Краткое житие преподобного Дамиана (в схиме Диодора) Юрьегорского

Пре­по­доб­ный Ди­о­дор Юрье­гор­ский (Да­ми­ан) ро­дил­ся в се­ле Тур­ча­со­во на ре­ке Оне­ге. Ро­ди­те­ли его – Иеро­фей и Ма­рия – на­зва­ли сы­на Ди­о­ми­дом. Пят­на­дца­ти­лет­ним юно­шей он от­пра­вил­ся на бо­го­мо­лье в Со­ло­вец­кий мо­на­стырь и остал­ся там по­слуш­ни­ком. Здесь же он в 19 лет при­нял по­стриг от игу­ме­на Ан­то­ния, жил с от­шель­ни­ка­ми на пу­стын­ных ост­ро­вах, а за­тем уда­лил­ся на Водл-озе­ро. Семь лет про­жил он там в по­дви­гах вме­сте с уче­ни­ком сво­им Про­хо­ром. Ре­шив ос­но­вать мо­на­стырь во имя Пре­свя­той Тро­и­цы на Юрье­вой го­ре, пре­по­доб­ный от­пра­вил­ся в Моск­ву, где по­лу­чил раз­ре­ше­ние от ца­ря Ми­ха­и­ла Фе­о­до­ро­ви­ча (1613–1645) и день­ги на стро­и­тель­ство мо­на­сты­ря от ма­те­ри ца­ря, ста­ри­цы-ино­ки­ни Мар­фы. Неза­дол­го до сво­ей кон­чи­ны пре­по­доб­ный Ди­о­дор дол­жен был по де­лам оби­те­ли по­ехать в Кар­го­поль. Про­ща­ясь с бра­ти­ей, он пред­ска­зал свою ско­рую смерть. Скон­чал­ся и был по­гре­бен в Кар­го­по­ле († 27 но­яб­ря 1633 го­да). Через два го­да его нетлен­ное те­ло бы­ло пе­ре­не­се­но в Тро­иц­кую оби­тель и по­хо­ро­не­но на юж­ной сто­роне со­бор­но­го хра­ма. Па­мять пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра со­вер­ша­ет­ся 20 но­яб­ря, так как пре­став­ле­ние сов­па­да­ет с празд­не­ством Бо­жи­ей Ма­те­ри ра­ди Ее ико­ны Зна­ме­ния.

Полное житие преподобного Дамиана (в схиме Диодора) Юрьегорского

Пре­по­доб­ный отец наш Ди­о­дор ро­дил­ся в кон­це XVI сто­ле­тия в се­ле Тур­ча­со­ве Кар­го­поль­ско­го уез­да на ре­ке Оне­ге, близ Бе­ло­го мо­ря. От­ца его зва­ли Иеро­фей, мать – Ма­рия. Во Свя­том Кре­ще­нии он по­лу­чил имя Ди­о­мид. Ко­гда Ди­о­ми­ду бы­ло 15 лет, при­няв бла­го­сло­ве­ние ро­ди­те­лей, он от­пра­вил­ся по­мо­лить­ся в Со­ло­вец­кий мо­на­стырь и не воз­вра­тил­ся от­ту­да в ро­ди­тель­ский дом. Он по­лю­бил мо­на­стыр­скую жизнь и тру­дил­ся в слав­ной оби­те­ли три го­да, про­хо­дя раз­ные служ­бы с пол­ным по­слу­ша­ни­ем, без вся­ко­го пре­ко­сло­вия и ро­по­та, за что и лю­бим был все­ми. Со стра­хом Бо­жи­им и сми­ре­ни­ем сто­ял Ди­о­мид в хра­ме, слу­шая свя­щен­ное пе­ние и чте­ние. Бо­лее все­го хра­нил он чи­сто­ту те­лес­ную и укло­нял­ся от тех бра­тий, ко­то­рые небрег­ли этой доб­ро­де­те­лью. Всей ду­шой юный по­движ­ник стре­мил­ся к Ан­гель­ско­му об­ра­зу, и, ко­гда ему ми­ну­ло 19 лет, он слез­но мо­лил игу­ме­на Ан­то­ния спо­до­бить его ино­че­ско­го по­стри­же­ния. Ви­дя сми­ре­ние и сле­зы юно­ши, игу­мен дал по­ве­ле­ние по­стричь его и на­речь в мо­на­ше­стве Ди­о­до­ром. За­тем пе­ре­дал но­во­по­стри­же­но­го ино­ка под ру­ко­вод­ство стар­ца, опыт­но­го в ино­че­ском жи­тии, свя­щен­но­и­но­ка Иоси­фа, ро­дом из Ве­ли­ко­го Нов­го­ро­да.

Свя­щен­но­и­нок Иосиф, ста­рец пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра, был ве­ли­ким по­чи­та­те­лем пу­стын­но­го, от­шель­ни­че­ско­го мо­на­ше­ства и неред­ко рас­ска­зы­вал сво­е­му юно­му по­слуш­ни­ку, как в лес­ных де­брях спа­са­ют­ся свя­тые пу­стын­ни­ки. Рас­ска­зы эти воз­буж­да­ли в мо­ло­дом ино­ке го­ря­чее же­ла­ние са­мо­му по­се­лить­ся в ле­су с пу­стын­но­жи­те­ля­ми и под­ра­жать мно­го­труд­но­му, вы­ше­есте­ствен­но­му жи­тию их. Пре­по­доб­ный Ди­о­дор непре­стан­но по­мыш­лял те­перь толь­ко об этом, хо­тя усерд­но ис­пол­нял и воз­ла­га­е­мые на него труд­ные мо­на­стыр­ские служ­бы в хлебне и по­варне. Один раз, тру­дясь с бра­ти­я­ми в хлебне, пре­по­доб­ный смот­рел на озе­ро и вдруг ска­зал им: «Смот­ри­те, бра­тия: по во­де, как по­су­ху, хо­дит пу­стын­но­жи­тель».

Но бра­тия по­смот­ре­ли и ни­че­го не уви­да­ли. По­сле то­го по­движ­ник слу­жил в ква­со­варне, труж­да­ясь без ле­но­сти, усерд­но мо­лясь Гос­по­ду в хра­ме и в кел­лии.

Мно­го лет под­ви­зал­ся так пре­по­доб­ный Ди­о­дор в Со­ло­вец­ком мо­на­сты­ре. Сю­да при­шел к нему ста­рый его отец Иеро­фей, к ра­до­сти пре­по­доб­но­го при­нял мо­на­ше­ское по­стри­же­ние и про­жил в мо­на­сты­ре до смер­ти. По­движ­ник по­хо­ро­нил ро­ди­те­ля сво­и­ми ру­ка­ми.

По смер­ти от­ца у пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра сно­ва воз­ник­ло на­стой­чи­вое же­ла­ние оста­вить мно­го­люд­ный мо­на­стырь, уй­ти в пу­сты­ню, чтобы в без­мол­вии про­во­дить там мно­госкорб­ное жи­тие от­шель­ни­ка. Он вы­хо­дит из Со­ло­вец­кой оби­те­ли на ост­ров, чтобы разыс­кать та­мош­них от­шель­ни­ков, бе­се­до­вать с ни­ми и да­же со­жи­тель­ство­вать им. Со­рок дней хо­дил по ост­ро­ву, пи­тал­ся толь­ко тра­вой и ро­сой. Он из­не­мог от го­ло­да и, еле ды­ша, лег под де­ре­вом. Здесь на­шли его бра­тия Со­ло­вец­ко­го мо­на­сты­ря, при­шед­шие сю­да со­би­рать рас­те­ния и яго­ды. Они со­чли по­движ­ни­ка умер­шим и на но­сил­ках при­нес­ли к мо­на­стыр­ско­му по­дво­рью. Ко­гда же бра­тия за­ме­ти­ли в нем при­зна­ки жиз­ни и по­ня­ли, что он из­не­мо­га­ет от го­ло­да, тот­час же да­ли ему хле­ба с ква­сом. Так был спа­сен рев­ни­тель пу­стын­но­го по­дви­га от го­лод­ной смер­ти.

Этот несчаст­ный слу­чай не удер­жал, од­на­ко, пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра от ис­пол­не­ния за­вет­но­го же­ла­ния. Вско­ре он сно­ва от­прав­ля­ет­ся на Со­ло­вец­кий ост­ров и по­се­ля­ет­ся на нем. На пер­вое вре­мя пре­по­доб­ный за­нял од­ну пу­стую кел­лию, остав­лен­ную неиз­вест­ным пу­стын­ни­ком. По­том, ко­гда пре­по­доб­но­му уда­лось встре­тить двух от­шель­ни­ков и бе­се­до­вать с ни­ми о пу­стын­ном жи­тии, он еще бо­лее воз­лю­бил по­двиг от­шель­ни­че­ства, сам по­ста­вил се­бе в ле­су хи­жи­ну и пре­бы­вал в ней, тру­дясь дня­ми и про­во­дя но­чи в мо­лит­ве.

Но пре­по­доб­но­го не остав­ля­ла преж­няя мысль по­се­тить всех от­шель­ни­ков ост­ро­ва, без­вест­ных тру­же­ни­ков и ра­бов Бо­жи­их, скры­вав­ших­ся от че­ло­ве­че­ских взо­ров в лес­ных де­брях. По­мо­лясь Гос­по­ду и Со­ло­вец­ким чу­до­твор­цам об ис­пол­не­нии сво­е­го за­вет­но­го же­ла­ния, пре­по­доб­ный Ди­о­дор на­чал об­хо­дить пу­сты­ню. И не пре­зрел Гос­подь мо­лит­вы угод­ни­ка Сво­е­го, спо­до­бил его ви­деть мно­го­чис­лен­ных от­шель­ни­ков – ино­ков и ми­рян, ко­то­рые то­гда спа­са­лись на Ан­зер­ском и Со­ло­вец­ких ост­ро­вах. Же­лая об­лег­чить их по­двиг, пре­по­доб­ный на­чал ча­сто при­хо­дить в мо­на­стырь и при­но­сить им от­ту­да про­пи­та­ние. По­гре­бал скон­чав­ших­ся.

Од­на­жды зи­мою по­шел он в пу­сты­ню и встре­тил­ся с от­шель­ни­ком Ни­ки­фо­ром, ми­ря­ни­ном ро­дом из Нов­го­ро­да. От­шель­ник был со­вер­шен­но на­гой. Об­ра­тив­шись к пре­по­доб­но­му, он ска­зал: «По­се­щай, по­се­щай, Ди­о­дор, чтобы и са­мо­го те­бя по­се­тил Бог».

И по­бе­жал. Пре­по­доб­но­му хо­те­лось по­бе­се­до­вать с пу­стын­ни­ком, но он не мог до­гнать его.

В дру­гой раз пре­по­доб­ный Ди­о­дор по­се­тил еще бо­лее со­вер­шен­но­го от­шель­ни­ка, удо­сто­ил­ся бе­се­ды с ним и узнал, кто он та­кой. Его имя бы­ло Ти­мо­фей, ро­дом из го­ро­да Алек­си­на. Он ушел в пу­сты­ню в Смут­ное вре­мя, в цар­ство­ва­ние Рас­стри­ги (так на­зы­ва­ли пер­во­го Лже­д­мит­рия, ко­то­ро­го счи­та­ли рас­стри­жен­ным чер­не­цом Гри­го­ри­ем От­ре­пье­вым; цар­ство­вал он с 1605 по 1606 гг.), ви­дя мя­теж и рас­строй­ство в Мос­ков­ском го­су­дар­стве. В ма­лой ла­дье при­е­хал Ти­мо­фей к ост­ро­ву, до­стиг пу­сты­ни и, по­стро­ив се­бе хи­жи­ну, во­дво­рил­ся в ней. Пу­стын­ник три го­да тер­пел тяж­кие ис­ку­ше­ния и го­лод, по­ка явив­ший­ся све­то­об­раз­ный ста­рец не ука­зал ему тра­ву, ко­то­рой он дол­жен пи­тать­ся, и во­ду, ко­то­рую дол­жен пить. Оду­шев­лен­ный рас­ска­зом пу­стын­но­жи­те­ля, пре­по­доб­ный Ди­о­дор ре­шил окон­ча­тель­но по­се­лить­ся в пу­стыне в со­жи­тии с Ни­ки­фо­ром и Ти­мо­фе­ем.

«Раб Хри­стов, – ска­зал пре­по­доб­ный Ти­мо­фею – мо­ли Бо­га, чтобы и ме­ня спо­до­бил Он со­жи­тель­ства с ва­ми, чтобы укре­пил на­ше со­жи­тель­ство, по­мог нести мне этот труд­ней­ший по­двиг для спа­се­ния мо­ей ду­ши».

Те­перь пре­по­доб­ный стал ча­сто хо­дить к обо­им от­шель­ни­кам, при­но­сил им все необ­хо­ди­мое, мо­лил и уве­ще­вал про­дол­жать вы­со­кий по­двиг их, уте­шал в скор­бях, сам обе­щал­ся до смер­ти хра­нить обет ино­че­ства и неис­ход­но пре­бы­вать в пу­стыне. Его при­мер на­шел под­ра­жа­те­лей.

Но бра­тия Со­ло­вец­ко­го мо­на­сты­ря на­ча­ли роп­тать на пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра и го­во­ри­ли: «Он разо­ря­ет мо­на­стырь, а пу­сты­ни устра­и­ва­ет мо­на­стыр­ским доб­ром. Пу­сты­ни на­пол­ня­ет бра­ти­я­ми, ко­то­рых уво­дит из мо­на­сты­ря. Про­жи­вая в пу­стыне, они уже не тру­дят­ся для оби­те­ли. Пре­льща­ют­ся и дру­гие. Ес­ли те­перь бу­дем мы по­слаб­лять ему, то он со­блаз­нит мно­гих и нема­лый вред при­не­сет мо­на­сты­рю».

В это вре­мя в пу­сты­ню пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра ушел из мо­на­сты­ря боль­нич­ный ке­ларь Ки­рик. Оскор­би­лись этим боль­нич­ные бра­тия и слез­но про­си­ли сво­е­го игу­ме­на, пре­по­доб­но­го Ири­нар­ха, чтобы он ве­лел отыс­кать Ки­ри­ка в пу­стыне у от­шель­ни­ка Ди­о­до­ра. «Ки­рик опе­ча­лил нас сво­им от­ше­стви­ем, – го­во­ри­ли они игу­ме­ну, – по­то­му что ни­кто не умел так по­ко­ить нас, как он. Скор­бим мы те­перь».

Слы­ша их жа­ло­бу, игу­мен и вся бра­тия Со­ло­вец­кая силь­но раз­гне­ва­лись на пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра. По­сла­ли на ост­ров неко­то­рых из бра­тий, стрель­цов и мо­на­стыр­ских ра­бот­ни­ков, чтобы разыс­кать пре­по­доб­но­го и дру­гих от­шель­ни­ков. Их на­шли, схва­ти­ли и при­ве­ли в мо­на­стырь как пре­ступ­ни­ков; кел­лии их ра­зо­ри­ли. Пре­по­доб­но­го же Ди­о­до­ра, как ви­нов­ни­ка все­му, как глав­но­го зло­дея, при­ве­ли свя­зан­но­го. Всем пу­стын­ни­кам бы­ло при­ка­за­но жить в мо­на­сты­ре, а пре­по­доб­но­го за­ко­ва­ли в же­ле­зо и бро­си­ли в боль­ни­цу. Здесь он про­был пять с по­ло­ви­ной ме­ся­цев в стро­гом за­клю­че­нии, не имея воз­мож­но­сти вый­ти ни в цер­ковь, ни к бра­тии. Осво­бо­див­шись по Бо­жи­ей ми­ло­сти от уз, пре­по­доб­ный тай­но по­ки­нул мо­на­стырь уже на­все­гда и ушел в преж­нюю свою пу­сты­ню. Все кел­лии и жи­ли­ща пу­стын­ни­ков бы­ли ра­зо­ре­ны; ви­дел это пре­по­доб­ный, скор­бел и мо­лил­ся со сле­за­ми: «Ми­ло­сти­вый Гос­по­ди, Вла­ды­ко Че­ло­ве­ко­люб­че! Ес­ли угод­но Те­бе это, да бу­дет во­ля Твоя!»

Дол­го и усерд­но ис­ка­ли пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра бра­тия Со­ло­вец­ко­го мо­на­сты­ря, но не на­шли, так как Гос­подь по­крыл ра­ба Сво­е­го. Шесть ме­ся­цев про­жил пре­по­доб­ный в пу­сты­ни и непре­стан­но мо­лил Гос­по­да и Со­ло­вец­ких угод­ни­ков, чтобы най­ти ему бо­лее удоб­ное и без­опас­ное ме­сто для без­мол­вия. Один толь­ко, ка­жет­ся, че­ло­век из Со­ло­вец­кой бра­тии знал ме­сто пу­стын­но­го уеди­не­ния пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра – род­ной брат его, ко­то­рый ино­гда и по­се­щал пу­стын­ни­ка. Раз при­шел он к кел­лии бра­та-от­шель­ни­ка; не по­лу­чив от­ве­та на свое мо­лит­вен­ное при­вет­ствие, он во­шел внутрь кел­лии и уви­дел пре­по­доб­но­го без чувств ле­жа­щим на зем­ле, силь­но рас­пух­шим. По­движ­ник объ­яс­нил бра­ту, что из­бит бе­са­ми.

По­сле то­го пре­по­доб­ный Ди­о­дор ре­шил уй­ти для по­дви­гов на дру­гое ме­сто. Он пе­ре­ехал на лод­ке мо­ре и, вый­дя на бе­рег в устье ре­ки Оне­ги, воз­бла­го­да­рил Гос­по­да, по­мог­ше­го ему без­опас­но пе­ре­плыть мор­скую пу­чи­ну. От­ту­да он по­плыл вверх по ре­ке, ища ме­ста для по­се­ле­ния. Пре­по­доб­но­му по­нра­ви­лось пу­стын­ное ме­сто по реч­ке Кене, не до­хо­дя Ке­но­зе­ра, и он ре­шил там по­се­лить­ся: со­тво­рив мо­лит­ву, по­ста­вил крест, сру­бил кел­лию и пре­дал­ся обыч­ным по­дви­гам, при­ла­гая тру­ды к тру­дам, при­но­ся Гос­по­ду бла­го­вон­ное ка­ди­ло мо­литв сво­их. Но рев­ност­но­го от­шель­ни­ка и здесь жда­ли ис­пы­та­ния. Око­ло то­го ме­ста кре­стьяне ло­ви­ли зве­рей. Встре­тив пре­по­доб­но­го, они из­би­ли его, со­жгли кел­лию и лод­ку; над­ру­га­ясь над стар­цем, тас­ка­ли его за но­ги и оста­ви­ли еле жи­вым. При этом они кри­ча­ли по­движ­ни­ку: «За­чем по­се­лил­ся ты здесь? Уж не хо­чешь ли по­ста­вить мо­на­стырь? Не за­ду­мал ли от­нять на­силь­но на­ши уго­дья и рыб­ную лов­лю? Ес­ли не уй­дешь от­сю­да, убьем те­бя».

Пре­по­доб­ный ушел от­ту­да, мо­лясь Гос­по­ду за сво­их обид­чи­ков. При­дя к ре­ке Оне­ге, по­движ­ник стал под бе­ре­гом на обыч­ную мо­лит­ву, а в это вре­мя ехал к ре­ке бо­га­тый мос­ков­ский ку­пец На­дея Све­теч­ни­ков. Уви­дев стар­ца, он по­кло­нил­ся ему и спро­сил, от­ку­да и кто он. «Ни­щий я и ски­та­юсь», – сми­рен­но от­ве­чал по­движ­ник.

На на­стой­чи­вые рас­спро­сы куп­ца пре­по­доб­ный Ди­о­дор рас­ска­зал ему о сво­их за­клю­че­ни­ях. Ку­пец раз­гне­вал­ся на кре­стьян, по­жа­лел невин­но оби­жен­но­го по­движ­ни­ка и ска­зал ему: «Я до­не­су обо всем ца­рю, и он от­мстит тво­им обид­чи­кам».

Но ста­рец не же­лал это­го и мо­лил сво­е­го за­щит­ни­ка: «Нет, гос­по­дин мой, не де­лай это­го, не до­но­си ца­рю».

Ку­пец обе­щал ис­пол­нить во­лю крот­ко­го стар­ца, но, при­дя в Ке­но­зер­ское се­ло, рас­ска­зал мест­но­му су­дье о по­се­ля­нах, из­бив­ших свя­то­го, и гро­зил до­не­сти на них. Ви­нов­ные ис­пу­га­лись; они разыс­ка­ли по­движ­ни­ка и, при­па­дая к его но­гам, умо­ля­ли вер­нуть­ся на преж­нее ме­сто, со­гла­ша­ясь устро­ить ему кел­лию и вся­че­ски по­ко­ить его.

Но пре­по­доб­ный Ди­о­дор уда­лил­ся от них к За­вод­ло­му озе­ру и на­шел там пу­стын­ное ме­сто – го­ру Юрье­ву при Юрье­вом озе­ре. Ме­сто это от­ли­ча­лось кра­со­той и по­ка­за­лось пре­по­доб­но­му удоб­ным для от­шель­ни­че­ства. И воз­ра­до­вал­ся пу­стын­ник, воз­бла­го­да­рил Гос­по­да, во­дру­зил крест, по­стро­ил кел­лию и пре­дал­ся по­дви­гам пу­сты­ни: тру­дам и мо­лит­ве. Семь лет под­ви­зал­ся здесь пре­по­доб­ный Ди­о­дор со­вер­шен­но один. По­сле то­го при­шел к нему некий инок Про­хор. Он уви­дел тру­ды пре­по­доб­но­го, уди­вил­ся его вы­ше­ествен­но­му жи­тию и остал­ся его со­жи­те­лем.

Мно­го раз пу­стын­ни­ки слы­ша­ли звон на ме­сте том, слы­ша­ли его и при­хо­див­шие сю­да мир­ские лю­ди и рас­ска­зы­ва­ли об этом свя­то­му стар­цу. Пре­по­доб­ный же про­слав­лял Гос­по­да. И вот од­на­жды явил­ся ему све­то­леп­ный муж и ска­зал: «Бо­гу угод­но, чтобы на ме­сте этом был храм во имя Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, дру­гой – во имя Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы, чест­но­го и слав­но­го Ее Вве­де­ния, тре­тий – во имя пре­по­доб­ных Зо­си­мы и Сав­ва­тия, Со­ло­вец­ких чу­до­твор­цев; со­бе­рут­ся сю­да бра­тия, и об­ще­жи­тие умно­жит­ся».

Но пу­стын­ник не по­мыш­лял о со­зда­нии мо­на­сты­ря, по­это­му не при­дал ви­де­нию осо­бен­но­го зна­че­ния. Ко­гда ви­де­ние по­вто­ри­лось и по­вто­ри­лось вме­сте с тем небес­ное по­ве­ле­ние, пре­по­доб­ный Ди­о­дор стал со­ве­то­вать­ся с Про­хо­ром и го­во­рил сво­е­му со­жи­те­лю: «Я недо­уме­ваю, как мо­гу устро­ить об­ще­жи­тель­ный мо­на­стырь с тре­мя хра­ма­ми, ко­гда не имею ни од­ной мед­ни­цы».

Ко­гда так сму­щал­ся и раз­мыш­лял пу­стын­ник, в сле­ду­ю­щую ночь явил­ся ему в тре­тий раз све­то­леп­ный муж и ска­зал: «Что ты по­мыш­ля­ешь в серд­це сво­ем и недо­уме­ва­ешь? Ты бес­по­ко­ишь­ся, что ни­че­го не име­ешь? Но пой­ми, что судь­бы Бо­жии неис­пы­тан­ны и вся воз­мож­на суть у Бо­га (Мк.10:27; Мф.19:26); не ду­май те­перь ни о чем».

Да­лее явив­ший­ся по­сы­ла­ет пре­по­доб­но­го в Моск­ву, к ке­ла­рю Тро­иц­кой Лав­ры, ве­лит рас­ска­зать ему все про­ис­шед­шее и обе­ща­ет, что ке­ларь бу­дет стро­ить это ме­сто, что най­дут­ся и дру­гие стро­и­те­ли мо­на­сты­ря. «Ты же не пре­слу­шай­ся, – го­во­рил явив­ший­ся муж пре­по­доб­но­му, – и не на­во­ди на се­бя гне­ва Бо­жия».

И стал неви­дим.

Тою же но­чью пре­по­доб­ный ре­шил ид­ти на Моск­ву. Он ска­зал Про­хо­ру о сво­ем ре­ше­нии, про­сил его по­тер­петь на этом ме­сте его воз­вра­ще­ния и с мо­лит­вой от­пра­вил­ся в даль­ний путь.

При­шел пре­по­доб­ный Ди­о­дор в Тро­и­це-Сер­ги­е­ву Лав­ру, по­мо­лил­ся у мо­щей Сер­гия и Ни­ко­на, Ра­до­неж­ских чу­до­твор­цев, но ке­ла­ря Алек­сандра Бу­лат­ни­ко­ва в Лав­ре он не за­стал: в то вре­мя ке­ларь был в Москве. Пре­по­доб­ный по­спе­шил в Моск­ву, мо­лил­ся пе­ред ее свя­ты­ня­ми и разыс­кал ке­ла­ря Алек­сандра. Ке­ларь рас­ска­зал о при­шед­шем из По­мор­ско­го края пу­стын­ни­ке бла­го­че­сти­вой ма­те­ри ца­ря Ми­ха­и­ла Фе­о­до­ро­ви­ча ино­кине Мар­фе. Она при­зва­ла пре­по­доб­но­го к се­бе, рас­спра­ши­ва­ла его о пу­стын­ной жиз­ни, о ме­сте по­дви­гов, о ви­де­нии, ко­то­ро­го удо­сто­ил­ся, да­ла ему цер­ков­ные со­су­ды, об­ра­за, кни­ги, ри­зы, ко­ло­ко­ла и две­сти руб­лей де­нег на устрой­ство церк­вей и мо­на­сты­ря. Обе­ща­лась жерт­во­вать и на бу­ду­щее вре­мя, при­ка­за­ла стар­цу при­хо­дить к ней и на­по­ми­нать о раз­ных нуж­дах пу­стын­ной его оби­те­ли. Она по­ве­ле­ла пре­по­доб­но­му с усер­ди­ем устро­ить мо­на­стырь свой и ска­за­ла о пу­стын­ни­ке сво­е­му сы­ну, ца­рю Ми­ха­и­лу Фе­о­до­ро­ви­чу. Царь дал ему гра­мо­ту. Ке­ларь Алек­сандр так­же снаб­дил пре­по­доб­но­го кни­га­ми, ри­за­ми, ко­ло­ко­ла­ми и день­га­ми. Ку­пец На­дея Све­теч­ни­ков по­жерт­во­вал ему два ко­ло­ко­ла и кни­ги. Жерт­во­ва­ли и дру­гие хри­сто­люб­цы и на­да­ва­ли по­движ­ни­ку 300 руб­лей.

Из Моск­вы пре­по­доб­ный Ди­о­дор по­шел в Ве­ли­кий Нов­го­род, к мит­ро­по­ли­ту Ки­при­а­ну, сво­е­му епар­хи­аль­но­му вла­ды­ке, чтобы про­сить его доз­во­ле­ния на устро­е­ние мо­на­сты­ря. Ке­ларь Алек­сандр дал пре­по­доб­но­му пись­мо к мит­ро­по­ли­ту с прось­бой ока­зать по­кро­ви­тель­ство по­движ­ни­ку. И Нов­го­род­ский вла­ды­ка при­нял его очень лас­ко­во, по­ме­стил у се­бя, рас­спра­ши­вал и по­лю­бил свя­то­го стар­ца. С ра­до­стью дал мит­ро­по­лит Ки­при­ан бла­го­сло­вен­ную гра­мо­ту на по­стро­е­ние мо­на­сты­ря, ан­ти­минс на освя­ще­ние церк­ви, де­нег, раз­ных при­па­сов на путь, дал ему жа­ло­ван­ную гра­мо­ту, ко­то­рой осво­бож­дал мо­на­стырь от по­да­тей, и свя­щен­ни­ка, ко­то­рый был дол­жен со­вер­шать бо­го­слу­же­ние в но­во­устро­ен­ной оби­те­ли. От­пус­кая по­движ­ни­ка, мит­ро­по­лит обе­щал ему по­кро­ви­тель­ство и по­мощь и на бу­ду­щее вре­мя.

Ра­дост­но шел пре­по­доб­ный Ди­о­дор в свою же­лан­ную пу­сты­ню, раз­мыш­ляя и удив­ля­ясь то­му, как это, ра­нее ни­че­го не имея, он по­лу­чил все нуж­ное для устрой­ства хра­мов и мо­на­сты­ря. Еще бо­лее воз­ра­до­вал­ся, уви­дев сво­и­ми гла­за­ми до­ро­гую пу­сты­ню, убо­гую кел­лию и со­жи­те­ля сво­е­го Про­хо­ра, ко­то­рый до­ждал­ся здесь воз­вра­ще­ния по­движ­ни­ка.

Пре­по­доб­ный на­чал тру­дить­ся над со­зда­ни­ем оби­те­ли. Преж­де все­го он об­ра­тил­ся к Гос­по­ду с усерд­ной мо­лит­вой по­ка­зать ему то ме­сто, где дол­жен быть устро­ен глав­ный храм мо­на­сты­ря, и удо­сто­ил­ся ви­де­ния. Он ви­дел, что с неба со­шел пре­ве­ли­кий крест и стал на го­ре; око­ло кре­ста ви­лось мно­же­ство во­ро­нов, ко­то­рые спу­сти­лись по­том на го­ру и разо­шлись по де­ре­вам. И услы­шал он го­лос, го­во­ря­щий: «На сем ме­сте да воз­двиг­нет­ся храм Пре­свя­той Тро­и­цы. А сколь­ко ви­дишь здесь птиц, столь­ко сой­дет­ся сю­да ино­ков, и на сем ме­сте про­сла­вит­ся имя Бо­жие».

Пре­по­доб­ный по­ве­дал Про­хо­ру о ви­де­нии, и они про­сла­ви­ли Бо­га. По­том под­ря­ди­ли плот­ни­ков и ра­бот­ни­ков ру­бить лес на цер­ков­ное зда­ние. Ко­гда лес был го­тов, при­сту­пи­ли к по­строй­ке де­ре­вян­но­го хра­ма во имя Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы. В преж­нее вре­мя на Юрье­вой го­ре бы­ло язы­че­ское клад­би­ще, лож­ным бо­гам при­но­си­лись там жерт­вы, и ме­сто это бы­ло нечи­сто. Ко­гда на­ча­ли стро­ить храм, го­ра тряс­лась, слыш­ны бы­ли в ней кри­ки. Плот­ни­ки ис­пу­га­лись и хо­те­ли оста­вить ра­бо­ту. То­гда свя­той со­вер­шил на го­ре мо­леб­ное пе­ние, окро­пил ме­сто свя­тою во­дою, и бе­сы с шу­мом и кри­ка­ми бе­жа­ли в Юрье­во озе­ро, по­том ис­чез­ли в ле­су. По­ста­вив храм во имя Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, при­сту­пи­ли к по­строй­ке Вве­ден­ско­го хра­ма и при­де­ла во имя Со­ло­вец­ких чу­до­твор­цев. Устро­и­ли кел­лии, мо­на­стырь об­нес­ли огра­дой. Иерей, при­ве­ден­ный пре­по­доб­ным Ди­о­до­ром из Нов­го­ро­да, со­вер­шал бо­го­слу­же­ние в глав­ном хра­ме.

Бра­тии в но­во­устро­ен­ной оби­те­ли пер­вое вре­мя бы­ло все­го трое: пре­по­доб­ный Ди­о­дор, его со­жи­тель Про­хор и свя­щен­ник, при­шед­ший из Нов­го­ро­да. Но по­том один по од­но­му на­ча­ли схо­дить­ся к ним ми­ряне, по­стри­га­лись в ино­че­ский об­раз и тру­ди­лись в пу­стын­ной оби­те­ли со сми­ре­ни­ем и по­слу­ша­ни­ем. Сам пре­по­доб­ный при­леж­но и с лю­бо­вью тру­дил­ся для бра­тии в хлебне и в по­варне, мыл брат­ские сви­ты и за­бо­тил­ся о бра­тии, как отец о де­тях. Но­во­на­чаль­ных бра­тий он уте­шал и по­учал тру­дить­ся, под­ви­зать­ся и из­бе­гать празд­но­сло­вия, ко­то­рым враг ча­сто пре­льща­ет ино­ков.

Раз, стоя на мо­лит­ве, пре­по­доб­ный ви­дел как бы мед­ный столб от зем­ли до неба; у стол­ба то­го ви­се­ли крю­чья и по ним под­ни­ма­ют­ся мно­гие ино­ки: од­ни по крю­чьям и стол­бу вос­хо­дят до небес, небе­са от­вер­за­ют­ся, ве­ли­кий свет об­ви­ва­ет при­шед­ших, и небе­са за­тво­ря­ют­ся сно­ва; дру­гие под­ни­ма­ют­ся лишь до по­ло­ви­ны стол­ба и па­да­ют на зем­лю, чтобы сно­ва на­чать вос­хож­де­ние. Ви­де­ние озна­ча­ло труд­ность и вы­со­ту ино­че­ско­го по­дви­га.

Ко­гда в мо­на­стырь Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы со­бра­лось мно­го бра­тии, по­чув­ство­вал­ся недо­ста­ток в хле­бе и дру­гих пред­ме­тах про­пи­та­ния. И неот­ку­да бы­ло по­лу­чить их оби­те­ли: ме­сто ее да­ле­ко от­сто­я­ло от мир­ских сел; а в лет­нее вре­мя по при­чине окру­жа­ю­щих бо­лот к ней не бы­ло и до­ро­ги; толь­ко с боль­шим тру­дом и по край­ней нуж­де про­хо­дил кто-ни­будь до оби­те­ли. На­стал го­лод, и бра­тия на­ча­ли роп­тать на пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра. «Нера­зум­но ис­тра­тил ты все сред­ства на по­строй­ки: в од­но вре­мя вы­стро­ил три хра­ма, по­ста­вил кел­лии, огра­дил мо­на­стырь. А те­перь нам нечем пи­тать­ся. Луч­ше бы ты по­ста­вил сна­ча­ла один храм, а дру­гой по­сле. Не мо­жем пе­ре­но­сить мы го­ло­да и зав­тра же утром все разой­дем­ся, кто ку­да хо­чет». Ста­рец уте­шал их и го­во­рил: «По­тер­пи­те, бра­тия. Бог нас не оста­вит, ибо мо­жет про­пи­тать нас».

Но бра­тия не пе­ре­ста­ва­ли роп­тать. Свя­той стал на мо­лит­ву и про­сил Гос­по­да не оста­вить упо­ва­ю­щих на Него. То­гда явил­ся ему све­то­леп­ный муж и ска­зал: «Не ма­ло­ду­ше­ствуй, укреп­ляй бра­тию и вспом­ни, сколь­ко душ про­пи­тал Гос­подь в пу­стыне: неуже­ли же вас немно­гих не мо­жет Он про­пи­тать? Тру­ди­тесь и бла­го­да­ри­те Бо­га, ло­ви­те на озе­рах ры­бу».

Яв­ле­ние это по­вто­ри­лось два ра­за. Но пре­по­доб­ный не ве­рил сво­им ви­де­ни­ям и счи­тал их бе­сов­ским на­ва­жде­ни­ем. Уви­дев све­то­леп­но­го стар­ца в тре­тий раз, он ис­пы­ты­вал его, за­став­ляя чи­тать мо­лит­ву. Явив­ший­ся про­чел «До­стой­но есть», и ли­цо его оза­ри­лось незем­ным све­том. Пре­по­доб­ный упал к но­гам чуд­но­го стар­ца и во­про­шал его: «Кто ты, гос­по­дин мой, и по­че­му име­ешь та­кое по­пе­че­ние о ме­сте этом и о бра­тии – о нас, греш­ных? Слад­кий свет оси­я­ло серд­це мое в тво­ем при­сут­ствии». «Я по­стри­же­ник Ки­рил­ло­ва мо­на­сты­ря, игу­мен Оше­вен­ско­го мо­на­сты­ря. Имя мое Алек­сандр (па­мять 20 ап­ре­ля/3 мая). Не скор­би, Ди­о­дор, укреп­ляй бра­тию. Воз­ло­жи­те упо­ва­ние на Бо­га, ра­бо­тай­те Ему со стра­хом, и про­пи­та­ет вас».

За­тем чу­до­тво­рец на­пом­нил свои сло­ва, ска­зан­ные в преж­ние яв­ле­ния, пред­ска­зал умно­же­ние бра­тии в оби­те­ли и стал неви­дим. Пре­по­доб­ный Ди­о­дор про­сла­вил Бо­га и угод­ни­ка Его, пре­по­доб­но­го Алек­сандра, и умо­лил бра­тию ид­ти на озе­ро и ло­вить ры­бу. Бра­тия по­шли на лов­лю и пой­ма­ли мно­же­ство рыб. По­том про­да­ли их за 60 руб­лей и ку­пи­ли хле­ба и все­го по­треб­но­го.

В дру­гой раз во вре­мя го­ло­да спо­движ­ник пре­по­доб­но­го Про­хор услы­шал глас от об­ра­за Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, пе­ред ко­то­рым мо­лил­ся: «Не скор­би­те, но имей­те лю­бовь меж­ду со­бою и тру­ди­тесь. Бог не оста­вит вас, но про­пи­та­ет на ме­сте сем. Иди­те на озе­ро и ло­ви­те ры­бу».

И сно­ва бра­тия на­ло­ви­ли мно­же­ство ры­бы.

Слу­чи­лось и еще раз го­ло­дать Юрье­гор­ской бра­тии. Ино­ки роп­та­ли на пре­по­доб­но­го, а он, крот­кий ду­шой, уте­шал бра­тию, при­зы­вал на­де­ять­ся толь­ко на Бо­га, Ко­то­рый не за­ста­вить тер­петь вы­ше сил и бу­дет ми­ло­стив. Бра­тия успо­ко­и­лись и, вы­шед­ши по­сле за мо­на­стырь по де­лу, они уви­де­ли ле­жа­щей чер­ную ли­си­цу, взя­ли ее и, про­дав за во­семь руб­лей, ку­пи­ли пи­щи.

До это­го вре­ме­ни у мо­на­сты­ря не бы­ло сво­ей па­хот­ной зем­ли и сво­е­го хле­ба, по­то­му ча­сто и при­хо­ди­лось бра­тии го­ло­дать. Те­перь, ко­гда мо­на­стырь уве­ли­чил­ся, бра­тия умно­жи­лись, пре­по­доб­ный и спо­движ­ни­ки ре­ши­ли за­ве­сти свои паш­ни. Они ру­би­ли лес и рас­па­хи­ва­ли зем­лю.

Но пре­по­доб­но­му го­то­ви­лись но­вые тяж­кие ис­пы­та­ния. В то вре­мя при­слан был пат­ри­ар­хом Все­рос­сий­ским Фила­ре­том (1619–1633) в Юрье­гор­ский мо­на­стырь опаль­ный ста­рец Фе­о­до­сий. По­жив недол­го в оби­те­ли, он за­мыс­лил зло на пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра – ре­шил убить его. Улу­чив вре­мя, зло­дей за­звал по­движ­ни­ка в лес и там ис­пол­нил свой за­мы­сел: по­ва­лил стар­ца на зем­лю, бил его без ми­ло­сти и да­вил за гор­ло. По­том по­та­щил бес­чув­ствен­но­го по­движ­ни­ка под ле­жа­чее де­ре­во и на­крыл им, ду­мая, что он умер. Но бла­го­дать Бо­жия по­мог­ла пре­по­доб­но­му: он при­шел в се­бя и с ве­ли­ким тру­дом добрел до сво­ей кел­лии. Уви­дел его Фе­о­до­сий и об­мер от стра­ха, по­том при­шел в кел­лию по­движ­ни­ка, пал ему в но­ги и со сле­за­ми про­сил у него про­ще­ния, умо­ляя не ска­зы­вать о про­ис­шед­шем. Крот­кий по­движ­ник про­стил пре­ступ­ни­ка, не раз­гне­вал­ся да­же на него и толь­ко за­ме­тил: «Бог да про­стит те­бе, ча­до, ибо не твое это де­ло, но бе­сов­ское».

Он обе­щал Фе­о­до­сию от всех скрыть его пре­ступ­ле­ние и стал лю­бить его бо­лее преж­не­го. Но зло­дея ни­сколь­ко не тро­ну­ло незло­бие свя­то­го и ни­чуть не ис­пра­ви­ло.

Про­шло немно­го вре­ме­ни, и Фе­о­до­сий на­чал воз­му­щать про­тив пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра но­во­на­чаль­ных ино­ков, уго­ва­ри­вал их уй­ти из мо­на­сты­ря. Один раз бра­тия ру­би­ли лес. Был с ни­ми и Фе­о­до­сий. Он вы­ре­зал то­по­ром на де­ре­ве по­до­бие ли­ца пре­по­доб­но­го Ди­о­до­ра, под­пи­сал его имя и на­чал бить изо­бра­же­ние пле­тью. Все сме­я­лись на это. Фе­о­до­сий про­дол­жал воз­му­щать но­во­на­чаль­ную бра­тию и пре­льстил 17 че­ло­век бе­жать из мо­на­сты­ря. Сго­во­рив­шись, они огра­би­ли мо­на­стыр­скую каз­ну, взя­ли из иму­ще­ства оби­те­ли столь­ко, сколь­ко мог­ли уне­сти с со­бою, и, оскор­бив пре­по­доб­но­го, ушли. Но свя­той ста­рец не огор­чил­ся ли­ше­ни­ем мо­на­стыр­ских до­стат­ков, он да­же ра­до­вал­ся ухо­ду недо­стой­ных бра­тий, ко­то­рые со­блаз­ня­ли сво­им непо­ви­но­ве­ни­ем дру­гих. Упо­вая на од­но­го Бо­га, он бла­го­да­рил Его за все скор­би. Мно­го обид при­нял пре­по­доб­ный Ди­о­дор и от дру­гих нера­зум­ных лю­дей и все­гда тер­пел без­ро­пот­но, мо­лясь за сво­их оскор­би­те­лей, на­прав­ляя их ко спа­се­нию и при­во­дя в лю­бовь тай­ны­ми об­ли­че­ни­я­ми и уго­во­ра­ми. Ча­сто он уеди­нял­ся от бра­тии и без­молв­ство­вал, мо­лясь Гос­по­ду день и ночь.

Но при­бли­жа­лась уже бла­жен­ная кон­чи­на угод­ни­ка Бо­жия. По мо­на­стыр­ским де­лам нуж­но бы­ло пре­по­доб­но­му ехать в го­род Кар­го­поль. Пе­ред отъ­ез­дом по­звал он к се­бе свя­щен­но­и­но­ка Иоаса­фа и стар­ца Про­хо­ра, пер­во­го со­жи­те­ля сво­е­го, и по­ру­чил им управ­ле­ние оби­те­лью, убеж­дая с ра­де­ни­ем и без по­слаб­ле­ний дер­жать мо­на­стырь. Про­хо­ру он от­крыл о сво­ей ско­рой смер­ти. «Уже не уви­дим­ся мы с то­бою, – го­во­рил пре­по­доб­ный сво­е­му пу­стын­но­му спо­движ­ни­ку. – Ес­ли Бо­гу угод­но, встре­тим­ся в бу­ду­щем ми­ре».

При­е­хав в Кар­го­поль, пре­по­доб­ный Ди­о­дор ско­ро за­бо­лел и по­сле непро­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни, на­пут­ству­е­мый при­об­ще­ни­ем Свя­тых Та­ин, с ми­ром пре­ста­вил­ся в 27-й день но­яб­ря 1633 го­да. Те­ло его бы­ло по­гре­бе­но при при­ход­ской церк­ви то­го свя­щен­ни­ка, ко­то­рый его на­пут­ство­вал пе­ред смер­тью. Но недол­го тру­до­люб­но­му те­лу по­движ­ни­ка при­шлось ле­жать вда­ли от его оби­те­ли. Через два ме­ся­ца по­сле кон­чи­ны пре­по­доб­но­го при­шел в Кар­го­поль Про­хор и вз