Морис Баво: семинарист, который хотел убить Гитлера

В начале этого десятилетия в швейцарском городе Невшатель была установлена стела местному уроженцу Морису Баво (Maurice Bavaud) – молодому католику, предпринявшему попытку покончить с Гитлером, которого он считал угрозой христианству и всему человечеству. Произошло это в 1938 году, как раз накануне Хрустальной ночи — и, преуспей тогда Морис, не было бы ни Второй Мировой войны, ни Холокоста, ни миллионов человеческих жертв.

Стела в парке Латениум в швейцарском Невшателе работы скульптора Шарлотты Лоер была установлена в 2011 году и символизирует устремлённость к небу и абсолютной истине — черты, которыми запомнился современникам Морис Баво, юноша, однажды решивший в одиночку изменить ход истории, защитить католицизм и мир на земле, как бы высокопарно это ни звучало.

Морис родился в Невшателе, в семье убеждённых католиков в 1916 году и был старшим из шести детей в семье почтальона и владелицы овощной лавки. Сперва намереваясь стать строителем, в 18 лет юноша пересмотрел свои планы и решил посвятить себя миссионерской деятельности. В 1935 году он поступил в семинарию в Сен-Бриё (Бретань), где стал прилежно изучать теологию и другие дисциплины, готовя себя к священническому служению. Здесь он познакомился с Марселем Гербоэ, основавшим антикоммунистическую, традиционалистскую группу Compagnie du Mystère, и его единомышленниками. Постепенно Морис Баво проникается идеями о том, что нацизм, пропагандирующий неоязычество, является угрозой христианству, а Гитлер — современный гонитель Церкви, опасный для всего человечества. К третьему курсу Морис пришёл к выводу, что он лично должен устранить фюрера и отвести таким образом угрозу от мира, если потребуется — даже ценой собственной жизни.

В первые дни каникул Морис покинул семинарию и отправился домой, в Швейцарию. Здесь он позаимствовал из кассы в лавке матери шестьсот франков и уехал, оставив дома короткую записку: «Дорогие родители, не беспокойтесь обо мне. Я о себе позабочусь. Морис».

Позже многие называли юношу сумасбродным и неуравновешенным, но едва ли это было так. Накануне отъезда он отправился в кино с сестрой, смеялся, шутил и ничем не выдал своих планов и намерений. Морис уехал в Германию, несколько дней провёл у родственников в Баден-Бадене, а затем направился в Базель, где приобрёл дамский пистолет и две упаковки патронов к нему. Средств на более мощное и дальнобойное оружие у молодого человека попросту не было.

С этого момента Морис начинает отслеживать перемещения рейхсканцлера по газетным сообщениям и следовать за ним. Оберзальцберг, затем Берхтесгаден, где молодой человек, представившись журналистом и обожателем фюрера, знакомится с офицером охраны Декертом, который советует ему ехать в Мюнхен, на празднование пятнадцатилетия Пивного путча. Что Баво и делает, используя время, оставшееся до торжеств 9 ноября для упражнений в стрельбе. В Департаменте иностранной печати ему удаётся раздобыть аккредитацию на мероприятие, подразумевающую, кроме всего прочего, пропуск на специальную трибуну для прессы.

В день празднования Морис Баво, положив пистолет в карман пальто, отправляется на трибуну для журналистов. Однако на месте его ждёт разочарование: нацистские лидеры следуют перед трибуной не посередине улицы, как ожидалось, а ближе к её противоположной стороне; Гитлера прикрывают собой охранники, а прямо перед трибуной выстраиваются в цепь штурмовики СА. Всё это, вместе взятое, делает попадание их пистолета в заветную цель просто невозможным. Разочарованному Баво остаётся лишь наблюдать, как тот, кого он считает главным врагом христианства, в окружении соратников удаляется в пивную, назначенную центром торжеств.

Позже Баво ещё несколько раз пытался подобраться к цели, следуя за Гитлером — пока у него совершенно не осталось денег. Без билета он садится на поезд, идущий в Париж — и оказывается в руках немецкой дорожной полиции, а затем и в гестапо. Ведь кроме заряженного шестью патронами пистолета в кармане у Мориса находтся ещё и поддельное рекомендательное письмо Гитлеру якобы от французского националиста Пьера Теттенже. Впрочем, Баво, похоже, уже тогда решил ничего не скрывать и после задержания подробно описал свои намерения и планы. На закрытом процессе 18 декабря 1939 года он открыто объявляет Гитлера угрозой Швейцарии, католицизму и всему человечеству. За попытку убийства фюрера Народная судебная палата Рейха приговаривает его к смертной казни.

Прискорбно, но всё время, пока шло следствие и суд, нейтральная Швейцария не предприняла ни единой попытки защитить своего гражданина или хотя бы добиться его экстрадиции; никто из сотрудников дипломатической миссии даже не навестил Баво в тюрьме. А открыто симпатизировавший нацистам швейцарский посол в Германии Ханс Фрёлихер назвал поступок своего юного соотечественника «деянием, достойным презрения».

Рано утром 14 мая 1940 года Морис Баво напишет в своём прощальном письме: «Я сохраняю холодную голову и сохраню ее до 6 утра, до того самого момента, когда она будет отрублена». В этот же день молодой католик, бросивший вызов Гитлеру, был гильотинирован в берлинской тюрьме Прётцензее. Его родные узнают об этом три недели спустя, когда получат его посмертное письмо. Отец, прочитав его, заплачет и не сможет произнести ни слова, лишь показывая жене аккуратно исписанный лист бумаги… Пока сын был жив, он обращался к швейцарскому министру иностранных дел Джузеппе Мотта с предложением обменять Мориса на кого-то из заключенных-немцев — но не дождался ответа: в министерстве, да и вообще в стране откровенно боялись стремительно набиравших силу нацистов.

После казни Мориса Баво в Германии была запрещена пьеса классика немецкой литературы Фридриха Шиллера «Вильгельм Телль» — её просто убрали из школьной программы и с театральных подмостков. Таким образом идеологи нацизма решили заранее избавиться от нежелательных параллелей между борцом за свободу Швейцарии и семинаристом-католиком, намеревавшимся убить фюрера.

Невероятно, но состоявшаяся в 1955 году, через десять лет после крушения нацизма, посмертная ревизия дела Мориса Баво пересмотрела приговор и вынесла новый: пять лет лишения свободы за покушение на государственного деятеля! Только год спустя этот вердикт был аннулирован, а Германия обязывалась выплатить семье казненного 40 000 швейцарских франков.

А что же на родине Баво? В 2008 году президент Швейцарии Паскаль Кушпен признал, что правительство страны должно было встать на защиту своего гражданина: «Баво заслуживает нашего признания… он предугадал, какие несчастья Гитлер может принести всему миру». Судьбе семинариста-уроженца Невшателя было посвящено несколько мемориальных мероприятий. В Цюрихе планируют одну из городских улиц переименовать в честь Мориса Баво.

При всём при этом в истории швейцарского молодого человека, решившего в одиночку изменить ход истории, остаётся много непонятного. На что рассчитывал дилетант, решившийся собственноручно устранить самого охраняемого политического лидера своего времени? Почему он не избавился от оружия и поддельного документа, когда стало ясно, что покушение невозможно? Зачем раскрыл правду о своих намерениях и убеждениях во время следствия? По какой причине, наконец, он превратил закрытый судебный процесс в трибуну для антинацистской риторики? Мог ли он во всех этих случаях действовать иначе, чтобы сохранить если не свободу, то хотя бы жизнь?

Трудно сказать наверняка, но скорее всего нет. Возможно, Морис Баво если и не предвидел, то предчувствовал те неисчислимые бедствия, которое принесёт Европе национал-социализм. И для того, чтобы предотвратить их или хотя бы сообщить об этой угрозе миру, собственная жизнь не показалась ему слишком высокой ценой.

В.Сергиенко.