Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сандр ро­дил­ся 13 ок­тяб­ря 1879 го­да в се­ле Тро­иц­ко-Ра­мен­ском[a] Брон­ниц­ко­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Сер­гея Алек­се­е­ви­ча Па­рус­ни­ко­ва, слу­жив­ше­го в этом се­ле в Тро­иц­кой, при озе­ре Бо­ри­со­глеб­ском, церк­ви. Цер­ковь бы­ла вы­стро­е­на в 1852 го­ду на сред­ства вла­дель­цев бу­ма­го­пря­диль­ной фаб­ри­ки куп­цов бра­тьев Ма­лю­ти­ных при под­держ­ке мест­ной по­ме­щи­цы кня­ги­ни Ан­ны Алек­сан­дров­ны Го­ли­цы­ной. В 1889 го­ду к ос­нов­но­му зда­нию хра­ма бы­ли при­стро­е­ны при­де­лы во имя Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри, Ар­хи­стра­ти­га Бо­жия Ми­ха­и­ла, пер­во­вер­хов­ных апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца и вы­стро­е­на ко­ло­коль­ня. В при­ход Тро­иц­кой церк­ви вхо­ди­ли се­ло Ра­мен­ское, де­рев­ни Кле­ше­во, Дер­га­е­во, Игум­но­во, Де­мен­тье­во, До­ни­но и По­пов­ка.
Свя­щен­ник Сер­гей Алек­се­е­вич Па­рус­ни­ков ро­дил­ся в 1831 го­ду, окон­чил Вифан­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка мит­ро­по­ли­том Мос­ков­ским Фила­ре­том (Дроз­до­вым), им же позд­нее был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея и на­зна­чен на­сто­я­те­лем Тро­иц­кой церк­ви, в ко­то­рой про­слу­жил до са­мой кон­чи­ны. С 1864 го­да он без­воз­мезд­но обу­чал гра­мо­те де­тей, ро­ди­те­ли ко­то­рых ра­бо­та­ли на ра­мен­ской бу­ма­го­пря­диль­ной фаб­ри­ке.
При­хо­жане лю­би­ли про­то­и­е­рея Сер­гия и к 25-ле­тию его слу­же­ния, 4 мар­та 1887 го­да, пре­под­нес­ли ему об­раз свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Мир Ли­кий­ских Чу­до­твор­ца с со­от­вет­ству­ю­щим пись­мом: «Его Вы­со­ко­бла­го­сло­ве­нию, от­цу бла­го­чин­но­му, свя­щен­ни­ку Тро­иц­кой, что при озе­ре Бо­ри­со­глеб­ском, церк­ви.
Доб­рый наш Ба­тюш­ка!
25 лет то­му на­зад Все­бла­го­му Бо­гу угод­но бы­ло при­звать Вас на слу­же­ние Сво­ей Свя­той Церк­ви, из­брав Вас на­шим мо­лит­вен­ни­ком и хо­да­та­ем пред Сво­им пре­сто­лом и на­зна­чив Вас ру­ко­во­ди­те­лем и учи­те­лем на­шим в де­ле на­ше­го спа­се­ния. И Вы с кро­то­стью и рев­но­стью в те­че­ние чет­вер­ти ве­ка ис­пол­ня­ли Ва­ши тя­же­лые обя­зан­но­сти, удо­вле­тво­ряя на­ши ре­ли­ги­оз­ные по­треб­но­сти и на­став­ляя нас и де­тей на­ших ис­ти­нам хри­сти­ан­ской ве­ры и нрав­ствен­но­сти, ко­то­рым Вы учи­ли нас не толь­ко сло­вом, но и де­лом. Все­гда бла­го­го­вей­но со­вер­шая бо­го­слу­же­ние, та­ин­ства и свя­щен­ные об­ря­ды, Вы вы­зы­ва­ли и в при­сут­ству­ю­щих мо­лит­вен­ное на­стро­е­ние, сво­им бла­го­го­ве­ни­ем по­мо­га­ли им от­ре­шить­ся от все­го мир­ско­го и та­ким об­ра­зом на­гляд­но учи­ли их, как сле­ду­ет мо­лить­ся. Точ­но так же, по­учая нас ис­ти­нам хри­сти­ан­ской нрав­ствен­но­сти, Вы соб­ствен­ной жиз­нью по­да­ва­ли при­мер люб­ви и сми­ре­ния – этих кра­е­уголь­ных ос­нов хри­сти­ан­ско­го нра­во­уче­ния.
Дви­жи­мые ис­крен­ней лю­бо­вью и при­зна­тель­но­стью к Вам, на­ше­му лю­би­мо­му от­цу, пас­ты­рю и учи­те­лю, мы се­го­дня, в па­мять 25-лет­не­го свя­щен­но­слу­же­ния Ва­ше­го, от всей ду­ши при­но­сим Вам ико­ну свя­ти­те­ля и Чу­до­твор­ца Ни­ко­лая.
Усерд­но мо­лим его, как ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жия, да ис­хо­да­тай­ству­ет он Вам пред пре­сто­лом Все­выш­не­го дол­гие, дол­гие го­ды, пре­ис­пол­нен­ные все­воз­мож­но­го зем­но­го сча­стья и бла­го­по­лу­чия, и как свя­ти­тель да на­ста­вит Вас и по­мо­жет Вам пре­успе­вать в де­ле ру­ко­вод­ство­ва­ния ду­хов­ных чад Ва­ших к веч­но­му спа­се­нию, дабы на Страш­ном Су­де Вам с че­стью пред­стать пред Пас­ты­ре­на­чаль­ни­ком Гос­по­дом на­шим Иису­сом Хри­стом и удо­сто­ить­ся от Него веч­ной на­гра­ды на небе­сах»[1].
У от­ца Сер­гия и его су­пру­ги Алек­сан­дры Ге­ра­си­мов­ны ро­ди­лось три­на­дцать де­тей, Алек­сандр был две­на­дца­тым ре­бен­ком. Алек­сандра Ге­ра­си­мов­на скон­ча­лась от ту­бер­ку­ле­за в воз­расте со­ро­ка ше­сти лет, и их стар­шая дочь Оль­га по­мо­га­ла уже от­цу рас­тить млад­ших де­тей. Оль­га бы­ла че­ло­ве­ком глу­бо­кой ве­ры; не вы­хо­дя за­муж, она всю свою жизнь по­свя­ти­ла слу­же­нию Бо­гу и ближ­ним, за­ни­ма­ясь вос­пи­та­ни­ем не толь­ко сво­их бра­тьев и се­стер, но впо­след­ствии и пле­мян­ни­ков, де­тей от­ца Алек­сандра.
В 1895 го­ду Алек­сандр окон­чил Дон­ское ду­хов­ное учи­ли­ще, в 1902 го­ду – Мос­ков­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, но, не на­ме­ре­ва­ясь быть свя­щен­ни­ком, в 1903 го­ду по­сту­пил в Им­пе­ра­тор­ское тех­ни­че­ское учи­ли­ще в Москве. В 1908 го­ду отец со­об­щил ему, что пред­по­ла­га­ет вый­ти за штат, и при­звал сы­на при­нять сан свя­щен­ни­ка и за­нять его ме­сто, и тот со­гла­сил­ся, про­явив сы­нов­нее по­слу­ша­ние, но что еще бо­лее важ­но – по­слу­ша­ние Церк­ви, дав­шей ему об­ра­зо­ва­ние, чтобы слу­жить ве­ру­ю­ще­му на­ро­ду.
Неза­дол­го пе­ред при­ня­ти­ем са­на Алек­сандр по­зна­ко­мил­ся в Ра­мен­ском с Алек­сан­дрой Ива­нов­ной Пуш­ка­ре­вой. Она ро­ди­лась 9 ап­ре­ля 1886 го­да; ее отец умер ра­но, и она жи­ла с ба­буш­кой Вар­ва­рой и ма­те­рью На­деж­дой Алек­се­ев­ной, ра­бо­тав­шей на бу­ма­го­пря­диль­ной фаб­ри­ке Ма­лю­ти­ных. Сест­ра хо­зя­и­на фаб­ри­ки пре­по­да­ва­ла в шко­ле в де­ревне Дер­га­е­во, в ко­то­рой учи­лась Алек­сандра. Она и об­ра­ти­ла вни­ма­ние бра­та на спо­соб­ную де­воч­ку, ска­зав ему: «У ме­ня в клас­се есть хо­ро­шая де­воч­ка и очень спо­соб­ная. Хо­те­лось бы, чтобы она даль­ше про­дол­жи­ла свое об­ра­зо­ва­ние». Брат со­гла­сил­ся, и при ма­те­ри­аль­ной под­держ­ке
Ма­лю­ти­ных Алек­сандра Ива­нов­на окон­чи­ла в 1906 го­ду учи­тель­скую жен­скую се­ми­на­рию и с 1906 го­да пре­по­да­ва­ла в Ки­ши­нев­ском зем­ском учи­ли­ще.
Од­на­жды она бы­ла при­гла­ше­на ди­рек­то­ром фаб­ри­ки на Рож­де­ствен­ский бал, ко­то­рый про­хо­дил в од­ной из школ в се­ле Тро­иц­ко-Ра­мен­ском. Там ее уви­дел Алек­сандр Сер­ге­е­вич, ему она очень по­нра­ви­лась, и он на­пра­вил­ся к ее ма­те­ри сва­тать­ся. Та сна­ча­ла не хо­те­ла от­да­вать за него свою дочь, воз­ра­жая: «Она из про­сто­на­ро­дья, вы бу­де­те ее оби­жать». Но за­тем со­гла­си­лась, и впо­след­ствии зять-свя­щен­ник стал для нее луч­шим дру­гом. У от­ца Алек­сандра и Алек­сан­дры Ива­нов­ны ро­ди­лось впо­след­ствии де­сять де­тей.
6 мая 1908 го­да мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Вла­ди­мир (Бо­го­яв­лен­ский)[b] ру­ко­по­ло­жил его во свя­щен­ни­ка к Тро­иц­кой церк­ви, в ко­то­рой он и про­слу­жил до аре­ста. С 1909-го по 1911 год отец Алек­сандр пре­по­да­вал За­кон Бо­жий в Ки­ши­нев­ском зем­ском учи­ли­ще и со­сто­ял за­ко­но­учи­те­лем Ра­мен­ской жен­ской гим­на­зии Об­ще­ства рас­про­стра­не­ния сред­не­го об­ра­зо­ва­ния[2].
При­хо­жане лю­би­ли от­ца Алек­сандра за его доб­ро­ту, от­зыв­чи­вость и нес­тя­жа­тель­ность. Уже в со­вет­ское вре­мя, ко­гда он уез­жал на тре­бы в де­рев­ню, Алек­сандра Ива­нов­на, бы­ва­ло, го­во­ри­ла ему:
– Отец, ты уез­жа­ешь в де­рев­ню. Ес­ли те­бе что-ни­будь по­да­дут, ты не за­бы­вай, что у нас в до­ме ни­че­го нет.
– Лад­но, – го­во­рил отец Алек­сандр.
А при­ез­жал без про­дук­тов. Алек­сандра Ива­нов­на взглянет на него и спро­сит:
– Ни­че­го нет?
– Как я там возь­му, ко­гда там то же, что и у нас, – от­ве­чал он.
В церк­ви, ко­гда слу­жил отец Алек­сандр, все­гда сто­я­ла глу­бо­кая ти­ши­на, лю­ди ста­ра­лись на его служ­бах мо­лить­ся. Свя­щен­ник был ши­ро­ко об­ра­зо­ван, и к нему ча­сто при­хо­ди­ли для бе­сед мо­ло­дые лю­ди, с ко­то­ры­ми он вел бе­се­ды на раз­ные те­мы, но ча­ще все­го о ве­ре и Бо­ге. С детьми он все­гда был лас­ков, ни­ко­гда их не на­ка­зы­вал, толь­ко го­во­рил: «Не ссорь­тесь, не ссорь­тесь».
С при­ше­стви­ем со­вет­ской вла­сти на­ча­лись го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь, и се­мье свя­щен­ни­ка при­шлось тя­же­ло, и ес­ли бы не по­мощь при­хо­жан, то бы­ло бы труд­но и вы­жить. Все чле­ны се­мьи свя­щен­ни­ка ста­ли ли­шен­ца­ми, им не по­ла­га­лись про­дук­то­вые кар­точ­ки, а зна­чит, и все го­судар­ствен­ные ма­га­зи­ны бы­ли за­кры­ты для них, а част­ные бы­ли ред­ки, и в них все бы­ло чрез­вы­чай­но до­ро­го.
Один из эпи­зо­дов тех лет. Со­чель­ник пе­ред Рож­де­ством Хри­сто­вым, зав­тра ве­ли­кий празд­ник, а у них в до­ме ни­че­го нет, да­же хле­ба. Алек­сандра Ива­нов­на си­дит за пу­стым сто­лом груст­ная. Отец Алек­сандр со­би­ра­ет­ся ид­ти в храм ко все­нощ­ной, от­кры­ва­ет дверь на крыль­цо и кри­чит: «Мать, иди сю­да!» Алек­сандра Ива­нов­на вы­шла, и ви­дит – на крыль­це сто­ят два меш­ка, а в них хлеб, кру­па и кар­то­фель. «Вот те­бе и празд­ник», – го­во­рит отец Алек­сандр жене.
В эти го­ды в Тро­иц­ком хра­ме кро­ме от­ца Алек­сандра слу­жи­ли свя­щен­ни­ки Ни­ко­лай Фе­ти­сов, Сер­гий Бе­ло­ку­ров и иеро­мо­нах Да­ни­ил. Все они жи­ли до­ста­точ­но друж­но, по­мо­гая друг дру­гу вы­пла­чи­вать за­ча­стую непо­силь­ные для них на­ло­ги. Кро­шеч­ные по­жерт­во­ва­ния при­хо­жан, со­сто­яв­шие в ос­нов­ном из ме­ло­чи ме­дью, пе­ре­счи­ты­ва­лись и от­да­ва­лись по­оче­ред­но од­но­му из свя­щен­ни­ков для упла­ты на­ло­гов.
В кон­це два­дца­тых го­дов у от­ца Алек­сандра ото­бра­ли пол­до­ма, по­се­лив ту­да на­чаль­ни­ка мест­ной ми­ли­ции, сын ко­то­ро­го ра­бо­тал в Мос­ков­ском ОГПУ. Сам он бо­лел ту­бер­ку­ле­зом в от­кры­той фор­ме, от него впо­след­ствии и скон­чал­ся. Обыч­ным его за­ня­ти­ем бы­ло хо­дить по до­му, в осо­бен­но­сти в той по­ло­вине, где жи­ла се­мья свя­щен­ни­ка, и пле­вать. Алек­сандра Ива­нов­на не раз ста­но­ви­лась пе­ред ним на ко­ле­ни и, умо­ляя его не де­лать это­го, го­во­ри­ла:
– Мы ви­но­ва­ты, но по­ща­ди­те де­тей.
– По­пов­ская сво­лочь долж­на дох­нуть, – го­во­рил тот в от­вет.
Вско­ре в се­мье свя­щен­ни­ка за­бо­лел ту­бер­ку­ле­зом сын, за­тем дру­гой, за­тем за­бо­ле­ла дочь, по­том дру­гая дочь. Не про­хо­ди­ло го­да, как Алек­сандра Ива­нов­на про­во­жа­ла ко­го-ни­будь из де­тей на клад­би­ще.
По­сколь­ку де­ти, жи­ву­щие с ро­ди­те­ля­ми-ли­шен­ца­ми, и са­ми счи­та­лись ли­шен­ца­ми, те­ряя пра­во на по­лу­че­ние про­дук­то­вых кар­то­чек, Алек­сандра Ива­нов­на про­бо­ва­ла рас­пре­де­лить их по зна­ко­мым и род­ствен­ни­кам. Но труд­но им бы­ло жить у чу­жих лю­дей без ро­ди­те­лей, ко­то­рых де­ти го­ря­чо лю­би­ли, и они тай­но от ми­ли­ци­о­не­ра-со­се­да но­ча­ми воз­вра­ща­лись до­мой и спа­ли на се­но­ва­ле, а мать, бы­ва­ло, гля­дя на них, об­ли­ва­лась сле­за­ми. Как-то раз од­но­го из сы­но­вей пред­ста­ви­те­ли вла­сти за­ста­ли до­ма и на этом ос­но­ва­нии вы­сла­ли его за пре­де­лы Мос­ков­ской об­ла­сти. Алек­сандра Ива­нов­на при все­воз­мож­ных про­вер­ках пря­та­ла его в сун­ду­ке, а свер­ху за­ва­ли­ва­ла тря­пьем. В этом сун­ду­ке он и был об­на­ру­жен.
В шко­ле де­тей от­ца Алек­сандра пре­сле­до­ва­ли как де­тей свя­щен­ни­ка, по­ка­зы­вая им в каж­дой ме­ло­чи, что они нерав­но­прав­ны от­но­си­тель­но дру­гих. Ес­ли до­ма они что и по­едят, то в шко­ле уже си­дят весь день го­лод­ные. Дру­гих де­тей адми­ни­стра­ция шко­лы рас­по­ря­ди­лась кор­мить: им да­ва­ли зав­трак, а де­тей свя­щен­ни­ка от­са­жи­ва­ли в это вре­мя на от­дель­ную лав­ку.
Отец Алек­сандр шел как-то по ули­це с до­че­рью, дер­жа ее за ру­ку, а лю­ди, иду­щие на­встре­чу, обо­ра­чи­ва­лись и пле­ва­ли свя­щен­ни­ку вслед. Дочь креп­че сжа­ла ру­ку от­ца и по­ду­ма­ла: «Гос­по­ди, да он же са­мый хо­ро­ший!» Свя­щен­ник по­чув­ство­вал, как тя­же­ло все это пе­ре­жи­ва­ет дочь, и, успо­ка­и­вая ее, ти­хо ска­зал: «Ни­че­го, Та­ню­ша, это всё в на­шу ко­пил­ку».
Се­мья свя­щен­ни­ка до по­след­ней воз­мож­но­сти дер­жа­ла ко­ро­ву, ко­то­рая, как и во мно­гих се­мьях то­гда, ста­ла един­ствен­ной кор­ми­ли­цей, но и она вла­стя­ми бы­ла ото­бра­на. Отец Алек­сандр был в это вре­мя в хра­ме. Вер­нув­шись до­мой, он уви­дел при­шед­ших в смя­те­ние до­маш­них и спро­сил, что слу­чи­лось.
Алек­сандра Ива­нов­на ска­за­ла:
– Ко­ро­ву уве­ли у нас со дво­ра.
– Ко­ро­ву уве­ли? Пой­дем­те все быст­рень­ко; дет­ки, вста­вай­те на ко­ле­ноч­ки. Да­вай­те бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен от­слу­жим Ни­ко­лаю Чу­до­твор­цу.
Алек­сандра Ива­нов­на с недо­уме­ни­ем по­смот­ре­ла на него и вос­клик­ну­ла:
– Отец?!
– Са­шень­ка, Бог дал, Бог взял. Бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен да­вай­те от­слу­жим, – ска­зал отец Алек­сандр, тем са­мым по­ка­зы­вая, как на­до от­ве­чать на зло­бу незло­би­ем и Гос­по­да бла­го­да­рить не толь­ко за слад­кое, но и за горь­кое, чтобы бла­го­дар­ным при­ня­ти­ем горь­ко­го вку­сить ду­ше пло­ды рай­ские.
С тех пор, как у них не ста­ло ко­ро­вы, каж­дый день на крыль­це по­яв­ля­лась кор­зин­ка с бу­ты­лью мо­ло­ка и дву­мя бу­хан­ка­ми хле­ба. Стар­шие де­ти дол­гое вре­мя де­жу­ри­ли у ок­на, вы­хо­дя­ще­го на крыль­цо, чтобы узнать, кто при­но­сит им хлеб и мо­ло­ко. Бы­ва­ло, до глу­бо­кой но­чи вы­смат­ри­ва­ли, но так им и не уда­лось уви­деть бла­го­тво­ри­те­ля.
По но­чам от­ца Алек­сандра ча­сто вы­зы­ва­ли в НКВД и од­на­жды ска­за­ли:
– Ухо­ди из церк­ви, ведь у те­бя столь­ко де­тей, а ты их не жа­ле­ешь.
– Я всех жа­лею, но я Бо­гу слу­жу и оста­нусь до кон­ца жиз­ни в хра­ме, – от­ве­тил свя­щен­ник.
Бы­ва­ло, он и ночь в НКВД про­ве­дет, а на­ут­ро идет слу­жить в храм. При­хо­жане уже и не ча­ят его ви­деть на служ­бе. За дол­гое и без­упреч­ное слу­же­ние отец Алек­сандр был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея и на­граж­ден мит­рой.
Во вре­мя го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь в кон­це трид­ца­тых го­дов бы­ли по­сле­до­ва­тель­но аре­сто­ва­ны все свя­щен­ни­ки Тро­иц­ко­го хра­ма; по­след­ним, 24 мар­та 1938 го­да, аре­сто­ва­ли от­ца Алек­сандра. Неза­дол­го до его аре­ста лже­сви­де­те­ли да­ли про­тив него по­ка­за­ния. 26 мар­та на­чаль­ник рай­он­но­го НКВД до­про­сил от­ца Алек­сандра.
– Как ча­сто вы со­би­ра­лись в цер­ков­ной сто­рож­ке, с кем и ка­кие ве­ли раз­го­во­ры? – спро­сил он.
– В цер­ков­ной сто­рож­ке мы со­би­ра­лись до­воль­но ча­сто, по­чти еже­днев­но, – на­чал об­сто­я­тель­но от­ве­чать свя­щен­ник. – Со­би­ра­лись по­сле служ­бы я – Па­рус­ни­ков, из­ред­ка при­сут­ство­вал на­сто­я­тель церк­ви свя­щен­ник Фе­ти­сов, ко­то­рый очень ча­сто уез­жал в Моск­ву, – те­перь он аре­сто­ван ор­га­на­ми НКВД, ино­гда при­сут­ство­вал свя­щен­ник Бе­ло­ку­ров, то­же аре­сто­ван­ный ор­га­на­ми НКВД. Еще при­сут­ство­ва­ли пса­лом­щи­ки: Со­ло­вьев, Ла­ри­о­нов, Рож­де­ствен­ский, бы­вал пред­се­да­тель цер­ков­но­го со­ве­та За­мо­та­ев и бы­ва­ли ве­ру­ю­щие, фа­ми­лии ко­то­рых я не пом­ню, так как каж­дый день бы­ли но­вые ли­ца. В первую оче­редь раз­го­во­ры ве­лись слу­жеб­но­го ха­рак­те­ра, а ино­гда и об­суж­да­ли во­про­сы те­ку­щей по­ли­ти­ки.
Сле­до­ва­те­ля та­кой от­вет не удо­вле­тво­рил, и он спро­сил:
– Ка­кие во вре­мя сбо­рищ в цер­ков­ной сто­рож­ке ве­лись контр­ре­во­лю­ци­он­ные раз­го­во­ры и кем?
– Ко­неч­но, раз­го­во­ры контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ан­ти­со­вет­ско­го ха­рак­те­ра бы­ли, но кто го­во­рил, что го­во­рил, я не пом­ню.
Сле­до­ва­тель то­гда спро­сил пря­мо:
– Ка­кие раз­го­во­ры контр­ре­во­лю­ци­он­но­го ан­ти­со­вет­ско­го ха­рак­те­ра ве­лись лич­но ва­ми?
– Я лич­но контр­ре­во­лю­ци­он­ных ан­ти­со­вет­ских вы­ска­зы­ва­ний не де­лал. Бы­ли с мо­ей сто­ро­ны раз­го­во­ры, что в свя­зи со вскры­ти­ем ан­ти­со­вет­ских групп труд­но разо­брать­ся, где вра­ги и где хо­ро­шие лю­ди.
– С кем вы под­дер­жи­ва­е­те связь?
– Связь я имел со свя­щен­ни­ка­ми Фе­ти­со­вым и Бе­ло­ку­ро­вым до их аре­ста ор­га­на­ми НКВД, дру­гих свя­зей я не имею.
– При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в кле­ве­те на ру­ко­вод­ство пар­тии и пра­ви­тель­ства?
– Ви­нов­ным се­бя не при­знаю.
13 мая отец Алек­сандр был сно­ва до­про­шен.
– Ска­жи­те, при­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в про­ве­де­нии ва­ми контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти сре­ди мест­но­го на­се­ле­ния го­ро­да Ра­мен­ское?
– Я в предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии... ви­нов­ным се­бя не при­знаю, а по­се­му по­яс­няю: контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность я ни­где, ни­ко­гда не про­во­дил и ни с кем ни­ко­гда не раз­го­ва­ри­вал и не бе­се­до­вал на эти те­мы.
В тот же день от­цу Алек­сан­дру бы­ли устро­е­ны оч­ные став­ки со сви­де­те­ля­ми. Все сви­де­тель­ства он ка­те­го­ри­че­ски от­верг, лишь об од­ном счел нуж­ным по­яс­нить: «По­ка­за­ния на оч­ной став­ке По­та­кар я со­вер­шен­но от­ри­цаю... по­яс­няю: контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность в мо­мент про­ве­де­ния по­ли­ти­че­ской кам­па­нии го­судар­ствен­но­го зай­ма обо­ро­ны я не про­во­дил. На за­ём под­пи­са­лась моя же­на; ко­гда она под­пи­сы­ва­лась, ме­ня в этот мо­мент до­ма не бы­ло, и по во­про­су о зай­ме я ни с кем не раз­го­ва­ри­вал и не бе­се­до­вал»[3].
Во все вре­мя след­ствия про­то­и­е­рей Алек­сандр со­дер­жал­ся в ка­ме­ре пред­ва­ри­тель­но­го за­клю­че­ния при Ра­мен­ском от­де­ле­нии ми­ли­ции. Сре­ди ми­ли­ци­о­не­ров был один по фа­ми­лии Плот­ни­ков. В его обя­зан­но­сти вхо­ди­ло во­дить свя­щен­ни­ка на до­про­сы и в ба­ню. На­ка­нуне то­го дня, ко­гда он дол­жен был ве­сти от­ца Алек­сандра в ба­ню, он глу­бо­кой но­чью при­шел к Алек­сан­дре Ива­новне и ска­зал: «Зав­тра я ва­ше­го ба­тюш­ку по­ве­ду. При­хо­ди­те к мо­сту ис­прячь­тесь под мост. Я к вам его ту­да при­ве­ду».
Алек­сандра Ива­нов­на со­бра­ла чи­стое бе­лье, что-то из еды, с уче­том то­го, что по­сле пы­ток у от­ца Алек­сандра бы­ли вы­би­ты зу­бы. Свя­щен­ник с су­пру­гой устро­и­лись под мо­стом и раз­го­ва­ри­ва­ли до тех пор, по­ка не по­до­шел ми­ли­ци­о­нер и ска­зал: «Вы ме­ня про­сти­те, ба­тюш­ка, но по­ра уже ид­ти». Они по­про­ща­лись, от­ца Алек­сандра уве­ли в ба­ню, а ма­туш­ка по­шла до­мой.
Из тюрь­мы отец Алек­сандр пе­ре­дал несколь­ко на­пи­сан­ных им на па­пи­рос­ной бу­ма­ге за­пи­сок, ко­то­рые про­нес один из осво­бо­див­ших­ся за­клю­чен­ных в каб­лу­ке са­по­га. В них свя­щен­ник жене и де­тям пи­сал: «До­ро­гая Са­ша, спа­си­бо те­бе за то сча­стье, ко­то­рое ты мне да­ла. Обо мне не плачь, это во­ля Бо­жья».
«Де­ти мои, всех вас це­лую и креп­ко при­жи­маю к серд­цу. Лю­би­те друг дру­га. Стар­ших по­чи­тай­те, о млад­ших за­боть­тесь. Ма­му все­ми си­ла­ми охра­няй­те. Бог вас бла­го­сло­вит».
«Мой до­ро­гой Се­ре­жа, про­щай. Ты те­перь ста­но­вишь­ся на мое ме­сто, – пи­сал свя­щен­ник стар­ше­му сы­ну. – Про­шу те­бя не остав­лять мать и бра­тьев и се­стер, и Бог бла­го­сло­вит успе­хом во всех де­лах тво­их. Тос­кую по вас до смер­ти, еще раз про­щай­те».
В кон­це мая след­ствие бы­ло за­кон­че­но, и от­ца Алек­сандра под кон­во­ем по­ве­ли на вок­зал. Дочь Та­тья­на в это вре­мя на ули­це иг­ра­ла с детьми. Уви­дев, что ве­дут от­ца, она под­бе­жа­ла к нему, об­ня­ла и через ря­су по­чув­ство­ва­ла, как он в тюрь­ме ис­ху­дал, а отец по­ло­жил ей ру­ку на го­ло­ву и лас­ко­во ска­зал: «Та­ню­ша, ка­кая ты ста­ла боль­шая». В это вре­мя кон­во­ир ее ото­гнал, и де­воч­ка по­спе­ши­ла к ма­те­ри рас­ска­зать, что ви­де­ла от­ца. Алек­сандра Ива­нов­на тут же вы­бе­жа­ла из до­ма, до­гна­ла му­жа и вме­сте с ним и кон­во­и­ром во­шла в элек­трич­ку. Ми­ли­ци­о­нер, вой­дя в ва­гон, осво­бо­дил от пас­са­жи­ров од­но ку­пе, по­са­дил ту­да свя­щен­ни­ка и сел сам. Алек­сандра Ива­нов­на се­ла сза­ди му­жа. В се­ре­дине пу­ти кон­во­ир раз­ре­шил ей сесть ря­дом с от­цом Алек­сан­дром, и они смог­ли о мно­гом пе­ре­го­во­рить. Это бы­ла их по­след­няя встре­ча.
2 июня 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Алек­сандра к рас­стре­лу. В это вре­мя он на­хо­дил­ся в Та­ган­ской тюрь­ме в Москве. 5 июня с него бы­ла сня­та фо­то­гра­фия для па­ла­ча. Про­то­и­е­рей Алек­сандр Па­рус­ни­ков был рас­стре­лян 27 июня 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Июнь».
Тверь. 2008. С. 205-215

При­ме­ча­ния

[a] Ныне го­род Ра­мен­ское Мос­ков­ской об­ла­сти.
[b] Свя­щен­но­му­че­ник Вла­ди­мир (в ми­ру Ва­си­лий Ни­ки­фо­ро­вич Бо­го­яв­лен­ский), впо­след­ствии мит­ро­по­лит Ки­ев­ский; па­мять 25 ян­ва­ря/7 фев­ра­ля.

[1] Ар­хив се­мьи Па­рус­ни­ко­вых.
[2] ЦИАМ. Ф. 1607, оп. 1, д. 61, л. 88 об-89.
[3] ГАРФ. Ф. 10035, д. 23976, л. 25-26.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru/