(1Кор.12:12–26; Мф.18:18–22, 19:1–2, 13–15) Желая знать, сколько раз должно прощать брату, св. Петр спросил, предрешая: «прощать ли до семи раз?»(Мф.18:21) И, сказав это, думал, что назначил самую большую меру. Как коротко терпение человеческое! Господь же, применяя Свое долготерпение к нашим немощам, определил: «не говорю тебе до семи, но до седмижды семидесяти раз»(Мф.18:22). Это то же что сказать: всегда прощай и не думай не прощать. Всепрощение и будет отличительною чертою христианского духа, как всепрощение – источник и постоянная поддержка жизни в нас о Господе, от лица Божия. Всегдашнее прощение всем всего есть внешняя одежда христианской любви, которая, по апостолу, «долготерпит, милосердствует.., не раздражается.., всё покрывает»(1Кор.13:4–5, 7) Оно же – самое верное ручательство за прощение и на последнем суде, ибо если мы отпустим, «отпустит и нам Отец наш небесный»(Мф.6:14). Таким образом, если хочешь в рай – прощай всем искренно, от души, чтоб и тени не оставалось неприязненности.

Рыбак перевозил на лодке одного человека. Пассажир торопил рыбака: – Быстрее, опаздываю на работу!
И тут он увидел, что на одном весле написано «Молись», а на другом – «Трудись».
– Зачем это? – спросил он.
– Для памяти – ответил рыбак. – Чтобы не забыть, что надо молиться и трудиться.
– Ну, трудиться, понятно, всем надо, а молиться, – человек махнул рукой, – это не обязательно. Никому это не нужно, зачем терять время на молитву.
– Не нужно? – переспросил рыбак и вытащил из воды весло с надписью «Молись», а сам стал грести одним веслом. Лодка закружилась на месте.
Вот видишь, какой труд – без молитвы. На одном месте кружимся, и никакого движения вперед. Отсюда понятно: чтобы успешно плыть по бурному житейскому морю, надо крепко держать в руках два весла: молиться и трудиться.

Тема 229. Об участи умерших некрещёных младенцев.
Вопрос о посмертной участи некрещёных младенцев не имеет окончательного соборного разрешения. На этот счёт существуют полярные мнения, ведь Рай – это не просто место, в которое пускают или не пускают, это в первую очередь состояние, до которого дозревают или не дозревают. Серединным является мнение свт. Григория Богослова, по которому даже некрещёные младенцы «не будут у Праведного Судии ни прославлены, ни наказаны». Это связано с тем, что они не проявляют свою свободную волю в нравственном отношении, а будучи некрещеными, – пребывают в узах первородного греха.
Представление о том, что дети до 7-ми лет безгрешны (ересь Пелагия) – безосновательно, первородный грех властвует над человеком с момента зачатия (Пс.50:7). До 7-ми лет дети обычно не могут регулярно сознательно исповедоваться, поэтому их допускают к Причастию без исповеди. К аллегориям можно отнести наименование усопших младенцев ангелами, так как ангелы в иерархии творения стоят ниже людей и являются бесплотными духами; не следует забывать, что ангелы бывают и падшими, потому данный образ не идеален.
Мать, истинно любящая своего младенца, приобщает его к Богу и блаженной вечности ещё в утробе, молясь, причащаясь Святых Христовых Тайн, очищаясь в Таинстве Покаяния.

Какие люди не обижаются на замечания
Два противоположных рода людей не оскорбляются замечанием или советом: люди святые (или стремящиеся к святости) и люди гордые.
Гордость вырастает из тщеславия. Однако эти страсти различаются между собой. Тщеславный ищет похвал, гордому они уже не нужны. Гордый человек бывает настолько самообольщён, что считает себя несравненно выше других. Его самооценка, как он полагает, куда выше оценок, а тем более недооценок со стороны прочих людей; мол, кто они и кто он.
Преподобный Авва Дорофей пишет: В общежительном монастыре, прежде моего удаления оттуда, был один брат, которого я никогда не видал смутившимся, или скорбящим, или разгневанным на кого-либо, тогда как я замечал, что многие из братии часто досаждали ему и оскорбляли его. А этот юноша так переносил [оскорбления] от каждого из них, как будто никто вовсе не смущал его. Я же всегда удивлялся чрезвычайному незлобию его и желал узнать, как он приобрел сию добродетель. Однажды отвел я его в сторону и, поклонившись ему, просил его сказать мне, какой помысл он всегда имеет в сердце своем, что, подвергаясь оскорблениям или перенося от кого-либо обиду, он показывает такое долготерпение. Он отвечал мне презрительно, без всякого смущения: «Мне ли обращать внимание на их недостатки или принимать от них [обиды] как от людей Это – лающие псы».