Крат­кое жи­тие пре­по­доб­но­го До­си­фея Глин­ско­го

Пре­по­доб­ный До­си­фей (Кол­чен­ков)[1], в ми­ру Ди­мит­рий (1811–1874 г.), ро­дил­ся в с. Сна­гость Кур­ской гу­бер­нии. В спис­ках бра­тии Глин­ской пу­сты­ни чис­лил­ся с 1840 г. «По­ве­де­ния бла­го­нрав­но­го, к церк­ви усер­ден, к мо­на­ше­ству име­ет боль­шую склон­ность, в по­слу­ша­нии при­ле­жен и бес­пре­ко­сло­вен», — гла­сит от­зыв о по­слуш­ни­ке Ди­мит­рии за 1843 г. В 1849 г. был по­стри­жен в ман­тию (с име­нем До­си­фей). В 1851 г. на­ме­ча­лось ру­ко­по­ло­же­ние о. До­си­фея в иеро­ди­а­ко­на, но скром­ный инок изо­бра­зил се­бя ма­ло­гра­мот­ным и смог укло­нить­ся от при­ня­тия са­на. Преж­де вос­хож­де­ния на вы­со­кие сту­пе­ни доб­ро­де­те­ли о. До­си­фею при­шлось пе­ре­жить су­гу­бую брань от бе­сов: они ста­ли раз­жи­гать в по­движ­ни­ке тос­ку о ми­ре и плот­скую по­хоть; ви­дя его борь­бу и край­нее из­не­мо­же­ние, бра­тия вся­че­ски уте­ша­ла и обод­ря­ла о. До­си­фея, уста­но­ви­ла за него осо­бую мо­лит­ву; по­не­мно­гу в серд­це ино­ка во­дво­рил­ся мир, ис­ку­ше­ние от­сту­пи­ло. По­сле это­го о. До­си­фей при­нял на се­бя су­ро­вый по­двиг: на во­про­сы от­ве­чал зна­ка­ми или несколь­ки­ми сло­ва­ми, от­ка­зал се­бе в под­дер­жа­нии опрят­но­сти в ке­лье (ко­то­рой преж­де до­ро­жил, но ко­то­рая мог­ла обер­нуть­ся для него мыс­лен­ным «идо­лом» или при­чи­ной из­не­жен­но­сти), не ме­нял вет­хой одеж­ды (невзи­рая на это, при жиз­ни о. До­си­фея ни от одежд, ни от ве­щей в его ке­лье не ис­хо­ди­ло зло­во­ния, оно ста­ло за­мет­но толь­ко то­гда, ко­гда ке­лья опу­сте­ла), пи­щу из несколь­ких про­стых блюд сме­ши­вал в од­ной по­су­де («Я боль­ной, и по­то­му всё сно­ва бу­ду пе­ре­ва­ри­вать в ке­лии», — юрод­ствен­но по­яс­нял о. До­си­фей). Прой­дя гор­ни­ло внут­рен­ней борь­бы, по­движ­ник стя­жал да­ры про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ний. Со­хра­нил­ся рас­сказ од­но­го из ино­ков: «Од­на­жды, ко­гда я вме­сте с о. До­си­фе­ем про­хо­дил по­но­мар­скую долж­ность, мне при­шлось силь­но уго­реть в сво­ей ке­лии. От уга­ра не мог под­нять­ся. В это вре­мя при­хо­дит До­си­фей и го­во­рит: “Иди в цер­ковь: там ждет те­бя по­слу­ша­ние”. По­сле его слов угар мгно­вен­но про­шел». На 40-й день по­сле кон­чи­ны прп. До­си­фей явил­ся во сне брат­ско­му по­ва­ру и на во­прос, по­лу­чил ли он ми­лость от Гос­по­да, от­ве­чал: «По ми­ло­сти Ма­те­ри Бо­жи­ей — по­лу­чил».

Пол­ное жи­тие пре­по­доб­но­го До­си­фея Глин­ско­го

Отец До­си­фей (в ми­ру Ди­мит­рий Кол­чен­ков) ро­дил­ся в с. Сна­го­сти Кур­ской гу­бер­нии от бла­го­че­сти­вых ро­ди­те­лей. По по­служ­ным спис­кам оби­те­ли он пер­вый раз по­ка­зан в 1840 го­ду. Пер­во­на­чаль­но за­ни­мал­ся пе­ре­пле­том книг и ке­лей­ни­чал ду­хов­ни­ку иеро­мо­на­ху Пор­фи­рию, а по­том игу­ме­ну Ев­стра­тию. В 1843 го­ду Ди­мит­рий Кол­чен­ков ука­зом кон­си­сто­рии фор­маль­но за­чис­лен в чис­ло по­слуш­ни­ков оби­те­ли. В хо­да­тай­стве об этом ат­те­сто­ван: «По­ве­де­ния бла­го­нрав­но­го, к церк­ви усер­ден, к мо­на­ше­ству име­ет боль­шую склон­ность, в по­слу­ша­нии при­ле­жен и бес­пре­ко­сло­вен». В 1849 го­ду по­стри­жен в ман­тию с име­нем До­си­фей и на­зна­чен на долж­ность по­но­ма­ря. Через два го­да за скром­ность, кро­тость и по­слу­ша­ние пред­став­лен к по­свя­ще­нию во иеро­ди­а­ко­ны, но ра­ди сми­ре­ния, не же­лая са­на, при­тво­рил­ся ма­ло­гра­мот­ным, и по­то­му ему бы­ло от­ка­за­но. За это враг спа­се­ния воз­двиг на по­движ­ни­ка силь­ную брань. Сна­ча­ла он вну­шал со­жа­ле­ние об от­ка­зе от свя­щен­но­го са­на; по­том пред­став­лял ему все пре­ле­сти ми­ра се­го и, на­ко­нец, воз­бу­дил в нем нечи­стую плот­скую по­хоть. На­ча­лась пя­ти­лет­няя борь­ба, том­ле­ние ду­ха, раз­дра­же­ние. Не ви­дя ослаб­ле­ния бра­ни, о. До­си­фей го­тов был воз­вра­тить­ся в мир; толь­ко сла­бый го­лос со­ве­сти еще удер­жи­вал его в сте­нах оби­те­ли. Все это не мог­ло не от­ра­зить­ся на его здо­ро­вье: он сде­лал­ся блед­ным, хи­лым, угрю­мым. Ви­дя его борь­бу, бра­тия и сам отец на­сто­я­тель уте­ша­ли его, обод­ря­ли, со­ве­то­ва­ли тер­пе­ни­ем по­бе­дить вра­га, но не остав­лять оби­те­ли; уста­но­ви­ли за него цер­ков­ную мо­лит­ву. Гос­подь внял мо­ле­нию. Отец До­си­фей стал пре­одоле­вать ис­ку­ше­ния, мир во­дво­рил­ся в его серд­це, и он ре­шил­ся бес­по­во­рот­но остать­ся в мо­на­сты­ре. С этих пор он сде­лал кру­той по­во­рот в сво­ей жиз­ни: из раз­го­вор­чи­во­го сде­лал­ся со­вер­шен­но мол­ча­ли­вым; ес­ли что тре­бо­ва­лось объ­яс­нить, он без­молв­но по­ка­зы­вал зна­ком и лишь в край­ней необ­хо­ди­мо­сти от­вер­зал уста свои для двух-трех слов. С це­лью успеш­нее ве­сти борь­бу с вра­гом спа­се­ния и вре­мен­ным зло­стра­да­ни­ем из­ба­вить­ся от веч­ных му­че­ний отец До­си­фей, лю­бя чи­сто­ту, опрят­ность и удоб­ства жиз­ни, те­перь по­ка­зы­вал пол­ное пре­не­бре­же­ние ко все­му это­му: кел­лии ни­ко­гда не бе­лил, сор не вы­бра­сы­вал, все, что па­да­ло на пол, там и оста­ва­лось; стол, стул и кро­вать бы­ли у него по­ло­ман­ные, по­сте­лью слу­жи­ли лох­мо­тья. Грязь, ко­поть, па­у­ти­на до­пол­ня­ли убо­же­ство кел­лии. В ней ро­и­лось бес­чис­лен­ное мно­же­ство на­се­ко­мых, к умень­ше­нию ко­то­рых по­движ­ник не упо­треб­лял ни­ка­ких средств.

Един­ствен­ное ок­но кел­лии о. До­си­фея бы­ло за­ма­за­но бе­ли­ла­ми, и лю­бо­пыт­ный глаз не мог ви­деть, что на­хо­ди­лось внут­ри его жи­ли­ща. С ред­ким по­сто­ян­ством и тер­пе­ни­ем ста­рец от­се­кал все по­во­ды к на­ру­ше­нию при­ня­то­го им по­дви­га без­мол­вия, не толь­ко внут­рен­не­го, но и внеш­не­го. В кел­лию свою он ни­ко­го не пус­кал, да­же на­сто­я­те­ля. Од­на­жды о. игу­мен Ин­но­кен­тий, об­хо­дя кел­лии, хо­тел зай­ти и к нему; о. До­си­фей, при­няв бла­го­сло­ве­ние на­сто­я­те­ля, ска­зал: «Ба­тюш­ка, я бе­лю кел­лию, нече­го и смот­реть ее». Отец Ин­но­кен­тий про­шел ми­мо. Ко­гда скон­чал­ся о. До­си­фей, и бра­тия при­шли в его кел­лию, то на ды­ря­вом по­лу в уг­лу уви­де­ли боль­шую ку­чу, в ко­то­рой был сор, остат­ки хле­ба, пи­щи, тряп­ки, из­но­шен­ное бе­лье и проч. Все это гни­ло в те­че­ние несколь­ких лет, и воз­дух был на­столь­ко за­ра­жен зло­во­ни­ем, что невоз­мож­но бы­ло вой­ти в кел­лию, меж­ду тем, ко­гда по­движ­ник был жив, то от него и одежд его не бы­ло слыш­но ни­ка­ко­го за­па­ха.

Одеж­ду по­движ­ник но­сил ветхую; бе­лья не сни­мал, по­ка оно не ис­тле­ва­ло и са­мо со­бой не об­на­жа­ло его. Отец До­си­фей го­во­рил: «Го­лый ро­дил­ся, го­лый и умру». Так и слу­чи­лось, он умер бо­га­тым пол­ным нес­тя­жа­ни­ем. Не же­лая на­ру­шать уеди­не­ния, по­движ­ник не хо­дил в брат­скую тра­пез­ную, а пи­щу из несколь­ких про­стых блюд брал в од­ну де­ре­вян­ную чаш­ку, в ко­то­рой сме­ши­ва­лись вме­сте и кис­лый борщ, и рыб­ный суп, и ка­ша. «Я боль­ной, – го­во­рил он удив­ля­ю­щим­ся бра­ти­ям, – и по­то­му все сно­ва бу­ду ва­рить в кел­лии». В по­след­ние го­ды сво­ей жиз­ни отец До­си­фей вку­шал пи­щу один раз в сут­ки ве­че­ром, ча­сов в 8 и в са­мом ма­лом ко­ли­че­стве. Но и в этом слу­чае он ссы­лал­ся на бо­лезнь, ко­то­рая буд­то бы не доз­во­ля­ет есть ра­нее ве­чер­не­го вре­ме­ни, а в сущ­но­сти, сво­и­ми оправ­да­ни­я­ми при­кры­вал по­двиг воз­дер­жа­ния. Остат­ки пи­щи ста­рец бро­сал на пол, и они съе­да­лись мы­ша­ми и кры­са­ми. Ино­гда До­си­фей на брат­ской кухне брал зо­лу. Под­ра­жая ка­ю­ще­му­ся ца­рю и про­ро­ку Да­ви­ду, он хлеб ел с пеп­лом и пи­тие рас­тво­рял сле­за­ми. Так он рас­пи­нал плоть свою со страстьми и по­хотьми, же­лая мно­ги­ми скор­бя­ми вни­ти в Цар­ствие Небес­ное. По­слу­ша­ние по­но­ма­ря о. До­си­фей про­хо­дил 26 лет до са­мой смер­ти; от­ли­чал­ся пол­ным усер­ди­ем, бла­го­го­ве­ни­ем и стра­хом Бо­жи­им. Ра­ди чи­сто­ты и по­ряд­ка в хра­ме он не жа­лел сво­их сил и вре­ме­ни, ко­то­рое при дру­гих об­сто­я­тель­ствах про­вел бы в сво­ей кел­лии. За та­кое дол­го­лет­нее слу­же­ние в хра­мах, по­свя­щен­ных Ца­ри­це Небес­ной, по­движ­ник в ал­та­ре удо­сто­ил­ся ви­деть Пре­свя­тую Де­ву Бо­го­ро­ди­цу. Отец До­си­фей спо­до­бил­ся слы­шать ан­гель­ское пе­ние при смер­ти стар­ца Фе­о­до­та. Все это сви­де­тель­ству­ет о бо­го­угод­но­сти по­дви­гов мо­на­ха До­си­фея.

Ис­кон­ный ду­ше­гу­бец не мо­жет ви­деть доб­ро­го те­че­ния земно­род­ных к небу и без упор­ной борь­бы не усту­па­ет че­ло­ве­ку сво­ей по­бе­ды. По­это­му и на о. До­си­фея он воз­двиг бу­рю по­мыс­лов, ино­гда во­ору­жал на него маль­чи­ков бли­жай­ших сел, ко­то­рые пре­сле­до­ва­ли по­движ­ни­ка сво­и­ми на­смеш­ка­ми. Толь­ко пол­ное сми­рен­но­муд­рие стар­ца мог­ло без вре­да для ду­ши сно­сить все коз­ни вра­га ро­да че­ло­ве­че­ско­го, ко­то­рый в ли­це неко­то­рых бра­тий оби­те­ли так­же на­хо­дил се­бе усерд­ных по­мощ­ни­ков – до­са­дить по­движ­ни­ку.

Близ­кие к о. До­си­фею за­ме­ча­ли в нем дар про­зре­ния и це­ле­ния. Од­но­сель­ча­нин его, по­чтен­ный иеро­мо­нах 3., го­во­рил: «Раз мы шли вдво­ем к реч­ке. До­си­фей го­во­рит мне: «Два по­слуш­ни­ка бо­ро­лись: один дру­го­го бро­сил в во­ду, тот чуть не уто­нул». При­хо­дим к реч­ке и ви­дим, что по­слуш­ник С. столк­нул в реч­ку дру­го­го бра­та. Он в одеж­де по­гру­зил­ся в во­ду, и его ед­ва вы­та­щи­ли». Дру­гой ста­рец го­во­рил: «Од­на­жды, ко­гда я вме­сте с о. До­си­фе­ем про­хо­дил по­но­мар­скую долж­ность, мне при­шлось силь­но уго­реть в сво­ей кел­лии. От уга­ра не мог под­нять­ся. В это вре­мя при­хо­дит До­си­фей и го­во­рит: «Иди в цер­ковь: там ждет те­бя по­слу­ша­ние». По­сле его слов угар мгно­вен­но про­шел, и преж­де быв­шая у ме­ня ли­хо­рад­ка с той по­ры ко мне не воз­вра­ща­лась».

Отец До­си­фей скон­чал­ся 5 но­яб­ря 1874 г. на 64-м го­ду сво­ей жиз­ни и, оста­вив сию вре­мен­ную юдоль пла­ча, пе­ре­шел в веч­ную небес­ную ра­дость. В со­ро­ко­вой день по кон­чине он во сне явил­ся брат­ско­му по­ва­ру, ко­то­рый спро­сил его, по­лу­чил ли он ми­лость от Бо­га? «По ми­ло­сти Ма­те­ри Бо­жи­ей по­лу­чил», – от­ве­тил явив­ший­ся и стал неви­ди­мым.

Из кни­ги "Глин­ский па­те­рик" схи­ар­хим. Иоан­на (Мас­ло­ва)

При­ме­ча­ние

[1] Вклю­чён в ме­ся­це­слов Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ре­ше­ни­ем Ар­хи­ерей­ско­го Со­бо­ра 2017 го­да.