Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сий ро­дил­ся 9 фев­ра­ля 1870 го­да в го­ро­де Ка­си­мо­ве Ря­зан­ской гу­бер­нии в се­мье пса­лом­щи­ка Иоан­на Ама­но­ва, три сы­на ко­то­ро­го впо­след­ствии ста­ли свя­щен­ни­ка­ми.
Два го­да Алек­сей Ама­нов обу­чал­ся в Ря­зан­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии. По­сле за­клю­че­ния бра­ка с Се­ра­фи­мой Ан­дре­ев­ной Ано­хи­ной он был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка.
С 1914 по 1927 год отец Алек­сий слу­жил в се­ле Ба­лы­ки По­чеп­ско­го рай­о­на Брян­ской об­ла­сти. В са­мом на­ча­ле 1920-х го­дов про­изо­шел в се­ле слу­чай. Во двор свя­щен­ни­ка од­на­жды въе­ха­ло несколь­ко всад­ни­ков. За­шли в дом. В раз­го­во­ре с от­цом Алек­си­ем один из них ска­зал, чтобы он ни­ку­да не ухо­дил, что они через час вер­нут­ся и его пуб­лич­но рас­стре­ля­ют. По­сле это­го они уеха­ли.
Отец Алек­сий вы­шел в сад, где на­чал мо­лить­ся. Весть о слу­чив­шем­ся быст­ро раз­нес­лась по се­лу, и лю­ди ста­ли со­би­рать­ся к до­му свя­щен­ни­ка, чтобы за­щи­тить его, что им и уда­лось.
В 1927 го­ду отец Алек­сий пе­ре­шел слу­жить в Мос­ков­скую епар­хию. По­сколь­ку в За­рай­ске про­жи­ва­ли сест­ры его же­ны, он по­про­сил, чтобы ему раз­ре­ши­ли слу­жить в этом го­ро­де. Свя­щен­но­на­ча­ли­ем он был на­зна­чен на­сто­я­те­лем в Ни­коль­ский храм се­ла Мас­ло­во, где про­слу­жил до 1930 го­да.
1 де­каб­ря 1930 го­да он был пе­ре­ве­ден в Спас­ский храм го­ро­да За­рай­ска. 24 но­яб­ря 1931 го­да отец Алек­сий был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея. В 1935 го­ду про­то­и­е­рея Алек­сия Ама­но­ва на­зна­чи­ли на­сто­я­те­лем Ильин­ско­го хра­ма в том же го­ро­де, где он про­слу­жил до сво­е­го аре­ста.
Су­пру­га от­ца Алек­сия Се­ра­фи­ма Ан­дре­ев­на бы­ла ре­ген­том в хра­ме. Ильин­ская цер­ковь бы­ла ма­лень­кая и рас­по­ла­га­лась на окра­ине го­ро­да. До­ход в хра­ме был неве­лик, од­на­ко с Бо­жи­ей по­мо­щью уда­ва­лось во­вре­мя пла­тить на­ло­ги, ко­то­рые без­бож­ная власть на­ла­га­ла на цер­ковь. Неред­ко вну­ки свя­щен­ни­ка хо­ди­ли по хра­му с та­рел­кой, со­би­рая по­да­я­ние бо­го­моль­цев.
По­рой се­мья свя­щен­ни­ка го­ло­да­ла. Стар­шие вну­ки от­ца Алек­сия, де­ся­ти­лет­ний Ва­си­лий и се­ми­лет­няя Зоя, вес­ной бро­ди­ли по от­та­яв­шим кар­то­фель­ным по­лям. В вяз­кой сы­рой зем­ле де­ти ис­ка­ли гни­лую про­шло­год­нюю кар­тош­ку. Они с боль­шим удо­воль­стви­ем ели кар­то­фель­ные дран­ки, ко­то­рые при­го­тав­ли­ва­ла из при­не­сен­но­го кар­то­фе­ля Се­ра­фи­ма Ан­дре­ев­на.
Зи­мой не хва­та­ло се­на, чтобы про­кор­мить ко­зу; Ва­си­лий и Зоя в тор­го­вый день шли с меш­ка­ми на ба­зар­ную пло­щадь, чтобы там на­брать хоть сколь­ко-ни­будь се­на. Отец Алек­сий, про­во­жая их, пре­ду­пре­ждал: «Из-под мор­ды ло­ша­ди се­но не сметь брать, ина­че хо­зя­ин уда­рит вас кну­том».
Ло­ша­ди у свя­щен­ни­ка не бы­ло, на все тре­бы в лю­бую по­го­ду он хо­дил пеш­ком, а на Пас­халь­ной неде­ле несколь­ко дней по­се­щал до­ма при­хо­жан. Еще в Ба­лы­ках отец Алек­сий по­лу­чил трав­му но­ги. Мо­ло­дой же­ре­бе­нок уда­рил его пе­ред­ним ко­пы­том по ко­ле­ну, от­че­го про­изо­шел из­лом ко­лен­но­го су­ста­ва. В на­ча­ле 1930-х го­дов отец Алек­сий за­бо­лел гла­у­ко­мой, ле­вым гла­зом он прак­ти­че­ски ни­че­го не ви­дел.
В 1930 го­ду хо­зяй­ство свя­щен­ни­ка бы­ло за­пи­са­но как ку­лац­кое. Но­чью в дом яви­лось несколь­ко че­ло­век, ко­то­рые предъ­яви­ли до­ку­мент о рас­ку­ла­чи­ва­нии. При­шед­шие на­ча­ли вы­но­сить из до­ма ве­щи. Внуч­ка от­ца Алек­сия Зоя, жив­шая в то вре­мя в до­ме свя­щен­ни­ка, от шу­ма просну­лась. Се­ра­фи­ма Ан­дре­ев­на про­си­ла оста­вить пе­ро­вый мат­ра­сик, на ко­то­ром ле­жа­ла ма­лень­кая де­воч­ка, од­на­ко од­на из при­шед­ших жен­щин вы­дер­ну­ла его и унес­ла с со­бой.
В дом к свя­щен­ни­ку ча­сто при­хо­ди­ли лю­ди, чтобы по­лу­чить со­вет в том или ином жи­тей­ском де­ле: как со­ста­вить пись­мо в суд, как по­сту­пить, к ко­му об­ра­тить­ся в той или иной слож­ной си­ту­а­ции. Отец Алек­сий, чем мог, ста­рал­ся им по­мочь, не остав­лял в бе­де, за что очень ува­жал­ся на­ро­дом.
Во вре­мя бес­по­щад­ных го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь в кон­це 1930-х го­дов без­бож­ные вла­сти по­ста­ви­ли пе­ред со­бой за­да­чу про­из­ве­сти по­все­мест­но мас­со­вый арест ду­хо­вен­ства и за­кры­тие хра­мов. По всей стране с но­вой си­лой на­ча­лись аре­сты и рас­стре­лы свя­щен­но­слу­жи­те­лей и ми­рян.
В се­ре­дине но­яб­ря 1937 го­да сле­до­ва­тель За­рай­ско­го от­де­ле­ния НКВД Кры­са­нов до­про­сил двух че­ло­век, ко­то­рые со­гла­си­лись дать лже­сви­де­тель­ства про­тив от­ца Алек­сия. Од­на лже­сви­де­тель­ни­ца, в част­но­сти, по­ка­за­ла, что отец Алек­сий «в сен­тяб­ре 1937 го­да вы­ска­зы­вал­ся сре­ди на­се­ле­ния про­тив со­вет­ской вла­сти и ком­му­ни­стов, го­во­рил: ан­ти­хри­сто­ва власть опять воз­вра­ти­лась к аре­стам, в Москве аре­сто­ва­ли мно­го свя­щен­ни­ков. Это ком­му­ни­сты бо­ят­ся, что их по но­вой кон­сти­ту­ции не вы­бе­рут в со­ве­ты, по­это­му они всю ви­ну кла­дут на ду­хо­вен­ство. Все рав­но, сколь­ко они ни аре­сто­вы­вай, нас мно­го, да и ведь на­род шел за на­ми, так и пой­дет, – они пе­ред на­ро­дом бес­силь­ны».
Дру­гой лже­сви­де­тель по­ка­зал, что в мар­те 1937 го­да отец Алек­сий ру­гал ста­лин­скую кон­сти­ту­цию и при этом го­во­рил: «…В кон­сти­ту­ции пи­шут о сво­бод­ном ве­ро­ис­по­ве­да­нии, а в дей­стви­тель­но­сти это­го нет, и ве­ру­ю­щих под ви­дом все­воз­мож­ных при­чин ли­ша­ют пра­ва на от­прав­ле­ние ре­ли­ги­оз­ных об­ря­дов. На­род тре­бу­ет, чтобы я хо­дил по до­мам пра­во­слав­ных, а со­вет­ская власть нам это­го не раз­ре­ша­ет… Я на­ро­ду вез­де бу­ду рас­ска­зы­вать, как пред­ста­ви­те­ли вла­сти нас при­тес­ня­ют, – я как хо­дил, так и бу­ду хо­дить. Ве­ру свою пра­во­слав­ную не бро­шу…»
Отец Алек­сий был аре­сто­ван 24 но­яб­ря 1937 го­да у се­бя до­ма. Про­ща­ясь с су­пру­гой, он ска­зал ей: «Спа­си­бо те­бе, вер­ной ты бы­ла мне же­ной! Пой­ду я по сто­пам Спа­си­те­ля».
В тот же день про­то­и­е­рей Алек­сий был до­про­шен.
– След­ствию из­вест­но, что вы сре­ди на­се­ле­ния ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную ра­бо­ту. При­зна­е­те ли вы это? – спро­сил сле­до­ва­тель.
– Нет, я это от­ри­цаю, это не при­знаю.
– След­ствию из­вест­но, что вы сре­ди на­се­ле­ния вы­ска­зы­ва­ли контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ха­рак­те­ра кле­ве­ту на со­вет­скую власть и по­ра­жен­че­ское на­стро­е­ние. При­зна­е­те ли это?
– Нет, я это от­ри­цаю, это­го не го­во­рил.
– След­ствию из­вест­но, что вы при­зы­ва­ли на­се­ле­ние не под­пи­сы­вать­ся на за­ем и вы­ска­зы­ва­ли тер­ро­ри­сти­че­ское на­стро­е­ние про­тив ком­му­ни­стов. При­зна­е­те ли это?
– Нет, я это от­ри­цаю, это­го не де­лал.
– След­ствию из­вест­но, что вы при­зы­ва­ли на­се­ле­ние при вы­бо­рах в со­ве­ты го­ло­со­вать про­тив ком­му­ни­стов. При­зна­е­те ли это?
– Нет, это я от­ри­цаю и ви­нов­ным се­бя в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не при­знаю.
На этом до­прос был за­кон­чен. С мо­мен­та аре­ста и все вре­мя непро­дол­жи­тель­но­го след­ствия отец Алек­сий со­дер­жал­ся в тюрь­ме Ко­ло­мен­ско­го рай­о­на, а за­тем был пе­ре­ве­ден в Та­ган­скую тюрь­му в Москве.
29 но­яб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Алек­сия к рас­стре­лу.
Про­то­и­е­рей Алек­сий Ама­нов был рас­стре­лян 3 де­каб­ря 1937 го­да на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле. За несколь­ко ча­сов пе­ред смер­тью фо­то­граф Та­ган­ской тюрь­мы сфо­то­гра­фи­ро­вал свя­щен­ни­ка, чтобы при мно­же­стве про­во­ди­мых в те дни рас­стре­лов па­лач не ошиб­ся.

Про­то­и­е­рей Мак­сим Мак­си­мов

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. До­пол­ни­тель­ный том 1». Тверь, 2005 год, стр. 258–262.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru

См. также: Священномученик Алексий (Аманов). Жития новомучеников и исповедников XX века Московской епархии