Священномученик Димитрий Легейдо Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Ди­мит­рий ро­дил­ся 26 ок­тяб­ря 1880 го­да в се­ле Боль­шие Со­ро­чин­цы Пол­тав­ской гу­бер­нии в се­мье ка­за­ка Кон­стан­ти­на Ле­гей­до. Успеш­но за­ни­ма­ясь тор­гов­лей, Кон­стан­тин Ле­гей­до при­умно­жал зем­ное иму­ще­ство. Но Дмит­рия не при­вле­ка­ла тор­гов­ля, и он, как ку­пец, ищу­щий дра­го­цен­ной жем­чу­жи­ны, вы­брал сво­им по­при­щем слу­же­ние Бо­гу. В 1904 го­ду Дмит­рий окон­чил Ти­флис­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на ко хра­му в се­ле Ни­ны Став­ро­поль­ской гу­бер­нии, а за­тем — во свя­щен­ни­ка и слу­жил в хра­ме в ста­ни­це Небер­джа­ев­ской непо­да­ле­ку от Крым­ска Ку­бан­ской об­ла­сти. В 1918 го­ду Ку­бань ста­ла аре­ной оже­сто­чен­ных бо­ев граж­дан­ской вой­ны, раз­вя­зан­ной боль­ше­ви­ка­ми про­тив рус­ско­го на­ро­да и на­ро­дов Рос­сии. В 1918 го­ду, во вре­мя пре­бы­ва­ния в ста­ни­це Небер­джа­ев­ской бе­лых, был аре­сто­ван и осуж­ден на смерть один из крас­но­гвар­дей­цев; ко­гда его уже по­ве­ли на пло­щадь, чтобы каз­нить, отец Ди­мит­рий всту­пил­ся за него и спас ему жизнь. При вла­сти бе­лых свя­щен­ник ре­гу­ляр­но пе­ре­да­вал про­дук­ты за­клю­чен­ным крас­но­гвар­дей­цам.
В ав­гу­сте 1931 го­да отец Ди­мит­рий был на­зна­чен слу­жить в Воз­не­сен­скую цер­ковь в го­ро­де Ге­лен­джи­ке Крас­но­дар­ско­го края. Сво­ей ак­тив­ной пас­тыр­ской де­я­тель­но­стью и про­по­ве­дя­ми он вско­ре при­влек вни­ма­ние ОГПУ, и о нем ста­ли со­би­рать­ся со­от­вет­ству­ю­щие све­де­ния. 21 ап­ре­ля 1932 го­да свя­щен­ник был аре­сто­ван по об­ви­не­нию в ан­ти­со­вет­ской ре­ли­ги­оз­ной де­я­тель­но­сти, ко­то­рую он на­прав­лял про­тив ме­ро­при­я­тий со­вет­ской вла­сти. В мае 1932 го­да со­труд­ни­ки ОГПУ до­про­си­ли мест­ных жи­те­лей, по­сле че­го бы­ли устро­е­ны оч­ные став­ки сви­де­те­лей со свя­щен­ни­ком.
«Не бы­ло бы кол­хо­зов, не бы­ло бы тех му­че­ний, ка­кие есть; над на­ро­дом из­де­ва­ют­ся, но ско­ро бу­дет Суд, ко­то­рый по­тря­сет мир... — за­явил свя­щен­ник, как утвер­ждал на оч­ной став­ке сви­де­тель. — Слу­жи­те­ли Хри­ста пе­ре­но­сят боль­шие му­че­ния и из­де­ва­тель­ства, но ско­ро бу­дет Суд, ко­то­рый бу­дет су­дить мир...»[1]
Вы­слу­шав его по­ка­за­ния, отец Ди­мит­рий ска­зал: «Раз­го­во­ра в та­ком ду­хе не бы­ло. О про­слав­ле­нии Хри­ста раз­го­во­ра не от­ри­цаю, но что не бы­ло бы кол­хо­зов, не бы­ло бы му­че­ний, и что ком­му­ни­сты по­сла­ны за гре­хи, я не го­во­рил. Раз­го­во­ра о том, что слу­жи­те­ли Хри­ста пе­ре­но­сят боль­шие му­че­ния, не бы­ло, но не от­ри­цаю, что мог быть раз­го­вор, что мы под­вер­га­ем­ся на­смеш­кам»[2].
По­сле оч­ных ста­вок сле­до­ва­тель сно­ва до­про­сил свя­щен­ни­ка, и отец Ди­мит­рий ска­зал: «Ви­нов­ность свою в предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии я от­ри­цаю, хо­тя и не от­ри­цаю, что вре­ме­на­ми неудо­воль­ствия с мо­ей сто­ро­ны бы­ли. Боль­шей ча­стью эти неудо­воль­ствия сво­ди­лись к ма­те­ри­аль­ным во­про­сам. Предъ­яв­лен­ные мне сви­де­тель­ские по­ка­за­ния я ча­стич­но при­знаю — в част­но­сти, раз­го­вор о про­слав­ле­нии Хри­ста, о том, что чем боль­ше гре­шат лю­ди, тем стро­же бу­дут на­ка­зы­вать­ся. Но часть раз­го­во­ров бы­ла непра­виль­но по­ня­та. Пред­на­ме­рен­ной ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции про­тив вла­сти я не вел, и о том, что нуж­но вы­хо­дить из кол­хо­зов, что ком­му­ни­сты бу­дут сто­ять пе­ред Страш­ным Су­дом, я не го­во­рил»[3].
Об­ласт­ное на­чаль­ство ОГПУ по­тре­бо­ва­ло от мест­ных со­труд­ни­ков до­про­сить еще ряд сви­де­те­лей, чтобы до­ка­зать на­ли­чие контр­ре­во­лю­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции. По­сле до­про­сов мест­ные со­труд­ни­ки ОГПУ на­пи­са­ли: «Пре­про­вож­дая до­пол­ни­тель­ный след­ствен­ный ма­те­ри­ал и справ­ку по де­лу Ле­гей­до, со­об­ща­ем, что вы­явить на­ли­чие ан­ти­со­вет­ской груп­пи­ров­ки пу­тем до­про­сов пред­ла­га­е­мых ва­ми лиц не уда­лось.
Все до­про­шен­ные, по су­ще­ству, яв­ля­ют­ся дрях­лы­ми ста­ри­ка­ми и ста­ру­ха­ми и цен­ных дан­ных в про­цес­се до­про­са не да­ли»[4].
Од­на из до­пол­ни­тель­но до­про­шен­ных сви­де­тель­ниц по­ка­за­ла: «Бы­ли слу­чаи, ко­гда я де­ли­лась с ним сво­им го­рем, как на­при­мер, у ме­ня за­брал фин­ин­спек­тор... бу­фет, стол, зер­ка­ло и дру­гие до­маш­ние ве­щи... Отец Ди­мит­рий, уте­шая ме­ня, ска­зал: “Не от­ча­и­вай­тесь, мо­ли­тесь и тер­пи­те, все это зем­ное, нуж­но ду­мать боль­ше о за­гроб­ной жиз­ни”.
В то вре­мя, ко­гда на празд­ни­ках я у него встре­ча­ла при­хо­жан, то обыч­но те пи­ли чай, пе­ли и ве­ли раз­го­во­ры... о внут­рен­ней жиз­ни каж­до­го»[5].
28 но­яб­ря 1932 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло от­ца Ди­мит­рия к трем го­дам ссыл­ки в Ка­зах­стан, и он был со­слан в Чим­кент, где ему при­шлось ра­бо­тать ин­кас­са­то­ром-сче­то­во­дом.
11 сен­тяб­ря 1937 го­да вла­сти аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка, и он был за­клю­чен в чим­кент­скую тюрь­му. 14 сен­тяб­ря отец Ди­мит­рий был до­про­шен и на во­прос сле­до­ва­те­ля, участ­во­вал ли он в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти и при­зна­ет ли се­бя ви­нов­ным, от­ве­тил, что в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не участ­во­вал и ви­нов­ным се­бя не при­зна­ет.
19 но­яб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ка к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь, и 21 ян­ва­ря 1938 го­да он при­был с ал­ма-атин­ским эта­пом в 10-е от­де­ле­ние Бам­ла­га.
13 мар­та на­чаль­ник 1-й ко­лон­ны, к ко­то­рой был при­пи­сан отец Ди­мит­рий, и по­мощ­ни­ки по тру­ду и куль­тур­но-вос­пи­та­тель­ной ра­бо­те со­ста­ви­ли на свя­щен­ни­ка ха­рак­те­ри­сти­ку, в ко­то­рой на­пи­са­ли, что со дня сво­е­го при­бы­тия в ла­герь тот не вы­хо­дил на ра­бо­ту, яв­ля­ет­ся злост­ным от­каз­чи­ком и вос­пи­та­нию не под­да­ет­ся.
15 мар­та был до­про­шен лже­сви­де­тель, ко­то­рый так­же по­ка­зал, что отец Ди­мит­рий был злост­ным от­каз­чи­ком от ра­бо­ты и вел ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию. Са­мо­го свя­щен­ни­ка при этом ни ра­зу не до­про­си­ли. 31 мар­та 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ди­мит­рия к рас­стре­лу, но рас­стре­лять его уже не мог­ли — 23 мар­та 1938 го­да свя­щен­ник Ди­мит­рий Ле­гей­до скон­чал­ся и был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Март».
Тверь. 2006. С. 124-126

При­ме­ча­ния

[1] УФСБ Рос­сии по Крас­но­дар­ско­му краю. Д. П-23182, л. 8.

[2] Там же. Л. 19 об.

[3] Там же. Л. 30.

[4] Там же. Л. 39.

[5] Там же. Л. 42.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/