Священномученик Димитрий Кедроливанский Пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Ди­мит­рий ро­дил­ся 15 мая 1890 го­да в се­ле Ша­ра­по­во Его­рьев­ско­го уез­да Ря­зан­ской гу­бер­нии в се­мье пса­лом­щи­ка Ва­си­лия Ни­ко­ди­мо­ви­ча Кед­ро­ли­ван­ско­го и его су­пру­ги Лю­бо­ви Ива­нов­ны, урож­ден­ной Пе­ре­хваль­ской, ра­бо­тав­шей в хра­ме просфор­ни­цей. По окон­ча­нии ду­хов­но­го учи­ли­ща Дмит­рий по­сту­пил в Ря­зан­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, но окон­чить ее не при­шлось: умер отец и мать по­про­си­ла сы­на, как един­ствен­но­го кор­миль­ца, вер­нуть­ся до­мой, так как на ее ижди­ве­нии оста­лось трое до­че­рей.
Дмит­рий по­сту­пил в Тро­иц­кий храм в се­ле Ша­ра­по­во пса­лом­щи­ком, здесь он про­слу­жил несколь­ко лет. Дмит­рий Ва­си­лье­вич же­нил­ся на Алек­сан­дре Ни­кан­дровне Пре­об­ра­жен­ской и был на­прав­лен пса­лом­щи­ком в храм в се­ле Куз­не­цы Его­рьев­ско­го уез­да; в 1922 го­ду он был пе­ре­ве­ден в Тро­иц­кий храм в се­ле Ша­ра­по­во, а в 1925 го­ду ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к это­му хра­му. В том же го­ду отец Ди­мит­рий был при­го­во­рен к штра­фу за вы­ступ­ле­ние на об­щем со­бра­нии про­тив са­мо­об­ло­же­ния. В 1929 го­ду он был аре­сто­ван и при­го­во­рен к пя­ти го­дам ссыл­ки за то, что не су­мел упла­тить в срок сель­ско­хо­зяй­ствен­ный на­лог. Ссыл­ку он был от­прав­лен от­бы­вать в го­род Коз­лов Там­бов­ской об­ла­сти, ку­да за ним уеха­ла и вся се­мья. В Коз­ло­ве он стал слу­жить диа­ко­ном. Это бы­ло вре­мя, ко­гда два го­да под­ряд в об­ла­сти был неуро­жай и на­сту­пил го­лод. Лю­ди в по­ис­ках про­пи­та­ния ста­ра­лись хоть как-то пе­ре­дви­гать­ся и ча­сто уми­ра­ли на хо­ду на ули­цах го­ро­да. Го­ло­да­ла и се­мья от­ца Ди­мит­рия, и де­ло до­шло до то­го, что од­на из до­че­рей, обес­силев, уже не вста­ва­ла с по­сте­ли.
Ар­хи­ерей пред­ло­жил от­цу Ди­мит­рию по­ехать слу­жить в храм в се­ло, пред­по­ла­гая, что он най­дет там хоть ка­кое-то про­пи­та­ние; тот со­гла­сил­ся и был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му в се­ле Сы­чев­ка.
Ко­гда отец Ди­мит­рий слу­жил в се­ле Сы­чев­ка, в его свя­щен­ни­че­ской прак­ти­ке был слу­чай, ко­то­рый он за­пом­нил на всю жизнь. Умер­ла в его при­хо­де жен­щи­на, и род­ствен­ни­ки на тре­тий день при­гла­си­ли его к се­бе до­мой со­вер­шить от­пе­ва­ние. По­кой­ни­ца ле­жа­ла в гро­бу, и отец Ди­мит­рий на­чал со­вер­шать чин по­гре­бе­ния. Вдруг он уви­дел, что ру­ка по­кой­ни­цы по­ше­вель­ну­лась, он по­до­шел к ней сбо­ку и уви­дел, что она от­кры­ла гла­за. Он пре­кра­тил от­пе­ва­ние, жен­щи­на при­под­ня­лась из гро­ба и спро­си­ла:
— Ба­тюш­ка, а что это вы при­шли?
Отец Ди­мит­рий, сму­тив­шись, ска­зал:
— Я при­шел по­смот­реть, как вы се­бя чув­ству­е­те, и со­бо­ро­вать.
— Нет, я ви­жу, не за тем вы при­шли, нет, — и она вста­ла.
Жи­те­ли се­ла по­сле это­го спра­ши­ва­ли, что она ви­де­ла в за­гроб­ном ми­ре, и она, что мог­ла ска­зать, от­ве­ча­ла. Жен­щи­на скон­ча­лась через две неде­ли, до­вер­шив все, ра­ди че­го Гос­подь про­длил ее жизнь.
За две неде­ли до окон­ча­ния сро­ка ссыл­ки к от­цу Ди­мит­рию при­шел пред­се­да­тель сель­со­ве­та и пре­ду­пре­дил, что зав­тра ему при­не­сут боль­шой на­лог и то­гда он не смо­жет вы­ехать, так как за неупла­ту на­ло­га его бу­дут ста­рать­ся опять по­са­дить. В ту же ночь се­мья со­бра­ла все ве­щи, на­шли ло­шадь с воз­ни­цей и уеха­ли в Ша­ра­по­во. Здесь в Тро­иц­ком хра­ме на­сто­я­те­лем в это вре­мя был про­то­и­е­рей Ни­ко­лай Спе­ран­ский, и отец Ди­мит­рий стал слу­жить вто­рым свя­щен­ни­ком, по­се­лив­шись с се­мьей в до­ме пса­лом­щи­ка, так как их соб­ствен­ный дом вла­сти ото­бра­ли. Но отец Ди­мит­рий сми­рен­но от­но­сил­ся к про­ис­хо­дя­ще­му, он и его се­мья по­ни­ма­ли, что это не ка­кая-то слу­чай­ная неспра­вед­ли­вость, а идет го­не­ние на Пра­во­слав­ную Цер­ковь и стра­дать при­хо­дит­ся всем.
В 1936 го­ду отец Ди­мит­рий ис­про­сил бла­го­сло­ве­ние ар­хи­ерея на слу­же­ние в дру­гом се­ле, так как в Ша­ра­по­ве ему ста­ло труд­но со­дер­жать се­мью с пя­тью детьми, и ар­хи­ерей на­пра­вил его в храм во имя свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в се­ле Кру­ги, где слу­жил в это вре­мя пре­ста­ре­лый свя­щен­ник, ко­то­рый через пол­го­да по­сле при­ез­да от­ца Ди­мит­рия ушел за штат. При­ход со­сто­ял из жи­те­лей са­мо­го се­ла и трех де­ре­вень и был бед­ным, так что у при­хо­жан ча­сто не бы­ло средств пла­тить за тре­бы. Бы­ва­ло, умрет че­ло­век, ска­жут:
— Ба­тюш­ка, на­до бы по­хо­ро­нить.
— Ну что ж, ко­неч­но по­хо­ро­ним, — от­ве­тит отец Ди­мит­рий.
— Да де­нег у нас нет.
— Ну, о чем речь. На­до хо­ро­нить — по­хо­ро­ним.
То же са­мое бы­ло, ко­гда при­хо­ди­ли кре­стить. Близ­кие кре­ща­е­мых в это вре­мя бо­я­лись ид­ти в крест­ные, и крест­ны­ми — по­чти для тре­ти се­ла — ста­ли де­ти свя­щен­ни­ка.
Ле­том 1937 го­да го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь уси­ли­лись, и с осе­ни то­го же го­да со­труд­ни­ки НКВД ста­ли со­би­рать све­де­ния о свя­щен­ни­ке. Пред­се­да­тель сель­со­ве­та дал НКВД справ­ку, что свя­щен­ник за­став­лял ста­ру­шек «хо­дить по дво­рам и со­би­рать день­ги для церк­ви и их за­пу­ги­вал: в слу­чае не со­бе­рут они де­нег, то цер­ковь за­кро­ет­ся»[1]. До­про­шен­ная сле­до­ва­те­лем убор­щи­ца хра­ма, мо­на­хи­ня, по­ка­за­ла, что свя­щен­ник го­во­рил: «Кол­хоз­ник ра­бо­та­ет мно­го, но за свою ра­бо­ту по­лу­ча­ет ма­ло, весь уро­жай со­вет­ская власть за­бе­рет и кол­хоз­ни­ку ни­че­го не оста­вит. Ду­хо­вен­ству жить ста­ло труд­но, ре­ли­гию со­вет­ская власть при­тес­ня­ет. Кед­ро­ли­ван­ский вос­хва­лял вос­пи­та­ние в ста­рой шко­ле и, воз­во­дя кле­ве­ту на со­вет­ское вос­пи­та­ние де­тей, го­во­рил: “При со­вет­ской вла­сти де­ти ста­ли рас­пу­щен­ны­ми, рань­ше де­ти бы­ли вос­пи­тан­нее и стар­ших по­чи­та­ли”»[2].
В 1937 го­ду, за два ме­ся­ца до аре­ста, вла­сти ста­ли вы­зы­вать от­ца Ди­мит­рия на «бе­се­ды» и пред­ло­жи­ли ему снять с се­бя сан, пуб­лич­но вы­сту­пить в клу­бе с за­яв­ле­ни­ем о сня­тии са­на и на­пи­сать за­яв­ле­ние об этом в га­зе­ту, обе­щая, что в этом слу­чае не аре­сту­ют его. Отец Ди­мит­рий ка­те­го­ри­че­ски от это­го пред­ло­же­ния от­ка­зал­ся. Су­пру­га от­ца Ди­мит­рия со сво­ей сто­ро­ны ста­ла его уго­ва­ри­вать, чтобы он все же снял с се­бя сан, так как ина­че труд­но бу­дет по­ста­вить на но­ги де­тей, ко­то­рым всю­ду чи­нят пре­пят­ствия в по­лу­че­нии об­ра­зо­ва­ния, как де­тям свя­щен­ни­ка, — но и этим уго­во­рам он не под­дал­ся.
Отец Ди­мит­рий был аре­сто­ван в час но­чи 20 ян­ва­ря 1938 го­да и за­клю­чен в тюрь­му в го­ро­де Его­рьев­ске. Неза­дол­го пе­ред этим свя­щен­ни­ку при­шлось упла­тить по­ла­гав­ший­ся на­лог, и по­сле его аре­ста се­мья оста­лась без средств к су­ще­ство­ва­нию. Алек­сандра Ни­кан­дров­на очень го­ре­ва­ла и не зна­ла, как те­перь про­кор­мить се­бя и де­тей, но в тот же день ста­ли при­хо­дить один за дру­гим при­хо­жане и при­но­сить день­ги. Неко­то­рые го­во­ри­ли: «бе­ри­те, ма­туш­ка, я ба­тюш­ке долж­на за по­хо­ро­ны», «я за кре­сти­ны», а мно­гие и так жерт­во­ва­ли по люб­ви и ува­же­нию к пас­ты­рю, так что средств на пер­вое вре­мя хва­ти­ло.
В его­рьев­ской тюрь­ме ра­бо­тал над­зи­ра­те­лем мо­ло­дой че­ло­век из се­ла Кру­ги, он со­об­щил ма­туш­ке, где на­хо­дит­ся отец Ди­мит­рий, и пе­ре­дал от него за­пис­ку. Ма­туш­ка в свою оче­редь на­пи­са­ла му­жу за­пис­ку и пе­ре­да­ла через над­зи­ра­те­ля, а отец Ди­мит­рий на­пи­сал от­вет.
На до­про­се сле­до­ва­тель за­явил свя­щен­ни­ку:
— След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми о том, что вес­ной 1937 го­да вы сре­ди кол­хоз­ни­ков за­ни­ма­лись вос­хва­ле­ни­ем жиз­ни при цар­ском строе и кле­ве­та­ли на со­вет­скую власть.
— Жизнь при цар­ском строе я не вос­хва­лял и кле­ве­той на со­вет­скую власть не за­ни­мал­ся, — от­ве­тил отец Ди­мит­рий.
— Вы при­зна­е­те се­бя ви­нов­ным в предъ­яв­лен­ном вам об­ви­не­нии?
— Нет, не при­знаю, так как контр­ре­во­лю­ци­он­ной кле­ве­той я не за­ни­мал­ся.
11 фев­ра­ля 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ди­мит­рия к рас­стре­лу, и адми­ни­стра­ция тюрь­мы на­ме­ре­ва­лась пе­ре­вез­ти его в чис­ле дру­гих за­клю­чен­ных в од­ну из тю­рем в Моск­ву. Над­зи­ра­тель, узнав об этом, со­об­щил ма­туш­ке, чтобы кто-ни­будь при­шел к 12 ча­сам но­чи к во­ро­там тюрь­мы, — от­ца Ди­мит­рия бу­дут пе­ре­во­зить. Хо­зяй­ка до­ма, в ко­то­ром жи­ла се­мья свя­щен­ни­ка, со­бра­ла узе­лок с едой для пе­ре­да­чи. На ули­це бу­ше­ва­ла ме­тель, ко­гда в 12 ча­сов но­чи рас­пах­ну­лись во­ро­та тюрь­мы и от­ту­да вы­шла ко­лон­на за­клю­чен­ных, че­ло­век два­дцать, окру­жен­ная во­ору­жен­ной охра­ной и сво­рой со­бак. Дочь Клав­дия ста­ла смот­реть, не уви­дит ли она от­ца... Свя­щен­ник шел сре­ди за­клю­чен­ных в тре­тьем ря­ду и оклик­нул ее. Уви­дев от­ца, она по­пы­та­лась пе­ре­дать ему узе­ло­чек с едой, но как толь­ко она при­бли­зи­лась к ко­лонне, со­ба­ки на­ча­ли рвать­ся с по­вод­ков и не до­пус­ка­ли по­дой­ти бли­же. Так ей и не уда­лось ни­че­го пе­ре­дать. Отец Ди­мит­рий, гля­дя на дочь, за­кри­чал: «Кла­ва, иди до­мой! Иди до­мой!» До стан­ции бы­ло два ки­ло­мет­ра, и дочь по­шла вслед за ко­лон­ной, не в си­лах рас­стать­ся с от­цом. За­клю­чен­ных под­ве­ли к ва­го­ну, ок­на ко­то­ро­го бы­ли за­кры­ты частой ре­шет­кой. Отец Ди­мит­рий, под­ни­ма­ясь в ва­гон, обер­нул­ся и за­кри­чал до­че­ри: «Кла­ва, иди до­мой! Иди до­мой, я ско­ро вер­нусь». Он был пе­ре­ве­зен в Бу­тыр­скую тюрь­му, и 15 фев­ра­ля тю­рем­ный фо­то­граф сфо­то­гра­фи­ро­вал его.
17 фев­ра­ля 1938 го­да отец Ди­мит­рий был при­ве­зен на по­ли­гон Бу­то­во под Моск­вой и по­ме­щен в ба­рак. Со­труд­ник НКВД све­рил по фо­то­гра­фии, этот ли че­ло­век пе­ред ним, и объ­явил, что трой­кой НКВД он при­го­во­рен к рас­стре­лу. За­тем его вы­ве­ли из ба­ра­ка и пе­ре­да­ли па­ла­чам, ко­то­рые под­ве­ли свя­щен­ни­ка к краю глу­бо­ко­го рва, на­чи­нав­ше­го­ся в несколь­ких де­сят­ках мет­ров от ба­ра­ка. Свя­щен­ник Ди­мит­рий Кед­ро­ли­ван­ский был рас­стре­лян и по­гре­бен здесь же, во рву, в об­щей без­вест­ной мо­ги­ле.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Фев­раль».
Тверь. 2005. С. 119-125

См. также: Священномученик Димитрий (Кедроливанский). Жития новомучеников и исповедников XX века Московской епархии

При­ме­ча­ния

[1] ГАРФ. Ф. 10035, д. П-51062, л. 8.

[2] Там же. Л. 13.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/