Священномученик Борис Семенов Диакон

Од­новре­мен­но с епи­ско­пом Ав­гу­сти­ном был аре­сто­ван его ке­лей­ник диа­кон Бо­рис. Он ро­дил­ся в 1900 го­ду в Санкт-Пе­тер­бур­ге в се­мье на­бор­щи­ка ти­по­гра­фии жур­на­ла «Ни­ва» Алек­сандра Се­ме­но­ва. До 1916 го­да Бо­рис учил­ся в 6-й тех­ни­че­ской шко­ле при фаб­ри­ке Гос­знак, а за­тем до 1920 го­да ра­бо­тал на этой фаб­ри­ке ра­бо­чим. В 1920 го­ду она бы­ла эва­ку­и­ро­ва­на в Моск­ву, ку­да пе­ре­еха­ла и вся се­мья Се­ме­но­вых. До 1922 го­да Бо­рис ра­бо­тал кон­тор­щи­ком, а за­тем в свя­зи с мас­со­вым со­кра­ще­ни­ем ра­бо­чих был уво­лен и по­сту­пил учить­ся в са­до­во-ого­род­ный тех­ни­кум. В это вре­мя он на­чал по­мо­гать в хра­ме Ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла на Пи­ро­гов­ской ули­це в ка­че­стве ал­тар­ни­ка, здесь он по­зна­ко­мил­ся с епи­ско­пом Ав­гу­сти­ном и стал его ке­лей­ни­ком и ипо­ди­а­ко­ном.
Ко­гда вла­ды­ка был вы­слан в Сред­нюю Азию, Бо­рис по­ехал вслед за ним в го­род Пе­джи­кент. Он ра­бо­тал здесь во фрук­то­вых са­дах и по­мо­гал епи­ско­пу во вре­мя со­вер­ше­ния ке­лей­ных бо­го­слу­же­ний. По­сле то­го как епи­скоп Ав­гу­стин по­лу­чил на­зна­че­ние на ка­фед­ру в Сыз­рань, он вы­ехал к нему и по­мо­гал во вре­мя бо­го­слу­же­ний в ка­че­стве ипо­ди­а­ко­на, кро­ме то­го он вы­пол­нял раз­лич­ные цер­ков­ные по­ру­че­ния. Во вре­мя по­ез­док Бо­ри­са Алек­сан­дро­ви­ча в Моск­ву вла­ды­ка пе­ре­да­вал с ним пись­ма мит­ро­по­ли­ту Сер­гию. В де­каб­ре 1930 го­да прео­свя­щен­ный Ав­гу­стин ру­ко­по­ло­жил Бо­ри­са в сан диа­ко­на.
Аре­сто­ван­ный вме­сте с вла­ды­кой, он так от­ве­тил на во­про­сы сле­до­ва­те­ля: «По мо­им убеж­де­ни­ям, в на­сто­я­щее вре­мя со сто­ро­ны со­вет­ской вла­сти идет при­тес­не­ние слу­жи­те­лей ре­ли­ги­оз­но­го куль­та. Это убеж­де­ние у ме­ня сло­жи­лось по­то­му, что ду­хо­вен­ство об­ла­га­ет­ся непо­силь­ны­ми на­ло­га­ми, ко­то­рые оно вы­пол­нить не мо­жет... На по­ли­ти­че­ские те­мы мне с епи­ско­пом Ав­гу­сти­ном бе­се­до­вать не при­хо­ди­лось, и я не мо­гу ска­зать о его взгля­дах на то или иное ме­ро­при­я­тие. Лич­но мой взгляд на кам­па­нию по кол­лек­ти­ви­за­ции кре­стьян­ских хо­зяйств та­кой: кол­лек­ти­ви­за­ция для пра­во­слав­но­го хри­сти­а­ни­на при­ем­ле­ма лишь в том слу­чае, ес­ли она не бу­дет на­прав­ле­на во вред его ре­ли­ги­оз­ным убеж­де­ни­ям, то есть ес­ли кол­лек­ти­ви­за­ция не бу­дет пре­сле­до­вать це­лей угне­те­ния ре­ли­гии».
28 ок­тяб­ря 1931 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло епи­ско­па Ав­гу­сти­на и диа­ко­на Бо­ри­са к трем го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­герь.
Тюрь­ма в Сыз­ра­ни на­хо­ди­лась да­ле­ко за го­ро­дом. Во все вре­мя след­ствия за­клю­чен­ных во­ди­ли на об­ще­ствен­ные ра­бо­ты в по­ле. Ко­гда де­ти епи­ско­па при­е­ха­ли в Сыз­рань, ве­ру­ю­щие ста­ра­лись устро­ить им сви­да­ние с от­цом, но это не уда­лось, так как к охра­ня­е­мой во­ору­жен­ным кон­во­ем ко­лонне за­клю­чен­ных ни­ко­му не да­ва­ли при­бли­зить­ся. То­гда их под­ве­ли к огра­де тюрь­мы, от­ку­да бы­ло вид­но ок­но ка­ме­ры, где на­хо­дил­ся епи­скоп. Ко­гда ве­ру­ю­щие по­до­шли к огра­де, вла­ды­ка из ок­на ка­ме­ры всех бла­го­сло­вил. По­сле то­го как при­го­вор был объ­яв­лен, вла­сти раз­ре­ши­ли об­щее пят­на­дца­ти­ми­нут­ное сви­да­ние при­го­во­рен­ных с род­ствен­ни­ка­ми. Де­тей за­ве­ли в ком­на­ту сви­да­ний. За­гре­ме­ли за­со­вы, и за­клю­чен­ных вве­ли в ком­на­ту. Прео­свя­щен­ный Ав­гу­стин вы­шел спо­кой­ный, улы­ба­ю­щий­ся, толь­ко по блед­но­сти ли­ца мож­но бы­ло су­дить о тя­же­сти за­клю­че­ния. Раз­го­ва­ри­вать сре­ди об­ще­го шу­ма бы­ло труд­но, но де­ти и то­му бы­ли ра­ды, что ви­дят пе­ред со­бой от­ца.
Через со­чув­ству­ю­щих из адми­ни­стра­ции тюрь­мы и охра­ну ве­ру­ю­щие узна­ли день от­прав­ки за­клю­чен­ных из го­ро­да и за­ра­нее при­шли на вок­зал, взяв с со­бой до­че­рей вла­ды­ки. По­езд еще не по­да­ли, не бы­ло и эта­па. На ули­це сто­я­ли мо­ро­зы, но, несмот­ря на хо­лод, все тер­пе­ли­во жда­ли, ко­гда при­ве­дут за­клю­чен­ных. На­ко­нец сре­ди ожи­дав­ших по­слы­ша­лось: «Ве­дут! Ве­дут!» По­яви­лась охра­ня­е­мая кон­во­ем ко­лон­на за­клю­чен­ных. Впе­ре­ди в ря­се и с по­со­хом в ру­ке шел прео­свя­щен­ный Ав­гу­стин. Ко­лон­на оста­но­ви­лась око­ло же­лез­но­до­рож­ных пу­тей. Ее тут же окру­жи­ли сол­да­ты, так что по­дой­ти бли­же и по­го­во­рить бы­ло нель­зя. Од­на из до­че­рей епи­ско­па сня­ла с шеи теп­лый шарф и упро­си­ла кон­во­и­ра пе­ре­дать его ар­хи­ерею. Ча­со­вой пе­ре­дал шарф, но епи­скоп не при­нял и пе­ре­дал об­рат­но, и то­гда дочь об­ра­ти­лась к ча­со­во­му вто­рич­но с той же прось­бой. На этот раз епи­скоп со­гла­сил­ся и на­дел шарф на шею. По­езд все не по­да­ва­ли, и за­клю­чен­ных вве­ли в по­ме­ще­ние. Епи­скоп ока­зал­ся у ок­на, к ко­то­ро­му по­до­шли де­ти, и он им на стек­ле на­пи­сал, чтобы они шли до­мой и не мерз­ли так дол­го. Толь­ко впо­след­ствии, вспо­ми­ная этот пе­ри­од сво­ей жиз­ни, до­че­ри по­ня­ли, сколь ве­ли­кую свя­ти­тель имел ве­ру и на­деж­ду на Про­мы­сел Бо­жий. «За мо­лит­вы пра­вед­ни­ка Бог не оста­вил нас и мы не про­па­ли. Око­ло нас все­гда бы­ли доб­рые лю­ди», – вспо­ми­на­ли они. По­сле от­прав­ки епи­ско­па в конц­ла­герь до­че­ри вме­сте с ня­ней уеха­ли в Пен­зу к сест­ре их по­кой­ной ма­те­ри. Они жи­ли тем, что ме­ня­ли или про­да­ва­ли ве­щи, остав­ши­е­ся от вла­ды­ки.
Прео­свя­щен­ный Ав­гу­стин был от­прав­лен в конц­ла­герь неда­ле­ко от стан­ции Ло­дей­ное По­ле Ле­нин­град­ской об­ла­сти. Ла­герь на­хо­дил­ся в глу­хом ле­су, и до бли­жай­ше­го го­род­ка бы­ло де­сять ки­ло­мет­ров. За­клю­чен­ные здесь за­ни­ма­лись сбо­ром смо­лы. Ра­бо­та счи­та­лась лег­кой, но бы­ла уста­нов­ле­на столь вы­со­кая нор­ма, что да­ле­ко не все мог­ли ее вы­пол­нить, а кто не вы­пол­нял, то­го ли­ша­ли пай­ка. Сна­ча­ла епи­скоп ра­бо­тал вме­сте со все­ми в ле­су, а за­тем фельд­ше­ром на мед­пунк­те. Для по­пол­не­ния за­па­са ме­ди­ка­мен­тов его ино­гда от­прав­ля­ли в го­род, где он по­зна­ко­мил­ся с мест­ным свя­щен­ни­ком, через ко­то­ро­го со­об­щил близ­ким свой адрес, и спу­стя неко­то­рое вре­мя стал ре­гу­ляр­но по­лу­чать по­сыл­ки. В конц­ла­ге­ре вла­ды­ка стро­го со­блю­дал все цер­ков­ные по­сты и ни­ко­гда не ел ни­че­го мяс­но­го, от­да­вая его дру­гим. Ес­ли бы не по­мощь ду­хов­ных де­тей, вла­ды­ка вряд ли смог пе­ре­жить в столь су­ро­вых усло­ви­ях весь срок за­клю­че­ния.
Сю­да к нему в ла­герь при­е­ха­ли его ду­хов­ные до­че­ри Ана­ста­сия и Ни­на, ко­то­рые при­вез­ли про­дук­ты и теп­лые ве­щи. Они еха­ли через Ле­нин­град и там ку­пи­ли для вла­ды­ки све­жих фрук­тов и ово­щей. При­е­хав на стан­цию Ло­дей­ное По­ле, они оста­но­ви­лись у зна­ко­мо­го вла­ды­ке свя­щен­ни­ка и по­шли в сель­со­вет за раз­ре­ше­ни­ем на сви­да­ние. Там их спро­си­ли, кто они бу­дут епи­ско­пу. Они ска­за­лись пле­мян­ни­ца­ми, и им бы­ло ве­ле­но прий­ти через пять дней за раз­ре­ше­ни­ем. Пе­ре­жи­вая, что за пять дней фрук­ты ис­пор­тят­ся, они ре­ши­ли от­пра­вить­ся в ла­герь немед­лен­но. По­шли по лес­ной до­ро­ге, не вполне уве­рен­ные, пра­виль­но ли идут. И уви­де­ли иду­ще­го им на­встре­чу ста­рич­ка. Они спро­си­ли его, да­ле­ко ли до ла­ге­ря.
– Да нет, это неда­ле­ко. А вы к ко­му иде­те?
– К Бе­ля­е­ву.
– Ой, это та­кой хо­ро­ший че­ло­век. Идем­те, я вас от­ве­ду. Он так стро­го по­стит­ся.
Ста­ри­чок при­вел их к во­ро­там ла­ге­ря и ве­лел им по­до­ждать. Через неко­то­рое вре­мя к во­ро­там вы­шел вла­ды­ка – обри­тый, в кеп­ке и в пла­ще; они по­на­ча­лу его не узна­ли. Вла­ды­ка про­вел их на тер­ри­то­рию ла­ге­ря и устро­ил в сан­ча­сти. Они про­жи­ли здесь пять дней, а через пять дней по­шли в Ло­дей­ное По­ле за раз­ре­ше­ни­ем на сви­да­ние и, по­лу­чив его, вер­ну­лись об­рат­но.
В по­след­ний день пе­ред отъ­ез­дом они про­бе­се­до­ва­ли с вла­ды­кой до позд­не­го ве­че­ра и не за­ме­ти­ли, как на­сту­пи­ла глу­бо­кая ночь. Но раз­ре­шен­ные для сви­да­ния дни окон­чи­лись, и оста­вать­ся даль­ше бы­ло нель­зя. Ид­ти на­до бы­ло де­сять ки­ло­мет­ров, при­чем до­ро­га про­ле­га­ла через глу­хой тем­ный лес. Страх охва­тил их серд­ца. Вла­ды­ка про­во­дил их до во­рот конц­ла­ге­ря, бла­го­сло­вил и ска­зал: «Иди­те и не бой­тесь, я бу­ду мо­лить­ся за вас». Они успо­ко­и­лись и бла­го­по­луч­но, мир­но до­бра­лись до го­ро­да.
По­слуш­ник епи­ско­па диа­кон Бо­рис был от­прав­лен в дру­гой конц­ла­герь, так­же неда­ле­ко от стан­ции Ло­дей­ное По­ле, и в за­клю­че­нии скон­чал­ся.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ХХ сто­ле­тия. Жиз­не­опи­са­ния и ма­те­ри­а­лы к ним. Кни­га 5». Тверь. 2001. С. 365–414

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/