Священномученик Александр Вершинский Пресвитер

Священномученик Александр Вершинский, мученики Павел Кузовков и Николай Копнинский

Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сандр ро­дил­ся 6 мар­та 1873 го­да в се­ле Кун­га­но­во Ста­риц­ко­го уез­да Твер­ской гу­бер­нии в се­мье диа­ко­на Ан­дрея Вер­шин­ско­го. Диа­кон Ан­дрей был боль­шим по­чи­та­те­лем от­ца Иоан­на Крон­штадт­ско­го. 22 фев­ра­ля 1906 го­да про­то­и­е­рей Иоанн слу­жил в хра­ме по­го­ста Упи­ро­ви­чи Но­во­торж­ско­го уез­да, и диа­кон Ан­дрей спе­ци­аль­но при­е­хал ту­да, чтобы по­слу­жить с пра­вед­ни­ком. В 1907 го­ду диа­кон Ан­дрей ушел за штат по со­сто­я­нию здо­ро­вья.
В 1897 го­ду Алек­сандр окон­чил Твер­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и в том же го­ду по­сту­пил пса­лом­щи­ком в Бо­ри­со­глеб­ский со­бор в го­ро­де Ста­ри­це. Же­нил­ся на до­че­ри свя­щен­ни­ка Ильин­ской церк­ви в го­ро­де Торж­ке Ми­ха­и­ла Ни­коль­ско­го Ели­ко­ни­де. У свя­щен­ни­ка Ми­ха­и­ла Фе­до­ро­ви­ча Ни­коль­ско­го и его же­ны Ев­ге­нии Ми­хай­лов­ны ро­ди­лось три­на­дцать де­тей, в жи­вых оста­лось ше­сте­ро. Стар­шая дочь Ели­ко­ни­да ро­ди­лась в 1878 го­ду, млад­ший сын Ар­ка­дий – в 1900 го­ду. Се­мья бы­ла бла­го­че­сти­вая, Ев­ге­ния Ми­хай­лов­на от­ли­ча­лась доб­ро­той, чест­но­стью и спра­вед­ли­во­стью. По­сле смер­ти му­жа она ста­ла ста­ро­стой Ильин­ской церк­ви.
30 ян­ва­ря 1900 го­да пса­лом­щик Алек­сандр был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к Бо­ри­со­глеб­ско­му со­бо­ру в го­ро­де Ста­ри­це. 6 фев­ра­ля то­го же го­да он был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к церк­ви Ар­хи­стра­ти­га Ми­ха­и­ла в се­ле Ми­хай­лов­ском Твер­ско­го уез­да. С 20 ав­гу­ста по де­кабрь 1901 го­да отец Алек­сандр со­сто­ял за­ко­но­учи­те­лем в Яко­влев­ской зем­ской шко­ле Твер­ско­го уез­да.
3 де­каб­ря 1901 го­да умер тесть от­ца Алек­сандра свя­щен­ник Ми­ха­ил Ни­коль­ский, и отец Алек­сандр 10 де­каб­ря то­го же го­да был пе­ре­ве­ден в Ильин­скую цер­ковь в го­ро­де Торж­ке, в ко­то­рой про­слу­жил до дня ее за­кры­тия во­ин­ству­ю­щи­ми без­бож­ни­ка­ми в 1927 го­ду. С 1902 по 1917 год он был в Торж­ке за­ко­но­учи­те­лем в учи­ли­ще Ми­ни­стер­ства про­све­ще­ния.
У от­ца Алек­сандра и Ели­ко­ни­ды Ми­хай­лов­ны ро­ди­лось трое де­тей – две до­че­ри, в 1912 и в 1914 го­дах, и сын Ни­ко­лай в 1918 го­ду. Ни­ко­лай во вре­мя бо­го­слу­же­ний по­мо­гал от­цу в ал­та­ре; с на­ча­лом Оте­че­ствен­ной вой­ны он был при­зван на фронт в со­став 325-го стрел­ко­во­го пол­ка 14-й стрел­ко­вой ди­ви­зии и во вре­мя оже­сто­чен­ных бо­ев 11 сен­тяб­ря 1944 го­да про­пал без ве­сти.
По­сле смер­ти те­стя на пле­чи мо­ло­до­го свя­щен­ни­ка лег­ли все за­бо­ты о его мно­го­чис­лен­ной се­мье, при­том что неко­то­рые де­ти бы­ли еще ма­лы. В 1920 го­ду отец Алек­сандр был на­граж­ден на­перс­ным кре­стом, в 1922 го­ду воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея.
При на­ступ­ле­нии го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь отец Алек­сандр ни­сколь­ко не усо­мнил­ся в вы­бран­ном им пу­ти слу­же­ния Бо­гу и, об­ла­дая боль­шим ав­то­ри­те­том сре­ди ду­хо­вен­ства и ве­ру­ю­щих, был в 1923 го­ду из­бран ими пер­вым бла­го­чин­ным 1-го окру­га Твер­ско­го уез­да и за­тем утвер­жден в этой долж­но­сти епар­хи­аль­ным ар­хи­ере­ем. В том же го­ду он был на­зна­чен бла­го­чин­ным Бо­ри­со­глеб­ско­го мо­на­сты­ря в Торж­ке. В 1924 го­ду про­то­и­е­рей Алек­сандр был на­граж­ден па­ли­цей, в 1925 го­ду к 25-ле­тию его слу­же­ния свя­той Церк­ви – зо­ло­тым на­перс­ным кре­стом с укра­ше­ни­я­ми.
По­сле за­кры­тия вла­стя­ми в 1927 го­ду Ильин­ской церк­ви ар­хи­епи­скоп Твер­ской Фад­дей (Успен­ский) бла­го­сло­вил об­щи­ну пе­рей­ти в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ский со­бор в го­ро­де Торж­ке и на­зна­чил от­ца Алек­сандра на­сто­я­те­лем. Здесь он про­слу­жил до за­кры­тия со­бо­ра в 1931 го­ду, а за­тем был пе­ре­ве­ден в Ни­ко­ло-Пу­стын­скую цер­ковь. В 1932 го­ду про­то­и­е­рей Алек­сандр был на­граж­ден мит­рой. В мар­те 1937 го­да храм при ак­тив­ной под­держ­ке вла­стей был за­хва­чен об­нов­лен­ца­ми и про­то­и­е­рей Алек­сандр остал­ся без ме­ста.
По­всю­ду раз­ли­ва­лось пла­мя все бо­лее бес­по­щад­ных го­не­ний, это яс­но ви­дел и отец Алек­сандр, од­на­ко он ни на ми­ну­ту не по­ко­ле­бал­ся в сво­ем ре­ше­нии про­дол­жать слу­же­ние Церк­ви. Бу­дучи хо­ро­шо из­ве­стен свя­щен­но­на­ча­лию, он был при­гла­шен в мар­те 1937 го­да в Смо­лен­ский храм в по­сел­ке Иван­те­ев­ке Пуш­кин­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти, где про­слу­жил до дня сво­е­го аре­ста.
24 ок­тяб­ря один из со­труд­ни­ков адми­ни­стра­ции шко­лы в Иван­те­ев­ке по­дал до­нос сек­ре­та­рю пар­тий­но­го ко­ми­те­та, ко­то­рый од­новре­мен­но был и сек­ре­та­рем по­сел­ко­во­го со­ве­та в Иван­те­ев­ке. Со­ста­ви­тель до­но­са вы­звал в шко­лу диа­ко­на Алек­сандра Яки­ман­ско­го, де­ти ко­то­ро­го учи­лись в этой шко­ле, и, по­го­во­рив с ним, со­ста­вил сле­ду­ю­щее до­не­се­ние: «Граж­да­нин Алек­сандр Пав­ло­вич Яки­ман­ский (диа­кон церк­ви в по­сел­ке Иван­те­ев­ка) пе­ре­да­ет сле­ду­ю­щее: свя­щен­ник церк­ви в по­сел­ке Иван­те­ев­ка Алек­сандр Ан­дре­евич Вер­шин­ский го­во­рит про­по­ве­ди по празд­нич­ным дням. Эти про­по­ве­ди но­сят мо­нар­хи­че­ский ха­рак­тер. Он неод­но­крат­но был пре­ду­пре­жда­ем граж­да­ни­ном Яки­ман­ским и свя­щен­ни­ком Успен­ским, чтобы не го­во­рил про­по­ве­ди, но Вер­шин­ский не об­ра­ща­ет вни­ма­ние на пре­ду­пре­жде­ния и про­дол­жа­ет го­во­рить про­по­ве­ди.
“У нас воз­ни­ка­ет мысль – с ка­кой це­лью он, Вер­шин­ский, сю­да при­был, ко­гда он в го­ро­де Торж­ке был бла­го­чин­ным, поль­зо­вал­ся ав­то­ри­те­том, имел двух­этаж­ный соб­ствен­ный дом”, – го­во­рит Яки­ман­ский. На­при­мер, он го­во­рил про­по­ве­ди на Воз­дви­же­ние от­но­си­тель­но Кре­ста Гос­под­ня, на Рож­де­ство Бо­го­ро­ди­цы, где го­во­рил о биб­лей­ской ис­то­рии ца­ря Да­ви­да, ца­ря Кон­стан­ти­на (Ви­зан­тий­ская им­пе­рия). Пе­ред Пас­хой го­во­рил про­по­ведь о рас­пя­тии Иису­са Хри­ста, Ко­то­рый был рас­пят вла­стя­ми. Устра­и­ва­ет тор­же­ства, ко­то­рые рань­ше не устра­и­ва­лись в церк­ви, – на­при­мер, на тре­тий день Успе­ния ор­га­ни­зо­вал вы­нос пла­ща­ни­цы и по­гре­бе­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри и ход по церк­ви. Есть по­до­зре­ние, ду­ма­ет диа­кон Яки­ман­ский, что свя­щен­ник Вер­шин­ский со­сто­ит в ка­кой-то пар­тии».
10 но­яб­ря диа­кон Алек­сандр был вы­зван на до­прос в НКВД, где, от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, дал сле­ду­ю­щие по­ка­за­ния: «Я знаю, что Вер­шин­ский поль­зу­ет­ся боль­шим ав­то­ри­те­том. Я пред­по­ла­гаю, что он за­во­е­вал се­бе ав­то­ри­тет сре­ди жен­щин сво­и­ми про­по­ве­дя­ми, ко­то­рые он ча­сто про­из­но­сил в церк­ви; ес­ли го­во­рить о его цер­ков­ной служ­бе, то слу­жит он неваж­но. По­на­ча­лу, ко­гда Вер­шин­ский толь­ко при­е­хал в Иван­те­ев­ку, он в церк­ви го­во­рил про­по­ве­ди чи­сто ре­ли­ги­оз­ные. Впо­след­ствии он стал в сво­их про­по­ве­дях про­тас­ки­вать мо­нар­хи­че­ские идеи, при этом вос­хва­лял быв­ший цар­ский род и от­дель­ных ца­рей. Во все быв­шие ре­ли­ги­оз­ные празд­ни­ки, имев­шие свое зна­че­ние в Церк­ви в до­ре­во­лю­ци­он­ное вре­мя, Вер­шин­ский устра­и­ва­ет тор­же­ствен­ное бо­го­слу­же­ние, и в неко­то­рые та­кие празд­ни­ки он го­во­рит про­по­ве­ди, в ко­то­рые про­тас­ки­ва­ет свои мо­нар­хи­че­ские идеи; так, в част­но­сти, в один из празд­ни­ков вес­ной 1937 го­да вос­хва­лял от­дель­ных ца­рей, как-то: ца­ря Да­ви­да и дру­гих. Осе­нью 1937 го­да в сво­ей про­по­ве­ди го­во­рил о ца­ре Кон­стан­тине и его де­я­тель­но­сти, при этом ста­рал­ся пре­под­не­сти слу­ша­те­лям все в луч­ших крас­ках. Вес­ной 1937 го­да в од­ной из про­по­ве­дей Вер­шин­ский, свя­зы­вая свою про­по­ведь с ожив­шей по­сле зи­мы при­ро­дой, го­во­рил: “При­ро­да рас­цве­ла... мы долж­ны ис­кать луч­шей жиз­ни, рань­ше жизнь бы­ла луч­ше”».
21 но­яб­ря 1937 го­да со­труд­ни­ки НКВД аре­сто­ва­ли про­то­и­е­рея Алек­сандра, а через день – пред­се­да­те­ля цер­ков­но­го со­ве­та Пав­ла Ва­си­лье­ви­ча Ку­зов­ко­ва и чле­на цер­ков­но­го со­ве­та Ни­ко­лая Ива­но­ви­ча Коп­нин­ско­го. Все они бы­ли за­клю­че­ны в Та­ган­скую тюрь­му в Москве.
25 но­яб­ря диа­кон Алек­сандр Яки­ман­ский сно­ва был вы­зван на до­прос к сле­до­ва­те­лю. От­ве­чая на во­про­сы, он по­ка­зал: «Коп­нин­ско­го и Ку­зов­ко­ва я знаю с мо­мен­та мо­е­го по­ступ­ле­ния на долж­ность диа­ко­на в се­ло Иван­те­ев­ку, то есть с 18 фев­ра­ля 1937 го­да, а Вер­шин­ско­го знаю с мар­та 1937 го­да. До по­след­не­го вре­ме­ни мои с ни­ми от­но­ше­ния бы­ли нор­маль­ные, но при­мер­но с по­ло­ви­ны ок­тяб­ря они обост­ри­лись на поч­ве до­хо­дов. Связь Вер­шин­ско­го, Ку­зов­ко­ва и Коп­нин­ско­го бы­ла очень тес­ная и за­клю­ча­лась в том, что они, на­хо­дясь во гла­ве цер­ков­но­го со­ве­та, сов­мест­но ре­ша­ли все во­про­сы, ка­са­ю­щи­е­ся церк­ви, и во­об­ще у них бы­ли лич­ные, дру­же­ствен­ные от­но­ше­ния. Я мо­гу за­явить, что Вер­шин­ский, Коп­нин­ский и Ку­зов­ков бы­ли на­стро­е­ны ан­ти­со­вет­ски. Вдох­но­ви­те­лем ан­ти­со­вет­ских на­стро­е­ний и недо­вольств яв­ля­ет­ся Вер­шин­ский, и он фак­ти­че­ски яв­ля­ет­ся вдох­но­ви­те­лем этой груп­пы. Вер­шин­ский в сво­их про­по­ве­дях вы­ска­зы­вал чи­сто мо­нар­хи­че­ские взгля­ды; так, на­при­мер, на празд­ни­ки Воз­дви­же­ние и Рож­де­ство Бо­го­ро­ди­цы он вос­хва­лял древ­них ца­рей Да­ви­да, Кон­стан­ти­на и дру­гих. В част­ных раз­го­во­рах Вер­шин­ский го­во­рил: “В на­сто­я­щее вре­мя жизнь тя­же­ла и жить невоз­мож­но, ви­но­ва­та в этом со­вет­ская власть”. Си­дя за сто­лом в при­сут­ствии по­сто­рон­них, Вер­шин­ский, об­ра­ща­ясь к по­сто­рон­ним, го­во­рил: “Празд­но­ва­ния на­до уча­стить и со­про­вож­дать крест­ны­ми хо­да­ми, этим мы боль­ше при­вле­чем на свою сто­ро­ну ве­ру­ю­щих”».
За­тем диа­кон дал по­ка­за­ния про­тив Пав­ла Ку­зов­ко­ва и Ни­ко­лая Коп­нин­ско­го, за­кон­чив их сле­ду­ю­щим об­ра­зом: «Со­бра­ния цер­ков­но­го со­ве­та со­би­ра­лись при­мер­но два ра­за в ме­сяц и в раз­ных ме­стах: то в церк­ви, то в квар­ти­ре Ку­зов­ко­ва, то у дру­гих част­ных лиц. И по­сколь­ку уже мно­го при­ве­де­но фак­тов контр­ре­во­лю­ци­он­ных раз­го­во­ров и все эти раз­го­во­ры свя­за­ны в той или иной сте­пе­ни с цер­ков­ным со­ве­том, то, по мо­е­му мне­нию, со­бра­ния цер­ков­но­го со­ве­та яв­ля­лись по­во­дом для контр­ре­во­лю­ци­он­ных раз­го­во­ров и эти раз­го­во­ры в очень скры­той фор­ме пе­ре­да­ва­лись окру­жа­ю­ще­му на­се­ле­нию».
В тот же день был до­про­шен свя­щен­ник Смо­лен­ско­го хра­ма в Иван­те­ев­ке Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич Успен­ский, ко­то­рый по­ка­зал: «Вер­шин­ский, Ку­зов­ков и Коп­нин­ский на­хо­ди­лись меж­ду со­бой в хо­ро­ших вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях, ча­сто по­се­ща­ли квар­ти­ры друг дру­га и осо­бен­но ча­сто со­би­ра­лись в до­ме Ку­зов­ко­ва, где си­сте­ма­ти­че­ски раз­де­ля­ли меж­ду со­бой контр­ре­во­лю­ци­он­ные взгля­ды. Вер­шин­ский, Ку­зов­ков и Коп­нин­ский на­стро­е­ны яв­но враж­деб­но к су­ще­ству­ю­ще­му в СССР строю. Ру­ко­во­ди­те­лем и вдох­но­ви­те­лем дан­ной контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пы, как в цер­ков­ных де­лах, так и в контр­ре­во­лю­ци­он­ных вы­ска­зы­ва­ни­ях, был Вер­шин­ский. В мар­те 1937 го­да Вер­шин­ский рас­ска­зы­вал о сво­ей ра­бо­те в Торж­ке и го­во­рил, что он устра­и­вал там крест­ный ход, ко­то­рый ком­со­моль­цы хо­те­ли со­рвать, но он был хо­ро­шо зна­ком с чле­на­ми пар­тии и они за­ра­нее его ин­фор­ми­ро­ва­ли, что да­ло ему воз­мож­ность пре­ду­пре­дить ве­ру­ю­щих и дать над­ле­жа­щий от­пор ком­со­моль­цам. В мар­те 1937 го­да по­сле окон­ча­ния служ­бы в церк­ви Вер­шин­ский о при­ме­ня­е­мых к ду­хо­вен­ству ре­прес­си­ях го­во­рил: “Ду­хо­вен­ство за ма­лень­кие пре­ступ­ле­ния, за сло­во ска­зан­ное стра­да­ет пя­ти­лет­ней ссыл­кой или еще чем-ни­будь; во­об­ще, пре­ступ­ле­ния не со­от­вет­ству­ют на­ка­за­нию”. По­сле это­го раз­го­во­ра он стал вы­ска­зы­вать свои контр­ре­во­лю­ци­он­ные взгля­ды по во­про­су о вы­бо­рах в Вер­хов­ный Со­вет. По­сле аре­ста Вер­шин­ско­го на дру­гой день ко мне в дом при­шел Ку­зов­ков и про­сил ме­ня на­пи­сать за­яв­ле­ние во ВЦИК по во­про­су о за­кры­тии церк­ви. Я за­яв­ле­ние пи­сать от­ка­зал­ся. По­сле это­го мы с Ку­зов­ко­вым по­шли к Коп­нин­ско­му, и Коп­нин­ский го­во­рил, что на ре­ли­гию идет же­сто­кое го­не­ние со сто­ро­ны пра­ви­тель­ства, а Ку­зов­ков ска­зал: “Кон­сти­ту­ция на­пи­са­на толь­ко для за­гра­ни­цы, а не для СССР”».
В тюрь­ме, от­ве­чая на во­про­сы сле­до­ва­те­ля, отец Алек­сандр ска­зал:
– В по­сел­ке Иван­те­ев­ка я на­хо­дил­ся в хо­ро­ших вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях с пред­се­да­те­лем цер­ков­но­го со­ве­та Пав­лом Ва­си­лье­ви­чем Ку­зов­ко­вым, у ко­то­ро­го бы­вал в до­ме. Так­же зна­ком с Ни­ко­ла­ем Ива­но­ви­чем Коп­нин­ским, ко­то­рый хо­тя и по­дал за­яв­ле­ние о вы­хо­де из цер­ков­но­го со­ве­та, но все же цер­ков­ный со­вет про­дол­жал по­се­щать. Дру­гих зна­ко­мых в Иван­те­ев­ке у ме­ня нет. Сколь­ко раз в мое от­сут­ствие со­би­рал­ся цер­ков­ный со­вет, я не знаю. Но я при­сут­ство­вал на че­ты­рех со­ве­ща­ни­ях. На пер­вом со­ве­ща­нии под Пас­ху об­суж­дал­ся во­прос об опла­те пев­чим за пе­ние на Пас­ху. На вто­ром со­ве­ща­нии, в кон­це мая, об­суж­дал­ся во­прос о финан­со­вом от­че­те. В тре­тий раз, в июне, в зда­нии церк­ви, об­суж­да­ли во­про­сы по ре­мон­ту церк­ви. И в чет­вер­тый раз, в церк­ви, об­суж­да­ли про­цесс са­мо­го ре­мон­та, то есть го­во­ри­ли ра­бо­чим о ре­мон­те, до­го­ва­ри­ва­ясь о цене.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет фак­та­ми, что в по­сел­ке Иван­те­ев­ка су­ще­ство­ва­ла контр­ре­во­лю­ци­он­ная груп­па цер­ков­ни­ков, в ко­то­рую вхо­ди­ли Па­вел Ва­си­лье­вич Ку­зов­ков и Ни­ко­лай Ива­но­вич Коп­нин­ский, вдох­но­ви­те­лем яв­ля­лись вы. След­ствие пред­ла­га­ет вам по­дроб­но рас­ска­зать, для ка­кой це­ли вы про­во­ди­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную ра­бо­ту, и на­звать дру­гих лиц, ко­то­рые вхо­ди­ли в ва­шу груп­пу, – по­тре­бо­вал сле­до­ва­тель.
– В по­сел­ке Иван­те­ев­ка сре­ди цер­ков­ни­ков ни­ка­кой контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пы не бы­ло, из чис­ла на­зван­ных лиц ни­кто контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ци­ей не за­ни­мал­ся и сво­их недо­вольств со­вет­ской вла­стью не вы­ска­зы­вал, – от­ве­тил свя­щен­ник.
– В июле вы в церк­ви сре­ди ве­ру­ю­щих го­во­ри­ли, что со­вет­ская власть ду­шит свя­щен­но­слу­жи­те­лей и за каж­дое оплош­ное сло­во да­ет им по пять лет. Этим вы пы­та­лись у при­сут­ству­ю­щих ве­ру­ю­щих вы­звать жа­лость к свя­щен­ни­кам и нена­висть к со­вет­ской вла­сти. То­гда же и там же вы го­во­ри­ли, что у ду­хо­вен­ства нет воз­мож­но­сти участ­во­вать в вы­бор­ной кам­па­нии, так как их все рав­но вы­бро­сят из ор­га­нов вла­сти вер­хи, хо­тя они бу­дут из­бра­ны ни­за­ми. Эти­ми раз­го­во­ра­ми вы пы­та­лись дез­ор­га­ни­зо­вать вы­бор­ную кам­па­нию сре­ди ве­ру­ю­щих. Рас­ска­жи­те след­ствию, для ка­кой це­ли вы за­ни­ма­лись контр­ре­во­лю­ци­он­ны­ми раз­го­во­ра­ми.
– По­доб­ных раз­го­во­ров по окон­ча­нии служ­бы в церк­ви я ни­ко­гда не вел.
– Ко­гда вы чи­та­ли про­по­ве­ди в церк­ви, вы в этих про­по­ве­дях про­тас­ки­ва­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ные мо­нар­хи­че­ские идеи. В част­но­сти, в празд­ник Воз­дви­же­ния вос­хва­ля­ли бла­го­че­стие ца­рей Кон­стан­ти­на, Да­ви­да и ца­риц, ста­вя сво­ей це­лью дать по­нять ве­ру­ю­щим о су­ще­ство­вав­ших бла­го­че­сти­вых ца­рях, хо­ро­шо от­но­сив­ших­ся к на­ро­ду.
– Дей­стви­тель­но, на празд­ник Воз­дви­же­ния я го­во­рил про­по­ведь о зна­че­нии это­го празд­ни­ка. В про­по­ве­ди я го­во­рил о ца­ри­це Елене, так как она свя­за­на с празд­ни­ком, но о ца­рях Да­ви­де и Кон­стан­тине с вос­хва­ле­ни­ем их бла­го­че­стия я не го­во­рил.
– С ка­ко­го вре­ме­ни и на ка­кой ос­но­ве у вас сло­жи­лись контр­ре­во­лю­ци­он­ные взгля­ды?
– У ме­ня контр­ре­во­лю­ци­он­ных взгля­дов не бы­ло.
– След­ствие предъ­яв­ля­ет вам сле­ду­ю­щий факт ва­шей контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти. Вы рас­ска­зы­ва­ли, что для уве­ли­че­ния чис­ла ве­ру­ю­щих по­шли на об­ман ор­га­нов вла­сти и до­би­лись от­кры­тия в го­ро­де Торж­ке мо­щей кня­ги­ни Иули­а­нии. То­гда же и там же рас­про­стра­ня­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи с це­лью ком­про­ме­та­ции ком­пар­тии, уве­ряя при­сут­ству­ю­щих, что яко­бы мно­гие ком­му­ни­сты бы­ли с ва­ми в сдел­ке и пре­ду­пре­жда­ли вас о пред­сто­я­щих де­мон­стра­ци­ях ком­со­мо­ла про­тив крест­ных хо­дов.
– Мо­жет быть, я и го­во­рил о пе­ре­не­се­нии мо­щей из под­ва­ла в храм, и та­кое пе­ре­не­се­ние мо­щей с раз­ре­ше­ния цер­ков­ной и граж­дан­ской вла­сти бы­ло. В от­но­ше­нии ком­со­моль­цев и ком­му­ни­стов я ни­че­го не го­во­рил.
Сле­до­ва­тель про­дол­жал спра­ши­вать, при­во­дя все но­вые и но­вые «фак­ты» о яко­бы контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти свя­щен­ни­ка, но на все во­про­сы отец Алек­сандр от­ве­чал:
– Нет, не при­знаю се­бя в этом ви­нов­ным.

Му­че­ник Па­вел ро­дил­ся 15 июня 1875 го­да в се­ле Иван­те­ев­ка Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье ра­бо­че­го Ва­си­лия Ку­зов­ко­ва. Окон­чил сель­скую шко­лу. В 1887 го­ду по­сту­пил на фаб­ри­ку и ра­бо­тал на под­соб­ных ра­бо­тах, а за­тем, став ква­ли­фи­ци­ро­ван­ным ра­бо­чим, про­ра­бо­тал на фаб­ри­ке до 1904 го­да. С 1904 по 1906 год он ра­бо­тал на ва­го­но­ре­монт­ном за­во­де. С 1907 по 1932 год Па­вел Ва­си­лье­вич ра­бо­тал сук­но­ва­лом на фаб­ри­ке Лы­жи­на. С 1932 го­да и по день аре­ста ра­бо­тал де­жур­ным на во­до­на­сос­ной стан­ции. 1 ян­ва­ря 1937 го­да Па­вел Ва­си­лье­вич был из­бран пред­се­да­те­лем цер­ков­но­го со­ве­та хра­ма Смо­лен­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри и за это был аре­сто­ван.
– Со­вет­ско­му об­ще­ству из уче­ния Ле­ни­на из­вест­но, что ре­ли­гия – это дур­ман для на­ро­да. Чем мож­но объ­яс­нить тот факт, что вы яв­ля­е­тесь ярым сто­рон­ни­ком и за­щит­ни­ком ре­ли­гии и Церк­ви?
– Я ярым за­щит­ни­ком ре­ли­гии и Церк­ви не яв­ля­юсь, я толь­ко был на­ро­дом вы­бран пред­се­да­те­лем цер­ков­ной два­дцат­ки.
– След­ствию из­вест­но, что вес­ной те­ку­ще­го го­да вы ез­ди­ли в Моск­ву в епар­хи­аль­ное управ­ле­ние за со­ве­том, что на­до де­лать, чтобы не за­кры­ли цер­ковь, а в но­яб­ре вы об­ра­ща­лись в Пуш­кин­ский рай­ис­пол­ком за раз­ре­ше­ни­ем со­бра­ния ве­ру­ю­щих по это­му во­про­су. По­че­му вы след­ствию го­во­ри­те неправ­ду?
– В епар­хи­аль­ное управ­ле­ние я ез­дил. А в рай­ис­пол­ком я хо­дил взять раз­ре­ше­ние на со­бра­ние, чтобы опо­ве­стить ве­ру­ю­щих о за­кры­тии церк­ви.
– След­стви­ем уста­нов­ле­но, что контр­ре­во­лю­ци­он­ная груп­па цер­ков­ни­ков в со­ста­ве Вер­шин­ско­го, Коп­нин­ско­го и вас ча­сто со­би­ра­лась у вас на квар­ти­ре, а ино­гда и в церк­ви, где ве­лись контр­ре­во­лю­ци­он­ные раз­го­во­ры, на­прав­лен­ные про­тив ме­ро­при­я­тий со­вет­ской вла­сти. По­че­му вы скры­ва­е­те это от след­ствия?
– У ме­ня на квар­ти­ре несколь­ко раз со­би­ра­лись чле­ны цер­ков­но­го со­ве­та, но контр­ре­во­лю­ци­он­ных раз­го­во­ров там не бы­ло.

Му­че­ник Ни­ко­лай ро­дил­ся 20 но­яб­ря 1876 го­да в се­ле Иван­те­ев­ка Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье ра­бо­че­го Ива­на Коп­нин­ско­го. В 1888 го­ду окон­чил сель­скую шко­лу и по­сту­пил на ра­бо­ту в кон­то­ру к фаб­ри­кан­ту Лы­жи­ну, где про­ра­бо­тал до 1899 го­да, ко­гда был при­зван в ар­мию. В ар­мии он про­слу­жил че­ты­ре го­да, сна­ча­ла ря­до­вым, а за­тем пи­са­рем 13-го пе­хот­но­го Бе­ло­зер­ско­го пол­ка, квар­ти­ро­вав­ше­го в Поль­ском го­ро­де Лом­жа. В 1903 го­ду он вер­нул­ся на фаб­ри­ку Лы­жи­на и стал ра­бо­тать кон­тор­щи­ком, а за­тем с 1908 по 1914 год – кон­тор­щи­ком в Мос­ков­ской со­еди­нен­ной бир­же­вой ар­те­ли. В 1914 го­ду Ни­ко­лай был при­зван в ар­мию и про­слу­жил до 1918 го­да в ин­же­нер­ном ин­тен­дант­стве в Москве; за­тем вер­нул­ся в Иван­те­ев­ку и за­ни­мал­ся кре­стьян­ским хо­зяй­ством. С 1921 по 1930 год Ни­ко­лай Ива­но­вич ра­бо­тал кон­тор­щи­ком на раз­ных фаб­ри­ках в Иван­те­ев­ке. В 1930 го­ду он по­пал в же­лез­но­до­рож­ную ка­та­стро­фу и вслед­ствие тя­же­лой трав­мы по­лу­чил ин­ва­лид­ность.
С 1935 го­да он был сек­ре­та­рем ре­ви­зи­он­ной ко­мис­сии при цер­ков­ном со­ве­те и за это в 1937 го­ду был аре­сто­ван.
– В ка­ких вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях вы на­хо­ди­лись с пред­се­да­те­лем цер­ков­но­го со­ве­та Ку­зов­ко­вым и по­пом Вер­шин­ским? – спро­сил сле­до­ва­тель.
– Ку­зов­ко­ва я по­се­щал, а так­же и он ме­ня лишь по­то­му, что он был пред­се­да­те­лем цер­ков­но­го со­ве­та, а я до 17 мар­та 1937 го­да – сек­ре­та­рем ре­ви­зи­он­ной ко­мис­сии при цер­ков­ном со­ве­те. В от­но­ше­нии Вер­шин­ско­го, как он ме­ня, так и я его ни­ко­гда не по­се­щал.
– В фев­ра­ле 1937 го­да про­хо­ди­ло со­бра­ние цер­ков­но­го со­ве­та; по­сле окон­ча­ния со­бра­ния вы сре­ди при­сут­ству­ю­щих вы­ска­зы­ва­ли яв­но контр­ре­во­лю­ци­он­ные взгля­ды про­тив со­вет­ской вла­сти.
– Со­бра­ние цер­ков­но­го со­ве­та в фев­ра­ле 1937 го­да бы­ло, но контр­ре­во­лю­ци­он­ных взгля­дов я не вы­ска­зы­вал и ви­нов­ным се­бя в этом не при­знаю.
1 де­каб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла про­то­и­е­рея Алек­сандра Вер­шин­ско­го и пред­се­да­те­ля цер­ков­но­го со­ве­та Пав­ла Ку­зов­ко­ва к рас­стре­лу, а чле­на при­ход­ско­го со­ве­та Ни­ко­лая Коп­нин­ско­го – к вось­ми го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре.
Про­то­и­е­рей Алек­сандр Вер­шин­ский и ми­ря­нин Па­вел Ку­зов­ков бы­ли рас­стре­ля­ны 8 де­каб­ря 1937 го­да и по­гре­бе­ны в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой. Ми­ря­нин Ни­ко­лай Коп­нин­ский был за­клю­чен в Ма­ри­ин­ские ла­ге­ря в Ке­ме­ров­ской об­ла­сти и здесь 15 мар­та 1938 го­да скон­чал­ся.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. Но­ябрь». Тверь, 2003 год, стр. 217–229.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru