Му­че­ник Ди­мит­рий ро­дил­ся 3 фев­ра­ля 1883 го­да в го­ро­де Ко­ломне Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье Ми­ха­и­ла Ан­то­но­ви­ча и Лю­бо­ви Пан­те­ле­имов­ны Вдо­ви­ных. Ми­ха­ил Ан­то­но­вич был мел­ким тор­гов­цем. Окон­чив го­род­ское учи­ли­ще в Ко­ломне, Дмит­рий стал ра­бо­тать про­дав­цом в лав­ке; в 1910 го­ду он же­нил­ся на до­че­ри куп­ца На­деж­де Ива­новне Ар­хи­по­вой, с 1912 го­да за­вел свою ме­лоч­ную тор­гов­лю, где был и хо­зя­и­ном, и про­дав­цом.
По­сле ре­во­лю­ции – уста­но­вив­шей как го­судар­ствен­ную ве­ру для граж­дан без­бо­жие – и раз­ру­ше­ния хо­зяй­ствен­но­го укла­да стра­ны Дмит­рий Ми­хай­ло­вич по­шел ра­бо­тать аген­том по снаб­же­нию и кон­тор­щи­ком, а по­сле то­го, как вновь бы­ла раз­ре­ше­на мел­кая тор­гов­ля, стал со­вла­дель­цем од­ной чет­вер­той ча­сти ма­га­зи­на «Ка­за­ков и Вдо­ви­ны», за­ни­мав­ше­го­ся по­суд­но-щеп­ной тор­гов­лей; с 1927 го­да он стал из­го­тов­лять и про­да­вать си­та и ре­ше­та. В 1930 го­ду ему при­шлось оста­вить ку­стар­ный про­мы­сел и по­сту­пить на ра­бо­ту в го­судар­ствен­ную ор­га­ни­за­цию.

Дмит­рий Ми­хай­ло­вич Вдо­вин.
Москва, Та­ган­ская тюрь­ма. 1937 год

Несмот­ря на незна­чи­тель­ность соб­ствен­ных средств, Дмит­рий Ми­хай­ло­вич, как тор­го­вец, был ли­шен из­би­ра­тель­ных прав. 15 ап­ре­ля 1935 го­да вла­сти Ко­лом­ны при­ка­за­ли всем ли­шен­цам в де­ся­ти­днев­ный срок вы­ехать за пре­де­лы Ко­ло­мен­ско­го рай­о­на, и с 25 ап­ре­ля Дмит­рий Ми­хай­ло­вич по­се­лил­ся в го­ро­де Озе­ры Мос­ков­ской об­ла­сти. Он на­чал уси­лен­но до­би­вать­ся от­ме­ны неспра­вед­ли­во­го ре­ше­ния, и 9 мар­та 1936 го­да ВЦИК удо­вле­тво­рил его хо­да­тай­ство, и он вер­нул­ся до­мой.
В 1937 го­ду Дмит­рий Ми­хай­ло­вич ра­бо­тал аген­том по снаб­же­нию при Рай­он­ном управ­ле­нии мест­ной про­мыш­лен­но­сти. В те­че­ние двух лет, в 1928-м и в 1929 го­дах, он был ста­ро­стой од­ной из церк­вей в Ко­ломне.
По­сле то­го как в 1937 го­ду ру­ко­вод­ство стра­ны по­тре­бо­ва­ло от со­труд­ни­ков НКВД аре­сто­вать опре­де­лен­ное чис­ло лю­дей по каж­до­му го­ро­ду, рай­о­ну и об­ла­сти, ру­ко­вод­ство Ко­ло­мен­ско­го НКВД энер­гич­но при­сту­пи­ло к ис­пол­не­нию это­го при­ка­за. То­гда бы­ли аре­сто­ва­ны все еще к то­му вре­ме­ни на­хо­див­ши­е­ся на сво­бо­де свя­щен­но- и цер­ков­но­слу­жи­те­ли Ко­ло­мен­ско­го рай­о­на, а так­же неко­то­рые из ми­рян, и сре­ди них 22 ав­гу­ста 1937 го­да – Дмит­рий Ми­хай­ло­вич Вдо­вин.
На до­про­се в ко­ло­мен­ской тюрь­ме сле­до­ва­тель предъ­явил ему об­ви­не­ние в недо­воль­стве со­вет­ской вла­стью.
– Мне нечем быть недо­воль­ным, – за­про­те­сто­вал тот, – я жи­ву непло­хо, ра­бо­таю, имею тро­их хо­ро­ших де­тей, ко­то­рые ра­бо­та­ют.
– Ну хо­ро­шо, да­вай го­во­рить по су­ще­ству, – ска­зал сле­до­ва­тель, – ведь ты тор­го­вал, у те­бя де­ло по­ру­ши­ли – как же те­бе быть до­воль­ным?
Но Дмит­рий Ми­хай­ло­вич не со­гла­сил­ся с эти­ми до­во­да­ми, и на сле­ду­ю­щий день сле­до­ва­тель при­шел на до­прос с но­вы­ми во­про­са­ми, об­ви­нив Дмит­рия Ми­хай­ло­ви­ча в аги­та­ции про­тив со­вет­ской вла­сти.
– Ну, ска­жи­те то­гда, ко­гда и где бы­ли слу­чаи та­кой аги­та­ции? – спро­сил тот сле­до­ва­те­ля.
– Ну как где? Ну, воз­мож­но, что и в Москве. Вы ведь снаб­же­нец – ве­ро­ят­но, бу­дучи по де­лу в Москве, мог­ли аги­ти­ро­вать.
Дмит­рий Ми­хай­ло­вич, од­на­ко, за­про­те­сто­вал, услы­шав столь лег­ко­мыс­лен­ные утвер­жде­ния.
Через два дня но­чью сле­до­ва­тель сно­ва вы­звал его на до­прос.
– Дай­те по­ка­за­ния о ва­шей цер­ков­ной де­я­тель­но­сти! – по­тре­бо­вал он от об­ви­ня­е­мо­го.
– В 1928-1929 го­дах я со­сто­ял чле­ном цер­ков­но­го со­ве­та. С 1929 го­да чле­ном цер­ков­но­го со­ве­та я не со­стою, но остал­ся при­вер­жен­цем ти­хо­нов­ской ори­ен­та­ции до се­го­дняш­не­го дня.
– Вы аре­сто­ва­ны как участ­ник контр­ре­во­лю­ци­он­ной цер­ков­но-мо­нар­хи­че­ской ор­га­ни­за­ции. Вы при­зна­е­те это?
– Ка­те­го­ри­че­ски от­ри­цаю.
– Вы лже­те пе­ред след­стви­ем. След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, изоб­ли­ча­ю­щи­ми вас в уча­стии в контр­ре­во­лю­ции. Тре­бу­ем от вас прав­ди­во­го по­ка­за­ния.
– Вто­рич­но утвер­ждаю, что я чле­ном контр­ре­во­лю­ци­он­ной цер­ков­но-мо­нар­хи­че­ской ор­га­ни­за­ции ни­ко­гда не со­сто­ял.
– Пред­ла­га­ем вам пре­кра­тить за­пи­ра­тель­ство и при­сту­пить к ис­чер­пы­ва­ю­щим по­ка­за­ни­ям о ва­шей контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти.
– Я еще раз утвер­ждаю, что ни­ка­кой контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти ни­ко­гда и ни­где не про­во­дил.
На этом до­прос был за­кон­чен, и Дмит­рий Ми­хай­ло­вич, про­чи­тав текст про­то­ко­ла до­про­са и рас­пи­сав­шись под ним, по­тре­бо­вал, чтобы ему бы­ла да­на оч­ная став­ка со лже­сви­де­те­лем, и 28 ав­гу­ста оч­ная став­ка бы­ла про­ве­де­на; лже­сви­де­тель под­твер­дил все дан­ные им ра­нее по­ка­за­ния, на что Дмит­рий Ми­хай­ло­вич за­явил, что счи­та­ет их лож­ны­ми и ка­те­го­ри­че­ски от­ри­ца­ет и за­ме­тил лже­сви­де­те­лю, что как же это он так де­ла­ет, или уми­рать не ду­ма­ет, на что тот в пол­ном про­ти­во­ре­чии с дей­стви­тель­но­стью ска­зал, что ес­ли бы Дмит­рий Ми­хай­ло­вич был на его ме­сте, то по­сту­пил бы точ­но так же.
По окон­ча­нии до­про­сов в Ко­ломне Дмит­рий Ми­хай­ло­вич 1 сен­тяб­ря 1937 го­да был пе­ре­ве­зен в Та­ган­скую тюрь­му в Москве, где сле­до­ва­тель сно­ва по­тре­бо­вал от него по­ка­за­ний о контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти, но Дмит­рий Ми­хай­ло­вич на это от­ве­тил: «Я ни в ка­кой контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции не со­сто­ял и ви­нов­ным се­бя в этом не при­знаю»[1].
9 ок­тяб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла его к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре, и он был от­прав­лен в Бам­лаг, ку­да при­был 16 но­яб­ря. Пер­вое вре­мя он ра­бо­тал на ле­со­по­ва­ле, но за­тем, тя­же­ло за­болев, был по­ме­щен в ла­гер­ную боль­ни­цу, где его при­зна­ли по­те­ряв­шим тру­до­спо­соб­ность ин­ва­ли­дом и на­пра­ви­ли ра­бо­тать в цен­траль­ные ма­стер­ские при стро­и­тель­стве же­лез­ной до­ро­ги. 30 ян­ва­ря 1939 го­да он со­об­щил род­ным, что на­хо­дит­ся в Дальне-Во­сточ­ном крае на стан­ции Из­вест­ко­вая в по­сел­ке Куль­дур и ра­бо­та­ет в 53 ко­лонне в по­ши­воч­ной ма­стер­ской.
21 де­каб­ря 1939 го­да Дмит­рий Ми­хай­ло­вич на­пи­сал род­ным: «…Бла­го­да­рю за за­бо­ту обо мне и о мо­ем здо­ро­вье, я чув­ствую се­бя по­ка хо­ро­шо для мо­е­го воз­рас­та… Хо­жу… уже без ко­сты­лей, но с клю­кой, то есть с па­лоч­кой. Ты пи­шешь, что я о но­гах пи­шу ску­по, – нет, я не скуп­люсь, но не хо­тел бы пи­сать о пло­хом, хо­тя и хо­ро­ше­го-то нет; вот ско­ро бу­дет два­дцать пять ме­ся­цев, как я вы­был от вас, и сколь­ко еще прой­дет, кто зна­ет…»
30 де­каб­ря то­го же го­да он пи­сал род­ным: «Вот уже и на­сту­па­ет 1940 год; да, вре­мя бе­жит как во­да, не за­ви­сит от то­го, что жи­вешь хо­ро­шо ли, пло­хо ли. У нас сто­ит зи­ма в пол­ном раз­га­ре, хо­тя мо­ро­зов та­ких, как в про­шлом го­ду, нет, – по­го­да чуд­ная, мо­ро­зы но­чью сред­ние, а днем вы­со­кое теп­лое солн­це, так что в об­щем по­ка очень хо­ро­шо…»
23 ян­ва­ря 1940 го­да он на­пи­сал су­пру­ге: «Ты пи­шешь и про­сишь не под­да­вать­ся уны­нию. На­прас­но ты это ду­ма­ешь. Я сам от­лич­но знаю, что тос­кой и пе­ча­лью де­лу не по­мо­жешь, и я чув­ствую се­бя очень хо­ро­шо – ду­хом бодр, хо­тя от­ча­сти плоть немощ­на, но для мо­е­го воз­рас­та и то­го до­ста­точ­но, что имею, то есть здо­ро­вья, и тем бо­лее, где я на­хо­жусь, са­ма об­ста­нов­ка не да­ет по­вод к боль­шо­му уны­нию, – ко­неч­но, не до­ма, са­ма долж­на по­нять, но все-та­ки кол­лек­тив лю­дей на на­шей ко­лонне очень хо­ро­ший – на­чаль­ству­ю­щие лю­ди сим­па­тич­ные, ко мне от­но­сят­ся как те, так и дру­гие очень вни­ма­тель­но, да­же под­час ду­ма­ет­ся, как буд­то бы я это­го и недо­сто­ин, по­это­му и нет ос­но­ва­ния очень-то уби­вать­ся; на­прас­но ты так ду­ма­ешь и су­дишь по ка­кой-то фра­зе из пись­ма – ко­неч­но, не до­ма, яс­но и по­нят­но… Я вам пи­сал да­же не один раз, что по­сы­лок не шли­те, так­же и де­нег: рас­хо­ды боль­шие, а нуж­ды боль­шой нет, – я об­хо­жусь, а у вас без то­го рас­хо­ды, тем бо­лее это де­ло свя­за­но с та­ки­ми неудоб­ства­ми по даль­но­сти. Чи­тая стро­ки тво­е­го пись­ма, я очень-очень рад за вас, что у де­тей на­ших друж­ба – это са­мая луч­шая чер­та в жиз­ни, и же­лаю им так­же и в даль­ней­шем дер­жать­ся бли­же к друж­бе, зная, что друж­ная се­мья ве­се­лее пе­ре­жи­ва­ет ра­до­сти и лег­че пе­ре­жи­ва­ет непри­ят­но­сти…»
26 ян­ва­ря Дмит­рий Ми­хай­ло­вич от­пра­вил за­яв­ле­ние Вер­хов­но­му про­ку­ро­ру РСФСР, про­ся пе­ре­смот­реть де­ло и осво­бо­дить его из ла­ге­ря, но по­лу­чил на это стан­дарт­ный для тех лет от­вет, что ос­но­ва­ний для пе­ре­смот­ра де­ла нет.
5 сен­тяб­ря 1940 го­да Дмит­рий Ми­хай­ло­вич об­ра­тил­ся к ру­ко­вод­ству НКВД с за­яв­ле­ни­ем, в ко­то­ром пи­сал: «…Счи­таю предъ­яв­лен­ные мне об­ви­не­ния… го­ло­слов­ны­ми и ни на чем не ос­но­ван­ны­ми и ни­чем не до­ка­зан­ны­ми… Я об­ра­ща­юсь к Вам с прось­бой по­ру­чить за­тре­бо­вать де­ло о мо­ем аре­сте и по­ста­нов­ле­ние трой­ки опро­те­сто­вать на пред­мет его от­ме­ны и осво­бож­де­ния ме­ня от даль­ней­ше­го за­клю­че­ния»[2]. За­яв­ле­ние, од­на­ко, оста­лось без по­след­ствий.
23 но­яб­ря 1940 го­да он на­пи­сал су­пру­ге и де­тям: «Я по­ка жив и срав­ни­тель­но здо­ров, пись­ма от вас по­лу­чаю срав­ни­тель­но неча­сто – по­след­нее бы­ло от 6 сен­тяб­ря. По­го­да у нас сто­ит хо­ро­шая, зи­ма бе­рет свои пра­ва, сне­жок вы­пал и ле­жит, мо­ро­зы хо­ро­шие, так что под­час да­ют се­бя чув­ство­вать. Но солн­це све­тит яр­ко-яр­ко и на доб­рых и злых…»
22 июня 1941 го­да на­ча­лась Ве­ли­кая Оте­че­ствен­ная вой­на и вся­кая связь за­клю­чен­ных с род­ствен­ни­ка­ми пре­кра­ти­лась. По­след­нее пись­мо, по­лу­чен­ное от Дмит­рия Ми­хай­ло­ви­ча, бы­ло от­прав­ле­но им 28 мая 1941 го­да. Усло­вия жиз­ни за­клю­чен­ных с на­ча­лом вой­ны зна­чи­тель­но ухуд­ши­лись.
Дмит­рий Ми­хай­ло­вич Вдо­вин скон­чал­ся 23 ап­ре­ля 1942 го­да в Средне-Бель­ском ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Ап­рель».
Тверь. 2006. С. 133-138

См. также: Мученик Димитрий (Вдовин). Жития новомучеников и исповедников XX века Московской епархии

При­ме­ча­ния

[1] ГАРФ. Ф. 10035, д. П-50945, л. 334.

[2] Там же. Л. 396 об.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/