Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сандр ро­дил­ся 5 ав­гу­ста 1893 го­да в се­ле Бо­го­род­ском Ко­ло­мен­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Иоан­на Со­ло­вье­ва. Окон­чил два клас­са Мос­ков­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии и стал слу­жить пса­лом­щи­ком в По­кров­ской церк­ви се­ла Та­ши­ро­во Ве­рей­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии, а за­тем был пе­ре­ве­ден на долж­ность пса­лом­щи­ка к Пре­об­ра­жен­ско­му хра­му в се­ле Сле­пуш­ки­но то­го же уез­да, где про­слу­жил до июля 1916 го­да.
Алек­сандр Ива­но­вич был же­нат на до­че­ри свя­щен­ни­ка Ин­но­кен­тия Гру­зи­но­ва, слу­жив­ше­го в хра­ме в се­ле Рож­де­ствен­ском Мос­ков­ской епар­хии, Зое; у них ро­ди­лось пя­те­ро де­тей. В 1916 го­ду Алек­сандр Ива­но­вич был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к Ильин­ской церк­ви по­го­ста Стре­бу­ко­во Мос­ков­ской епар­хии. В фев­ра­ле 1919 го­да пе­ре­ве­ден слу­жить в По­кров­скую цер­ковь се­ла По­кров­ско­го Са­мар­ской епар­хии. 30 ав­гу­ста 1921 го­да диа­кон Алек­сандр был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к Бо­го­ро­ди­це-Ка­зан­ско­му хра­му се­ла Ко­ролев­ка Ме­ле­кес­ско­го уез­да Са­мар­ской гу­бер­нии.
В 1924 го­ду отец Алек­сандр был опре­де­лен к Пре­об­ра­жен­ско­му хра­му се­ла Сляд­не­во Во­ло­ко­лам­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти, где про­слу­жил до му­че­ни­че­ской кон­чи­ны. Для при­хо­жан он был пас­ты­рем стро­гим, но спра­вед­ли­вым. Го­не­ния от без­бож­ных вла­стей и усло­вия жиз­ни в этом се­ле и в окру­жа­ю­щих се­лах ока­за­лись на­столь­ко су­ро­вы, что не хва­та­ло средств на про­пи­та­ние, и отец Алек­сандр с детьми вы­нуж­де­ны бы­ли хо­дить в лес со­би­рать гри­бы и за­го­тав­ли­вать иво­вое ко­рье, ко­то­рое они ме­ня­ли на хлеб.
В 1933-1934 го­дах на­сту­пи­ло го­лод­ное вре­мя. В шко­ле по­мо­га­ли толь­ко де­тям кол­хоз­ни­ков, а де­тей ли­шен­цев, к ко­то­рым от­но­си­лись и де­ти свя­щен­ни­ков, не кор­ми­ли. Де­тям кол­хоз­ни­ков, хоть в ка­ком-то ко­ли­че­стве, на обед ка­шу и кар­тош­ку да­ва­ли, а де­тям от­ца Алек­сандра – ни­че­го. И, бы­ва­ло, в то вре­мя, ко­гда дру­гие ели, они, го­лод­ные, пла­ка­ли.
Зи­мой де­тей кол­хоз­ни­ков вез­ли на са­нях, а де­тям от­ца Алек­сандра не раз­ре­ша­ли сесть в са­ни, и они бре­ли пеш­ком. Раз­ве ино­гда кто сжа­лит­ся и не ис­пу­га­ет­ся рас­пла­ты за ми­ло­сер­дие, ока­зан­ное де­тям свя­щен­ни­ка, и под­ве­зет их до шко­лы. По­сле шко­лы де­ти тру­ди­лись, до­бы­вая хлеб. Ле­том они со­би­ра­ли бе­лые гри­бы. Шляп­ки гри­бов сда­ва­ли го­судар­ствен­ным за­куп­щи­кам и на по­лу­чен­ные день­ги по­ку­па­ли хлеб, а нож­ки остав­ля­ли се­бе и су­ши­ли, и они ста­но­ви­лись глав­ным их про­пи­та­ни­ем в те­че­ние це­ло­го го­да. В се­ле бы­ло двое ни­щих, ко­то­рые жи­ли ми­ло­сты­ней, и же­на свя­щен­ни­ка по­ку­па­ла у этих ни­щих лиш­ние кус­ки хле­ба.
Ко­гда хлеб по­явил­ся в сво­бод­ной про­да­же, его про­да­ва­ли толь­ко в Во­ло­ко­лам­ске, и за ним вы­стра­и­ва­лись огром­ные оче­ре­ди. Де­ти свя­щен­ни­ка еще но­чью при­хо­ди­ли к бу­лоч­ной и ло­жи­лись спать на бу­лыж­ную мо­сто­вую пе­ред две­рью и та­ким об­ра­зом за­ни­ма­ли оче­редь. Во­круг бе­га­ло мно­же­ство крыс, но спя­щих де­тей они не тро­га­ли. В то вре­мя хле­ба ку­пить мож­но бы­ло толь­ко два ки­ло­грам­ма, и де­тям при­хо­ди­лось два­жды за­ни­мать оче­редь, чтобы при­не­сти хлеб для всей се­мьи. Ку­пив его, они сна­ча­ла ели са­ми и, толь­ко несколь­ко под­кре­пив си­лы, шли с хле­бом до­мой.
В 1936 го­ду вла­сти за­кры­ли храм в се­ле, и на неко­то­рое вре­мя бо­го­слу­же­ние пре­кра­ти­лось, но по­сле боль­ших хло­пот от­цу Алек­сан­дру уда­лось на­сто­ять на от­кры­тии хра­ма, и в 1937 го­ду служ­бы в хра­ме воз­об­но­ви­лись, что ста­ло ве­ли­кой от­ра­дой как для са­мо­го свя­щен­ни­ка, так и для ве­ру­ю­щих.
От­ца Алек­сандра аре­сто­ва­ли 9 ок­тяб­ря 1937 го­да в две­на­дца­том ча­су но­чи. За­бра­ли все немно­гие при­над­ле­жав­шие ему ве­щи – кни­ги, и сре­ди них Еван­ге­лие, и се­реб­ря­ный крест. Ко­гда свя­щен­ни­ку объ­яви­ли, что он аре­сто­ван и дол­жен про­сле­до­вать за со­труд­ни­ка­ми НКВД, вы­яс­ни­лось, что обуть ему нече­го, так как в се­мье бы­ли все­го лишь од­ни са­по­ги, в ко­то­рых ушел во­сем­на­дца­ти­лет­ний сын свя­щен­ни­ка Ге­ор­гий. Ко­гда сын вер­нул­ся, отец Алек­сандр обул са­по­ги и под кон­во­ем со­труд­ни­ков НКВД был уве­ден к ожи­дав­шей его ма­шине, где уже си­дел один из аре­сто­ван­ных жи­те­лей се­ла. Дочь свя­щен­ни­ка рва­ну­лась бе­жать вслед за от­цом и за­кри­ча­ла что бы­ло сил. Ма­ши­на тут же тро­ну­лась с ме­ста, и ни де­ти свя­щен­ни­ка – сво­е­го от­ца, ни при­хо­жане – сво­е­го пас­ты­ря на зем­ле уже не уви­де­ли. Отец Алек­сандр был за­клю­чен в тюрь­му в го­ро­де Во­ло­ко­лам­ске.
По­сле аре­ста свя­щен­ни­ка ста­ли вы­зы­вать сви­де­те­лей. 22 ок­тяб­ря сле­до­ва­тель до­про­сил пред­се­да­те­ля кол­хо­за в се­ле Сляд­не­во, ко­то­рый рас­ска­зал, что он дав­но за­ме­чал, что «свя­щен­ник Со­ло­вьев ан­ти­со­вет­ски на­стро­ен к су­ще­ству­ю­ще­му в СССР строю. Сре­ди кол­хоз­ни­ков ве­дет аги­та­цию, на­прав­лен­ную на срыв ра­бо­ты в кол­хо­зе. В 1937 го­ду во вре­мя кол­хоз­ных ра­бот Со­ло­вьев го­во­рил неко­то­рым чле­нам кол­хо­за, чтобы они по­мог­ли хра­му, так как храм раз­ру­ша­ет­ся и тре­бу­ет ре­мон­та, а так­же он про­сил ока­зать по­мощь в упла­те на­ло­га и го­во­рил при этом: “Пра­во­слав­ные, от Церк­ви не от­ша­ты­вай­тесь, Цер­ковь еще вам по­мо­жет в де­ле спа­се­ния ва­шей ду­ши”. В ре­зуль­та­те от­дель­ные кол­хоз­ни­ки по­мо­га­ли ему. В мо­мент сель­ско­хо­зяй­ствен­ных за­го­то­вок в 1937 го­ду Со­ло­вьев в мо­ем до­ме го­во­рил мо­е­му ста­ри­ку от­цу: “На­ло­га­ми му­ча­ют не толь­ко ме­ня, но и вас, кол­хоз­ни­ков. Вот, по­смот­ри­те, вы ра­бо­та­е­те, ра­бо­та­е­те – и все на на­ло­ги, а се­бе ни­че­го не оста­ет­ся, си­ди­те го­лод­ные, хо­лод­ные”. Со­ло­вьев, ис­поль­зуя в де­ревне от­ста­лые слои на­се­ле­ния, в осо­бен­но­сти ста­ри­ков и ста­рух, раз­да­ет им цер­ков­ные кни­ги и при этом за­чи­ты­ва­ет вы­держ­ки из них. Со­ло­вьев свои дей­ствия, на­прав­лен­ные на срыв кол­хоз­но­го стро­и­тель­ства, пе­ре­но­сит и в со­сед­нюю де­рев­ню Бу­та­ко­во, пред­ла­гая свои услу­ги в ка­че­стве сче­то­во­да кол­хо­за. Кол­хоз обе­щал его взять при усло­вии, ес­ли он сни­мет с се­бя сан, на что Со­ло­вьев от­ве­тил: “Это­го я сде­лать не мо­гу. Я по­став­лен Бо­гом и дол­жен слу­жить Бо­гу”».
23 ок­тяб­ря сле­до­ва­тель до­про­сил свя­щен­ни­ка.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет ма­те­ри­а­ла­ми о ва­шей ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции сре­ди на­се­ле­ния. На­ста­и­ваю на да­че пра­виль­ных по­ка­за­ний, – за­явил сле­до­ва­тель.
– Ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я не вел и не ве­ду, – от­ве­тил отец Алек­сандр.
– Вам за­чи­ты­ва­ют­ся по­ка­за­ния ря­да сви­де­те­лей о ва­шей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти. Под­твер­жда­е­те вы их?
– По­ка­за­ния сви­де­те­лей, за­чи­тан­ные мне, я слы­шал и та­ко­вые от­ри­цаю, за ис­клю­че­ни­ем то­го, что я про­сил ве­ру­ю­щих ока­зать мне де­неж­ную по­мощь, необ­хо­ди­мую для ре­мон­та хра­ма и упла­ты на­ло­гов.
На этом до­про­сы бы­ли окон­че­ны. 3 но­яб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Алек­сандра к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Алек­сандр Со­ло­вьев был рас­стре­лян 5 но­яб­ря 1937 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Со­ста­ви­тель игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка Мос­ков­ской епар­хии. Сен­тябрь-Ок­тябрь». Тверь, 2003 год, стр. 194–198.

Биб­лио­гра­фия

ГАРФ. Ф. 10035, д. 18812.
АМП. По­служ­ной спи­сок.
Да­мас­кин (Ор­лов­ский), игу­мен. Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви XX сто­ле­тия. Кн. 6. Тверь, 2002.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/