Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сандр ро­дил­ся 7 мар­та 1880 го­да в се­ле Ни­коль­ское-Неве­рье­во Кор­чев­ско­го уез­да Твер­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Ни­ко­лая Ко­ло­ко­ло­ва. Алек­сандр окон­чил Твер­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и в 1913 го­ду был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка к Ни­коль­ской церк­ви род­но­го се­ла. С этим се­лом и хра­мом бы­ла свя­за­на вся его жизнь. Он знал всех сво­их при­хо­жан, на­равне с кре­стья­на­ми имел до­ста­точ­ное кре­стьян­ское хо­зяй­ство и в сво­ем ма­те­ри­аль­ном по­ло­же­нии не за­ви­сел от их по­жерт­во­ва­ний. С 1914 го­да он со­сто­ял дей­стви­тель­ным чле­ном Твер­ско­го епар­хи­аль­но­го Пра­во­слав­но­го Мис­си­о­нер­ско­го об­ще­ства. За рев­ност­ное бес­по­роч­ное слу­же­ние свя­той Пра­во­слав­ной Церк­ви он был на­граж­ден в 1928 го­ду на­перс­ным кре­стом[1].
Воз­об­но­вив­ши­е­ся в кон­це два­дца­тых го­дов го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь не ми­но­ва­ли и о. Алек­сандра. В 1929 го­ду вос­поль­зо­вав­шись тем, что о. Алек­сандр был не толь­ко свя­щен­ни­ком, но и вра­чом-го­мео­па­том, вла­сти оштра­фо­ва­ли его за вра­чеб­ную прак­ти­ку на ты­ся­чу руб­лей. Через год он был аре­сто­ван за неупла­ту на­ло­гов и при­го­во­рен к од­но­му го­ду за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь и трем го­дам ссыл­ки.
В 1933 го­ду, ко­гда о. Алек­сандр вер­нул­ся из ссыл­ки, свя­той ар­хи­епи­скоп Фад­дей на­зна­чил его на­сто­я­те­лем хра­ма в род­ном се­ле Ни­коль­ском-Неве­рье­ве и воз­вел в сан про­то­и­е­рея.
В ян­ва­ре 1937 го­да вла­сти сно­ва аре­сто­ва­ли его и по­пы­та­лись об­ви­нить в том, что он кре­стил ре­бен­ка яко­бы в на­столь­ко го­ря­чей во­де, что об­ва­рил его ки­пят­ком. Суд при­го­во­рил свя­щен­ни­ка к трем го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре, но об­ви­не­ние бы­ло на­столь­ко аб­сурд­но, что де­ло при­шлось пре­кра­тить, и о. Алек­сандр был осво­бож­ден.
Для сво­их при­хо­жан о. Алек­сандр был об­раз­цом пра­во­слав­но­го пас­ты­ря. Он же­лал ис­по­вед­ни­че­ства, жаж­дал Цар­ствия Бо­жия, не стра­шил­ся и са­мой му­че­ни­че­ской кон­чи­ны.
20 де­каб­ря 1937 го­да со­труд­ни­ки НКВД аре­сто­ва­ли о. Алек­сандра, и он был за­клю­чен в тюрь­му го­ро­да Ка­ши­на. Сле­до­ва­те­ли ста­ли вы­зы­вать «де­жур­ных сви­де­те­лей». Один из них по­ка­зал:
— Ко­ло­ко­лов ве­дет ре­ли­ги­оз­ную про­по­ведь на тер­ри­то­рии Кимр­ско­го и Го­риц­ко­го рай­о­нов. Для то­го чтобы от­крыть цер­ковь, он у се­бя несколь­ко раз со­зы­вал ве­ру­ю­щих. В ав­гу­сте се­го го­да, ко­гда кол­хоз­ни­кам на­до бы­ло ра­бо­тать, он несколь­ко че­ло­век из них по­слал в Моск­ву и в Ка­ли­нин. При­чем кол­хоз­ни­ки-хо­да­таи из Моск­вы при­шли пеш­ком. Кол­хоз­ни­кам Ко­ло­ко­лов го­во­рил: «В вы­ход­ные дни ра­бо­тать не на­до, на­до ид­ти в цер­ковь». Вес­ной 1937 го­да, ко­гда про­дол­жи­тель­ное вре­мя не бы­ло до­ждей, он кол­хоз­ни­кам го­во­рил: «Вот не ста­ли ве­рить в Бо­га, Бог вас и на­ка­зы­ва­ет». В ре­зуль­та­те в Ильин день кол­хоз­ни­ки на ра­бо­ту не вы­шли, а тре­бо­ва­ли вы­но­са икон на по­ля[2],[3].
Сра­зу же в день аре­ста сле­до­ва­тель до­про­сил свя­щен­ни­ка.
— Бу­дучи клас­со­во чуж­дым и су­ди­мым, вы ве­ли и ве­де­те контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию и ре­ли­ги­оз­ную про­па­ган­ду. Под­твер­жда­е­те вы это? — спро­сил он.
— Нет, не под­твер­ждаю, — от­ве­тил свя­щен­ник.
— Пе­ре­чис­ляю вам еще фак­ты ва­шей контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции сре­ди на­се­ле­ния и тре­бую пра­виль­ных от­ве­тов на за­да­ва­е­мые вам во­про­сы.
— Из все­го пе­ре­чис­лен­но­го мне ни­че­го не под­твер­ждаю. Цер­ковь я люб­лю, в Бо­га ве­рю. Ни­ко­гда ни от ве­ры в Бо­га, ни от свя­щен­но­го са­на не от­ре­кусь[4].
Столь рев­ност­ный и бес­страш­ный свя­щен­ник за­ин­те­ре­со­вал на­чаль­ни­ка Го­риц­ко­го управ­ле­ния НКВД, и он при­шел сам до­про­сить его.
— Вам еще раз при­во­дят­ся фак­ты ва­шей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти. При­зна­е­те ли вы се­бя в них ви­нов­ным?
— Ви­нов­ным я се­бя пе­ред со­вет­ской вла­стью не при­знаю. Я всю свою жизнь по­свя­тил слу­же­нию Бо­гу и Ему слу­жил и бу­ду слу­жить, бу­ду ли на сво­бо­де или в за­клю­че­нии. Как слу­жи­тель Бо­га, я обя­зан за­бо­тить­ся о ду­шах че­ло­ве­че­ских, о их спа­се­нии и под­го­тов­ке ко вто­ро­му при­ше­ствию. Я был обя­зан ве­сти и вел со­от­вет­ству­ю­щую ре­ли­ги­оз­ную про­по­ведь. По сво­им убеж­де­ни­ям я не мог при­зна­вать су­ще­ству­ю­щую власть со­ве­тов, но ей обя­зан был под­чи­нять­ся, по­сколь­ку она по­пуще­на Бо­гом... Власть су­ще­ству­ю­щая про­во­дит без­бо­жие, она вме­сте с пар­ти­ей ком­му­ни­стов лик­ви­ди­ру­ет и уби­ва­ет ве­ру в Бо­га. Зна­чит, это власть тем­ных сил, са­та­ны. С та­кой вла­стью я обя­зан был бо­роть­ся за свою паст­ву все­ми си­ла­ми, что и де­лал по ме­ре сил. От это­го я от­ка­зать­ся не мо­гу ни при ка­ких усло­ви­ях. Пред­ста­ви­те­ли вла­сти на зем­ле сей­час — слу­ги «тем­ных сил». Вот по­че­му при­знать се­бя ви­нов­ным пе­ред та­кой вла­стью я не мо­гу[5].
27 де­каб­ря Трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ка к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Алек­сандр Ко­ло­ко­лов был рас­стре­лян через день по­сле при­го­во­ра, 29 де­каб­ря 1937 го­да[6].

Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ХХ сто­ле­тия. Жиз­не­опи­са­ния и ма­те­ри­а­лы к ним. Кни­га 3». Тверь. 2001. С. 469–470

При­ме­ча­ния

[1] Твер­ские епар­хи­аль­ные ве­до­мо­сти. 1916. № 10. С. 91.
[2] Ар­хив УФСБ РФ по Твер­ской обл. Арх. № 21858-С. Л. 3-4, 13.
[3] Там же. Л. 17, 19.
[4] Там же. Л. 5.
[5] Там же. Л. 6.
[6] Там же. Л. 25-26.

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru