ко­то­рую че­ло­век дол­жен иметь, чтобы быть хо­ро­шим хри­сти­а­ни­ном. Это бы­ло бы гре­хом оста­вать­ся так, как я те­перь – при­над­ле­жать к од­ной церк­ви по фор­ме и для внеш­не­го ми­ра, а внут­ри се­бя мо­лить­ся и ве­рить так, как и мой муж. Вы не мо­же­те се­бе пред­ста­вить, ка­ким он был доб­рым, что ни­ко­гда не ста­рал­ся при­ну­дить ме­ня ни­ка­ки­ми сред­ства­ми, предо­став­ляя все это со­вер­шен­но од­ной мо­ей со­ве­сти. Он зна­ет, ка­кой это се­рьез­ный шаг, и что на­до быть со­вер­шен­но уве­рен­ной, преж­де чем ре­шить­ся на него. Я бы это сде­ла­ла да­же и преж­де, толь­ко му­чи­ло ме­ня то, что этим я до­став­ляю Вам боль. Но Вы, раз­ве Вы не пой­ме­те, мой до­ро­гой Па­па? Вы зна­е­те ме­ня так хо­ро­шо, Вы долж­ны ви­деть, что я ре­ши­лась на этот шаг толь­ко по глу­бо­кой ве­ре и что я чув­ствую, что пред Бо­гом я долж­на пред­стать с чи­стым и ве­ру­ю­щим серд­цем. Как бы­ло бы про­сто – оста­вать­ся так, как те­перь, но то­гда как ли­це­мер­но, как фаль­ши­во это бы бы­ло, и как я мо­гу лгать всем – при­тво­ря­ясь, что я про­те­стант­ка во всех внеш­них об­ря­дах, ко­гда моя ду­ша при­над­ле­жит пол­но­стью ре­ли­гии здесь. Я ду­ма­ла и ду­ма­ла глу­бо­ко обо всем этом, на­хо­дясь в этой стране уже бо­лее 6 лет, и зная, что ре­ли­гия «най­де­на». Я так силь­но же­лаю на Пас­ху при­ча­стить­ся Св. Тайн вме­сте с мо­им му­жем. Воз­мож­но, что это по­ка­жет­ся Вам вне­зап­ным, но я ду­ма­ла об этом уже так дол­го, и те­перь, на­ко­нец, я не мо­гу от­кла­ды­вать это­го. Моя со­весть мне это не поз­во­ля­ет. Про­шу, про­шу по по­лу­че­нии этих строк про­стить Ва­шу дочь, ес­ли она Вам до­ста­вит боль. Но раз­ве ве­ра в Бо­га и ве­ро­ис­по­ве­да­ние не яв­ля­ют­ся од­ним из глав­ных уте­ше­ний это­го ми­ра? По­жа­луй­ста, про­те­ле­гра­фи­руй­те мне толь­ко од­ну строч­ку, ко­гда Вы по­лу­чи­те это пись­мо. Да бла­го­сло­вит Вас Гос­подь. Это бу­дет та­кое уте­ше­ние для ме­ня, по­то­му что я знаю, что бу­дет мно­го непри­ят­ных мо­мен­тов, так как ни­кто не пой­мет это­го ша­га. Про­шу толь­ко ма­лень­кое лас­ко­вое пись­мо».

Отец не по­слал до­че­ри же­ла­е­мой те­ле­грам­мы с бла­го­сло­ве­ни­ем, а на­пи­сал пись­мо, в ко­то­ром го­во­рил что ре­ше­ние ее при­но­сит ему боль и стра­да­ние, и он не мо­жет дать бла­го­сло­ве­ния. То­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на про­яви­ла му­же­ство и, несмот­ря на мо­раль­ные стра­да­ния твер­до ре­ши­ла пе­рей­ти в пра­во­сла­вие. Еще несколь­ко от­рыв­ков из ее пи­сем близ­ким:

« ... Моя со­весть не поз­во­ля­ет мне про­дол­жать в том же ду­хе – это бы­ло бы гре­хом; я лга­ла все это вре­мя, оста­ва­ясь для всех в мо­ей ста­рой ве­ре ... Это бы­ло бы невоз­мож­ным для ме­ня про­дол­жать жить так, как я рань­ше жи­ла ...

... Да­же по-сла­вян­ски я по­ни­маю по­чти все, ни­ко­гда не уча его. Биб­лия есть и на сла­вян­ском и на рус­ском язы­ке, но на по­след­нем лег­че чи­тать.

... Ты го­во­ришь ... что внеш­ний блеск церк­ви оча­ро­вал ме­ня. В этом ты оши­ба­ешь­ся. Ни­что внеш­нее не при­вле­ка­ет ме­ня и не бо­го­слу­же­ние – но ос­но­ва ве­ры. Внеш­ние при­зна­ки толь­ко на­по­ми­на­ют мне о внут­рен­нем...

... Я пе­ре­хо­жу из чи­сто­го убеж­де­ния; чув­ствую, что это са­мая вы­со­кая ре­ли­гия, и что я сде­лаю это с ве­рой, с глу­бо­ким убеж­де­ни­ем и уве­рен­но­стью, что на это есть Бо­жие бла­го­сло­ве­ние».

13 (25) ап­ре­ля, в Ла­за­ре­ву суб­бо­ту, бы­ло со­вер­ше­но Та­ин­ство Ми­ро­по­ма­за­ния ве­ли­кой кня­ги­ни Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны с остав­ле­ни­ем ей преж­не­го име­ни, но уже в честь свя­той пра­вед­ной Ели­са­ве­ты – ма­те­ри свя­то­го Иоан­на Пред­те­чи, па­мять ко­то­рой Пра­во­слав­ная цер­ковь со­вер­ша­ет 5 (18) сен­тяб­ря. По­сле Ми­ро­по­ма­за­ния им­пе­ра­тор Алек­сандр III бла­го­сло­вил свою невест­ку дра­го­цен­ной ико­ной Неру­ко­твор­но­го Спа­са, ко­то­рую Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на свя­то чти­ла всю жизнь. Те­перь она мог­ла ска­зать сво­е­му су­пру­гу сло­ва­ми Биб­лии: «Твой на­род стал мо­им на­ро­дом, Твой Бог – мо­им бо­гом!» (Руф.1:16).

В 1891 го­ду им­пе­ра­тор Алек­сандр III на­зна­чил ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча Мос­ков­ским ге­не­рал-гу­бер­на­то­ром. Су­пру­га ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра долж­на бы­ла ис­пол­нять мно­же­ство обя­зан­но­стей – шли по­сто­ян­ные при­е­мы, кон­цер­ты, ба­лы. Необ­хо­ди­мо бы­ло улы­бать­ся и кла­нять­ся го­стям, тан­це­вать и ве­сти бе­се­ды неза­ви­си­мо от на­стро­е­ния, со­сто­я­ния здо­ро­вья и же­ла­ния. По­сле пе­ре­ез­да в Моск­ву Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на пе­ре­жи­ла смерть близ­ких лю­дей: го­ря­чо лю­би­мой невест­ки прин­цес­сы – Алек­сан­дры (же­ны Пав­ла Алек­сан­дро­ви­ча) и от­ца. Это бы­ла по­ра ее ду­шев­но­го и ду­хов­но­го ро­ста.

Жи­те­ли Моск­вы ско­ро оце­ни­ли ее ми­ло­серд­ное серд­це. Она хо­ди­ла по боль­ни­цам для бед­ных, в бо­га­дель­ни, в при­юты для бес­при­зор­ных де­тей. И вез­де ста­ра­лась об­лег­чить стра­да­ния лю­дей: раз­да­ва­ла еду, одеж­ду, день­ги, улуч­ша­ла усло­вия жиз­ни несчаст­ных.

По­сле смер­ти от­ца она с Сер­ге­ем Алек­сан­дро­ви­чем по­еха­ла по Вол­ге, с оста­нов­ка­ми в Яро­слав­ле, Ро­сто­ве, Уг­ли­че. Во всех этих го­ро­дах су­пру­ги мо­ли­лись в мест­ных хра­мах.

В 1894 го­ду, по­сле мно­гих пре­пят­ствий со­сто­я­лось ре­ше­ние о по­молв­ке ве­ли­кой кня­ги­ни Али­сы с на­след­ни­ком Рос­сий­ско­го пре­сто­ла Ни­ко­ла­ем Алек­сан­дро­ви­чем. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на ра­до­ва­лась то­му, что мо­ло­дые влюб­лен­ные смо­гут, на­ко­нец, со­еди­нить­ся, и ее сест­ра бу­дет жить в до­ро­гой ее серд­цу Рос­сии. Прин­цес­се Али­се бы­ло 22 го­да и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на на­де­я­лась, что сест­ра, жи­вя в Рос­сии, пой­мет и по­лю­бит рус­ский на­род, овла­де­ет рус­ским язы­ком в со­вер­шен­стве и смо­жет под­го­то­вить­ся к вы­со­ко­му слу­же­нию им­пе­ра­три­цы Рос­сий­ской.

Но все слу­чи­лось по-ино­му. Неве­ста на­след­ни­ка при­бы­ла в Рос­сию, ко­гда им­пе­ра­тор Алек­сандр III ле­жал в пред­смерт­ной бо­лез­ни. 20 ок­тяб­ря 1894 го­да им­пе­ра­тор скон­чал­ся. На сле­ду­ю­щий день прин­цес­са Али­са пе­ре­шла в пра­во­сла­вие с име­нем Алек­сан­дры. Бра­ко­со­че­та­ние им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II и Алек­сан­дры Фе­о­до­ров­ны со­сто­я­лось через неде­лю по­сле по­хо­рон, а вес­ной 1896 го­да со­сто­я­лось ко­ро­но­ва­ние в Москве. Тор­же­ства омра­чи­лись страш­ным бед­стви­ем: на Ходын­ском по­ле, где раз­да­ва­лись по­дар­ки на­ро­ду, на­ча­лась дав­ка – ты­ся­чи лю­дей бы­ли ра­не­ны или за­дав­ле­ны.

Так на­ча­лось это тра­ги­че­ское цар­ство­ва­ние – сре­ди па­ни­хид и по­гре­баль­ных вос­по­ми­на­ний.

В июле 1903 го­да со­сто­я­лось тор­же­ствен­ное про­слав­ле­ние пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го. В Са­ров при­бы­ла вся им­пе­ра­тор­ская се­мья. Им­пе­ра­три­ца Алек­сандра Фе­о­до­ров­на мо­ли­лась пре­по­доб­но­му о да­ро­ва­нии ей сы­на. Ко­гда на­след­ник пре­сто­ла ро­дил­ся, по же­ла­нию им­пе­ра­тор­ской че­ты пре­стол ниж­ней церк­ви, по­стро­ен­ной в Цар­ском Се­ле, был освя­щен во имя пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го.

В Са­ров при­е­ха­ла и Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на с су­пру­гом. В пись­ме из Са­ро­ва она пи­шет: « ... Ка­кую немощь, ка­кие бо­лез­ни мы ви­де­ли, но и ка­кую ве­ру. Ка­за­лось, мы жи­вем во вре­ме­на зем­ной жиз­ни Спа­си­те­ля. И как мо­ли­лись, как пла­ка­ли – эти бед­ные ма­те­ри с боль­ны­ми детьми, и, сла­ва Бо­гу, мно­гие ис­це­ля­лись. Гос­подь спо­до­бил нас ви­деть, как немая де­воч­ка за­го­во­ри­ла, но как мо­ли­лась за нее мать ...»

Ко­гда на­ча­лась рус­ско-япон­ская вой­на, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на немед­лен­но за­ня­лась ор­га­ни­за­ци­ей по­мо­щи фрон­ту. Од­ним из ее за­ме­ча­тель­ных на­чи­на­ний бы­ло устрой­ство ма­стер­ских для по­мо­щи сол­да­там – под них бы­ли за­ня­ты все за­лы Кремлев­ско­го двор­ца, кро­ме Трон­но­го. Ты­ся­чи жен­щин тру­ди­лись над швей­ны­ми ма­ши­на­ми и ра­бо­чи­ми сто­ла­ми. Огром­ные по­жерт­во­ва­ния по­сту­па­ли со всей Моск­вы и из про­вин­ции. От­сю­да шли на фронт тю­ки с про­до­воль­стви­ем, об­мун­ди­ро­ва­ни­ем, ме­ди­ка­мен­та­ми и по­дар­ка­ми для сол­дат. Ве­ли­кая кня­ги­ня от­прав­ля­ла на фронт по­ход­ные церк­ви с ико­на­ми и всем необ­хо­ди­мым для со­вер­ше­ния бо­го­слу­же­ния. Лич­но от се­бя по­сы­ла­ла Еван­ге­лия, икон­ки и мо­лит­вен­ни­ки. На свои сред­ства ве­ли­кая кня­ги­ня сфор­ми­ро­ва­ла несколь­ко са­ни­тар­ных по­ез­дов.

В Москве она устро­и­ла гос­пи­таль для ра­не­ных, со­зда­ла спе­ци­аль­ные ко­ми­те­ты по обес­пе­че­нию вдов и си­рот по­гиб­ших на фрон­те. Но рус­ские вой­ска тер­пе­ли од­но по­ра­же­ние за дру­гим. Вой­на по­ка­за­ла тех­ни­че­скую и во­ен­ную непод­го­тов­лен­ность Рос­сии, недо­стат­ки го­судар­ствен­но­го управ­ле­ния. На­ча­лось све­де­ние сче­тов за бы­лые оби­ды про­из­во­ла или неспра­вед­ли­во­сти, небы­ва­лый раз­мах тер­ро­ри­сти­че­ских ак­тов, ми­тин­ги, за­ба­стов­ки. Го­судар­ствен­ный и об­ще­ствен­ный по­ря­док раз­ва­ли­вал­ся, на­дви­га­лась ре­во­лю­ция.

Сер­гей Алек­сан­дро­вич счи­тал, что необ­хо­ди­мо при­нять бо­лее жест­кие ме­ры по от­но­ше­нию к ре­во­лю­ци­о­не­рам и до­ло­жил об этом им­пе­ра­то­ру, ска­зав, что при сло­жив­шей­ся си­ту­а­ции не мо­жет боль­ше за­ни­мать долж­ность ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра Моск­вы. Го­су­дарь при­нял от­став­ку и су­пру­ги по­ки­ну­ли гу­бер­на­тор­ский дом, пе­ре­ехав вре­мен­но в Нескуч­ное.

Том вре­ме­нем бо­е­вая ор­га­ни­за­ция эсе­ров при­го­во­ри­ла ве­ли­ко­го кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча к смер­ти. Ее аген­ты сле­ди­ли за ним, вы­жи­дая удоб­но­го слу­чая, чтобы со­вер­шить казнь. Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на зна­ла, что су­пру­гу угро­жа­ет смер­тель­ная опас­ность. В ано­ним­ных пись­мах ее пре­ду­пре­жда­ли, чтобы она не со­про­вож­да­ла сво­е­го му­жа, ес­ли не хо­чет раз­де­лить его участь. Ве­ли­кая кня­ги­ня тем бо­лее ста­ра­лась не остав­лять его од­но­го и, по воз­мож­но­сти, по­всю­ду со­про­вож­да­ла су­пру­га.

5 (18) фев­ра­ля 1905 го­да Сер­гей Алек­сан­дро­вич был убит бом­бой, бро­шен­ной тер­ро­ри­стом Ива­ном Ка­ля­е­вым. Ко­гда Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на при­бы­ла к ме­сту взры­ва, там уже со­бра­лась тол­па. Кто-то по­пы­тал­ся по­ме­шать ей по­дой­ти к остан­кам су­пру­га, но она сво­и­ми ру­ка­ми со­бра­ла на но­сил­ки раз­бро­сан­ные взры­вом кус­ки те­ла му­жа. По­сле пер­вой па­ни­хи­ды в Чу­до­вом мо­на­сты­ре Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на воз­вра­ти­лась во дво­рец, пе­ре­оде­лась в чер­ное тра­ур­ное пла­тье и на­ча­ла пи­сать те­ле­грам­мы, и преж­де все­го – сест­ре Алек­сан­дре Фе­о­до­ровне, про­ся ее не при­ез­жать на по­хо­ро­ны, т.к. тер­ро­ри­сты мог­ли ис­поль­зо­вать их для по­ку­ше­ния на им­пе­ра­тор­скую че­ту. Ко­гда ве­ли­кая кня­ги­ня пи­са­ла те­ле­грам­мы, она несколь­ко раз справ­ля­лась о со­сто­я­нии ра­нен­но­го ку­че­ра Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча. Ей ска­за­ли, что по­ло­же­ние ку­че­ра без­на­деж­но и он мо­жет ско­ро уме­реть. Чтобы не огор­чить уми­ра­ю­ще­го, Ели­са­ве­та Фе­о­до­ров­на сня­ла с се­бя тра­ур­ное пла­тье, на­де­ла то же са­мое го­лу­бое, в ко­то­ром бы­ла до это­го, и по­еха­ла в гос­пи­таль. Там, скло­нив­шись над по­сте­лью уми­ра­ю­ще­го, она, пе­ре­си­лив се­бя, улыб­ну­лась ему лас­ко­во и ска­за­ла: